Свинцово-серое небо нависло над городом, словно желая раздавить и сровнять его с землей. Абсурд, но Леонардо не удивился бы такому раскладу. За три года непрекращающегося террора Нью-Йорк изменился до неузнаваемости. Большая часть зданий опустела, а там где еще остались люди, экономили электричество и говорили шепотом, боясь навлечь на себя гнев отрядов жандармов Шредера.
Один из таких как раз маршировал по пустынной Бликер стрит, мимо потускневших кирпичных домов и разбитых витрин. Тем временем в магазинчике на углу происходило какое-то движение. Судя по всему, несколько побирушек искали чем бы поживиться.
Раньше Лео презирал подобное мародерство, но теперь смотрел на это сквозь пальцы. Старые порядки и правила умерли вместе с той, мирной жизнью. Сейчас главным критерием чести было выживание.
Фигуры в черной форме почти добрались до углового магазина, и Лео понял, что мародерам не удасться сбежать. Он выпрямился во весь рост — между пальцами мелькнули металлические звезды. Спасти всех — невозможно, но он слишком часто слышал о том, что ждет людей, которых ловили на мародерстве.
Характерный свист и один из полицейских рухнул как подкошенный. Отряд мгновенно ощерился автоматами, а Лео, не теряя ни секунды, кинулся прочь.
— Взять его! Это особая цель! — послышался искаженный помехами голос, а Леонардо усмехнулся.
«Особая цель? Похоже Шредеру не терпится поймать их всех».
«Всех…интересно, как там остальные?» — мелькнула в голове тревожная мысль, когда Лео перемахнул через узкий проулок, уходя от преследования. Тяжелый, наполненный смогом воздух Нью-Йорка сдавливал легкие и уже через пару кварталов, Лео выдохся.
«Старею, что ли?» — хмыкнул он, прислонившись к кирпичной стене какой-то фабрики.
За три года Шредер превратил процветающий мегаполис в свою собственную площадку для игр. А для того, чтобы было чем играть, обустроил множество заводов по сборке и производству оружия и боевых роботов. И последние были едва ли не самой…
Над головой раздался характерный электронный звук, и Лео отпрыгнул в сторону, спасаясь от атаки механического врага. Миг спустя переулок заполонили несколько десятков фут-ботов. Чудовищно быстрые, они таращили глаза-сканеры, лукаво подмигивая Лео красными огоньками, словно предлагая сдаться.
Пальцы легли на оплетку верных ниндзято, остро сверкнула сталь. Металлический лязг эхом отскочил от каменной кладки, когда Лео врезался в самую гущу врагов, парируя удары и разрубая ниндзя-ботов словно пластмассовых манекенов. Треск ткани его плаща смешался с предсмертными хрипами машин.
По запястью потекло что-то теплое, щеку обожгло огнём, но Лео продолжал кружить в смертоносном танце с врагами, которых, кажется, становилось все больше. Тут его спина ударилась о холодную стену — тупик.
Кровь заливала правую половину лица, но Леонардо и не думал вытирать её, оглядывая отряд фут-ботов сквозь красноватую дымку. Левый рукав тоже пропитался от крови, а вместе с ним и оплетка ниндзято. Лео сжал ладонь, ощущая как она пузырится под пальцами. Неужели, все так и закончится?
Он раздраженно мотнул головой, прогоняя крамольную мысль о том, чтобы сдаться, и уже сделал шаг по направлению к врагам, когда к его ногам подкатилась круглая шашка. Сердце пропустило удар, и в тот же миг пространство заволокло густым дымом.
«Бежать», — твердил здравый смысл, но его голос тут же был заглушен неприятным лязгом и следующим за ним единым кибернетическим воплем оставшихся роботов. Вновь лязг металла и звуки ударов об экзоскелет.
Лео прищурился, вытер рукавом кровь из рассеченной брови и уже хотел помочь неведомому спасителю, но тут раздался еще один электронный хрип, и все стихло.
Дымовая завеса превратилась в зыбкую дымку, из которой появился рослый силуэт в кожаной куртке с полинявшим меховым воротником. Леонардо выдохнул и убрал мечи в ножны, а потом шагнул навстречу брату.
— Давненько не виделись, Раф.
— Не то слово, — буркнул Рафаэль и вытащил из нагрудного кармана пачку с сигаретами.
