Принц и Ведьма

Скорпиус отчаянно зажмурился, считая про себя до десяти. Ко второй половине счета он уже выровнял дыхание и успокоил сердцебиение. Пробегающий мимо младшекурсник толкнул плечом, сбивая с пути, Малфой обернулся вслед, но сам оборвал своё замечание. Позже. Коридоры опустели после ударов колокола. Дверь в заброшенный туалет для девочек осталась открытой. Скорпиус чуть замедлился перед входом, поправляя узел галстука. Он напомнил себе, зачем делает это, и смелее вошёл внутрь. Белый кафель выглядел угрожающе. Двери в кабинки были закрыты, кроме одной, самой последней. Шаги гулко звучали в просторном помещении, выдавая его с потрохами. Роза Уизли сидела на опущенном сидении, пересчитывая купюры. Длинные ноги в сетчатых колготках отбивали неровный ритм. Скорпиус сглотнул, перехватывая удобней рюкзак. Он прочистил горло, но не успел сказать ни слова. — Минус десять баллов с Гриффиндора за прогул уроков, — апатично произнесла Роза, не глядя на него. — Ты слишком предсказуем, Малфой. Он следил, как быстро двигаются её тонкие пальцы. Рюкзак лежал на полу слева, там же мантия и красно-золотой галстук. — Я не поэтому пришёл, — тихо сказал он, перекатываясь с пятки на носок. — Хочу купить кое-что. Пальцы Розы замерли. Она медленно подняла голову, сканирую его холодными голубыми глазами. — Староста школы хочет купить у меня кое-что? — ей удаётся удивительно точно повторить его интонации. Скорпиуса хватило только на кивок. — А как же «ты вызываешь у меня омерзительное чувство жалости, Уизли» — она бросила нарочитый взгляд на наручные часы, — минут двадцать с тех пор прошло, мм? — Знаю, у нас… есть сложности, — как можно более дружелюбно сказал Малфой, — но дело действительно срочное. Роза молчала, медленно складывая выручку в рюкзак. Наконец, она что-то вынудила из недр и протянула ему: маленький квадрат в фольге. До Скорпиуса не сразу дошло, а когда он понял, то невольно отступил на шаг. — Нет-нет, мне не нужно это, — залепетал он, чувствуя как лицо заливает румянец. Она засмеялась таким раскатистым низким смехом, какой он слышал в магловских фильмах про ведьм. Скорпиус через секунду осознал, что она просто издевается над ним. В своём репертуаре. Уизли поднялась, подобрала вещи и прошла мимо него, задев плечом, и что-то внутри Скорпиуса дрогнуло. Она остановилась у ряда зеркал, снова бросила рюкзак на пол и принялась собирать длинные волосы в хвост. Он следил за её отражением. — Расслабься, Малфой, я в курсе ваших слизеринских порядков… до свадьбы ни-ни? Принцесса Фрея наверняка к себе не подпускает, — она перехватила его взгляд и усмехнулась. — Так чего тебе надо? Скорпиус сократил расстояние между ними, встав рядом. — Мне нужно зелье для проявки фотографий. Сказали, что можно найти у тебя. — Хм, да, можно. Но зачем оно тебе? — У Фреи День Рождения завтра, я хотел сделать для неё альбом с нашими колдографиями, но разлил пузырёк утром и … вот. Роза обернулась к нему. Она выглядела как чья-то влажная фантазия, Скорпиус даже мог с уверенностью перечислить фамилии. Стройное миниатюрное тело, короткая школьная юбка, вульгарные колготки (Фрея никогда такие не надела бы), грубые тяжёлые ботинки и вечно отсутствующий галстук. Молочно-матовая кожа, как будто выбеленная, губы красные, как ягоды… Семейные рыжие волосы и почти прозрачные голубые глаза, как два осколка льда. Пугающе красивая. Она нарушала школьные правила каждую секунду своего существования. Она торговала сигаретами, презервативами, зельями, домашними заданиями. Скорпиус не знал точно, но поговаривали, что у Уизли можно даже травку купить, помогал ей во всем старший кузен Поттер — эти двое были неразлучны с детства. И она была главной головной болью Скорпиуса — всю жизнь они соперничали абсолютно во всем, по-началу он пытался как-то повлиять на