// Крушение Корабля и Три Кровоцвета //

Солнечный день, который уже близился к вечеру, приятные звуки легких морских волн. Разве не прекрасно просто утром выбраться в никуда, что бы никто не ждал и никто не искал? Что бы просто побыть одному наедине с тихим другом — морем. Не любил парень всю эту суету. В столице Инадзумы все копошились, Сегунат отбирал глаза бога… Малец давно скрывался на Рито, под видом прибывшего купца. Детишки даже о нем легенду придумали. Про купца, которого видели только избранные. Он был очень добрым и всегда помогал. В общем, это заслуживает отдельной истории. Было очень тепло, но тело похоже ломило. Как будто его куда то переносят, и очень неаккуратно. Звуки жизни становились все отчетливее и отчетливее. Слышны были шаги, разговоры. «Что за мрази посмелись это сделать?» — пронеслось в голове у нашего купца. «Как встану, им не жить.» Постепенно, глаза открывались и наш герой смог заметить, что его привязали к мачте. И, похоже, очень торопились, потому что узел был выполнен тяп-ляп как. Изуродованные всеми видами ран ходили по кораблю пираты. — Эй, вы, неучи! — произнес розововолосый, привязанный к мачте, — У вас хоть попить чего-нибудь будет? — — Замолчи! Гаденыш… Как будто протянув, прокряхтев последнее слово произнес самый бородатый и пугающий из них. Голос его давно просел от трубки во рту. Но наш до сих пор даже не дрогнул. Худощавый парень, ростом 175 см, лохматые фиолетово-розовые волосы, заплетенные справа от нас в зафиксированную маленькую косу, хотя она так спокойно держалась на воздухе лишь из-за количества его волос. Бандана под челкой и до ушей, по краям у нее с двух сторон (где уши) были две фиолетовые луны и так же деревяшки. Повязка на один глаз, черная, с орнаментом крио. Она так и веяла каким-то холодом… Будто это не просто повязка, а своеобразный глаз бога. Хотя это и было не так. Темные глаза, а на груди у него толстый воротник от темно голубого свитера, который скрывается под чем-то похожим на кимоно по закрытию на груди. С правой стороны часть одеяния темно-синяя, с другой темно-красная. И со второй стороны у него был бежевый «дым, » или как еще назвать этот орнамент. Рукава короткие, заканчивались зеленым. Но это все можно было очень слабо разглядеть, ибо поверх было накинуто серое одеяние — кимоно. А так же на голове у него была большая, обычная инадзумовская соломенная шапка. На воротнике к нему был прицеплен цветок чем-то похожий на орнамент Йоимии, а в середине поблескивало что-то зеленое… Он зевнул, оперевшись рукой на веревку, и, положив на руку свою голову, после продолжил. — Да не запугивай меня ты так. Ты хоть видел как меня твои саратники привязали? Глядишь, прямо сейчас встану. — — Как ты смеешь дерзить самому капитану?! — Капитану? Охохоо… — прервал его паренек — Какой-то хиленький у вас капитан. Планку занизили вам, да? — он усмехается. — Я победил двоих самураев сегуната одним ударом своего меча! Я спас нас! — — Всего двоих? Как-то маловато для капитана, с таким и юнга должен справится. — Связанный перебирал пальцы, явно не намеренный смотреть в глаза капитану и считаться с ним на равных. — А ты лучше чем за язык тянуть, доказал бы свою силу, раз встать можешь! Или ты только балаболить умеешь?! — — Ла-а-дно… — очень лениво протянул малец, — Но только я ослаб, я не знаю уже сколько я здесь, а я ничего не пил и не ел. Принеси мне хлеба с солью и стакан воды, я докажу, что могу быть капитаном лучше. — — Хорошо, малец. Но при хоть одной попытке сбежать тебе секир-башка! — — Я честный боец, можешь не беспокоится. Капитан корабля скрылся в трюме и на кухне, наливая воды, подумал подмешать туда снотворное. Если они отплывут подальше пока он спит, победит он или не победит, дела не имеет. Он все равно не сможет вернуться на берег. Тот попросил у кока налить воды и подлить туда снотворного. А так же посыпать корку хлеба солью и принести все капитану. Но кок не догадался, что он это просит не для себя. По этому