Приказывай

Синие глаза. Тонкий подбородок. Смуглая, обветренная кожа. Сухие пухлые губы. Темные волосы, развевающиеся под ветром. Это девичье лицо Пол видел во снах с детства, оно было знакомым, родным, теплым, нежным, любимым. Зеленые глаза. Шрам на брови. Смуглая кожа, грубая, жесткая. Улыбка под отрастающей щетиной. Темные волосы, собранные в тугую косу. Чувства были те же, а лицо изменилось. Такое же знакомое, родное и любимое, но – мужское. Лицо, которое Пол видел не только во снах, но и наяву. Лицо Дункана Айдахо. Он привык, что должность сына герцога предполагает много чувств – ответственность перед отцом и народом, внимательность и собранность на фехтовальных тренировках, концентрация на маминых уроках. Едва ли не единственным чувством, которое было Полу плохо знакомо, была любовь. Не та, что к отцу и матери, любовь духовная, не телесная, смешанная с долгом и уважением. Он не знал той любви, что вырастает из влюбленности, той, которая связана с нежностью, желанием и страстью. Впервые он понял, что он испытывает именно эти чувства, глядя во сне в синие глаза незнакомой девушки. Потом синие глаза сменились зелеными, а чувства остались. Доверие. Любование. Желание. Страсть. Любовь. Огромный фехтовальный зал залит ослепительным светом из высоких окон. Каждый тренировочный манекен отбрасывает четкую, острую тень, горят лампочки в их неживых глазах, светятся индикаторы нанесенных ударов. В зале такая тишина, будто не только в этом замке – будто на всём Каладане остался один только Пол, и теперь весь этот ослепительный свет, блики на лакированном полу, рукоятки ножей и шпаг, всё это принадлежит ему одному. Пол идет по залу так тихо, как только может, почти не наступая на каблуки сапог, крадется на цыпочках, но даже легкий шорох шагов кажется громогласным. Пол обожает эти минуты перед тренировкой - расположенный в дальней части замка, тренировочный зал похож на собор, где бога заменяет спарринг-манекен, молитву – удары рапиры и кинжала, а ослепительная тишина хранит в себе память всех таинств каждого проведенного здесь боя. Подготовка к тренировке сродни медитации – переодеться в специальную форму, застегнуть каждую пуговицу, молнию и ремень, выбрать оружие, коснувшись пальцами каждой теплой рукоятки и каждого холодного клинка. Пол бросает взгляд на огромные часы, висящие под самым потолком. Неизвестно, какую науку и магию использовали древние часовых дел мастера, но тяжелые метровые стрелки двигаются абсолютно бесшумно. Дункан опаздывает. Пол начинает тренироваться сам, включает один из манекенов, тот с тихим скрипом выезжает из пазов и тихо гудит, мигают датчики и глаза-лампочки. Пол отрабатывает удар за ударом, манекен учится на его движениях, блокирует, нападает, Пол пропускает несколько несерьезных уколов, на руке набухает тонкая царапина. Он тихо ругается под нос и тяжело дышит, но тренировку не заканчивает. Тяжелая дверь в зал открывается, и Пол не сдерживает улыбку. Дункан. Эти шаги он узнает из тысячи, из миллиона подобных. - Прости, парень! – громогласный голос заполняет собой весь зал, до самого верха, до самой последней пылинки. – Твой отец не отпускал нас с собрания до последнего. Пол оборачивается, улыбается до ушей, едва сдерживается, чтобы не броситься к Дункану через весь зал, заставляет себя сдержать шаг. - Еще немного, и я бы ушел, не дождавшись тебя, - жалуется Пол, бросая красноречивый взгляд на часы. Дункан хмыкает и расстегивает сумку с тренировочной формой. - Даже переодеться времени не было, - его возмущенный голос почему-то Пола очень веселит. – Погоди минуту и начнем, – и сбрасывает с себя всю одежду – куртку, рубашку, все пояса с ножами и кинжалами, а Пол внезапно понимает, что ему очень надо отсюда выйти. Дыхание перехватывает, когда Дункан одним плавным движением перебрасывает за плечо волосы, мышцы перекатываются под кожей, и Пол не в силах отвести взгляд от его тела. Тонкий хвостик