— Р...раф… — на бледных губах Кейси Джонса взбухают кровавые пузыри, а после он падает навзничь.
— Я здесь, Кейс! Держись! — Рафаэль бросается к другу, но Кейси лишь выдыхает:
— Эйприл…защити её…
В следующий миг голубые глаза Арнольда Кейси Джонса стекленеют, а его любимая пилотная куртка с кучей нашивок и полинявшим воротником начинает темнеть в районе груди.
Звучный щелчок зажигалки, и пламя осветило черную повязку, что закрывала его левый глаз.
В уголках голубых глаз Микеланджело дрожат слезы, скатываясь светлыми дорожками по грязным, покрытым копотью и кровью щекам.
— Больно…мне больно… — бормочет он сквозь деревянную рукоять собственных нунчаков.
— Тише, Майки, все хорошо, я уже рядом, — шепчет Леонардо затягивая на левой руке брата жгут. Точнее на том, что от нее осталось.
— Дон.ни, — выдохнул Майки и смежил веки.
— Нет, нет, нет… — Лео дрожащими руками отрывает край от футболки, а потом и вовсе стаскивает её с себя, обматывая кровоточащий обрубок. — Не отключайся, Майки, слышишь?!
Тут позади раздается шорох шагов, и Лео молниеносно оборачивается, параллельно выхватывая меч. Но это всего лишь Рафаэль, лицо которого скрыто во мраке. Однако потом он с шумом падает на колени, и Лео видит, что левая половина его лица залита кровью, а вместо левого глаза зияет темный провал. Но он будто бы не замечает, глядя на бессознательное тело Микеланджело.
— Все так же куришь? — Лео осторожно зажимает ладонью проткнутое предплечье, вспоминая, остались ли в его аптечке бинты.
— Это все, что тебя волнует? — Рафаэль невесело усмехается. — Ни о чем другом спросить не хочешь?
— А о чем спрашивать? — Лео поморщился. — Ты жив, и это главное.
— Разве я говорил о себе? — Раф скрещивает руки на груди. — Про Майки и Эйприл тебе совсем не интересно?
— Я связывался с ней пару недель назад, все было нормально, — ответил Леонардо и шагнул к выходу из проулка.
— Нормально, да? — Рафаэль хрипло рассмеялся, выпуская в серое небо облачко невесомого дыма. — В этом сраном мире осталось хоть что-то нормальное?
— Не знаю, Раф, — Леонардо вновь мотнул головой, прогоняя навязчивый туман. Или он потерял слишком много крови или клинки этих ботов были чем-то смазаны? В любом случае, надо убираться.
— Поспеши, Шредер наверняка вызвал подкрепление.
— Не указывай мне, что делать. Ты больше не мой лидер.
«Тоже верно», — вздохнул Лео, но не успел он сделать еще один шаг, как его ноги подкосились, и он упал на одно колено. Слабость охватила все тело.
— Ты еле стоишь, — раздается справа голос Рафаэля, а потом Лео ощущает его руку на своем локте. — Идем, у меня тут недалеко убежище. Так и быть, поделюсь с тобой бинтами и выпивкой.
— Воздержусь, — ответил Лео, но сам не заметил, как оперся на плечо младшего брата.
— Неблагодарный ублюдок, — Раф стряхнул с сигареты пепел, а после бросил еще тлеющий бычок на грязный асфальт переулка.
Издалека слышится лязг металлических ног — в новом мире фут-ниндзя уже ни к чему быть бесшумными.
— Ну, что? — Рафаэль прищуривает правый глаз и усмехается, демонстрируя чуть выступающие клыки. — Следуй за лидером?
— Не боишься, что я снова тебя сделаю, курильщик со стажем? — Леонардо встряхнулся, а после первым оттолкнулся от стены и прыгнул навстречу темнеющему небу.
***
«Кони-Айленд, ну конечно», — Лео слегка улыбнулся, когда впереди показалась ржавая громада парка аттракционов. Даже в разваливающимся на части мире Рафаэль был верен себе.
— Заходи, — небрежно бросил он и нырнул во тьму одного из наиболее сохранившихся зданий ретро-кинотеатра. Правда внутри все было разгромлено — окно билетной кассы разбито, а двери выбиты. Пол был усыпан стеклянным крошевом и щебенкой.
— Не слишком ли очевидное место для убежища? — спросил Лео, следуя за Рафом мимо вереницы киношных постеров, которые почему-то не тронули.
