Разумовские

Утро Сергея Разумовского почти всегда начиналось с осмотра новых синяков. Несмотря на то что Птица всегда сам обрабатывал раны и не оставлял следов крови (своей или чужой), Сергей прекрасно видел последствия бурной ночи. Разумовский открыл глаза и уже после первого осознанного выдоха, из его рта вместе с воздухом вырвалось разочарованное и протяжное: «Бляять». Мужчина буквально почувствовал свои рёбра, давящие на лёгкие. Опустив взгляд, он увидел, что его грудь плотно перетянута бинтами. – Только не снова… Как же я хочу это прекратить… Хотел. И пытался. Сколько раз он пытался застрелиться, порезать вены, прыгнуть с крыши или упасть под машину. Но сразу после нажатия на курок, после того, как его кожи касалось лезвие, после первого ощущения невесомости, после того, как его ослепляли яркие фары… каждый раз Сергей переставал существовать. Казалось бы, этого он и хотел. Но каждый раз это было временно. Каждый раз он просыпался в своей кровати. Правда, через неделю или через месяц. Так Птица наказывал своего соседа по телу за бунтарство. «Тебе не нужна жизнь? Тогда я её заберу.» Сергей и дальше продолжил бы пытаться, если бы после его прыжка под машину, Птица не убил водителя. Разумовский не мог рисковать чужими жизнями и прекратил попытки. Он начал читать книги по психологии, медитировать, пытался даже ходить в церковь, но ни он, ни Птица не оценили местные устои. Безусловно, его попытки были обречены, но к удивлению обеих личностей, Птица стал появляться реже. Он не пропал. Нет, Птица ни за что не оставит Разумовского. Но… он стал… спокойнее? Наверное, ни один из них не смог бы ответить на этот вопрос. Иногда Птица даже оставлял Серёже записки. Правда, обычно это было что-то наподобие: «Ужасные ботинки, неудобно бегать по крышам – я их выбросил», «Снова так подстрижёшься – проснёшься без волос» или «Ещё раз обратишься к психологу, будешь ходить к нему на приём на кладбище». Сергея сначала пугали эти записки, но это был шаг, они начинали общаться. Если это вообще можно назвать «общением». Оценив ущерб, нанесенный своему телу, Разумовский отправился проверять городской. – Марго! Есть ли сообщения об убийствах? – Доброе утро, Сергей. Проверяю. Десять секунд ожидания тянулись бесконечно. Сережа понимал, что он не получит отрицательный ответ. Но кто? Сколько? А самое главное за что? Почему Птица вообще считает, что он может выносить кому-то приговор? Последнему вопросу точно суждено было остаться без ответа. – Сегодня было найдено тело Анатолия Скворцова, подозреваемого в педофилии… Марго вывела фотографию ничем не примечательного крупного мужчины. «Подозреваемого… его вину не доказали… А если ты ошибся?!» – Сергей сходил с ума в своей голове. Марго продолжала: –… независимый журналист сообщает о свидетеле – мальчик пяти лет. Он утверждал, что Анатолий забрал его из детского сада и хотел отвести к маме… Сергей выдохнул: «виновен». И тут же осёкся, он ведь не судья. Но когда дело касалось детей, Разумовскому было сложно сохранять хладнокровие. –… но на них напала темная тень, между мужчинами завязалась драка… «Почему не использовал огнеметы? Сейчас бы с рёбрами не мучился…» –… которая постепенно сместилась в переулок. Мальчик увидел яркую вспышку и почувствовал жар. Его нашли полицейские, которые приехали после многочисленных вызовов и сообщений о взрыве. «Ребёнок… неужели ты умеешь продумывать свои поступки так, чтобы невинные не пострадали? – Разумовский задумался, – Я не буду оправдывать это убийство, но и осуждать за это тебя не буду». Сделка с дьяволом как она есть. Продолжение утра было уже более спокойным. Обычно Сергей спускался в кафе напротив его башни и заказывал какое-нибудь «кофейное извращение», так Птица называл любой кофе, в который добавляли что угодно кроме молока. Хотя Птица не пил ни кофе с молоком, ни чёрный кофе, ни молоко. Он предпочитает воду, потому что «не нуждается в допинге». Сегодня Разумовский хотел чего-то более