от косы Дункана так смешно и трогательно выглядит на фоне его большой крепкой спины, Пол засматривается на мышцы, вены, на большие руки, ловко застегивающие крепления ножен, и вдруг краснеет. Пол Атрейдес, сын герцога, будущий правитель целой планеты, смотрит на своего учителя фехтования и понимает, что впервые в жизни литании спокойствия, которым учила его мать, не работают. - Пол? Эй, парень, ты в порядке? На секунду мелькает перед глазами видение из сна – зеленые глаза, тонкая улыбка, - но Пол не успевает это всё обдумать. Дункан смотрит на него обеспокоенно, берет за плечо, так крепко, будто боится, что Пол сейчас упадёт, заглядывает в глаза. - Что случилось, парень? - Н-ничего, - бормочет Пол. – Ничего. Давай тренироваться. Зеленые глаза. Шрам на брови. Пол видел этот сон уже много раз, видит его уже почти полгода. Темные волосы, собранные в тугую косу. Растрепанные после тренировки, липнут к влажной от пота спине. Не тело – одни сплошные мышцы. Большие теплые руки, такие быстрые и сильные в бою, такие мягкие и нежные, когда обнимают Пола и взъерошивают ему волосы. Этот сон ему снится впервые, и впервые Пол просыпается с тихим стоном. Сегодня отец впервые берет его с собой на заседание, и Пол страшно волнуется. Он будущий герцог, он всю жизнь учится для этого и знает почти всё то же самое, что и отец, а в чем-то даже больше отца, потому что только его мать учила приемам Бене Гессерит. Но всё равно он переживает, ходит кругами по своей комнате и нервно поправляет воротник пиджака. Последние несколько недель он тренируется фехтованию по несколько часов в день, и тело так привыкло к мягкой и тянущейся фехтовальной одежде, что острый воротник и жесткие рукава кажутся железными, давят, натирают непривыкшую кожу. Пол смотрит на себя в зеркало, лохматит волосы и в сотый раз задает себе вопрос: «Чего ты так боишься на этом чертовом собрании?» Ответ стучит в дверь. - Эй, парень, твой отец послал меня за тобой, - на Дункане сегодня его официальная форма, волосы убраны в высокий хвост, и Полу очень тяжело контролировать свои эмоции при взгляде на него. «Чего я так боюсь на собрании? Облажаться перед Дунканом, вот чего я боюсь.» Каждый урок с мамой выматывает больше, чем десять тренировок с Дунканом. Не та тональность голоса. Не та. И снова не та. Вот сейчас было лучше. Не та вибрация. Ты должен заставить, а не уговаривать и не умолять. Возьми на полтона выше. На полтона, я говорю. Сейчас ты говоришь так, будто тебе пять лет и ты просишь у меня конфету. На полтона выше, Пол! Он выходит с этих уроков мокрый и дрожащий от напряжения, горло пересыхает, голова звенит от бесконечных усилий и попыток вслушаться в собственные интонации. С каждым разом ему удается всё лучше и лучше, и сегодня он наконец совершил невозможное – сумел объединить в Голосе всё, чему мать учила его последний год. От усталости Пол шатается и готов упасть в любую секунду, но он абсолютно счастлив. Он смог. Сегодня он наконец доказал и маме, и себе, что он действительно владеет Голосом. За окнами тренировочного зала льет дождь. Тихий, монотонный, успокаивающий звук вводит Пола в легкую дрёму, пока он ждет Дункана перед тренировкой. В этом зале каждая тишина – особая. Тишина солнечного дня не похожа на тишину дождливого вечера и на тишину звездной ночи. Только шаги, голос и улыбка Дункана всегда развеивают ее одинаково – заполняют собой весь зал и всего Пола. Сегодня на уроке мама впервые сказала, что Пол сделал всё идеально с первого раза. Он до сих пор помнит это пьянящее чувство счастья от ее слов. Сегодня Пол всесилен. - Эй, парень! Улыбка Дункана обволакивает Пола теплом, будто пуховое одеяло. Он улыбается в ответ, смотрит в зеленые глаза и неожиданно для себя говорит: - Закрой дверь. Нужные тона и вибрации находятся сами. Дункан беспрекословно прикрывает створки, будто укрывая их обоих в коконе пасмурного тихого вечера. Пол колеблется секунду, нервно