Лотос и барабанные палочки

      Трудно забыть про свой день рождения, когда подготовка к нему начинается ещё за неделю. Менеджеры суетятся, подыскивая помещение, дизайнер со стилистом спорят во что одеть, как причесать, какую обстановку вокруг создать, но Хэндери всё это мало волнует, потому что он уже неделю не может поймать ритм.       Целую неделю он мучает барабаны в студии, пробил уже несколько мембран на том-томах, разлохматил все руты, что у него были, и даже в бешенстве сломал свои любимые палочки. Он не может поймать. Ритм ускользает от него, просачиваясь сквозь пальцы, сливаясь в одну кривую с его сердцебиением. Чёткий звук метронома бесит до жути и, кажется, у него даже дёргается глаз в такт ровному тук-так-тук. На ладонях мозоли, перед глазами мелькают четвертные вперемешку с триолями, Хэндери готов засунуть голову между хай-хэтами и ударить по ним чем-нибудь потяжелее, только ритм от этого всё равно не поймается.       — Оставь барабаны в покое, иди отдохни, — он бросает на Куна такой взбешённый взгляд, что тот предпочитает ретироваться с порога студии.       Он и сам понимает, что всех уже достал своими постукиваниями по всем доступным поверхностям. Хорошо хоть Тэн уехал, тот давно бы уже придушил его, остальные терпят. Больше всех, конечно, страдают Сяоджун и Бэлла, потому что отбивания продолжаются и тогда, когда он возвращается за полночь домой.       После первого ночного концерта Джун куда-то прячет кастрюли, после второго — кружки, после третьего — тарелки. Теперь ему остаётся только есть рамен из пластиковых стаканчиков и тарабанить пластиковыми же палочками по столешнице, потому что стальные и бамбуковые тоже куда-то пропали. Хэндери кажется, что вся кухня переехала в спальню Сяо, но когда он пробирается туда, улучив момент, то не обнаруживает ничего, кроме блокнота, валяющегося посреди разворошенной кровати. Во внезапном порыве мести он хватает его подушку: посмотрим, как ты отнесёшься к тому, что кто-то забирает твоё, мелкий пакостник. Хэндери гаденько хихикает, когда слышит возмущённую ругань за закрытой дверью, но Сяо за своими вещами не приходит. Не догадался что ли?.. Хэндери засыпает в обнимку с чужой подушкой, вдыхая лёгкий аромат шампуня, ночного крема и тёплый запах чужой макушки, которым обволакивает шёлковая наволочка. Ему впервые за долгое время снятся светлые сны, содержания которых он не помнит, но чувствует, что они были очень приятными. Подушку возвращать совершенно не хочется.       Следующим вечером он обнаруживает пропажу мало того, что украденной накануне подушки, так ещё и его собственной. Кроме этого, с кухни пропадает вообще всё, даже пластиковые стаканчики и палочки, из которых он вчера вечером соорудил установку.       — И чем прикажешь ужинать? — разъярённый Хэндери без стука врывается в спальню Деджуна и замирает на месте: тот в одних пижамных штанах лежит на животе, уткнувшись в свой блокнот, под его подбородком подушка Хэндери. — Ты! Отдай мою подушку!       Джун поднимает на него ленивый взгляд и смотрит поверх очков.       — Ты первый начал эту войну, когда украл мои вещи.       — Я не крал! — возмущению Хэндери нет предела, — Я отомстил за то, что ты всё с кухни куда-то заныкал!       Джун переворачивается на спину и опирается на локти, поднимая брови кверху.       — То есть я должен спокойно слушать по ночам твои концерты? Бедная собака и то, приходит прятаться ко мне под одеяло!       Хэндери сопит на пороге, надеясь, что полумрак спальни Сяо скрывает его порозовевшие щёки. Почему-то раньше он не замечал, как в голубоватом отсвете ночника выделяются его грудные мышцы, как чётко очерчен пресс, разрезаемый посередине тёмной полоской коротких волосков. "Это всё стресс и чёртов неуловимый ритм", думает Хэндери, разворачиваясь на пятках, улепётывая прочь из чужой спальни, где вдруг внезапно стало слишком жарко.       — Э-э-эй! Мы ещё не обсудили то, что ночью надо спать, а не тарабанить как бешеный дятел! — Хэндери всё же делает шаг назад и прикрывает за собой дверь, отгораживаясь от возмущённых воплей друга, в коридоре сталкивается со своим розовощёким отражением в зеркале и спасается бегством в спальню. Поспит и без подушки, невелика потеря.       