Заманчиво

      Чертова Марси куда-то пропала. Лив чувствует себя неуютно: нужно было остаться с Мейджером, а не отправляться на эту странную тусовку на корабле. Она отходит к столику с бесплатной выпивкой и с удивлением отмечает, что на нем стоит какое-то невообразимое количество энергетиков. Они ей, конечно, не нужны, но, кажется, каждый второй на этой вечеринке выпивает именно их, а то и делает кое-что похуже, то, что вообще в голове не укладывается: они употребляют какой-то наркотик, причем это не трава, которая легализована в их штате, они все что-то нюхают.       Она берет синий пластиковый стаканчик, в котором точно есть какой-то алкоголь, кажется, шампанское. Жидкость с пузырьками заманчиво переливается под ярким светом гирлянд, оплетающих мачты и тросы.       «Чертова, чертова Марси», — думает Лив и решает немного расслабиться, чтобы попробовать познакомиться с другими людьми. Именно поэтому она выпивает не только первый стакан, в котором оказывается какой-то достаточно крепкий коктейль, но и второй. После второго шум в голове становится мягче, более отдаленным, и она наконец-то разводит сжавшиеся от напряжения плечи и решает пройтись по палубе.       — Хочешь повеселиться? — к ней подходит какой-то парень в желтой куртке.       Лив улыбается и кивает, потому что, черт возьми, да! Не унывать же теперь из-за того, что Марси сбежала, а Мейджер проведет время в одиночестве. Тем более что все вокруг только и делают, что веселятся.       — Это Утопиум, — он показывает ей маленький флакончик, полный белого порошка, — он поджарит твой мозг, окунет в масло и поджарит заново.       «Так вот что здесь все нюхают», — думает Лив, а затем замечает, как парень окидывает ее сверху донизу взглядом. Таким, будто собирается съесть ее здесь и сейчас. Низ живота закономерно сжимается в ответ, потому что парень, черт возьми, хорош собой, но Лив, несмотря на алкогольный дурман, думает о Мейджере, который ее ждет один в доме, в который она тоже вот-вот переедет.       — Никогда о таком не слышала, — говорит Лив, а затем неожиданно для себя выдает: — Звучит заманчиво.       — Заманчива здесь только ты, — развязно отвечает он, и Лив не удерживается и хихикает. Он смотрит ей прямо в глаза, так и держа перед собой флакончик с Утопиумом, Лив переводит взгляд на его губы и видит, что они растянуты в улыбке.       — А ты… Ты ведь под ним, да? — спрашивает Лив, совсем не коря себя за неуместное любопытство. А что, она ведь врач. Вдруг к ней в приемное приедет подросток с передозировкой, ей нужно знать симптомы.       Он кивает, а потом улыбается как-то совсем хищно и добавляет:       — Совсем скоро мы с тобой окажемся на одних небесах, детка.       — В этом я сомневаюсь, — отвечает Лив, а потом выдает совершенно дурацкую отмазку: — во-первых, мне совершенно нечем расплатиться, а во-вторых, меня интересует эффект исключительно в практических целях.       — В каких же? — он мелко облизывает губы и подходит к ней чуть ближе, не заботясь о том, что влезает в чужое личное пространство.       — Я врач, — Лив пытается сделать шаг назад, но натыкается задом на твердую поверхность борта корабля. Отступать некуда.       Парень подходит еще ближе, становясь к ней совсем вплотную, а затем протягивает руку к ее лицу и легким движением убирает выбившуюся прядку волос за ухо. Он наклоняется к ее лицу так, что ей ничего не остается, кроме как смотреть прямо в его глаза. Его зрачки расширены, и Лив не может решить, реакция ли это на Утопиум или на нее.       — Похвальная забота о пациентах, — шепчет он, и горячее дыхание так ярко ощущается на ее щеке. — А насчет оплаты не волнуйся, я что-нибудь придумаю.       Лив судорожно втягивает воздух, и только в этот момент до нее доходит, что все это время она задерживала дыхание. Он стоит так близко, что ей удается учуять его запах, и она не может сказать, что он неприятный. Скорее, наоборот. Она вдруг осознает, что ее сердце бьется так часто, что вот-вот выпрыгнет из груди. Она гадает, расширены ли ее зрачки тоже.       — Не бойся, — он ловко открывает флакончик и подносит к ее носу, все еще глядя ей в глаза, словно пытаясь передать мысленно какое-то сообщение. Почему-то Лив уверена, что сообщение это исключительно грязное.       Лив прикрывает глаза, и ее ведет. От выпитого, от обиды на Марси, от чертова запаха незнакомца. Она четко вдруг ощущает, что ей плевать. От одного раза ведь ничего не будет, правда?       Лив открывает глаза, и, кажется, в них написана решимость, потому что парень лишь ухмыляется и отдает ей флакончик.       Спустя пару секунд она отдает его обратно пустым.       — И сколько нужно ждать эффекта? — спрашивает она, потирая рукой свербящий нос.       — Минут пять-десять, зависит от индивидуальной чувствительности. Пойдем, — он берет Лив за руку и тянет куда-то за собой.       Они проходят мимо надувных бассейнов, в которых плескаются разгоряченные парочки, мимо столиков с выпивкой, пока наконец не доходят до кормы корабля. Лив замечает темный угол между трюмом и бортом, в котором навалены снасти, спасательные жилеты и круги.       Он останавливается и притягивает ее чуть ближе, и Лив приходится аккуратно переступить через красное пожарное ведро, свалившееся с крюка на стене. Через какое-то мгновение она вдруг обнаруживает, что стоит, прислонившись спиной к стене, в том самом углу, а притащивший ее сюда парень уже чуть ли не прижимается к ней.       — Я совершенно ничего не чувствую, — говорит Лив, стараясь вжаться в стену сильнее, чтобы между ними осталось хоть какое-то расстояние.       — Смотри, — говорит он, а затем берет ее руку в свою и разворачивает ладонью вверх. Медленно, словно и не тащил ее сюда в спешке, он самыми кончиками пальцев проводит по ее раскрытой ладони, и Лив вдруг действительно начинает что-то чувствовать. Ей кажется, что по ее руке пробегают электрические разряды. Она шумно вдыхает и переводит взгляд с его пальцев на лицо. Он улыбается ей, а потом тянет ее руку ближе к себе.       Он продолжает смотреть Лив прямо в глаза, а сам делает что-то уж совсем невероятное: прижимает ее пальцы к своему рту, а затем аккуратно проводит языком по подушечкам. Лив чувствует, как ее рот наполняется слюной только от одного вида. Ощущения совсем нереальные: кажется, будто она оглаживает фантастическое морское создание, горячее, влажное, нежное. Ее ведет, и кажется, будто она не может просто стоять. Хочется большего, но только чего?       — Представь, что мы в парке, — тихо говорит он, а затем всасывает ее палец в томную жаркую тесноту своего рта. — Представь, — говорит он, вытаскивая палец изо рта с пошлым звуком, — представь, что ты лежишь на траве и трогаешь ее.       — Черт, — Лив так ярко представляет мокрую от росы зелень под самыми ногтями, тонкое касание прохладных острых зеленых ленточек, что ей даже удается не умереть от всеобъемлющего жара, так быстро расползающегося от пальцев по всему телу.       — Жаль, что мы на лодке, да — шепчет он, и она вдруг понимает, что его лицо совсем рядом с ее. Он мокрой от слюны рукой проводит по ее щеке, и она тянется вслед за касанием. Ей кажется, что любое прикосновение проникает от кожи прямо к ее мозгу, который действительно вот-вот поджарится, как он и обещал.       Она не выдерживает и целует его первой.       Если бы кто-то сказал, что поцелуи под Утопиумом похожи на фейерверки, он был бы неправ. Это намного лучше, чище, ярче. Лив краем сознания вспоминает свои самые страстные поцелуи с Мейджером и решает для себя, что ни один из них не может затмить то, что происходит сейчас. Ее даже не воротит от кислого привкуса энергетика в чужом рту. Вся ее сущность сосредотачивается на запретном мокром жарком танце языков: по краю тонких губ, по неожиданно твердым и скользким зубам. Влажный ветер треплет ее волосы, а руки незнакомца нежно сжимают задницу, и так хочется раствориться в этом мгновении, позволить себе, наконец, расслабиться, что она и делает. Это ведь всего лишь поцелуй, говорит она себе. Сейчас ей совсем все равно, и кто бы ни оказался перед ней на месте этого парня, она бы продолжила бы целоваться и час, и два, пока бы ее не отпустило. Ей кажется, что только этот поцелуй и удерживает ее в реальности.       — Как тебя зовут? — шепчет он ей в губы, и она вновь тянется к нему и развязно целует, прежде чем ответить.       — Лив.       — Я Блейн, — говорит он, вдруг резко отрывается от нее и падает на колени.       Лив ошарашенно фокусирует на нем взгляд и замечает, что картинка перед глазами стала другой, она как будто съезжает и криво накладывается на реальность. Вокруг все рябит, и только Блейн перед ней остается донельзя четким. Видимо, еще один из эффектов Утопиума.       — Подожди, — говорит она, и собственный голос кажется чужим.       — Я не хочу больше ждать, — отвечает он, а затем аккуратно приподнимает подол ее платья и проводит языком по оголившейся коже бедра.       Лив думает, что сейчас умрет, потому что на мгновение у нее перед глазами меркнет свет и даже кажется, что она видит звезды. Она судорожно хватает ртом воздух, не в силах оторвать взгляд от чужого языка, скользящего все выше. Блейн задирает ее платье до пояса так, что ее черные кружевные трусики оказываются прямо перед его лицом, а затем вкладывает мешающую ткань в ослабевшие руки Лив. Она по инерции сжимает ее в кулаках.       Плевать, что кто-то может зайти сюда и увидеть их в любую секунду. На какое-то мгновение Лив задумывается о том, как она выглядит со стороны — растрепанная, с опухшими от поцелуев губами, с расширенными донельзя зрачками, послушно задирающая подол собственного платья, пока в ее задницу впиваются чужие пальцы, заставляющие ее раздвинуть ноги чуть шире, пока по внутренней части бедер скользит чужой язык, периодически сменяющийся на губы и даже зубы. Но ей сейчас настолько плевать, что она просто подается навстречу касаниям, не отрывая взгляда от блондинистой макушки, потому что ей кажется, что только так она чувствует себя живой.       Блейн тянется пальцами к кромке ее трусиков и сдвигает их вбок, обнажая мокрые от выделившейся смазки половые губы. Затем он отрывается от бедра и смотрит Лив прямо в глаза, будто пытается заручиться ее согласием. Она облизывает губы и кивает в ответ, потому что пошло оно все к черту. Потому что дома ее ждет только пресный знакомый секс с Мейджером, а ей так хочется иногда вырваться из клетки, сделать что-то невообразимое: например, потрахаться с незнакомцем на вечеринке под наркотой. Кровь резко приливает к голове, и она не слышит ничего, кроме ее шума, когда его язык впервые касается клитора — совсем нежно и легко, будто пробуя на вкус.       Блейн смелеет и накрывает губами ее полностью, как будто пытается съесть, и от этого внезапного жара Лив не удерживается и стонет. Она неосознанно дергает бедрами, вжимаясь в его рот, и ему приходится сильнее впиться пальцами в ее задницу, чтобы удержать на месте.       Кажется, будто в мозге то и дело происходит электрическое замыкание, повинующееся размашистым движениям языка по ее клитору. Лив чувствует палец, проникающий внутрь, и сжимает его мышцами влагалища, страстно желая в этот момент, чтобы на его месте оказался член, заполняющий ее полностью. Не в силах вынести эту пытку, она хватает Блейна за волосы и тянет вверх. Он хищно смотрит на нее снизу-вверх, облизывая влажные от слюны и смазки губы.       — Трахни меня, — приказывает она, и ему не нужно проговаривать такое дважды. Блейн резко встает, меняясь с ней точкой обзора, а затем обхватывает обеими руками ее лицо и втягивает в жаркий поцелуй с привкусом ее смазки.       