неё, приобщить к общественной жизни школы, уговаривал направить свои немалые ресурсы в положительное русло, но она упрямо отказывалась. И вот теперь он, который вечно пытался сорвать её планы, снять баллы или сдать её преподавателем, вынужден унизительно просить о помощи. Ради подарка для своей девушки. — Малфой, это очень мило, — пропела Роза, улыбаясь так, что у него в животе образовался вакуум. — Но я не хочу тебе помогать. — Я заплачу. — Нет, — безжалостно отрезала она, скрещивая на груди руки. — Мне это не интересно. Но спасибо, что поднял настроение, твоя просьба согрела мое холодное сердце. Она подцепила свои вещи и двинулась к выходу, но Малфой, набравшийся не свойственной ему смелости, перегородил ей дорогу. Роза сделала шаг в сторону — он тоже. Она приподняла вопросительно бровь. — Роза, пожалуйста, — взмолился Марфой, — Я бы не просил, не будь это так важно. — Подари ей что-нибудь другое. — Я не хочу дарить что-то другое, понимаешь. Это очень личные фотографии и… — Только не говори, что это обнаженка, — поморщилась она. Скорпиус выдохнул. — Почему ты отказываешься понимать? В мире бывают настоящие отношения, построенные на любви и уважении. Мне хочется сделать для Фреи особенный подарок. Это не про деньги и материальность, это наши с ней общие моменты, воспоминания… наша история. Голос Скорпиуса затих под конец, потому что изменился взгляд Розы. В глубине её глаз зажегся какой-то огонёк и она легонько улыбнулась. — Малфой, Малфой, Малфой… — она неторопливо обошла вокруг него, тонким пальцем прочерчивая линию поперёк груди. Скорпиус сглотнул. — Ты такой вдохновлённый романтик, и как я могу остаться в стороне от вашей милой истории любви? Внутри Скорпиуса екнуло нехорошее предчувствие. Роза встала очень близко к нему, так что он разглядел едва заметные веснушки на её маленьком носике. Что за… Скорпиус резко тряхнул головой. — Я помогу тебе, но возьму плату не деньгами. — Что? — он хотел, чтобы голос звучал твёрдо, но вместо этого получился почти писк. Его медленно окружил запах её духов: что-то горькое, отчаянное, холодное, напоминающее одновременно лес и океан. Её палец остановился напротив сердца и поднялся выше, вдоль горла, замер на подбородке. А потом она обвела контур его нижней губы. — Хочу поцелуй прекрасного принца, — и посмотрела прямо в глаза бесстыдным взглядом. Скорпиус дёрнулся прочь как ошпаренный, почти упал, но с трудом удержал равновесие, конечно физическое. Роза хрипло засмеялась. — Так я и знала. — Я заплачу тройную цену, — поспешно сказал он, все ещё надеясь, что она шутит. — Мне не нужны твои деньги, Малфой, — пропела она. — Почему ты не понимаешь? Это не про деньги и материальность, это наши с тобой общие моменты, воспоминания, наша история. Он не знал, чего хотел больше: убить её или самого себя. Сердце билось в глотке, и он невольно посмотрел на её губы. Она заметила, конечно, заметила и специально облизнула их. — Ну, Малфой? Я не собираюсь ждать тебя как Спящая Красавица, либо соглашайся, либо проваливай. — Об этом… — он сглотнул, — об этом никто не узнает? Роза закатила глаза. Она вернулась к ряду умывальников и, подтянувшись на руках, села на тумбу. — Я о таких вещах не болтаю, Малфой. Он медленно двинулся к ней. — Зачем тебе это? — рука невольно взметнулась к галстуку, ослабляя узел. Возможно впервые за годы учёбы. Роза мило улыбнулась и вдруг стала болтать в воздухе ногами, как маленькая девочка. Скорпиус замер напротив неё. — Это весело. — Мучать меня? — устало произнёс он. Её улыбка медленно растаяла. — Да. Хочу, чтобы тебе было неприятно и унизительно. Ты же должен идти на жертвы ради своей прекрасной принцессы. — Не все относятся к своим девушкам как к очередной метле, — пробормотал он. — Ты намекаешь на Тео? Я просто развлекалась, — она фыркнула. — Мы расстались, между