вместо снотворного подлил туда сильнодействующий яд. Он думал, что снотворное капитану нужно что бы заснуть. А корка хлеба с солью — что бы перекусить. Капитан ничего не заподозрил и понес напиток смерти с коркой хлеба своему пленнику. Пленнику, которому они уже не нужны. Скрип двери и… Зрелище было ужасное, обычного бы человека уже вырвало или же он просто упал бы в обморок. Люди были разрезаны на все части, которые у них были, оторваны языки из которых стекала кровь с грязью, выколоты глаза с оторванными венами и капиллярами, уже синеющие остатки человечества, безнадежно гниющие в своей внезапной и нежеланной смерти. Лишь растения здесь отдавали жизнью. Проростая все глубже и глубже в оторванные и разбросанные кишки, почки и еще старающиеся вдохнуть легкие. Отрубленные головы застыли в неестественных и пугающих гримасах, они кричали. Кричали немым криком в пустоту, но теперь их услышит только природа, которая пошла против них. Яркий, олицетворяющий все куски человечества, которые лежали у ног юноши закат, озарял остатки кровавого побоища, произошедшего на этом корабле. Громкие и тяжелые для капитана шаги пленника с окровавленной катаной в руке и безжизненным лицом. На нем было много крови, но ни одной царапины. Ни одного повреждения. Зелёный шар стал куда ярче в цветке молодого человека. Дендро глаз бога. Веревка на мачте была аккуратно разрезана. — Ты-ты… — капитан заикался, в первый раз за свою работу проказывая неподдельный страх. Тот самый страх. — Т-ты обманул меня! Ты же говорил, ч-что можешь просто встать! — стакан с водой и корка коричневого хлеба выпали из его руки. — Я соврал, небольшой психологический трюк, который, похоже, сработал, — говорил «купец» очень смело, но пугающе монотонно, как будто ничего не произошло. Будто все смерти, оторванные части тела, немые крики, кровь у его ног это пустой звук, пустое слово для этого юноши. Никакой жизни в глазах, никакого спасения. — я подкупил твоего юнгу, что бы он развязал меня. Обещал такую ему кругленькую сумму, но сразу же его прирезал, словно мясо кабана. — капитан застыл в немом страхе. — он предал вас, а таких нечестных, которых вы подобрали с мусорки и дали жизнь. Они не заслуживают ее. Остальные же просто встали на моем пути, огромным количеством на одного. Капитан дрожал. Дрожал под этим спокойным голосом, под этой монотонной и пугающей манерой речи, под этим на первый взгляд безобидным парнем. — Но вы, капитан, — тот поставил катану к разбитому стакану с пролившейся отравленной «снотворным» жидкостью. — сильнодействующий яд. Через час я был бы уже мертв. — Побежденный капитан ничего не понимал, все смешалось, он паниковал, но разом его озарило предательство кока. Его верного и старого друга, с которым они так много прошли, так много. — Вы сами поступили не честно. Я бы пощадил вас будь вы честны и если бы принесли хотя бы снотворное, но это. Закат все багровел на небе, он был таким же, как и кровь, которая сегодня безжалостно пролилась на этом корабле. Капитан смотрел на катану, что была позорно приставлена к его лбу. Последние слова он прокряхтел уже старческим, покорным голосом. Тот уже мог не притворяться смелым и сильным капитаном, котовым старался казаться, значения это уже не имело. — Как… Как тебя зовут, малец? — не меняя свое до боли без эмоциональное выражение лица, пленник произнес, понимая, что на этом все закончится. — Тэкеши. Тэкеши Кэзуки. — капитан, опустив голову и чуть улыбнувшись, прокряхтел последние слова… — Мне было честью познакомится с тобой, мне было честью найти достойного соперника. Взмах меча, погасло солнце. Последний человек умер на корабле с уходом последних лучей света. Света столь теплого и веселого. Последний человек. Последний и самый честный. До сих пор, где-то в морях, плавает тот самый корабль, весь заросший растениями самых разных видов, и полон пугающих историей скелетов. И на сидящий труп капитана, можно возложить три Кровоцвета, два предателя и все пострадавшие…