Изнанка. На другой стороне

На экран фотоаппарата упало несколько тяжелых капель. Элен подняла голову. Начинался дождь. С одной стороны, это было даже неплохо: авось Элен смогла бы сделать несколько атмосферных фотографий; ночь, дождь — всё к этому располагает. Но за несколько часов блужданий по Видовре девочка поняла одну незыблемую истину: скучнее этого места может быть только три урока датского языка, назначенных на завтрашнее утро. И почему из всех пригородов Копенгагена нужно было поселиться в самом унылом? Веселее тут не станет, даже если в соседнем тупике пройдет радужный парад монстров из детских кошмаров. Дождь начал усиливаться. Наверно, надо направляться в сторону дома, не то Эсперсены снова звонками будут докучать. Элен натянула капюшон черной толстовки пониже и спрятала фотоаппарат под такую же черную куртку-бомбер, надетую поверх. Куртка эта была размера на три-четыре больше положенного, но девочку это ни капельки не смущало. Рукава она подкатала до нужной длины, а то, что висит мешком — ну и пусть, так даже удобнее. Элен отошла от фонарного столба, под которым она разглядывала получившиеся снимки, и поплелась вверх по улице. Боковым зрением Элен уловила какое-то мельтешение в тупике по левую руку. Скорее всего, просто очередная парочка жмется по углам. Ну не радужный же парад монстров, в самом-то деле! Элен уже почти было собралась пройти тупик, полностью его проигнорировав, когда увидела исходящие оттуда отблески синего и фиолетового света. Главное, вовремя: едва Элен убрала фотоаппарат, как появился шанс разнообразить грустные пейзажи февральского Видовре чем-то интересным. Пришлось снова доставать… Притаившись за углом, Элен стала выжидать момент, хотя в том, что ей удастся отхватить приличный снимок она сильно сомневалась. Мало ли источников может быть у цветного света? Может, кто-то проектор просто включил. Не обязательно это должно быть что-то интересное. Но, похоже, бог фотографии всё-таки решил сжалиться над Элен, ведь увиденное далее не подчинялось ни единому закону физики. По крайней мере, ни единому из тех, которые знала Элен. Источником света служили непонятные сгустки света, размером с человека. Всего их было три. Один, нежно-сиреневый, мелькал и летал по всему переулку, устроив самую настоящую светодискотеку. Второй, его близнец, передвигался чуть медленнее и более упорядоченно, что ли. По крайней мере, Элен могла сказать, что он «плавал» от одной стены тупика к противоположной, чем-то напоминая движения маятника. А вот последний, сапфирово-синий источник света «стоял» неподвижно в самом углу, будто притаившись и выжидая момент. Не сказать, чтобы подобные сгустки света были будничным явлением в Видовре, но, к сожалению, кругом не было ни одной живой души, чтобы заценить данное зрелище, ибо Элен в данном случае за живую душу не считается. Необычное зрелище? Быть может. Восторг? Ну, это уж вряд ли. Единственное, что Элен мысленно отметила, наткнувшись на внезапное световое шоу — это то, что из него можно вытянуть симпатичный кадр. Девочка вновь включила висевший у неё на шее фотоаппарат, быстро проверила выдержку, глубину резкости и приникла к видоискателю. Раздался тихий щелчок. Готово! Элен уже хотела переключиться в режим просмотра и проверить результат, но камера пискнула ещё несколько раз и приказала долго жить. Разрядилась. Этого следовало ожидать: Элен фотоаппаратом пользуется чаще, чем обычные датчане —велосипедами. Девочка поспешила спрятать уже бесполезный фотоаппарат обратно под куртку. Ещё не хватало оставить его мокнуть под дождем. «Тупиковое светошоу», тем временем, подходило к концу. По крайней мере, судя по тому, что все сгустки света остановились и зависли над землей. Элен огляделась