прочим. И нет, я вовсе не завидую вашим отношениям, нечему завидовать, Малфой. — Но хочешь их разрушить. — То есть поцелуй со мной способен разрушить твои серьёзные отношения? — шепотом спросила она. Скорпиус засунул руки в карманы брюк и взглянул на неё исподлобья. Он знал, что идея глупая, передумал, собирался сказать ей об этом и уйти, как вдруг она схватила его за слизеринский галстук и дёрнула на себя. Он оказался между её ног и руки машинально уперлись в тумбу с двух сторон от неё. Она медленно наматала галстук на свой кулак, приближая к себе его лицо, а затем поцеловала. В первую секунду он оцепенел, забыв вообще обо всем, их взгляды встретились, и она прошлась маленьким горячим языком по его нижней губе. Он выдохнул — и её язык оказался у него во рту. Скорпиус отшатнулся. — Какого черта, Уизли! Сердце рухнуло в живот. Он никогда, никогда раньше не чувствовал такого, будто внутри разом умерли все существующие бабочки, вообще всё, оставив только её вкус на губах и её образ в голове. — Во имя любви, Малфой, — прошептала она. Он подумал, что её губы зачарованы. Это точно какое-то заклинание или чертов наркотик, потому что в следующую секунду он прильнул к ней, врезаясь в её тело, схватил ладонями её лицо и набросился на губы как к глотку воды в пустыне. Сердце забилось быстрее, каждая мышца натянулась как струна и он чувствовал, что внутри него бушует пожар. Он оторвался от неё, их губы разлепились с каким-то совершено пошлым влажным звуком. Их носы соприкасались и ладони Скорпиуса все ещё были на её лице. — Я… — он стоял взлохмаченный, совершенно безумный и потерянный. — Ты сказала один поцелуй. Она сильнее дёрнула на себя кулак с намотанным галстуком. — Один поцелуй, — выдохнула ему в губы. — Зелье в рюкзаке. Скорпиус изучал её глаза, что-то искал в них, хотя бы намёк, один единственный проблеск надежды, один шанс, всё, что угодно. В них было пусто. Она медленно разжала кулак и упёрлась ладонью ему в грудь. Но тут его рука скользнула ей на затылок, надавила, приближая к себе. И они вновь поцеловались. Почему у неё такая горячая кожа? Она ухватилась за его рубашку и вытащила её из брюк, а потом нырнула ладонями внутрь, сухо проходясь по коже. Под её пальцами тлел пожар. Скорпиус шарил руками по её телу, сжал одну грудь, чувствуя сквозь тонкую ткань набухший сосок. Роза выгнулась в спине, прильнув к нему ближе, её ноги обвили его талию. Член стоял так, что причинял боль. До поцелуя она сосала вишневую конфету, и Малфой слизал языком всю сладость из её рта. Она была слишком хороша, слишком податливой, как воск в его руках, и её полустон-полувыдох острым кинжалом задел солнечное сплетение. Скорпиус оторвался от её истерзанных губ и припал ртом к шее, целуя, кусая, засасывая кожу с голубыми прожилками вен. Его пальцы сжимали стройные бёдра, он ловил ощущение кожи, медленно подбираясь под юбку, и когда его пальцы прошлись легонько вдоль влажного белья, она силой вонзила ногти в его живот. Скорпиус вернулся к её губам, на мгновение они замерли глядя друг на друга, а потом он отвёл край белья в сторону и запустил пальцы в жар. То, как расширились её зрачки, было самым прекрасным. Она отчаянно вцепилась в него, насаживаясь на пальцы, и Скорпиус задал ритм, согнул пальцы, задевая точки, от которых перед глазами Розы взорвались звёзды. Она застонала, хрипло, пошло, так, что у Скорпиуса сорвало крышу. Они одновременно потянулись к пряжке его ремня, Роза потянула язычок молнии вниз и просунула ладонь ему в трусы. Он задыхался. От того, что это она, от её прикосновений, от взгляда, в котором тлело углями удовольствие. Она вдруг оттолкнула его, спрыгнула с тумбы и повернулась спиной. Скорпиус пристроился сзади, спустил с неё одновременно колготки и трусики, задрал юбку, обнажая задницу. Она выгнулась, и он