место, чтобы поправить здоровье.

Доктор всё говорил Ане: «Чудо, что Вы живы остались, голубушка. Такие серьёзные ранения… Хорошо, что «скорая» вовремя приехала, а то бы скончались тут у меня от потери крови, кхе-хе». Если приглядеться, то можно заметить, как он своим кашляющим смехом из глотки песок старческий выпускает. «Вам бы обстановку сменить. Морским воздухом подышать, на солнышке позагорать. А то больно уж Вы, голубушка, бледная у меня. Ещё и климат этот наш, мда, кхем-кхе». Мама в детстве всегда говорила, что слова доктора – закон. Но дорожную сумку (со времён Академии осталась, ещё на тренировки с ней бегала) собирает как-то тревожно. Не за здоровье собственное беспокоится, скорее стыд и вина подгоняет – ей бы остаться в городе в память об Оле. Об их любви, об их мечтах о «долго и счастливо» подальше от серого Петербурга. Остаться, каждый день приходить на могилу со свежими лилиями, рассказывать о том, как прошёл день, и какие новые круассаны появляются в меню их любимой кофейни каждый понедельник. А потом падать на колени у могильной плиты, слезами высвобождая ту самую девчонку, от которой она бежит уже много лет. Слабую, испуганную и одинокую. Медсёстры – идиотки. Позвонили Исаевой слишком рано, сообщили о критическом состоянии её любо… подруги. Зачем?! Анна оклемалась спустя сутки. А вот Оля – уже нет. Архипова на отражение в зеркало глядит устало, в отражении себя не узнаёт. Нет того блеска в глазах, розовых щёк и ярко-красных губ, вечно в хитрой улыбке растянутых. Только серые синяки, ссадина над бровью и скулы, острее прежнего. Анна спутанные длинные каштановые пряди перебирает с некоторым презрением и усмехается, глядя на корни. Можно больше не красить волосы – её натуральная рыжая макушка вряд ли в ближайшем будущем волновать умы сотрудников питерского МВД. И обрезать волосы нужно. Только сделает Анна это уже в салоне «Виктория» в Геленджике за 200 рублей. С парикмахерами болтает по-дружески, даже на «ты» незаметно переходит. Узнаёт, что туристов в конце сентября по пальцам пересчитать, можно без пробок перемещаться по прибрежным городам и не нервничать из-за отсутствия мест на пляже. То, что нужно. Только машину бы свою… Архипова трясёт головой, отгоняя навязчивые мысли. Никаких угонов. Никому неизвестный турист. Доберётся до Новороссийска на автобусе или попутках. Пообщается с местными бабушками. Ха, дыня с собой? Вот спасибочки, тёть Лен! А рана упрямо саднит, как бы шрам не разошёлся. Немудрено, целый день на ногах, да с тяжёлой сумкой наперевес. Усталость даёт о себе знать на заброшенном пирсе, о котором ей рассказали попутчики в автобусе. Там обычно молодёжь купаться любит, но под вечер можно спокойно у моря провести время. Архипова на асфальт ложится, голову на сумку с вещами кладёт и пялится в сумеречное небо. «Предательница», - твердят ей морские волны. Солоноватый воздух жжёт лёгкие, - «Ты должна быть с ней, в могиле рядом, а не валяться здесь. Помнишь, как вы собирались на море вместе поехать, когда всё закончится? Эгоистка». — Хватит! — рычит она в пустоту и ладонями лицо закрывает, захлёбываясь в слезах. Да, доктор, сменила обстановку, спасибо. Хватило. — Ну что вы, майор, я только начал, — Анна не замечает, как над ней возникает фигура, на ноги поднимается она с резким прыжком и жмурится. — Аккуратнее, поберечься бы вам ещё, — улыбка у незнакомца хищная, но вид… Нет, не похож на тех ублюдков, у которых изнасилование девушек за хобби считается. Крепкая мускулистая фигура, татуировка странная на шее, ростом в два раза выше неё… Никаких шансов. И он явно не обознался. — Я – Дракон. А вы, если я ничего не путаю… Жасмин, да? Соболезную вашей утрате… Да не причиню я вреда, успокойтесь, — назвавший себя Драконом