Весомая разница

      Сакура стиснула зубы, шумно выдохнув и фыркнув. Она не любила находиться в стенах замка — ей казалось, что тут всегда сыро и неприятно несло плесенью. Каменные стены тускло освещали факелы и свечи в железных оковах между деревянных рам полотен картин. И без того длинный коридор казался бесконечным, а звук шагов глухо разносился эхом по всему помещению. Харуно нутром чуяла — Учиха тоже не в восторге. Он не любил королевских приёмов, предпочитая отчитываться и получать задания от верховного кауррида. Но в этот раз, видать, что-то изменилось, раз сам советник короля — Нара Шикамару — вышел на связь. Тот занимался вопросами безопасности Диабены, ему было важно иметь в рукаве козырь. Такова партия Саске. Сакура понимала, что это почётно не только для него, но и для неё. Молва об их магическом союзе ходила в народе, им доверяли.       Она подняла глаза — Саске шёл впереди неё медленно, стараясь сохранять спокойствие. Но Харуно ощущала — он раздражён. Потупив глаза в пол, Сакура пару секунд наблюдала, как развевался его плащ из-за широкого шага. В какой-то момент в коридоре кончился тёмно-красный ковёр, сменяясь неровно уложенными гладкими камнями.       — Отвлекись, — приказным тоном послышалось от Учихи, и Сакура вздёрнула брови, опустив при этом уши, плотно прижатые капюшоном серой накидки. За бесконечным потоком мыслей она даже не заметила, как перестала сдерживаться, буквально навязывая свои переживания. Ранее Харуно за собой такого не наблюдала — всегда строго исполняла волю кауррида и разделяла их внутреннюю энергию, когда требовалось, дабы у каждого было время на свободу друг от друга.       — Да, — тихо ответила она, сглотнув тугую слюну и щурясь. Такое умение — редкость в магической связи неко и кауррида. Но это одна из причин, по которой Сакура уважала Саске ещё сильнее.       Учиха коснулся пальцами больших деревянных дворцовых дверей, ведущих в огромный тронный зал. Раздался громкий неприятный скрип и чирканье — на полу оставались следы от постоянного открытия. Помещение было куда светлее и просторнее, округлые колонны возвышались к потолкам, переходя в другие узористыми арками. Где-то спадал флаг королевства Диабена. Справа от входа виднелся дубовый стол, на котором стоял подсвечник. Огонь свечи колебался от дуновения ветра: после того, как Саске открыл двери, огромный зал наполнился сквозняком.       Сакура сильнее сжала пальцами края плаща, подворачивая длинный хвост под ноги. В отличие от Учихи, шедшего прямо к советнику короля, который отсутствовал из-за их раннего прихода, Харуно на глаза попалась недалеко стоящая неко. Зашуганная и подавленная, она была в стороне от своего кауррида, что вразвалочку восседал на широких ступенях в самом низу. Заметив прибывших, он нехотя кинул взгляд в сторону Саске, цокая и показательно поднимаясь на ноги. Сакура насторожилась.       Он покачивался, словно пьяный. Запаха алкоголя она не чуяла, но что-то подозрительное в нём оставалось, заставляя Харуно напрячься. Плащ кауррида волочился по холодному каменному полу, а он сделал пару широких шагов вперёд.       Сакура смотрела вроде и на него, но, скорее, сквозь и теперь отвернулась, сконцентрировавшись на Саске. Он ощущал её взволнованность, что мешало максимальной концентрации внимания на грядущее обсуждение задания с Шикамару. Учиха обернулся, грозно посмотрев на кауррида, имени которого не припоминал, да и неко знакомой ему не была, хоть он и находился в курсе придворных стражей и основных каурридов и магов, исполняющих волю государя.       — Вы уже пришли, — послышался голос, эхом утопая в выси дворцового потолка. Саске повернулся к советнику — мужчина, его ровесник, показался из тени свисающего второго флага Диабены.       — Как вы и просили, Шикамару, — отозвался Учиха, выдыхая. Чувствовал: Сакура непрерывно наблюдала за ним, стараясь отвлечься от двусмысленного поведения незнакомца.       — Вы очень пунктуальны, — кивнул в ответ Нара, выйдя на середину, и, спустившись со ступенек, завёл руки за спину. Шикамару оставался спокоен, хоть поведение иноземного кауррида, что вызвался помочь новой воле короля, и оставляло отнюдь не самое светлое впечатление.       — Хм, интересно. — Тот обернулся; Сакура сощурила глаза и отошла в сторону. — Раньше пришёл я, а пунктуален он. — Подняв голову и задирая подбородок, обременённый светлой, почти седой бородой, он резко обернулся, размахивая краями тёмно-синего плаща. — Я не представился — Шинно Аме из Страны Неба.       — Вам стоит поразмыслить над тем, где вы находитесь, — прозвучал голос Саске, — и кому делаете замечания.       — Не стоит, — оборвал его Шикамару, — это легко решаемо, — объяснил он и повернулся к Шинно: — С вами мы обсудим вопрос позже. Прошу дождаться окончания приёма у короля Учихи Саске.       Шикамару видел, что Аме не в яром восторге, что показывало его характер как нельзя лучше. Каким бы сильным кауррид ни был, плох тот, чьё тщеславие стоит выше общепризнанных правил поведения в стенах замка.       — Учиха, хн, — его губы исказились в ухмылке, что разозлило Сакуру, которая тут же шумно и недовольно вздохнула; выражение её лица изменилось, однако что-то внутри начало непрерывно ёкать.       — Сакура.       Она дёрнулась, но послушно опустила голову, отступив на шаг. Саске было даже не обязательно оборачиваться, чтобы его хемуу поняла, что к чему.       Шикамуру тихо хмыкнул, прикрывая глаза и чуть вскидывая руку, облачённую в перчатку, приглашая идти за собой. Несмотря на то что Учиха, очевидно, не получал от таких похождений никакого удовольствия, Нара не в первый раз сопровождал Саске к королю. Из всех каурридов он оставался непревзойдённым в вопросах магии и решения проблем в стенах королевства и за его пределами. Обсуждение грядущего поручения не хотелось бы выносить за пределы королевских покоев, однако Шинно мог быть для них ценен как иногородний странник. Шикамару предпочитал не сбрасывать его со счетов, хотя однозначного мнения об Аме так и не сформировал.       Саске же следовал за Нарой, надеясь, что Сакура сможет совладать с эмоциями и перестать желать смерти Шинно. Сомкнув веки, Учиха тихо выдохнул. Отрицать не стал — всецело разделял её чувства, поэтому рассчитывал на то, что с его одобрения Харуно не будет демонстрировать то, что не положено.       Аме смиренно проводил их взглядом, отмечая дороговизну тканей советника короля и хмурость ауры Учихи Саске. Он был наслышан о разных сказах о походах этого знаменитого кауррида с его очень сильной неко. Такая молва разносилась быстро, а люди привыкли, что массовое обсуждение возникало неспроста и всегда сулило только правду. И вот сейчас перед ним стояло самое настоящее мощное оружие, столь привлекающее его взгляд.       — Назовись, — скомандовал он с усмешкой, навлекая на себя испепеляющий взор зелёных глаз. Стоило только Сакуре шевельнуться, как неко Шинно сразу дёрнулась в его сторону, словно сочла нужным защитить. — А тебе никто не позволял двигаться, — строго одёрнул он, наградив её недобрым взглядом из-за плеча.       Харуно была возмущена и мысленно уже сотни тысяч раз успела извиниться и пасть в ноги Саске, но контролировать это было до боли сложно. Она слишком хорошо понимала эту бедняжку, чьё нутро буквально кровило открытыми ранами от вопиющей несправедливости. Пусть это было только в голове Сакуры, но не означало, что про себя она не имела права об этом думать. К тому же, как выяснилось, не все каурриды столь дурны в своей низкой образованности и манерах.       — Как смеешь игнорировать меня? — раздался вновь его хриплый голос, а сам Шинно снова сделал пару шагов вперёд, сокращая между ними расстояние.       Он оглядел неко Учихи с ног до головы, скрытую плащом. Его взгляд буквально пожирал, отчего Харуно в который раз нервно выдохнула, пытаясь найти пути к отступлению. Лишь бы молчать.       