— Пусть приходят, мне все равно, — дернул плечом он, а после открыл дверь главного кинозала. — Зато это единственное место на много миль вокруг, где еще остались рабочие электрогенераторы. Зацени!
С этими словами он дернул за рычаг у входа, и зал залило тусклым светом, осветив красные бархатные сиденья и гигантский экран.
— Впечатляет, Раф, — Лео усмехнулся. — у тебя теперь собственный кинотеатр. Первым смотришь премьеры?
— Ага, и не абы откуда, а из самого кошерного места, — Рафаэль ухмыльнулся и кивнул на дальнюю стену, где темнела киноаппаратная.
Спустя минуту Лео уже переступил порог этой затхлой, пыльной комнаты. По крайней мере, так он всегда представлял её. Однако Рафаэль обустроил там настоящую комнату отдыха. Старый, но еще не разваливающийся диван, какие-то ящики, как потом окажется, доверху набитые оружием и припасами, но самое главное — рабочий холодильник, а также старый кинопроектор у самой стены.
— На самом деле, я ни разу его не запускал, — произнес Раф, роясь в одном из ящиков. — будь здесь Донни, он бы разобрался, что к чему, у меня же для этого мозгов не достает.
«Будь здесь Донни, — эхом пронеслось в голове Лео, когда он устало опустился на край дивана. — Да, будь он здесь, все было бы иначе».
Морщась от боли, Леонардо стянул левый рукав плаща, ткань которого уже успела побуреть и схватиться твердой коркой. На предплечье темнела глубокая вертикальная рана от вражеского клинка. По-хорошему её нужно был зашить, но у Лео не было с собой нужных инструментов. Значит, плюс еще один шрам в его копилку.
— Нашел, — тут рядом с Лео плюхнулся лимонно-желтый чехол с красным маркером на крышке.
— Спасибо, — Лео неловко открыл аптечку, поразившись разнообразию препаратов и количеству бинтов. — Похоже, дела у повстанцев идут неплохо.
— А ты думал, что мы без тебя загнемся совсем? — хрипло хохотнул Раф и подошел к контрольному окну, через которое было можно увидеть весь зал. Вновь раздался характерный клацающий звук, и он затянулся сигаретой.
Лео, обрабатывающий рану, решил промолчать. Руку тут же охватил огонь, но он стиснул зубы и прикрыл глаза, перебарывая боль. Еще несколько раз провел по рассеченной коже, а потом отложил бинт в сторону. Левая рука мелко дрожала, но когда он уже хотел взять свежую упаковку бинта для повязки, диван скрипнул.
— Дай-ка сюда, герой, — хмыкнул Раф и заставил брата вытянуть руку. — Зашивать надо.
— У меня нет инструментов, — покачал головой Лео. — И анестезии.
— Анестезия? Не много ли хочешь, братец? — Раф усмехнулся. — Думал в сказку попал?
— Нет, уж лучше шрам.
— Рана кровит.
— И пусть.
— Ну, ладно, — Рафаэль пожал плечами. — как знаешь. Дай хоть с перевязкой помогу.
Спустя пару минут Лео неловко прижал к груди перебинтованную руку. Сознание снова тонуло в мареве боли, и он не знал, достанет ли ему сил уйти в медитацию, чтобы хоть как-то абстрагироваться от этого ощущения. Внезапно щеки коснулось что-то холодное, и Лео дернулся.
— Пиво? — перед глазами замаячила запотевшая банка. — Или тебе еще рано?
— Очень смешно, Раф, — Лео вымученно улыбнулся, но все-таки взял напиток. Пить хотелось неимоверно, но он сомневался, что у брата найдется вода.
— От тебя и не такого можно ожидать, — Рафаэль сел прямо на пол, прислонившись спиной к сиденью дивана. — Но теперь не позанудствуешь, нам уже год как можно пить, курить и всякое такое.
— Но ты начал много раньше, — Лео с хлопком открыл банку и сделал небольшой глоток. Горький вкус был просто отвратителен, но главное, что пиво было холодным.
— Спасибо Кейси, — Рафаэль тоже отпил из своей банки, а потом взял с тарелки кусок пиццы. Судя по виду ему было несколько месяцев, а может и лет. — Заедай, а то в голову ударит.
