***
И всё же мне точно сопутствует удача, это же надо было найти грамотную девушку, да ещё и заявить на неё права вперёд всех. Правда из-за возни с ней, я толком не успел поучаствовать в налёте, но это пустяк. От её знаний будет в стократ больше пользы чем от всей добычи в этом захолустье вместе взятой. Предаваясь размышлениям о том, как бы поэффективнее использовать столь удачно подвернувшуюся возможность повысить средний уровень образования в клане, да и свой лично, чего уж греха таить. Я, волей неволей, стал вспоминать всё то, чего я смог достичь за эти четыре с половиной года. Первое что сразу же приходит на ум — Клан. Мои воспитанники достаточно заматерели, дабы начать самостоятельно, ходить в рейды, что значительно повысило уровень жизни обычных представителей клана. Ведь в отличии от Старших, я не требовал от детишек полного разрыва отношений с их семьями и воспитателями, а потому нет ничего удивительного, что получив возможность заполучить лишний кусок хлеба, они поделились им с близкими. Да и защитить тех кто им дорог детишки тоже были в силе. Понятное дело, что с опытными бойцами клана им было не тягаться, но толпа зайцев может многое сотворить с зазнавшимся волком, а уж если эту толпу организовать… На самом деле ситуация в клане на данный момент очень странная. С одной стороны есть Старшие — немногочисленная группа, с явным превосходством в чистой силе, но с полным отсутствием организации и без явного лидера. А с другой — весь остальной клан, со мной во главе, где присутствует чёткая иерархия, и самое главное — командная работа. Не так уж много отличий, если подумать, но за этой парой слов стоят годы моего кропотливого труда. Вот уже более десяти лет я постепенно создаю из Кагуя нечто новое, нечто в разы более совершенное… и опасное. Введение чёткой иерархии, основанной в первую очередь на мастерстве, но не на чистой силе. Постоянные тренировки по командной работе, и устоявшаяся программа по обучению молодняка, и несколько новых наставников из числа моих прежних учеников, всё это сильно повлияло на мировоззрение моих подопечных, сделало их организованнее, собранее и опаснее, но не смогло изменить их полностью. Кагуя всё ещё оставались Кагуя — жажда битвы, уважение к силе и звериная жестокость была у них в крови, и с этим я ничего не мог поделать. А потому решил возглавить. Им нужен был враг? Что ж, я дал им врага, провозгласив им всякого, кто не является Кагуя. Им нужна была сила? Изо дня в день я демонстрировал им её, вбивая в землю с десяток моих воспитанников, а то и всех разом на каждом спарринге. Им некуда было приложить свой азарт и жажду сражений? Я обратил всё это в мотивацию расти в силе и умении. Было ли всё это правильно? …Я не знаю, но одно мне точно известно, мои люди прогрессируют всё быстрее, ссор и склок внутри МОЕГО клана, почти не бывает, а чувство локтя крепнет день ото дня. Быть может я ошибся, сделал всё только хуже, это покажет время, но пока что клан живёт и крепнет, а другого мне и не надо. Что же касается моих личных успехов, то тут всё куда как скромнее. Нет, резерв моей чакры уже сравним с резервами сильнейших из Кагуя, как и развитие моего генома. Опыт сражений тоже растёт, как и боевое мастерство, но… На этом всё. За исключением техники усиления тела чакрой, а так же ходьбы по различным поверхностям, я не овладел более ничем! И не потому что не мог или же не желал, просто внутри клана никто более ни одной техники не знал! На самом деле ситуация ещё хуже чем кажется, ведь если я прав, а всё на это указывает, я родился за сотни лет до формирования Великих Деревень Шиноби, а потому, всё то многообразие техник, что демонстрировали в аниме ещё просто… не существует. Шиноби только начали свой путь в этом мире, и лишь единицы вроде тех же Кагуя, Сенджу, Удзумаки или Учиха могут позволить себе развиваться и исследовать чакру, в силу своего происхождения и куда большей численности, остальные же шиноби представленные, в лучшем случае, семьёй из нескольких человек, где, дай Ками, двое владеют чакрой, могут иметь в своём распоряжении один-два приёма, что придумали их предки, а последующие поколения сохранили и отточили. Но даже у них есть одно преимущество в сравнении со мной! Печати! Проклятые ручные печати! Я понятия не имею как и почему они работают, но они работают и существенно облегчают передачу и освоение новых техник, это я понял ещё из аниме. И это знает и понимает весь мир, весь… кроме Кагуя! Да! Никто в клане не знает печатей, по той простой причине что им это было не нужно, как я не раз говорил — костяные клинки для них предел мечтаний, ровно как и развития. Из всего выше сказанного выходит следующие — я вовсе не гений, не Тобирама Сенджу, не Мадара Учиха и