рукой махнул, заметив, как Архипова напряглась в ожидании нападения, — Вы нужны по делу. В тот момент Архипова была готова плюнуть на боевую подготовку Академии МВД. В тот момент было слепое желание как-то подпортить это точёное лицо. Вот так просто. По-женски вцепиться длинными ногтями в шею, царапая до крови беспорядочно и ногами пиная, куда придётся. Какое. Ещё. Дело?! Онамайоронавотпускеонапочтиумерла. — Вы следили за мной? — спрашивает устало, руки на груди скрестив. Сил на драку, где преимущество явно не на её стороне будет, можно и не выискивать. — Увы, майор, но ваша возлюбленная была несколько неосторожна в выборе сотрудников, которые не смогли тщательно засекретить все данные по вашему делу. Они попали… Скажем так, в правильные руки, — и снова та усмешка хищная, от которой по телу череда мурашек пробегает. Откуда такая реакция?.. Устала просто, вот и всё, — Но не волнуйтесь, полиция города Санкт-Петербург всё ещё верит в то, что вы – честный сотрудник полиции. А мы поможем вам зажить новой жизнью и применить ваши таланты в правильное русло. — Мне всё равно. В тот момент Архиповой было действительно всё равно, но на следующее утро охотничий нож покупает, прячет за спину и чаще оглядывается по сторонам. Теперь не фигура погибшей возлюбленной, а большого и страшного Дракона преследует её из каждой подворотни. Она знает, тот не причинит ей вреда – раз таинственному «мы» нужны её таланты, то она сможет бегать ещё пару-тройку дней. Потом Дракону надоест играться, он придёт за ней и тогда… Тогда она будет готова держать оборону. Встречаются они вечером через четыре дня на том же заброшенном пирсе, Аня ходит туда каждый день. Место для того, чтобы купаться и загорать действительно прекрасно. — Надеюсь, вы хорошо отдохнули? — Дракон появляется, как и в первый раз, совсем неслышно. В ответ Архипова кивает. — Могло быть и лучше, если бы вы не следили за мной каждый день, — бросает скорее наугад, до конца не уверенная в том, что её измученное сознание не подбрасывало последние дни обманчивые видения. — Мне же нужно быть уверенным в том, что вы не уедете куда-то дальше. Решили устроить экскурсионный тур? — Поправить здоровье, — скалится, оглядывая фигуру Дракона с ног до головы. Да, крепкий, да, сильный, но обезвредить можно, — Как я понимаю, вы в курсе, что я едва не умерла. — Выглядите абсолютно живой, Жасмин, — её дёргает от проклятого прозвища, но Анна лицо сохраняет. Копирует его ехидно-вежливую улыбку, сокращает между ними дистанцию и едва ли не смеётся. Наёмники ничуть не лучше полицейских. Он жадного взгляда с неё не сводит, всё-то она заметила. Так и подмывает спросить: следил за ней, когда она плавала в море? Следил. Видно, что следил. Он по щеке её гладит почти любовно, а в интонации уже заметная сталь прослеживается. — Вам лучше пойти со мной. Вы будете полезны моему нанимателю. Для вашего же… Дальше слушать не интересно. Для вашего же блага, для вашей же безопасности, бла-бла-бла. Анна на носочки поднимается и целует Дракона долго, глубоко, почти интимно. Слишком давно она не целовала мужчин, слишком интересно ей было поцеловать большого и страшного зверя. Банально. Удовольствие получила лишь вытащив нож, за спиной спрятанный. А, так вот что за татуировка. Дракон, как оригинально. Вести по красным контурам было гораздо приятнее, чем затыкать наёмнику рот поцелуем. — Вы же знали, что у меня нож, и что я им воспользуюсь, — отвечает спокойно, лезвием надавливая на кожу сильнее, да так, что за лезвием тонкая полоска крови следует, — Так что прошу меня отпустить, Дракон. Не хотите, чтобы вас победил Принц, правда? И не дожидаясь ответа, Анна уходит, чтобы на следующий день поехать в Абрау-Дюрсо. Лучшее место, чтобы поправить здоровье.