— Ничего, — Леонардо снова отпил из банки. Вкус был все так же ужасен, но в груди чуть потеплело. — Я крепкий.
— Ой ли? — Раф хохотнул. — И это говорит мне тот, кто ничего крепче зеленого чая не пил.
— Матча из Японии почти такой же горький, — поделился Лео. — Как-то отец…
Рафаэль с хрустом сжал в руке банку и поднялся на ноги. Леонардо ощутил как в горле встает колючий ком, и алкоголь тут был ни при чем.
— Леонардо! — звучный голос Сплинтера перекрывает даже лязг целого легиона ниндзя-ботов. — Бери своих братьев и уходи!
— Мы не бросим вас, сенсей! — Лео до хруста сжимает в ладони рукоять меча.
— Нет, уходите!
— Но…
— Немедленно! — Сплинтер поворачивает голову.
«Защищай братьев», — читает Лео в его глазах, и горло тут же сдавливает невидимой удавкой.
— Лео! — Раф держит на спине бессознательного Майки. — Что нам…
— Отступаем.
— Что?!
— Раф, это приказ! — жестко отрубил Леонардо. — Давай вперед, я за тобой!
Позади слышится звон оружия, крики и вопли, но Лео не сбавляет скорости бега. Хотя повязка на глазах уже промокла от слез.
Спустя несколько часов они возвращаются и находят Сплинтера погребенного под целой грудой вражеских тел. Он так и не выпустил из рук меч. В таком же виде Хамато Йоси оказывается на импровизированном алтаре.
Резкий запах бензина сменяется отвратительным смрадом горящей плоти, но Лео почти ничего не ощущает, сидя на коленях перед погребальным костром. В ушах эхом отдаются последние слова Сплинтера, а в груди медленно, но неотвратимо зреет червоточина.
— Это ты… — слышится рядом хриплый шепот. — ты во всем виноват!
Щеку обожгло как огнем, а затем еще и еще. Во рту появился металлический привкус, но Лео и не думает защищаться. Искаженное болью лицо Рафаэля плавает перед ним словно в дымке.
— Ты трус! Ты просто бросил его и сбежал!
Удар.
— Ненавижу тебя!
Удар.
— Лучше бы ты…
Новый удар останавливает Майки, и его плачущий голос прорывается сквозь завесу белого шума.
— Не надо, Раф!
— Отпусти, Майки, он это заслужил!
— Да… — собственный голос кажется Леонардо каким-то чужим. — Пусть делает…что хочет.
— Прости, — раздается позади, и Рафаэль недоверчиво оборачивается. Тлеющая во рту сигарета чуть качнулась.
— Чего?
— Прости, — Лео опустил голову, внимательно рассматривая полупустую банку с пивом. — что бросил вас тогда. И что не спас Сплинтера.
— Лео…
— Я действительно трус, — Леонардо поднял взгляд, и Рафаэль вздрогнул. Серо-голубые глаза его брата были подернуты пеленой слез. Пожалуй, впервые с того момента, как начался этот пиздец, он видел его таким эмоциональным.
— Нужно было остаться и помочь ему, но я побоялся, что тогда погибнем мы все, и Шредер точно победит. Но вышло иначе.
Лео горько рассмеялся и вновь отпил из банки, но Раф видел как дрожат его пальцы, сжимающие тонкий алюминий.
— А потом… — Лео мотнул головой, словно прогонял назойливую муху. — Погиб Кейси, Майки потерял руку, а ты глаз, а я…
— Так, — Рафаэль стоически вздохнул, — тебя развело, братец. Хватит на сегодня алкоголя. Оставайся здесь, а я пойду спать вниз.
Он приблизился к Леонардо и забрал у него банку, но тут вокруг запястья сомкнулись прохладные пальцы.
— Раф, — голос Лео звучал чуть ниже обычного, — останься.
«Чего?» — Рафаэль уже хотел вырвать руку, но тут Леонардо поднял голову — по бледным щекам струились светлые дорожки слез.
— Лео, эй, — Раф присел на корточки перед диваном, — ну ты чего, братец?
— Мне страшно, — Лео смотрел будто бы сквозь него, — каждую ночь я вижу их.
— Их?
— Сны о том, как вы все умираете. Майки, Эйприл, Ангел и…ты.
Леонардо нервно закусил губу. Его тело сотрясала мелкая дрожь.