по сторонам, думая, что уж сейчас она найдет источник света. Но нет. Бесполезно. Единственными источниками света в этом месте были окна соседских домов и тусклый фонарь в нескольких метрах от Элен. Ну, и сами сгустки света. Ничего даже близко похожего на проектор или что-либо в этом роде. Да и как голографический проектор мог оказаться на улице в унылом пригороде Копенгагена? И главное, зачем? Сгустки света начали мерцать, менять форму и наконец приобрели человеческие очертания. Описать внешность появившихся ребят возможным почти не представлялось, ведь после исчезновения сгустков света в тупике больше не осталось приличного источника освещения. В тусклом свете фонаря, впрочем, было заметно, что у двух парней, появившихся из сиреневых световых сгустков, были одинаковые светлые волосы и идентичное телосложение — возможно, они были братьями. Их лица были почти не видны, а их стиль различался кардинально: один из парней искренне пытался закосить под «бэдбоя», затянутого в черную кожу, а второй был типичным паинькой в рубашечке и квадратных очках. Кто появился из синего пятна, Элен не могла сказать даже приблизительно — слишком надежно его скрывала тьма тупика. — Идиотина, Дани! Придурок! Дурачина дубиноголовая! — взорвался «паинька», стукнув кулаком по плечу своего всё-таки брата. — Я кому сказал выждать момент? Нет же, везде влезешь со своим тупым мельтешением по поводу и без. Какую подготовку из-за тебя провалил... — Я не виноват, что твоя атака занимает целую вечность, — фыркнул Дани. — И вообще, мог бы и «спасибо» сказать. Благодаря мне, мы тут справились за три минуты. Не начни я действовать, остался бы ты гнить в пасти у Красного. — Лучше бы и остался! Авось с тобой больше ничего общего иметь не пришлось. — Спасибо, Мика, я запомню на будущее. Элен честно не планировала подслушивать разговор случайных парней, но сейчас деваться было уже некуда. Дальнейший путь пролегал таким образом, что девочке необходимо аккурат мимо этих парней, Мики и Дани. И хотя они вряд ли заметили бы Элен, рисковать она не хотела. Вряд ли это было хорошей идеей показываться этим двоим на глаза. Не похоже, что они, несмотря на свою расчудесную ссору, на самом деле хотели, чтобы их заметили. И действительно, будто в подтверждение этому из глубины тупика послышался мелодичный юношеский голос, буквально прерывающий Мику и Дани на середине фразы: — Вы всё, закончили со своими ссорами? Будет не очень хорошо, если кто-то обратит внимание на ваш экспромтный театр абсурда. — Ты о чем, Рефсгор? В твоем доме грязи больше, чем людей на этой улице, — только Элен собралась пойти домой в обход парней, как её остановила мелкая колкость, столь невпопад кинутая Дани. Специфическое сравнение интересовало её в последнюю очередь — какая у третьего фамилия? Рефсгор? В голове Элен мелькнула мысль, что где-то она уже слышала эту фамилию, причем не так давно. Возможно, просто совпадение. Фамилия парня была хоть и не сильно популярной, но также далеко не являлась исключением из правил. Впрочем, заинтересовал он Элен только с одной точки зрения: если он связан с источником сгустков света, этим надо воспользоваться. Не может же пропадать такой потенциал для интересной коллекции! Элен уже представила себе будущие съемки этого светошоу, когда её поток идей прервал громкий протест со стороны этого самого парня по фамилии Рефсгор. Будто не он только что призывал Дани и Мику быть потише: — В моем доме не бывает грязи! — Вот именно. Расслабься, тут никого нет. С «никого нет» Дани, конечно, погорячился. Вот она Элен, стоит за углом буквально в паре метрах от него и спокойно себе наблюдает. Даже скрыться не пытается. В этом не было никакой необходимости: Элен уже давно поняла, что для