Система героической смерти

После трех дней, проведенных в больнице, раны Шань Ке почти зажили. Когда Лу Сюфань вошел в больничную палату, он увидел, что Шан Цзэ, опираясь на подушку, склонил голову над какими-то отчетами, а рядом с ним сидят два ковенантора. Мужчина посмотрел на них холодным выражением лица. Все трое заметили появление Лу Сюфаня и одновременно подняли головы. Два ковенантора лишь раз посмотрели на него, прежде чем снова обратить свой взгляд на Шань Ке. А тот бросил вежливый взгляд, молча приветствуя. Лу Сюфань смотрел на троих людей. Два ковенантора вошли в больничную палату с его разрешения. Взаимодействие между ними выглядело очень холодным. Однако, когда они оказались рядом с Шан Цзэ, различия между ними стали очевидны. Выражения лиц двух ковенанторов были деревянными, с невыразительными глазами, как у детей-аутистов, погруженных в свой собственный мир. Шан Цзэ, однако, казался совершенно непохожим на них. В то время как его лицо ничего не выражало, глаза казались совершенно ясными, как будто обладали бесконечной глубиной и пониманием всего, что он видел. Лу Сюфань смутно осознавал, что его прежние убеждения были немного предвзятыми. Он думал, что все ковенанторы одинаковы, хотя на самом деле Шан Цзэ оказался на голову выше многих из них. — Пришло время сделать перерыв, — сказал Лу Сюфань. Шань Ке взглянул на время, прежде чем ответить: — Пожалуйста, дайте нам еще пятнадцать минут. Это время он выделил для двух ковенанторов, так что даже если он захочет закончить раньше, те не согласятся. Только если насильно приказать им. Лу Сюфань отошел в сторону и стал терпеливо ждать. — Конкретная операция может быть завершена в соответствии с… — Шань Ке все еще говорил, как ковенанторы встали и начали собирать свои вещи. Пятнадцать минут истекли. — …ранее составленным планом. — Шань Ке едва закончил свое предложение, как эти двое покинули больничную палату. После более длительного общения с настоящими ковенанторами он осознал, что его воплощение ковенантора — слабо. С точки зрения соблюдение времени и обсессивно-компульсивным расстройством, он постоянно терпел неудачу. С этого момента ему нужно планировать все заранее, выстраивая свое расписание с точностью до секунды, в противном случае Шань Ке наверняка останется в пыли по сравнению с настоящими ковенанторами. Неудивительно, что их считают «роботами»: они всегда выполняют то, что запланировали, игнорируя все выходящее за рамки планов. Конечно, Шань Ке всегда мог дать новые инструкции и приказать остаться, однако он старался не делать этого. — Сяо Цзэ, есть проблема. Которую нам нужно обсудить, — Лу Сюфань с серьезным выражением лица сел рядом с Шань Ке. — Что за проблема? — Я твой работодатель. Ты всегда обязан выполнять мои приказы, особенно во время опасностной ситуации, — начал Лу Сюфань строгим голосом. — Как в случае аварии несколько дней назад. Я приказал тебя эвакуироваться, почему ты этого не сделал? Шань Ке немного помолчал, прежде чем спокойно ответить: — Я работодатель Джилл и Юриана, я обязан защищать их так же, как вы защищаете меня. — Тогда, — пристально посмотрел на него Лу Сюфань, — если бы мы все были в опасности, кого бы ты спас в первую очередь? Похоже, я уже слышал это раньше? Чем это отличается от вопроса, ранее размещенного в интернете: «Если бы ваши мать и жена тонули, кого бы вы спасли в первую очередь?» Шань Ке был поражен, но в конце концов торжественно ответил: — Я бы спас вас. — Но в тот раз ты выбрал ковенанторов. — Потому что вашей жизни ничего не угрожало. В этих обстоятельствах спасение их жизни имело первостепенное значение, — убеждал Шань Ке. — Но для меня, — Лу Сюфань выдавил одно слово за другим, — твоя жизнь — мой главный приоритет! Шань Ке продолжал молчать. — Обещай мне, сяо Цзэ, — Лу Сюфань с горящими глазами сжал его руку, — в первую очередь подумать о своей собственной безопасности, если ты когда-нибудь столкнешься с опасностью в будущем. — Сэр, — небрежно ответил Шань Ке, — ваша жизнь важнее всего. — Таким образом, он отказался выполнить приказ Лу Сюфаня. Сердце Лу Сюфаня дрогнуло. Он некоторое время спокойно смотрел на Шан Цзэ, прежде чем заключить его в свои объятия и прошептать: — И твоя жизнь тоже.