— Если ты погибнешь, я просто не знаю, как мне жить дальше. Каждый день, слушая сводку новостей по радио, я боюсь услышать весть о твоей гибели, о том что Шредер добрался до тебя и…
— Ну нахер, — вдруг оборвал его Раф и обхватил за шею.
Леонардо коротко вдохнул, и вот его рот уже накрыли сухие и горячие губы брата. Это длилось несколько секунд, а потом Лео ответил, ощущая как внутри что-то ломается и трескается, словно осколки стекла в жарком пламене.
Хватка на шее становится жестче, поцелуй глубже. На языке оседает горечь дешевого пива и сигарет, но Лео уже все равно. Главное, что совсем рядом он ощущает тепло и хрипловатое дыхание Рафаэля.
— Лео, — рычит он, отстраняясь, но тут же чувствует на плечах ладони, а потом Лео уже сам тянется к нему за поцелуем.
Хриплый вдох, терпкий вкус табака, и Раф притягивает к себе стройное тело. Пальцы по-хозяйски забираются под темно-синий тонкий свитер, поглаживая гладкую бледную кожу и чуть выступающие ребра. Но тут пальцы внезапно натыкаются на шероховатость, а потом еще и еще.
— Шрамы, — выдыхает Лео, разрывая поцелуй. Пальцы его правой руки осторожно перебирают жестковатые волосы Рафаэля. — Это пустяк.
Рафаэль качает головой, но нравоучения подождут. Осторожно, чтобы не повредить забинтованную руку, он помогает Лео снять свитер, и сразу же отмечает как бледная кожа покрывается мурашками.
— Холодно?
— Немного, — Лео улыбается, и Раф снова притягивает его к себе. Жадно накрывает его губы, прикусывает почти что до крови, ощущая как давят джинсы в районе ремня. Черт возьми, они стали узки еще когда он помогал ему с перевязкой. Даже пришлось сесть на пол, чтобы не спалиться, но сейчас ему было почти что больно. Всего лишь от одного жалкого поцелуя.
Нет, блять. Самого охуенного
первого поцелуя в его жизни. Это было в разы лучше любых фантазий.
— Раф, стой… — Лео отстранился, и Рафаэль едва не зарычал сквозь зубы.
— Я понял, мы же братья, бла-бла, вся хуйня?
— Да нет же, — Леонардо усмехнулся, — воздух. Практиковать чигонг, пока ты меня целуешь, немного проблематично.
— Ну, извини, — Рафаэль надеялся, что не покраснел. — Так мы можем…?
— Если бы я был против, давно бы уже врезал тебе, — пальцы Лео обхватывают низ его футболки, — хотя мне немного неловко в таком виде.
Миг спустя верхняя часть одежды Рафа летит за диван, а он едва сдерживает нервную дрожь и голос, когда прохладная ладонь ложится ему на грудь.
— Ты тоже весь в шрамах, — взгляд Лео скользит по подтянутому торсу, покрытому целой сеткой рубцов. — А этот…
— Да, еще с детства, — Раф накрывает ладонь Лео, когда он касается небольшой зигзагообразной отметины чуть ниже левой ключицы. Одно из немногих напоминаний о прошлой жизни.
— Я скучаю, — Лео прикрыл глаза, — по тем временам.
— Я тоже, — Рафаэль обхватывает его лицо ладоням, — но нам уже не вернуться в те дни. Остается жить здесь и сейчас.
— Да, — он выдохнул, а потом негромко застонал сквозь поцелуй.
Над верхней губой Рафа чувствуется легкая шероховатость — видимо очередной шрам. Леонардо хмурится, с каким-то непонятным отчаянием обнимая его за шею. Свои шрамы он давно перестал считать, но видя как сильно травмирован Рафаэль, он просто не мог держать себя в руках. Хотелось узнать где и как он получил каждый из них. Сколько он пропустил за два года своей одинокой войны?
— Лео, — шершавые теплые пальцы касаются его скулы, потом переходят на шею, скользят по груди, пуская рой приятных мурашек.
Тело бросает то в жар, то в холод, а когда ладонь Рафа скользнула вниз по животу, он резко втянул его в себя.
— Подожди…я сам все сделаю.
— Ты? — на лице Рафаэля отражается недоверие и что-то вроде обиды. — У тебя есть опыт?
— Теоретический, — Лео мотнул головой, а потом едва не закатил глаза. — Порно, Раф. Тебе что, пять лет?