того, чтобы быть незаметной, ей даже стараться не надо. Её проигнорируют даже если она будет стоять вплотную и откровенно пялиться. Почему? Да кто же их знает! Может, способность такая. Одни, вон, в свет превращаются, а другая наоборот невидимкой остается, пока говорить не начнёт. — Ладно, Рефсгор, мы вроде со всем разобрались. Чем смогли, помогли. Теперь поедем домой, — Мика ухмыльнулся, помахав Рефсгору, и легко подтолкнул Дани к выходу на широкую улицу. Парни повернули направо и, казалось бы, должны были столкнуться нос к носу с Элен, вернее, нос к животу, ибо ростом девочка немного не вышла. Но не тут-то было. Мика и Дани прошли, наверно, едва ли в полуметре от Элен и хоть бы один голову повернул. Для них Элен будто и не существовало. Рефсгор, тем временем, раскрыл зонт и тоже направился к выходу из тупика, ворча, что у него всё было под контролем, а Мика с Дани нагло ворвались и устроили беспорядок. В отличие от тех двоих, он повернул налево и направился вверх по улице. Элен за ним. Следовать за парнем у неё не было особого желания, но увы, им было по пути, а ждать, пока он оторвётся времени не было. Элен и так задержалась, вот-вот звонки из дома начнутся. Как минимум, Рефсгор шел достаточно быстро, и Элен не пришлось стараться, чтобы держаться от него как можно дальше. Улица за улицей, поворот за поворотом — а их пути всё никак не разойдутся! Со стороны это могло выглядеть, как настоящая слежка, если бы кто-то мог заметить Элен. Оставалось всего несколько кварталов до нужной улицы, когда в кармане у Элен начал вибрировать телефон; беззвучный режим девочка не выключала ещё лет, наверно, с десяти. Не вынимая телефон из кармана, Элен сбросила звонок. Ей не хотелось привлекать внимание этого Рефсгора, вышагивающего впереди. Впрочем, у него оказался острый слух. Парень резко остановился и развернулся на сто восемьдесят, сканируя окружающую обстановку. Не заметив ничего подозрительного, он облегчённо вздохнул: — Фух, послышалось. Ага, послышалось. Удивительная, всё-таки, штука эта незаметность. Расстояние между ребятами не превышало трёх метров, а Рефсгор просто не видел Элен, хотя должен был смотреть на неё в упор. И невидимой Элен не была. Вроде бы. Просто парень смотрел куда угодно, только не на неё, и Элен это вполне устраивало. Разумеется, телефон завибрировал снова. Элен выругалась про себя, сбрасывая звонок: наверное, это Мортен. Неужели непонятно, что если она сбросила один раз, то второй тоже сбросит? Можно было и подождать пару минут, а не обрекать Элен на вынужденный диалог. И действительно, на этот раз Рефсгор всё-таки уловил приглушенный звук. Парень застыл и, сконцентрировав внимание на пространстве перед собой, тщательно начал изучать каждый сантиметр тёмной улицы. В голове Элен пронеслась мысль, что столкновение неизбежно: Рефсгор весь обратился в чувства. Но ждать, пока его восприятие наконец-то сработает, как надо, Элен не стала. Максимально мрачным голосом девочка устало протянула: — Или не послышалось. Рефсгор немного нервно выдохнул и его взгляд тут же сфокусировался на Элен. Парень сделал два шага навстречу. Наконец-то Элен удалось его разглядеть. Он был младше, чем девочка думала: лет пятнадцати, наверно. Бледный, невысокого роста, (хотя все равно выше Элен на голову) и с худощавым, но спортивным телосложением. Чёрные непослушные волосы юноши были разделены небрежным пробором по центру и доходили ему до подбородка. Каким-то непостижимым образом его прическа была одновременно в идеальном порядке и при этом напоминала ураган. На миловидном лице выделялись большие неестественно синие глаза, своим цветом напоминающие уже знакомый Элен сгусток сапфирового света. Да уж, чем-чем, а смазливой внешностью природа