Необратимый процесс

— Ви, мне скучно! — выдает Джонни. — Очень, сука, скучно! Она его ненавидит. Ну так, немного. Больше любит, конечно. Не отвлекаясь особенно, Ви продолжает сосредоточенно помешивать эту синтетическую бурду, которую некий обдолбанный безумец назвал кофе. Джонни шатается по комнате, натыкаясь на углы и патетично жалуясь на жизнь. Личный театр одного актера, блядь. Ви смаргивает сообщение от Джуди, прилетевшее на внутренний монитор. Подумав, набирает: «Все в порядке, кота покормили, Джонни заебал, люблю тебя». Джонни Сильверхенд всегда просыпается первым, раньше даже кота, который любит бесоебить с утра, носясь по снятой в Альбукерке квартирке. Но Джонни, о, у него отдельный случай. Еще тогда, когда Ви только привыкала к гостю в голове, она вдруг с ужасом поняла, что Джонни ебаный жаворонок. В тот самый момент, когда Ви вдруг проснулась в восемь утра и почувствовала, что больше не хочет спать, она даже не осознавала, кто охуевает больше: она сама или ее организм, привыкший лениво пробуждаться пополудни, с легким похмельем и симпатичной девчонкой под боком. Не особенно вникая в жалобы Джонни о том, что ему не удалось нарыть в Сети никакой стоящей современной литературы, Ви отпивает кофе. Тело киборга по-прежнему чувствует приятный жар, скользнувший по горлу при первом — самом важном — глотке, но неприятный тухлый привкус тоже остается при ней. Ви кривится. Джонни принимается пояснять за ебаный Ренессанс и книги какого-то Бокаччо. Возможно, поведение Ви — поведение не слишком-то хорошего друга, но она давно уяснила, что Джонни может болтать много — и ни о чем. — Панам упоминала, что ей понадобится помощь, нужно отгрузить несколько ящиков, — Ви угадывает момент, чтобы прервать его. — Вроде там какое-то оборудование. — И это все, что ты можешь мне предложить? — Что, слишком сложная работа для твоих тонких музыкальных пальцев? — огрызается Ви скорее по инерции. У них сегодня выходной, и она была намерена провести его в полнейшем безделье, потому что Ви кажется, что они заслужили немного отдыха. После Найт-Сити, после того, как они успели чуть ли не сдохнуть друг за друга и разнести блядскую «Арасаку», Ви заслужила хотя бы один выходной. — Ладно, идем гулять, — командует Ви, когда кофе заканчивается. Они больше не привязаны друг к другу, однако появляться где-то в одиночку опасно: они по-прежнему в розыске из-за нападения на «Арасака-тауэр», а ебаные пиджаки никогда не жалеют эдди, если задета их гордость — особенно японские пиджаки. Чертовы самураи… Так что все понемногу опасаются, что Ви или Джонни заметит какой-нибудь случайный дурачок на улице и сдаст их местоположение «Арасаке»… Сразу не загребут, конечно, но придется срочно сматываться. Ви могла бы еще затеряться в толпе, у нее внешность неприметная, повезло. А вот Сильверхенд с его знаменитым протезом… Одного его никуда не отпускали, здраво предполагая, что он загремит в неприятности, которые отзовутся и на всей остальной семье. Но сейчас кочевники заняты, Джуди побежала к какому-то крутому парню, чтобы попытаться запатентовать свои техники для сдвоенного брейнданса, а Ви банально не может собраться по утрам. На улице Ви немного приободряется, с нее спадает прежняя сонливость. Город, конечно, меньше Найт-Сити, к которому она привыкла с детства, но и здесь все пестрит знакомо: вывески уличных забегалок, магазинов одежды, в которых все стоит дороже, чем если содрать с Ви шкуру, аптек и рипер-клиник… Шумный, неуемный, невозможный город. Словно на тебя выплеснули ведро кислотных красок. — Хочешь пиццу? — с надеждой предлагает Ви. — Ты хочешь пиццу, но думаешь, что в тебя не влезет столько? — фыркает Джонни, косясь на рекламу какого-то дешевого ресторанчика, маскирующегося под итальянский. — Ладно, пошли. Пока Ви быстро делает заказ, она все косится на Джонни, привольно устроившегося напротив; их разделяет столешница, Сильверхенд все вертится на лавке, умудряясь еще подмигнуть официантке с симпатичным личиком. Та смотрит на него сурово — что ж, хотя бы у кого-то тут осталось немного благоразумия. — Простите моего брата, он идиот, — скорбно говорит Ви. Джонни издает странный протестующий звук и пытается вмазать ей по лодыжке. — Навевает воспоминания, не так ли? — улыбается Ви, когда им приносят пиццу. — Мы же сидели так в самый первый день… Только не вздумай, блядь, закинуть ноги на стол, я тебе нос сломаю. Ей удается отвлечься ненадолго, пока они с Джонни расправляются с пиццей — не самой ужасной, что доводилось пробовать. Очень даже вкусной. Ви почти вспоминает, каково это — быть обычным человеком, болтать с кем-то ни о чем (Джонни все же завершает свой рассказ про Ренессанс, и у Ви, кажется, скоро перегреются мозги). Устраивать себе выходные — это хорошая идея. — Я бы хотел выступать, — неожиданно говорит Джонни. — Снова. Считай, что меня наебнуло по голове внезапное вдохновение, но после той песни, которую я написал для тебя… Наверное, это было важно. — Хочешь, чтобы тебя сгребли прямо со сцены? — фыркает Ви. — Конечно, никто же никогда не догадается, что мужик с серебряной рукой, который орет свои панк-рокерские песни, и есть тот самый Сильверхенд! — Эй, у меня готова одна песня, — закатывает глаза он. — Это далекоидущие планы. Надо будет доебаться до Кера, но не чтобы он затащил меня в этот их гадюшник шоу-бизнеса, нет, ни за что на свете, бля, но у него точно есть какие-то связи, чтобы устроить пару выступлений, мы же уже это проворачивали… Ви, ты напоминаешь мне голодного котенка, когда вот так на меня смотришь! — неожиданно выдает он. — Последний кусок не отдам, не-а, никакого уважения к ветеранам. — Если ты правда этого хочешь, то почему бы и нет, — говорит Ви неуверенно; она помнит Джонни из прошлого, выгорающего на концертах дотла, злого и безумного, и ей совсем не хочется, чтобы он снова стал прежним. Чтобы перестал быть ее напарником. — Я просто подумала, что мне грустно будет в одиночку, но я справлюсь… — Одно другому не мешает, Ви. Меня на всех хватит. Как и обычно, отвратительно. Ви старается не улыбаться слишком широко, когда смотрит на Джонни — сидящего напротив, бодрого, немного растрепанного (она уверена, этот человек не знает, что такое расческа), совершенно точно живого — и почти избавившегося от своей смертной скуки. И ей странно больно в механическом сердце — или она это придумала? — Если тебе нужен будет первый слушатель для твоих новых песен, я всегда готова, — самоотверженно говорит Ви.