поймал в отражении её пьяный взгляд. Малфой на секунду отстранился, достал из её рюкзака презерватив, наложил запирающее заклятие на дверь и вернулся к ней. Роза всё это время следила за ним. Он смотрел ей в глаза, зубами вскрывая упаковку. Затем спустил свою брюки и надел резинку на член. Она шумно выдохнула и облизала губы. — Может поторопишься, Малфой? — елейно спросила она, будто они просто идут по коридору на урок. Он криво усмехнулся, становясь сзади и шире раздвигая её ноги. — Так сильно хочешь меня, Уизли? Она, конечно же, не ответила, только вытянула руку и уперлась ладонью в зеркало. Малфой заходил медленно, шипя, чувствуя, как вокруг члена смыкались её стенки. — Ох, Уизли… Дьявол… — ему показалось, что что-то внутри него взорвалось, он держал её за талию и замер на мгновение, полностью оказавшись внутри. — Меня не так зовут, — прохрипела она с кривой усмешкой на сочных губах. Ахеренно красивая. Разрушающе. Его сводило с ума то, как она обнажила свои зубы, как она прикусила нижнюю губу, с таким взглядом, словно поймала его в свою ловушку. Словно он, блять, никогда не выберется из этого, из плена её голубых глаз. Он толкнулся внутри неё. Вышел полностью и вновь толкнулся, выбивая из неё стон. Ещё один. Его рука поднялась вдоль узкой спины, задирая рубашку; он надавил между лопаток, вынуждая её больше прогнуться, скользнул выше, чтобы стянуть резинку с волос и рассыпать огонь, намотал его на кулак, обжигаясь. Он толкнулся сильнее, крепче сжал бедро, до её сдавленного вздоха, чтобы оставить синяки. — Да, ещё… — она с силой упёрлась в зеркало, оставляя влажные отпечатки, — Глубже, Господи, да!.. Его ритм сбился, но затем он начал двигаться быстрее, сильнее, и жёстче. — Меня не так зовут, — вернул он ей её слова и поймал в отражении мелькнувшую быструю улыбку. И его накрыло отчаянное сумасшедшее желание поцеловать её. Он вышел из неё, но не дал ей возможности разочарованно вздохнуть, развернул, подхватил под ягодицы и приподнял, чтобы она вновь обвила его ногами. И он снова в ней. Нашел губы, поцеловал яростно, горячо, проталкиваясь внутрь языком, исследуя её рот, пробуя на вкус. — Ты, блять, как вишня, — прошипел он, хотя не собирался говорить ничего такого. — Слишком сладкая, слишком опьяняющая. Она его обняла, ноготками царапая шею, затем прошлась языком вдоль горла, оставляя засосы. Он знал — надеялся, — что завтра обнаружит синяки. Её язык нашёл мочку уха. — А ты как ванильное мороженое, Малфой…- с придыханием, — мое любимое. И её слова что-то сломали внутри него или наоборот починили. Он ускорился, поймал её вздох и кончил, прижавшись губами к её губам. Мир замер, всё остановилось, кроме их бешеных сердец. Роза выпуталась из его объятий. Скорпиус замер, кровь тяжело стучала в ушах, а потом он включил кран, выкрутил холодную сторону и попытался привести себя в порядок. В отражении Роза подтянула колготки, одернула юбку и нагнулась за рюкзаком. Она засунула в него руку по локоть — заклятие незримого расширения, — и вынудила из недр маленький мутно-зелёный пузырёк. Уизли встала рядом, когда он, уже застёгнутый на все пуговицы, умывал лицо. Она собрала волосы в привычный конский хвост, подкрасила губы вишневым блеском и подвинула к нему пузырёк. — Зелье для проявки, — холодным тоном сказала она, постучав красным ноготком по пробке. — Используй с умом. Скорпиус уставился на него так, будто она протянула ему гремучую змею. — Роза… Она не дала ему договорить, оказалась вдруг очень близко и мазнула губами куда-то ниже скулы. — Десять баллов Гриффиндору за мою отличную задницу, — улыбнулась она. — Видишь, Малфой, ты очень предсказуем. Она развернулась и ушла, оставив его наедине со своими мыслями. И Скорпиус ещё стоял на месте какое-то время, потерянный как в лабиринте, но до дрожи в сердце счастливый