его точно не обделила. Зато наверняка на фотографиях хорошо получается. В голове у Элен мелькнула мысль, что парня с такой внешностью можно фотографировать до посинения пальцев, хотя ситуация не располагала к началу творческого сотрудничества. — Оу, привет. А я тебя даже не видел. Давно ты тут? — Рефсгор смущенно улыбнулся. Он старался говорить приветливо и спокойно, однако его беспокойство с головой выдавала напряженная стойка, будто юноша в любую секунду был готов броситься либо наутек, либо в драку. Тот факт, что он возвращался не один, определенно не давал ему покоя. — Достаточно, — кратко ответила Элен и, обгоняя Рефсгора, продолжила свой путь в сторону дома, как бы намекая, что разговор окончен. Если так подумать, то она откровенно сглупила, первой обратив на себя внимание: всё могло обойтись и без ненужных диалогов, а теперь приходится расхлебывать... — И что, твои родители совсем не волнуются, что ты в одиннадцатом часу по улице одна гуляешь? — Мне не десять лет, чтобы ты меня о родителях спрашивал. Юноша тихонько хмыкнул, и Элен непроизвольно закатила глаза: сама знала, что не вяжется этот ответ с ростом метр сорок один. — Вот оно как… А сколько тогда? Вопрос Элен проигнорировала, но Рефсгора это, кажись, ни капельки не покоробило. Даже наоборот, юноша догнал Элен и подстраиваясь под её темп ходьбы задал другой вопрос: — Ладно, пойду другим путём. Элен вздохнула. Увы, «другим путём» никак не относилось к буквальному пути. Рефсгор всё ещё шёл за ней. Видимо, так просто он теперь не отлипнет. Элен уже тысячу раз успела пожалеть, что сдалась и позволила себя обнаружить. А вдруг, будь она чуть потерпеливее, не пришлось бы терпеть это жалкое подобие диалога? Всё-таки, Мортен так и не перезвонил третий раз, а значит у девочки был шанс. Уйдя в свои измышлизмы, Элен чуть было не пропустила вопрос Рефсгора мимо ушей: — И всё-таки, с какого момента ты за мной следишь? В принципе, могла бы и пропустить. Все равно этот вопрос, как и предыдущий, остался без ответа. Безнадёжная ситуация: если Элен не хотела разговаривать, разговор не состоится, хоть ты убейся. А разговаривать Элен, очевидно, не хотела. Когда из поля зрения исчезали объекты для съемок, интерес к окружающему миру резко пропадал. А Рефсгору, даже несмотря на очевидно потрясающую внешность, на фотографиях делать нечего, ибо он назойлив, как цифровой шум. Работать с таким небось сложнее, чем не потратить все карманные деньги на новую оптику. Элен направилась в сторону дома. Рефсгор за ней. Вот ведь настырный! Не ожидала Элен такого упрямства от случайно подвернувшегося пацана. Он начинал раздражать, и через два квартала не выдержала даже Элен. Впрочем, голос её по-прежнему не выражал абсолютно никаких эмоций: — И кто ещё за кем следит? Ты ещё долго будешь плестись за мной? — Ну, нам в одну сторону. Ничего не могу с этим поделать, — Рефсгор усмехнулся. — Кстати, раз уж ситуация так вынуждает нас познакомиться, я Дин. А тебя как зовут? — Элен, — еле слышно ответила девочка. Очевидно, её ответ натолкнул Дина на какие-то мысли, ведь он задумчиво уставился в носки своих ботинок и взъерошил черные волнистые волосы. Элен мысленно отметила, что он носил белые матерчатые перчатки. Вряд ли от холода. Через секунду взгляд Дина прояснился. — Вот оно как. А фамилия, случайно, не «Эсперсен»? — Нет, — коротко ответила Элен, но, к счастью, Дина, под огромным капюшоном толстовки было не видно, как холодно блеснули её темные глаза. В своих догадках Дин был категорически неправ, но, учитывая выбор фамилии, которую он назвал, у Элен закрались подозрения, что они вполне могли знать друг друга за глаза. Не просто же так и ей фамилия Рефсгор показалась очень знакомой, тем более в сочетании с