серьёзного, поэтому заказал двойной эспрессо. Если бы Птице было дело до обычной жизни своего соседа, он наверняка испытал бы чувство удовлетворения. Уже второй раз за сегодня. Эспрессо явно не впечатлил молодого гения. Он мог бы остыть дважды, пока Разумовский копался в мыслях. Он смотрел в высокое окно кофейни и не видел ни людей, ни машин, ни своего отражения. Сергей мог долго так сидеть. И сидел бы, если бы не заметил конфликтующую парочку на улице. Если бы Разумовский не уходил в астрал, он бы увидел, как девушка остановилась, чтобы проверить маршрут по карте, а к ней подошёл парень познакомиться. Ситуация стара как мир. Отказ знакомиться парень воспринял как вызов или как заигрывание. Непонятно, но ситуация накалилась настолько, что «разбудила» Разумовского. Наверное, он мог подумать, что парень с девушкой просто ссорились, но движения парня становились всё агрессивнее, и Разумовский напрягся. Он не хотел вмешиваться в их личные дела, но он не мог позволить навредить девушке. Последней каплей стало то, как парень схватил незнакомку за руку. По её глазам было понятно, что она этого не хочет. Сам удивляясь своей скорости, Сергей вскочил из-за стола и бросился к выходу. Весь путь занял не больше 30 секунд. Но было поздно. От такого выброса адреналина подключился даже Птица. Он подумал, что его сосуд опять хочет покончить с собой. Когда Разумовский вылетел из кафе, он был собран на все 200%. Но Серёжа и Птица смогли увидеть только спину девушки, стоящей над поваленным на асфальт мужчиной. Она заломила его руку, а ногой, согнутой в колене, стояла на спине. Она говорила тихо прямо над ухом парня, но Разумовские услышали: – Нет значит нет. Если ты к хоть одной девушке ещё подойдёшь, я буду тебе являться в каждом кошмаре. Ты понял? Парень кряхтел и брыкался, но девушка сильнее заломила руку. – Ещё одно движение и её придётся вправлять. Повторяй! – она сказала это спокойно, но очень жёстко. – Я понял-понял. Я никого не трону. – Ты вообще ни к кому не подойдёшь. Парень молчал. Рука поднялась ещё выше. – Да! Да! Да! Я ни к кому не подойду, – на его лице появились слёзы, – отпусти… Девушка отпустила руку, но когда вставала оперлась на ногу, стоявшую на спине, чем вызвала ещё одно протяжное кряхтение. Парень вставал, пытаясь отряхнуться. Он кинул несколько бранных слов в лицо своей «покорительницы». – Ты серьёзно хочешь продолжить? – она сказала это с лёгким смешком. После продолжительного зрительного контакта он принял верное решение и ретировался. Если бы Разумовский не окаменел от шока, то скорее всего у него отвалилась бы челюсть. – Девушка, вы в порядке, я просто увидел вас в окно, думал вам нужна помощь, а тут… Мужчине было сложно подбирать слова, это заставило незнакомку улыбнуться. – Я в полном порядке в отличии от того парня. Я не зря ходила на курсы самообороны. Разумовский всё ещё находился в некотором ступоре. Если бы Птица мог дать ему подзатыльник, то определенно этим занялся сейчас. – Ладно, я опаздываю, всего доброго, – девушка символично махнула в воздухе студенческим и пошла в сторону метро. – Всего доброго… Вряд ли она его услышала, вряд ли хоть кто-то его услышал. Весь оставшийся день Разумовский провёл, терзаясь мыслями об утренней незнакомке. Его волновало как её найти. Точнее как это сделать, не нарушая закон и личные границы. Единственный вариант – ждать каждый день в то же время на том же месте. Есть шанс, что она пройдёт там снова. Фейспалм Птицы был слышен во всей башне. Птицу поражало как умный парень с такими возможностями (умственными, техническими, да в конце концов денежными) не придумал ничего лучше. Птицу не устраивала тактика Разумовского, и он решил взять всё в свои руки. Единственное, что Птица знал об этой девушке – это то, что она учится в СПБГУ. С этим им серьёзно повезло, потому что учись она в другом ВУЗе, они могли и не узнать его по студенческому. Ещё Птица знал, что её нужно найти, но это не давало зацепок. «Если