не, дьявол, как же звали того Змеёныша? В общем я отнюдь не гениален, и я не могу создать сотню техник просто так, даже воссоздать не могу, хотя пытался, и не раз, после чего закономерно не раз отращивал оторванные конечности. И даже универсальный инструмент для более простого управления и освоения чакры для меня, на данный момент, недоступен. Но и просто всё бросить и смыть в унитаз годы возможного самосовершенствования и усиления тоже было нельзя, а потому я отчаянно бился головой о стену, пытаясь изобрести велосипед и как ни странно, у меня что-то получилось. Это произошло год назад, во время одной из моих попыток разобраться в способах преобразования обычной чакры в стихийную. Я не имел ни малейшего понятия как это должно происходить, но точно знал, что начальная склонность к какой либо стихии у разумного есть от рождения, а потому просто менял свойства своей чакры, пытаясь достичь… чего бы то ни было. Это походило на попытки собрать кубик-рубика, без рук и с завязанными глазами, хотя тут я лукавлю, один ориентир у меня был — природная чакра. Она тоже могла иметь стихийный окрас, а потому с самого начала была взята мной за эталон, но несмотря на все сходства в чём-то она отличалась от той энергии, что текла в моём теле, и это отличие было важным, ведь по итогу, я так и не смог преобразовать свою чакру в природную, пусть даже и насыщенную какой либо стихией, и тогда я стал пытался вносить в получившуюся структуру изменения, всячески менял её параметры, действовал по сути наугад, да ещё и работал со всем стихийным спектром, ибо понятия не имел к какой именно стихии у меня есть склонность, и раз за разом терпел неудачу, ровно до того самого дня. Это произошло обыденно, просто в один момент сгусток чакры, который я отчаянно пытался превратить в чакру стихии земли, при соприкосновении с почвой не растёкся по ней кляксой, не отскочил от неё прочь, и не исчез Ками знает куда, но слился с породой и остался в ней. В первые мгновения я даже не осознал что именно произошло, а когда понял, что ж, мой крик определённо слышали и на другом конце материка! Это был прорыв, настоящий прорыв после четырёх лет топтания на одном месте, и я немедленно попытался развить свой успех. Неделю я просидел на той поляне, без перерывов на сон или приём пищи, постигая основы управления не только стихийной чакрой в принципе, но и чакрой за пределами моего тела в целом. Это было абсолютно ново для меня, энергия вне моего тела всё ещё подчинялась мне, но для того чтобы отдавать ей команды требовалось куда больше концентрации, да и отклик был отнюдь не мгновенный. К тому же, созданная мною чакра явно была далека от идеала, но главное я понял суть, основной принцип, остальное же было только вопросом времени. Сейчас, по прошествии года, я вполне мог подчинить своей воле с десяток квадратных метров земли, чакры хватило бы и на тысячу, а то и две, но вот концентрации и ментальных сил увы нет. Ведь я нашёл ещё одну причину по которой ручные печати были в арсенале любого шиноби, в то время как прямое управление стихией оставалось уделом избранных — время. В моём понимании ручные печати представляли из себя набор приёмов, что воин заучил до автоматизма. Безусловно такая «зубрёжка» имеет свои недостатки — невозможность внесения изменений в прямом бою, ограничение вариативности, «предсказуемость» каждого удара и многое другое, в то время как плюсов было всего два, но они были невероятно весомы — более лёгкое и быстрое обучение и время. С первым всё и так понятно, но вот второе. В бою скорость имеет огромное значение, в бою шиноби и подавно. Миг промедления может и будет стоить жизни, и это факт. Прямое же управление стихией слишком медленное и требует изрядной доли внимания, что в бою на огромных скоростях просто непозволительная роскошь. Безусловно это всё можно сгладить годами практики, и на более поздних этапах боец с ограниченным набором техник будет проигрывать более развитому оппоненту, ведь все минусы прямого управления стихией уйдут, а плюсы останутся, однако всё вновь упирается во время. Шиноби не живут долго, и это отнюдь не просто мысли навеянные моим послезнанием. Достаточно сказать, что из девятнадцати моих клановых ровесников, в живых осталось пятеро, включая меня. А ведь они сражались не против шиноби, их противниками были селяне, да, изредка, обученные воины, не более, но — гордыня, безалаберность, глупость и банальная неудача могут сделать так, что ни крепкие кости, ни сверх регенерация не помогут. На данный момент мои способности в управлении землёй довольно посредственны, для того что бы я мог использовать их в бою, однако в мирной жизни всё куда как интереснее. Строительство землянок и рытьё колодцев, помощь в расчистке