— Что, правильный и строгий Леонардо смотрел порнушку? — Рафаэль рассмеялся. — А я думал, что ты у нас монах.
— В образовательных целях, — пробурчал Лео, расстегивая пуговицу на джинсах, — и да, я не монах.
— Ладно-ладно, — Раф все еще посмеивался, но когда ладонь брата коснулась пряжки его ремня, напрягся. — Лео, ты уверен?
— Что, большой и страшный Рафаэль испугался? — Леонардо лукаво улыбнулся, но стоило ему расстегнуть молнию, как с лица схлынула вся краска. — Ого…
— Про большой ты точно подметил, — Раф усмехнулся, — но не переживай, я тебе помогу. Где-то там в аптечке была смазка, погоди, я сейчас.
Он попытался встать, но тут пальцы Лео вновь обхватили его ладонь, а затем кожи коснулось теплое дыхание.
— Этого хватит, — прошептал он и приоткрыл рот, обхватывая губами его пальцы.
«Блять…что за херню он смотрел?!» — мелькнуло в голове у Рафа, но почти тут же все мысли улетучились, потому один только вид, как Лео…
— Эй, ты же обещал помочь.
Операторская наполняется тяжелыми вздохами и влажными звуками. Лео отчаянно цепляется здоровой рукой за спинку дивана, сдерживая болезненные стоны. Голова гудит как при высокой температуре, в горле скребется жажда, и он не выдерживает:
— Раф, прошу тебя, я думаю, что готов…так что…
— Ага, — голос Рафаэля хрипит сильнее обычного, но он тоже уже на пределе. Поэтому просто подхватывает Лео под колени и входит сразу на всю длину.
— Кх… — Леонардо выгибается, ощущая как внизу что-то словно разламывается от боли.
— Ты как? — в голосе Рафа звенит беспокойство.
— В…норме, — выдавливает он, а потом протягивает ладонь и касается горячей кожи на твердом торсе, — продолжай.
Раф хрипло выдыхает и начинает двигаться. Сначала медленно и осторожно, замечая как лицо Лео искажает гримаса боли, но постепенно увеличивает темп. Дыхание срывается на стоны, в воздухе повисает солоноватый запах пота.
— Раф… Раф… — шепчет Лео, ощущая как сокращаются его мышцы, а тело охватывает огонь. — Еще…
— Да, — Рафаэль прислоняется лбом к его шее, опаляя дыханием ключицу. — Лео…блять, я…
— Ага, я тоже, — Леонардо сводит колени, ощущая как внутри все натягивается словно струна. — Раф… Рафаэль…
— Лео, — рычит он в ответ, а потом его губы касаются тонкой кожи. Легкая боль, а затем в голове словно взрывают световую шашку. Краем сознания Лео слышит надсадный стон Рафа, а потом внизу становится липко и влажно.
Сонливость накрывает его словно цунами, но прежде чем отключиться, Лео ощущает теплое дыхание и голос Рафаэля:
— Люблю тебя.
***
Леонардо просыпает резко, как от толчка, и несколько секунд не может понять, что происходит. Вместо привычного брезента его временного убежища он видит потолочную балку и бетонные стены. По коже пробегает холодок, а после Лео замирает.
Над ухом слышится сонное глубокое дыхание, а на талии, поверх колючего шерстяного пледа, лежит теплая рука. Словно в замедленной съемке, Лео поворачивает голову и видит лицо Рафаэля. Во сне оно кажется ему на удивление умиротворенным. Взгляд цепляется за небольшой шрамик над верхней губой, и Лео все вспоминает.
Сердце подскочило и пустилось в галоп, но потом он заставил себя успокоиться. Несколько бесконечно долгих секунд Леонардо смотрит в лицо брата, а потом бесшумно поднимается с дивана. Поправляет плед, и несмотря на мышечную боль и озноб, одевается.
Повязка на предплечье пропитана кровью, так что он забирает из открытой аптечки несколько упаковок с бинтами. Черный плащ кажется ему каким-то неправильно тяжелым, но Лео пристегивает к спине ножны, и уже шагнув к двери, снова оглядывается на диван.
Рафаэль продолжает спать крепко и спокойно, словно после долгой изнурительной тренировки. Леонардо прикрывает глаза, подавляя иррациональное желание вновь ощутить шероховатость его губ, и покидает комнату.