Лив тянется к его джинсам, расстегивая их, кажется, целую вечность. Наконец, она освобождает из трусов его отяжелевший член. Она проводит пальцем по головке, собирая выделившийся предэякулят, и Блейн ощутимо дергается. Лив обхватывает его одной ногой, чтобы было удобнее, а затем разрывает поцелуй и смотрит ему прямо в глаза. Не отрывая взгляда, она уверенно направляет член внутрь себя, другой рукой придерживая трусики сбоку. Затем, когда он полностью оказывается внутри, она прикрывает глаза и, будто пробуя, медленно двигается вверх-вниз до упора, вжимаясь в него лобком.       Блейн смотрит на нее так, будто она ожившее произведение искусства. Он вновь уверенно целует ее, а затем подхватывает под задницу, и она в ответ обхватывает его ногами, опираясь спиной о стенку трюма. Он трахает ее сначала медленно, с каждым движением заполняя ее полностью, но Лив хочется большего, сильнее, быстрее.       — Сильнее, — шипит она ему в губы, и он повинуется.       Лив такая мокрая, что с каждым рваным толчком она слышит похабный хлюпающий звук, и это заводит ее еще сильнее. Перед глазами теперь расплывается совсем все, и лицо Блейна кажется нарисованным в стиле раннего импрессионизма. Она прикрывает веки и видит перед глазами абстрактные геометрические фигуры, рождающиеся разноцветными всполохами в темноте и плавно меняющие свою форму. Толчок, круг. Толчок, треугольник. Толчок, совсем уже непонятно что.       Блейн утыкается носом ей в плечо, вырисовывая что-то неведомое языком на ее открытом декольте. Лив словно сквозь толщу воды слышит стоны и понимает вдруг, что это стонет она сама. Ей никогда не удавалось быть тихой в постели, но сейчас она совсем не думает о том, что на ее стоны может сбежаться толпа зрителей. Остаются только мысли о горячем, заполняющем ее изнутри члене.       Блейн начинает двигаться более рвано, шумно дыша ей в шею, и спустя пару движений кончает прямо внутрь. Он застывает, и Лив, все еще зажмурив глаза, начинает хныкать, потому что ей так хочется тоже кончить, что она готова абсолютно на что угодно.       — Тише, принцесса, — говорит Блейн и, не выходя из нее, аккуратно ставит ее на землю, а затем вновь притягивает к себе и вовлекает в поцелуй. Лив целуется рвано, жадно, ее грудь ходит ходуном. Он одной рукой обхватывает ее за талию, а другой начинает круговыми движениями потирать клитор. Лив больше предпочитает вагинальную стимуляцию, но сейчас некогда пререкаться, и она так рада, что он все еще не достал свой член, что она все еще чувствует себя заполненной, что сама не замечает, как кончает.       Это не лучший ее оргазм, но точно самый необычный. Всполохи под веками ускоряются, и ей кажется, что она видит на мгновение цветной пожар, перетекающий во что-то белое и яркое, от чего никуда не деться даже с закрытыми глазами. Все ее тело будто прошибает током, и она дергается, опавший член выскальзывает из нее, и она вцепляется пальцами в плечи Блейна и выгибается в немом «ах!»       А затем с нее будто спадает наваждение.       Лив думает о том, что и правда сейчас хотела бы оказаться в парке и трогать траву, а не изменять чертову Мейджеру с чертовым незнакомцем. Ее чувства все еще притуплены, и она все еще находится в состоянии измененного сознания, но червячок сомнения уже начал просачиваться в ее мысли.       Блейн отодвигается от нее и начинает застегивать ширинку. Он помогает ей сдвинуть трусики на место и по-отечески разглаживает подол ее платья. Лив стоит, охваченная ступором и тревожными мыслями, не в силах смотреть на него.       А все, что происходит дальше, она еще не раз будет вспоминать в кошмарных снах.       Раз, и она поднимает взгляд на Блейна, силясь что-то ему сказать.       Два, и глаза Блейна наливаются кровью, все лицо покрывается сеткой венозных сосудов, и он перестает быть похожим на человека.       Три, и Лив как в замедленной съемке старается проскользнуть мимо него, но он пытается схватить ее за руку, заместо этого лишь проводит заострившимися ногтями по всему ее предплечью.       Четыре, и, потеряв равновесие, Лив сваливается за борт.       Пять, и она просыпается в мешке для трупов, пока еще не зная, что она больше не человек.