Она нервничала. Это не по правилам.       — Я принадлежу своему каурриду, — строго ответила Сакура, поднимая голову и тем самым показывая своё превосходство. — Мне не было дозволено вести с вами разговор, гневить своего хозяина я не намерена. — Она не верила себе, что произнесла подобное вслух.       То, что прежде вводило в панику, депрессию и угнетало, сейчас в полной мере спасало. Она ведь говорила ту правду, которую признавал Шинно, — беспрекословное повиновение.       — Какая послушная, — хмыкнул он, показывая жёлтые, а местами тёмно-коричневые зубы. — Тем не менее, когда к тебе обращается другой кауррид, права оставить вопрос без ответа не имеешь!       «Молчи».       Сакура только стиснула зубы, подавляя дикое раздражение и перекидывая взгляд на другую неко, желая хоть как-то отвлечься. Послышалось шипение огня свечи — та вмиг потухла. На Сакуру смотрели молящие голубые глаза, а она сама чуть подрагивала. Гнев сменился сожалением, и Харуно ощутила, что ещё немного — и принесёт Саске одну лишь головную боль.       — Имя, — Сакура видела, Шинно приближался, — назови.       — Не подходите ко мне, — буквально зашипела Харуно, резко стиснув зубы от злости. Переносица дёрнулась, а с головы упал капюшон. — Иначе будет хуже.       — Смеешь кидать мне угрозы, бесправное существо? — разозлился Аме, а его глаза, и без того страшные, с синяками и мешками, недобро сверкнули. Он отвёл руку в сторону, и его неко молниеносно сдвинулась с места. — Амару, стоит показать, как себя требуется вести в присутствии кауррида.       Сакура по глазам видела — Амару не хотела никому ничего доказывать. Но Харуно теперь не могла отойти назад — хотела довести всё до последнего, даже если потом получит выговор или того хуже… Что мог для неё придумать Саске в качестве виры, она понятия не имела.       В руках Амару появилось лезвие, подсвеченное голубым сиянием. Оно было подобно ланцету, который она подняла над головой, выставляя ногу вперёд.       «Раз начала, доводи до конца».       — Таких, как ты, только и укрощать, — грязно кинул Шинно. — Вот и начнём, раз великий Учиха Саске со своей задачей не справляется.       Это было последней каплей. Сакура носила метку своего кауррида и после их договорённости считала, что только она имела право судить, насколько Саске хорош в связи с ней.       Амару даже не успела сдвинуться с места, как огромное дворцовое помещение погрузилось в яркую вспышку, пропитанную острыми незаметными глазу молниями, сносящую с ног Амару и Аме. Харуно пыталась унять дрожь, что сновала по всему телу после удара, который впервые применила самостоятельно. Она только что совершила непростительное, за что могла понести соответствующую виру не просто от Саске, а от вышестоящих — верховного кауррида и короля.       Шинно остервенело вскочил на ноги, покрасневший от гнева, вскидывая руки. Тело всё ещё испытывало спазм от удара. Края плаща уже давно открыли его одеяние и крепкий крупный стан. Только это ничуть не испугало Сакуру, особенно когда внутри, подобно щебету птиц, таилось одно — сейчас Аме будет гораздо хуже, чем он мог бы предположить. А судя по готовности, Шинно решил применить силу прямо в королевском тронном зале.       — Чёртова полукровка. — Он шумно выдохнул носом, стискивая до боли кривые зубы. — Я ещё научу хемуу уважать старших по званию!       — Одно движение, — раздался голос Учихи позади, — и в ваших услугах больше никто и никогда нуждаться не будет.       Он строго посмотрел на Сакуру, которая так и застыла в боевой позиции, обострённо чувствуя, как взбешён Саске поведением гостя. Шинно же не разделял негодования Учихи, с недоумением развернувшись и наблюдая, с каким выражением лиц на него взирали Шикамару и Саске.       — Ваша неко никуда не годится! — вырвалось у него так, будто он всё ещё искал выгоду.       — Это не ваше дело.       — Господин Шинно, — обратился к нему Нара, — король не приемлет провокаций и придирок. С вами обсудят условия отбытия из Диабены, поскольку сотрудничество со столь противоречивым каурридом государству не нужно.       Амару, всё ещё лёжа на холодном полу, аккуратно подняла голову. Шинно будет слишком зол, и ей не поздоровится этой ночью, она знала это наверняка. Страх прокатился по телу, отчего Аме ещё сильнее озверел, опустив к ней взгляд. Амару в его глазах была по-настоящему жалкой.       — Вставай. — Но её руки ослабли. — Я сказал: вставай! — крикнул он повторно, желая подстегнуть её невидимой плёткой.       Ощутив это, Сакура подорвалась вперёд, делая широкий шаг, и прыгнула в его сторону, как настоящая кошка. Длинный хвост, подобно змее, опоясал и сильно сжал толстую шею, а самого Шинно она прижала к тем самым ступеням, на которых он ранее столь вальяжно рассиживался. Их острые края вонзились ему в спину, отзываясь в теле резкой болью и заставляя скривиться от неприятных ощущений.       — Очень прошу дать ей команду отпустить, — попросил Шикамару, — стража сейчас его выведет.       Саске молча кивнул, сверкнув алым светом глаз. Харуно победно всматривалась в отвратительное лицо, будто пыталась вместе с воздухом закрепить на мужском теле рубец — как вечное напоминание о том, что не везде стоило совать свой нос.

***

      — Прости меня, — извинилась Сакура по дороге в хижину. — Я не хотела, чтобы так получилось. Советник короля наверняка доложит об этом.       Они держали путь около получаса. Уже давно стемнело, и лес встречал их тьмой, подпитанной тишиной и стрёкотом кузнечиков. Какое-то время Харуно надеялась, что застанет светлячков.       — Нет, — еле мотнул головой Учиха, идя на пару шагов впереди.       — Тогда ещё раз прошу прощения, — с грустью в голосе добавила Харуно, опуская голову. Саске не проявлял эмоций и будто сохранял спокойствие, во всяком случае, только это она и чувствовала. — Просто… мне стало так больно за Амару!       — Есть вещи, которые мы не в силах изменить, Сакура, — коротко обозначил Учиха. — Ты же не сделала ничего, что бы я расценивал как нарушение, — вдруг после небольшой паузы высказался Учиха. — Другие не практикуют гуманность, подчиняясь строгим правилам и соблюдая иерархию. Ты и сама знаешь, хемуу — собственность и носит статус оружия. Тем не менее я даю тебе право выбора, хоть и не должен.       — Я… — Сакура прижала уши к голове, а следом — руки к груди. — Я ценю это, — нагнала она его, поравнявшись. — Правда-правда, — закивала быстро, а её хвост дёрнулся так, будто она пыталась ластиться. Ей было грустно за Амару. Но Саске прав — они не могли изменить это.       — Впредь не демонстрируй подобное дозволение при чужих, — Учиха строго посмотрел на чуть поблёскивающие от слёз глаза, пускай и ночная темень этому совершенно не способствовала.       Сакура очень переживала и боялась, что мнение о ней у него изменится, и начала себя накручивать. После прояснения их отношений Харуно несколько поменялась, будто посмотрела на него другими глазами. Её восприятие в корне перевернулось, и с каждым разом Учиха только сильнее в этом убеждался. Проблема оставалась лишь в том, что теплящееся чувство, которое Сакура скрыть от него не в силах, как и любые другие, — в их случае было запретным.       Харуно коротко закивала, улыбнувшись, и продолжила идти наравне с Саске. Его губы исказила ухмылка: скорее всего, на ту ночную виру, о которой он подумал, Сакура охотно согласится. Всё-таки Учиха слишком давно не прикасался к её телу. Телу, которое принадлежало ему всецело и без остатка. И ни одно ранее признанное правило не заставит его потерять эту преданность, которая отражается теперь в этих зелёных глазах.       Однако голову не покидала мысль — будь у таких отношений продолжение, рано или поздно это приведёт к разлому. Только Саске пообещал себе подумать об этом позже…