выдыхает, сжимает руки в кулаки. - Закрой на замок. Звук механизмов, запирающих дверь, будто отрезает Полу все пути назад. - Пол, ты чего? – Дункан удивлен, но не обеспокоен – еще никогда Пол не просил его закрыть зал, и никогда не делал это так. Работает, думает Пол. У меня получается. - Какое оружие хочешь выбрать сегодня? – Дункан открывает шкаф, оглядывает ряды кинжалов и ножей. Пол облизывает пересохшие губы, делает несколько вдохов. - Посмотри на меня, Дункан, - тихо говорит он, и тот оборачивается, удивленный интонацией. - Да что с тобой сегодня, парень? – неподдельное участие в голосе Дункана заставляет сердце Пола сжаться в необъяснимой тоске. - Дункан, я ведь могу тебе доверять? - Всегда, Пол, всегда, ты же знаешь, - большая ладонь сжимает плечо, и Пол трется о нее щекой. - Пообещай мне, что ты никогда и никому не расскажешь о… об этом вечере, - тихо просит Пол. Дункан кивает коротко и серьезно, и только потом спрашивает: - О чем? - Об этом. – Пол прикрывает глаза, сосредотачивается - теперь, когда он знает, что он может, его нервы на пределе. – Разденься. Дункан подчиняется, не может не подчиниться, куртка летит на пол, за ней рубашка, следом ножны. Вдруг Дункан вздрагивает, словно очнувшись от сна. - Ты используешь на мне Голос? – Пол слышит его страх. - Я не наврежу тебе, - тихо отвечает он. – Не бойся. Просто доверься мне. Раздевайся. Пол не знает, чего хочет больше – зажмуриться в ужасе от того, на что он решился, или научиться не моргать, чтобы не пропустить ни секунды того, что он видит. Дункан снимает обувь, брюки, и снова вырывается из наваждения. - Пол, я не пони… - РАЗДЕВАЙСЯ. Нижнее белье летит на пол, Дункан стоит перед ним полностью обнаженный, только браслет силового щита тускло светится в полумраке зала. Его глаза слегка затуманены, власть Голоса держит его, и Полу немного совестно. Жаль, я не обладаю силой и властью заставить его забыть, думает Пол. Он касается ладонью спины Дункана, и тот вздрагивает, но молчит. Голос всё еще действует, и Пол пользуется отведенным ему временем, изучает любимое тело осторожно, несмело, но жадно. Крепкая спина, широкая грудь. Маленький шрам на плече от укола рапирой. Длинный тонкий след от ножа под лопаткой – Пол помнит, как помогал доктору Юэ накладывать мазь. Тогда он еще не подозревал, какая это драгоценность – касаться кожи Дункана Айдахо. Родинка на локте, удивительно, у такого крепкого и могучего Дункана оказалась такая тонкая кожа на локтях. Большие грубые ладони. Пол обводит подушечками пальцев каждую натруженную мозоль. Целует ладонь. Прижимается к ней носом, впитывает запах стали и тепла. Нервно вздыхает и сбрасывает с себя куртку, свитер, обнимает Айдахо и вжимается в его кожу с ненасытностью голодающего. Руки Дункана вздрагивают и неожиданно обнимают в ответ. - Совсем не обязательно использовать Голос, чтобы обнять меня, - раздается у уха насмешливый голос, а Пол думает, ты что, совсем идиот, посмотри вниз, на тебе же ни ниточки, можно подумать, ты бы и разделся сам. Дункан смеется, пытается отстраниться, и Пол пугается. - Стой. Молчи. Не шевелись. Мысли путаются, страшно, очень страшно. Нельзя бояться, Голос может подвести, не хватит концентрации даже на один приказ. Пол смотрит на любимое лицо и с горечью думает, чем же для него обернется этот вечер. Он стоит на месте, боится шелохнуться, и сил хватает только на одну фразу: - Подойди ко мне и поцелуй меня. Тишина зала приобретает новый оттенок. Это тишина тела Дункана, рук Дункана, губ Дункана. Это тишина поцелуя и объятий. Это тишина того момента, когда Пол осознает, что сила Голоса больше не действует, и Дункан – Дункан – Дункан целует его совершенно по собственной воле. - Тебе не нужен Голос и для этого тоже, - тихо говорит Дункан. – Но если тебе так нравится, я не против. Его взгляд такой серьезный и искренний, что Пол, не в силах сдержаться, всхлипывает. – Приказывай, юный герцог.