пути и даже ремесло, всё это уже даёт мне немалое преимущество, а так же возможность для практики. Да, звучит не особо грозно, но всё начинается с малого. Быть может через год-два я начну обучать этому соклановцев, надо только всё упорядочить, да организовать. Боги, я пашу как проклятый, но работы всё больше и больше, всё же мне действительно повезло с этой девчонкой, ибо если бы мне пришлось самостоятельно учиться местному счёту и письму, а потом ещё и обучать этому других… Ками упаси. Увлечённый своими думами я дошёл до площади, где получив свою часть добычи, изрядно урезанную из-за моего бездействия в этом налёте, направился в сторону основного лагеря, чуть в стороне от деревни, где и разбил стойбище только что подошедший клан. Обведя взглядом открывшуюся картину я всё же на миг позволил улыбке расцвести на лице. Вместо кривых, собранных из чего попало шалашей, раскиданных кто во что горазд, моему взору предстали ровные ряды, пусть и не богатых, но добротных юрт, обтянутых крепкой кожей и тканью, и ведь скольких трудов мне стоило вспомнить и воспроизвести их, и то, без помощи клана, чьи члены не один десяток лет кочуют с места на место, вряд ли справился бы, но оно того определённо стоило. То тут, то там встречались женщины, из чьих глаз, пусть и не полностью, но понемногу начали уходить обречённость и страх, дети бегали меж юрт радостно крича, кто-то готовил еду, и запах варёного мяса разносился по округе, а слева от стойбища, ещё дальше от вырезанной деревни, пара моих воспитанников, что остались охранять клан, уже готовили новую площадку для тренировок и боёв. Всё шло своим чередом, и эта мирная спокойная рутина была по-настоящему прекрасна. Так, озираясь по сторонам, и периодически отвечая кивком на каждый поклон и приветствие, я и добрался до своего шатра, где, вот неожиданность, меня уже ждала Умеко, помешивая что-то вкусно пахнущее в закипающем котелке, и что-то напевая при этом себе под нос. — Ты опоздал! — тут же раздался упрёк в мой адрес, едва полог шатра закрылся за мной. — Я никогда не опаздываю, Шпилька, просто все остальные приходят раньше чем нужно. — Хм. — одним лишь звуком выразила своё отношение к моему оправданию эта несносная девчонка, и почему я только терплю её, один Шинигами знает. — Где ты устроила ту девочку, что привёл Иори. Мне нужно будет с ней переговорить. — Какую ещё девчонку?! — тут же сделала стойку эта собственница, вот только её слова. — Иори должен был привести к тебе пленницу, из каравана что остановился в этой деревеньке. Невысокая, светлые волосы, синие глаза, одета в дорогую юкату*. — Я не видела Иори с самого утра. — уловив по моему тону что игры кончились тут же отрапортовала Умеко. В ответ на что я тут же сорвался с места, насильно расширяя границу своего восприятия чакры с безопасных трёх сотен метров, до одного километра. Переживая при этом жуткую мигрень, но сейчас это было не столь важно, Иори не ослушался бы моего приказа, а значит что-то случилось. Не прошло и минуты как я отыскал нужный мне отпечаток чакры, однако то что творилось рядом с ним меня насторожило, медлить было нельзя. Сорвавшись на бег, я менее чем за минуту преодолел разделявшее нас расстояние, и вновь оказался в деревне, как раз вовремя для того, что бы увидеть, как Иори закрыл собою искомую мною девчонку от… Митсуо Кагуя, что с вполне явным намерением посматривал на неё. Дьявол, а ведь этот день так хорошо начинался.***
Умеко едва сдержалась от того что бы запустить плошкой вслед этому неблагодарному ублюдку, что умчался за какой-то, какой-то размалёванной шлюхой! Вот! Она специально ждала его, а он… он… Внезапно все гневные мысли разом погасли, а на смену им пришла тревога. Со стороны деревни повеяло чакрой, очень сильной чакрой и очень знакомой. Бросив все дела, Умеко тут же помчалась в сторону деревни, настолько забывшись, что по привычке использовала Усиление Чакрой, дабы оказаться на месте побыстрее. Но стоило перед глазами появится толпе этих Мразей-Старших, как проявление силы было тут же убрано, однако на шаг она всё равно не перешла. Перед самым входом в деревню собралась толпа. Тут были все, кто мог использовать чакру, но их группа держалась чуть в стороне, обособленно от остальных Кагуя, и именно туда Умеко поспешно направилась. Оказавшись среди своих она тут же отловила первого попавшегося парня, с намерением узнать что здесь они вас всех побери происходит! Однако ответ ей очень не понравился, Тэкеши собирался биться с Митсуо… из-за той самой девки!!! Почти задыхаясь от переполняющей её ярости Умеко шла прямо к Нему, намереваясь высказать этому ублюдку всё что она о нём думает, как внезапно её за плечо кто-то схватил. Обернувшись девушка увидела Изаму, что уже