***

Королева уже несколько раз вызывала Лу Сюфаня, и теперь, когда Шань Ке практически выздоровел, он, наконец, ответил на просьбы об аудиенции. Во внутреннем дворе, помимо королевы и ее супруга, был еще один человек —глава семьи Чан, Чан Си. — Ваше величество, — Лу Сюфань слегка поклонился в знак уважения. Чан Си тоже встал и засвидетельствовал свое почтение Лу Сюфаню. Обменявшись несколькими любезностями, королева спросила о проблеме, касающейся госпожи Чан и Юэ Сюаня, и в ее словах прозвучал намек на упрек. Лу Сюфань, как член королевской семьи, не должен вмешиваться в дела других семей. — Это было не просто семейное дело. Я допрашиваю госпожу Чан и Юэ Сюань относительно попытки убийства наследника семьи Юэ, Юэ Цзэ, — ответил Лу Сюфань. — Неужели? Я также слышала, что вы применяли к ним пытки, — сказала королева. — Их происхождение отличается от происхождения обычных гражданских лиц. Допрос должен быть публичным, и все члены семьи Юэ и семьи Чан имеют право присутствовать. — Хорошо, — неожиданно не стал возражать Лу Сюфань. На следующий день госпожу Чан и Юэ Сюаня отвели в специальную комнату для допросов, и двум семьям (семье Юэ и Чан) разрешили наблюдать. Когда госпожа Чан увидела своего отца, ее первыми словами были: — Отец, пожалуйста, добейся справедливости. Его превосходительство заставил сяо Сюаня пройти хирургическое вмешательство, превратив его в ковенантора. Выражение лица Чан Си потемнело, когда он повернулся, чтобы посмотреть на Юэ Сюаня, у которого было деревянное выражение лица. Разгневанный Чан Си немедленно потребовал от королевы медицинского осмотра Юэ Сюаня. Если подтвердится, что его насильно превратили в ковенантора, королеве придется вершить правосудие. Королева, казалось, пробормотала что-то в знак согласия, прежде чем бросить на Лу Сюфаня неуверенный взгляд. Лицо Лу Сюфаня было безразличным, как будто эта дискуссия не имела к нему никакого отношения. Чан Си доставил Юэ Сюаня в королевскую больницу, чтобы провести опознание. Этот вид обследования обычно использовался у пациентов для анализа психического вируса и рефлексов нервного шока. Юэ Сюань сел на металлический стул. Вскоре после того, как подключили диагностическую машину, первоначально безжизненный Юэ Сюань внезапно начал кричать, выражение его лица наполнилось болью, он отчаянно вырывался на стуле. Лица всех наблюдавших за этим людей изменились, когда они увидели это. Не может быть, чтобы он был ковенантором! Диагностический аппарат издал пронзительный сигнал тревоги, и врач немедленно отключил его. Пара парамедиков прибыли и попытались забрать Юэ Сюаня, но тот неожиданно укусил одного из мужчин за руку, его глаза были такими же свирепыми, как у злого духа. — Сяо Сюань! — Несколько членов семьи Чан тут же заплакали. — Аргх! — Юэ Сюань издал крик, как зверь, кусая любого, кого он видел. Мадам Чан закричала: — Быстро, кто-нибудь, спасите его! Доктор с помощью других парамедиков ввел Юэ Сюаню успокоительное. — Что случилось? — спросила госпожа Чан. Лицо доктора было неприглядным, когда он отвечал: — Поскольку он вообще не ковенантор, зачем вам запрашивать опознание? Разве вы не знаете, какой вред это может нанести нормальному мозгу? Врач ранее напоминал им, что сначала нужно пройти обычное обследование, но они отказались. Поскольку члены семьи Чан были убеждены, что Юэ Сюань стал ковенантором, они просто хотели получить отчет как можно быстрее. Нейроны ковенанторов отличаются от нейронов обычных людей и не будут реагировать на стимуляцию диагностической машины. Однако реакция нормального человека острая. Даже незначительная стимуляция может вызвать невероятные перепады настроения. Результирующие настроения различаются у каждого человека. Возбужденный человек станет более