ты не хочешь использовать свои возможности, этим займусь я». Возможно, Птице не хватило бы воображения и умений, чтобы написать код или программу, но добыть запись с камер, сделать четкий скрин и попросить Марго найти совпадение с базой данных студентов СПБГУ – Птица мог. Всё это заняло около часа. И то, большую часть времени Птица потратил, разглядывая виды кофе в кафе, когда пришёл за записью. «Даже для меня такое извращение перебор». В итоге он решил дать шанс баночке с картинкой карамели. Уже через секунду Птица, убедившийся в своей правоте, кашлял и пытался убрать сладкую жидкость с языка. Возможно, ему не стоило пробовать сироп неразбавленным прямо из горла. Тем не менее Птица получил имя, адрес, медсправку, аттестат и результаты вступительных экзаменов. Он был доволен. Причем, было неясно он доволен собой или ей. Следующая вылазка Чумного Разумовского не заставила себя долго ждать. Увидев себя в отражении, Птица неосознанно поправил костюм и плащ. Может он воспринимал это как свидание? Найти окно, подняться на крышу, влезть, остаться незамеченным. Обычный вечер Чумного доктора. Чего не скажешь о сегодняшнем. Он не собирался убивать, наказывать или запугивать. Последнее он любил меньше всего, всё-таки Птица предпочитает радикальные решения. В квартиру человек в чёрном влетел через кухню. На столе стоял недопитый чай. Птица подумал, что попробовать не такая уж плохая идея. Он ещё никогда не был так неосторожен. «Неплохо, – он насладился послевкусием, – но мне не нравится». Через небольшой коридор Птица попал в спальню. Он был абсолютно бесшумен. Рабочий стол был завален бумагами, книгами и кружками. Разумовскому это понравилось. Больше он ничего разглядеть не успел. Взгляд Птицы остановился на кровати с его таинственной незнакомкой. На ней была черная обычная пижама. Разумовский смог её оценить, потому что одеяло было распахнуто. Но Птицу не сильно заинтересовало тело девушки, он почему-то подумал, что она может замерзнуть и заболеть, поэтому захотел укрыть её. Аккуратно подтыкая одеяло, заворачивая девушку в кокон, он увидел синяк, который оставил ей сегодняшний клоун. В глазах Птицы разгорелась ярость. Всё-таки эта ночь не пройдёт без жертв. Он не хотел уходить, но и оставаться не мог. Не мог сдерживать себя. Принять решение помогла заворочавшаяся хозяйка квартиры. Она уже начала просыпаться. Выходить Птица планировал через спальню. Он замер на несколько секунд у окна. «Хороший вид. Но с крыши лучше, надеюсь, я скоро тебе его покажу». Он посмотрел на девушку ещё раз, обернувшись через плечо и исчез. Сергей Разумовский проснулся, не чувствуя новых травм. Он был приятно удивлён. Но радоваться ему пришлось недолго. На тумбочке лежали две фотографии. Серёжа взял их дрожащей рукой, потому что он уже узнал знакомый силуэт. «Он её нашёл…» Разумовского парализовал страх. Фотографии были в крови. «Нет! Нет! Нет! Ты не мог так поступить! Боже, я даже не знаю её имя… То, что она мне понравилась не значит, что это угроза для тебя. Я ДАЖЕ НЕ ЗНАЛ ЕЁ ИМЕНИ!» Серёже хотелось плакать. Он не верил, что Птица мог убить невинную девушку, просто потому что она приглянулась его альтер эго. Разумовский знал, как узнать наверняка. Но он боялся. Он не выдержал бы ещё одной невинной жертвы. – Мар-го… – голос дрожал, – Марго, есть сообщения об убийствах сегодня ночью? – Сегодня произошло три убийства. – Что похоже на Чумного доктора? – Есть одно совпадение. Мужчина 27ми лет, вывожу фотографию. Свидетелей нет. Полиция не видит связи с прошлыми жертвами Чумного доктора. Разумовский плохо понимал, что ему говорят. Он тёр руками лицо, нервно приговаривая «Нет. Нет. Нет.» Какое же облегчение он испытал, когда поднял глаза и увидел вчерашнего ненормального, пристававшего к прохожей. Так же быстро его накрыло волной паники. «Почему? Почему ты решил её защитить? Это не в твоих привычках.» Разумовский предположил самое страшное: «Он к ней привязался…». И скорее всего был прав.