несколько лет считался правой рукой Тэкеши. — Отпусти! — едва ли не рыча проговорила Умеко. — Нет. — просто ответил ей он. — Сама потом спасибо скажешь, хотя зная тебя, это конечно маловероятно. Умеко попыталась было вырваться, но жилистая рука, усиленная чакрой, и наполненная мощью Шикоцумьяку не поддалась. Умеко по праву могла считать себя одной из самых сильных куноичи в клане, но далеко не самой сильной. Злобно фыркнув девушка едко прошипела: — Столько шуму ради какой-то девки, надеюсь она того стоит. — Ты как всегда сначала делаешь, а потом думаешь. — с почти ощутимым отчаянием проговорил Изаму. — Эта девушка обучена грамоте и счёту, она нам нужна, нужна клану. К тому же Митсуо сегодня перешёл все границы. — Что он сделал? — Оскорбил Тэкеши, его мать и пообещал, что после этой девчонки придёт и за теми, что он пригрел. — с намёком посмотрел на неё Изаму. — И что теперь? — чувствуя как ревность и гнев поспешно отступают, а им на смену приходят ненависть и капля стыда, тихо произнесла Умеко. — А что теперь может быть — бой. Все собравшиеся спешно отходили, давая бойцам пространство для битвы и образуя импровизированную арену. Митсуо явно был навеселе, он скалился и поигрывал мышцами на обнажённом торсе, то и дело выкрикивая что-то оскорбительное в адрес своего противника. Тэкеши же напротив был раздражён и хмур, а к поединку готовился молча. Внезапно всё стихло, бойцы несколько секунд к ряду неотрывно смотрели друг на друга, а спустя ещё мгновение ринулись в бой. За считанные секунды преодолев разделявшие их несколько десятков метров, два воина вцепились меж собой подобно диким зверям. Землю под ними разорвало на клочки от инерции могучих ударов, а после она окрасилась в насыщенно алый цвет. Однако схватка и не думала утихать, напротив лишь набирая обороты. Фигуры бойцов превратились в размытые силуэты от набранных ими скоростей, но даже если бы они застыли на месте, мало кто смог бы признать в них людей — покрытые многочисленными костными наростами, что надежнейшими доспехами и острейшими клинками укрывали их тела, два человека остервенело и с упоением рвали друг друга на части. Литры крови, целые шматы мяса и внутренностей уже покрывали арену, и это был ещё не конец. Любого другого подобное зрелище повергло бы в шок, заставило бы отвернуться… но только не Кагуя, все они, невзирая на возраст и мировоззрение неотрывно следили за развернувшейся кровавой баней, и все они улыбались. Одни от запаха крови, что так приятно щекотал им ноздри, и разжигал в груди пламя ярости, другие же то же ощущали это, чувствовали жажду крови и желание схватки, но вместе с тем они испытывали и иное — и это была радость. Радость, не от криков агонии, не от пропитавшего землю алого дождя, но от того, что человек, который учил и воспитывал их, который день ото дня оберегал и защищал их, с каждым мгновением всё сильнее и сильнее теснил своего противника. Их лидер был силён! Он возглавлял их по праву!!Он побеждал!!! Умеко тоже улыбалась. Именно сейчас она видела Его во всём великолепии. Такого жестокого, такого кровожадного, такого могучего и сильного, но меж тем такого доброго и нежного, такого… желанного. И весь он был её, только и только её! И никак иначе!!!***
Даже не думая сдерживать улыбку, что со стороны вероятнее всего походила на звериный оскал, я медленно подходил к своему папаше, что за время нашей схватки успел лишиться руки и части грудины, но стоит отдать ему должное, он всё ещё был на ногах, несмотря на то, что сил и чакры у него почти не осталось. — Да что ты… блять… такое? — с ненавистью и каким-то по-настоящему детским недоумением спросил Митсуо, что за всё время схватки не смог пробить ни мою костяную броню, ни мой изменённый скелет, и как следствие — не сумел нанести мне хоть какую бы то ни было серьёзную рану. — Я тот кого ты породил. Не произнося больше ни слова я мгновенно оказался близ этой твари, походя отбив его удар, оторвав ему при этом и вторую руку, а после одним движением распорол ему брюхо, но не остановился на этом, моя рука продолжила свой путь, разрывая его потроха, перемалывая лёгкие, и кромсая сосуды и артерии, пока наконец не добралась до сердца, что спустя секунду явило себя миру совершая последние, отчаянные судороги прямо в моей руке, но не долго. Бросив последний взгляд на уже остывающее тело, я медленно обвёл взором всех собравшихся, словно бы призывая их выйти вперед, бросить мне вызов! Но никто даже не шелохнулся, лишь тогда я позволил внешней костяной броне начать разрушаться, сбрасывая её с себя, как старую кожу, и медленно направился в сторону своего дома. А вслед за мной пошли и мои воспитанники. Этот день начался просто отлично, но его окончание было настоящим подарком богов.