возбужденным, грустный человек станет печальнее, испуганный человек станет более напуганным, сердитый человек станет злее… Что касается Юэ Сюаня, самым сильным воспоминанием в его сознании были страх и гнев. После стимуляции диагностической машиной эти чувства усилились, заставив его погрузиться в безумие. Доктор собирался провести полное обследование Юэ Сюаня, когда его глаза неожиданно распахнулись, и он протянул руки, чтобы схватить доктора за шею. Ядовитые слова слетали с его губ: — Я убью тебя, убью тебя! Лицо доктора посинело, глаза выпучились. Он был бы задушен до смерти, если бы сзади стоящий человек быстро не пришел на помощь, с трудом разняв руки Юэ Сюаня и сделав ему укол транквилизатора. Юэ Сюань мягко упал на кровать, но его глаза оставались открытыми. Доктор слегка кашлянул и сердито сказал хриплым голосом: — Теперь это полностью подтверждено. Он определенно не ковенантор, его эмоции очень «сильны»! Выражения лиц всех членов семьи Чан стали особенно интересными. Их подозрительные взгляды устремились на невозмутимого Лу Сюфаня. Мужчина сидел на скамейке, холодно наблюдая за фарсом, разыгрывающимся перед ним. — Поскольку это так, вы можете решить этот вопрос между собой. — Королева грациозно поднялась и степенно удалилась вместе со своим супругом. — Ваше превосходительство, что именно вы сделали с сяо Сюанем? — Мадам Чан пристально посмотрела прямо на Лу Сюфаня. Лу Сюфань равнодушно сказал: — Он просто получил то, что заслужил. После своего ответа он повернулся и ушел. Ранее Юэ Цзэ дали психотропный препарат, который довел его до безумия, что привело к тому, что с ним обращались так, как будто у него был ментальный вирус, и заставили его пройти хирургическое лечение, в результате чего он стал ковенантором. Итак, Лу Сюфань также ввел Юэ Сюаню наркотик, за исключением того, что он не сводил людей с ума, но заставлял их теряться в себе. Мадам Чан поспешила с выводами. Думая, что Юэ Сюань уже стал ковенантором, она позволила врачам немедленно провести опознание, что вызвало его психическое расстройство и привело к безумию. Этот тип безумия, первоначально вызванный психотропным препаратом, станет постоянным, если он действительно не перенесет операцию. На самом деле действие этого наркотика длится всего полмесяца. Ранее они использовали психотропный препарат, заставляя Юэ Цзэ вести себя безумно, превратив в ковенантора. Так что теперь Лу Сюфань аналогичным образом использовал лекарство, чтобы заставить Юэ Сюаня так себя вести. Лу Сюфань, возможно, и запустил мяч, но, в конце концов, это все равно была не его вина, а их собственная. Но все еще не закончено. Вероятность того, что нападение на Шан Цзэ связано с семьей Чан, составляла от восьмидесяти до девяноста процентов. Какой сюрприз должен преподнести им Лу Сюфань? В качестве благодарности, конечно. Глаза мужчины стали холоднее льда при одной мысли об этом. Однако, войдя в больничную палату Шан Цзэ, тепло, которое он почувствовал, сразу же принесло ему умиротворение. Шань Ке что-то рисовал на экране своего планшета. Лу Сюфань подошел ближе и увидел на экране календарь, с днями со второго и по десятое, обведенное кружком. — Что это такое? — Лу Сюфань сидел у кровати, одной рукой обняв Шань Ке за талию. Тот стал худее, чем раньше, и мужчина решил помочь ему исправить это, когда они вернутся домой. — Это те дни, когда я пропустил работу. — последовал ответ. — Мне придется компенсировать их позже. Лу Сюфань приподнял бровь: — Как ты собираешься это сделать? — В настоящее время есть два варианта. Первое — это работать дополнительные два часа в день, пока часы не будут восполнены. Второй вариант — обменять специальные услуги на недостающие часы. Едва выдержав паузу, Лу Сюфань твердо выбрал второй вариант.