достаточно редким для Дании именем. Чтобы убедиться в своих предположениях, Элен, в кои-то веки по собственной воле, решила уточнить: — Моя фамилия — «Энгел», а «Эсперсен» — фамилия моих опекунов. — А-а-а, — протянул Дин, удивленно вскинув брови. — Ну, теперь понятно, почему наши пути никак не разойдутся! Элен не стала уточнять, что имел в виду Дин, только вопросительно посмотрела в его сторону. Не то чтобы Дин мог видеть её реакцию из-за темноты, дождя, разницы в росте или огромного капюшона толстовки, скрывающего лицо Элен. Так что продолжение, последовавшее после небольшой паузы, было инициативой самого Дина: — Несколько дней назад Эсперсены расспрашивали мою маму про мою школу. Тебя тоже упоминали, но я и подумать не мог, что встретимся мы именно таким образом! В подтверждение слов Дина, в голове у Элен мелькнуло смутное воспоминание того, как её опекуны упоминали разговор с соседкой про частную школу, в которой учится её сын и куда хотели отправить Элен. И вполне возможно, что фамилия соседки была именно Рефсгор. Вот тебе и пожалуйста! Видовре, конечно, не самый большой пригород Копенгагена, но всё же второй по размеру! Элен скривилась: если Дин всегда такой прилипала и Элен будет с ним учиться, один из них не доживет до конца учебного года. Хотя теплилась всё ещё скромная надежда, что они не будут пересекаться. Вроде как Дин на год старше. Диалог прервался. Видимо, Дин прекратил свои бессмысленные попытки узнать, знает ли Элен о произошедшем, а у самой Элен изначально не было настроя ни на какие разговоры. В тишине ребята повернули на тупиковую улицу, где пять домов образовывали кольцо. Они подошли к калиткам двух смежных домов и Дин уже было открыл рот чтобы что-то сказать, но тут же его захлопнул. Затем снова открыл и на этот раз начал говорить. Видимо, пытался сформулировать вопрос. — Кстати, почему ты не снимаешь капюшон? — Может быть, потому что на улице дождь? — спокойно уточнила Элен. В её бесцветном голосе был слышен сарказм. — И то правда, — Дин брезгливо скривился, когда несколько капель упали ему на ботинки. — Но, если так подумать, разве ты не шла под моим зонтом последние несколько кварталов? — Никто не просил тебя им делиться. — Не просил, — согласился Дин. —Скажи ещё, что без зонта лучше. По своему обыкновению, отвечать Элен не стала. Очевидно же, что с зонтом лучше. Она не боялась промокнуть под дождем, а вот промочить сумку с фотоаппаратом — очень даже. Они дошли аж до крытой террасы дома Элен, где зонт был явно не нужен. Тихо вздохнув, Элен мимолетом откинула капюшон толстовки. Все равно никто не даст ей ходить в капюшоне дома. Кое-как собранный короткий хвостик давно распался и сейчас серебристо-белые прямые волосы Элен падали на неестественно бледное лицо с такими же бледными тонкими губами и бесцветными бровями. Тем более слишком уж резко на этом белом лице выделялись черные, без единого просвета, глаза, источающие какую-то спокойную мрачность, хотя её почти детское личико сохраняло абсолютно скучающее выражение. Краем глаза Элен заметила, что Дин несколько секунд смотрел на неё в упор, видимо, изучая необычную внешность. Не он первый. Спасибо ещё, что в этом смысле он оказался спокойным и не стал никак комментировать. Через пару мгновений Дин уставился вдаль и задумался о чем-то своем, теребя белую перчатку на руке, держащей зонт. Элен уже было хотела уйти по-английски, воспользовавшись его размышлениями, но Дин снова осознанно опустил на неё взгляд: — Да-да, я понял, что ты пытаешься побыстрее от меня отвязаться. Ладно уж, не буду тебя бесить. Не знаю, что ты видела, но можешь не распространяться об этом? На лице Дина заиграла кривая усмешка, и он направился к калитке соседнего полутораэтажного дома.