Потеря подушки невелика, а вот полуобнажённый Сяо, возникающий в его снах — та ещё проблема, и наутро он просыпается совершенно разбитый. А сегодня ведь его день рождения.       Стилист ругается на его мешки под глазами, но всё же поздравляет, напоминая, что к вечеру он должен быть готов сиять. Весь день ему несут коробки, букеты, сладости и даже Бэлла ведёт себя неожиданно мирно, видимо, шокированная количеством курьеров. На улице накрапывает, и небо затянуло серыми тучами, но Хэндери исполняет наказ стилиста и к вечеру сияет, словно солнышко, потому что во время очередного выхода к курьеру, на кровати, заваленной подарками, возникает его подушка и маленький аквариум, в котором плавает одинокий красный лотос. Хэндери хмыкает и ставит аквариум на тумбочку у кровати, достаёт телефон и забивает в поисковике: "язык цветов лотос". Интернет безжалостно выдаёт ему: "красный лотос символизирует сердечные порывы, рядом с ним расцветает любовь, но одновременно заключена и вторая сторона любви — необузданная страсть, недосягаемые мечты и тайные желания". Хэндери беззвучно орёт в свою подушку, от которой внезапно сумасбродно пахнет Деджуном. Он перестаёт вопить и крепче утыкается носом, с шумом втягивая воздух.       Хэндери вновь сидит в студии и плевать, что сегодня день рождения. Технически, уже наступил новый день, на часах начало второго. Ни новый день, ни новый год в его жизни не приносят нужного ритма. Ему хочется выть, он вновь, и вновь выбивает дух из том-томов, натирая ладони до кровавых мозолей, ногой отбивать ритм в бочку всё тяжелее, педаль словно сопротивляется из последних сил. Из его последних сил.       — Ты всё не сдаёшься? — Хэндери чуть палочки не роняет от мягкого голоса за спиной.       — Да... Не могу уловить нужный ритм..       — Может стоит отвлечься? — на плечи ложатся тёплые ладони, сбегая кончиками пальцев по напряжённым рукам, и возвращаясь обратно к основанию шеи, разминая затёкшие мышцы. — Уж сегодня мог и отдохнуть...       — Мне не хватает практики, — Джун фыркает на его слова.       — Уж кто-кто, а ты только и делаешь, что практикуешься... — пальцы Сяо проминают плечи, отчего Хэндери блаженно стонет, закрывая глаза. Его шеи касается тёплое дыхание.       — Ты с ума сведёшь меня такими стонами, — Хэндери кажется, что сейчас его уши сгорят и осыпятся пеплом на плечи, на горячие ладони, что щекочут и оттягивают волосы на затылке. Он не сдерживается и стонет снова. — Боже... Это лучшее, что я слышал в своей жизни, — Сяо склоняется ближе и прикусывает мочку, чуть втягивая её губами. Хэндери бессилен перед ним, и из его груди вырывается полувсхлип-полустон, — Гуаньхэн, прошу, громче...       — Мы же в студии, — всё, что может выдавить из себя Хэндери, пока чувствует, как горячие руки сползают ниже по его груди, забираясь в расстёгнутый ворот рубашки, которую он не удосужился снять после трансляции.       — Все ушли праздновать твой день рождения, — Сяо оставляет в покое его ухо только ради того, чтобы спуститься дорожкой поцелуев по шее и чуть развернуть за подбородок к себе.       — Почему же ты не ушёл? — глаза Хэндери лихорадочно бегают по лицу, которое невозможно близко от его собственного.       — Я остался вручить тебе свой подарок... — Сяоджун медленно придвигается к его губам. Слишком. Медленно. Хэндери не выдерживает и, вцепившись в волосы Сяо, притягивает к себе, впиваясь в такие мягкие и горячие губы напротив. Джун замирает на секунду, затем выворачивается из-за спины Вона, не разрывая поцелуя, и забирается к нему на колени, задевая спиной крэш, что жалобно звянькает в ответ. Хэндери всё сжимает сведёнными пальцами палочки, когда пытается прижать Сяо ещё ближе, и ещё, и ещё.       Поцелуй выходит из-под контроля, и Сяо едва не лижет его лицо, вырывая стоны из груди Вона.       — Да, детка, я хочу слышать твой голос... — ладони Деджуна проскальзывают между их телами, борясь проворными пальцами с пуговицами на рубашке, Хэндери запрокидывает голову и стонет, отчего Сяо хихикает и прижимается губами к плечам, с которых уже успел стянуть рубашку.       — Деджун, что ты делаешь? — руки Вона застряли в манжетах и сколько он не пытается освободить ладони, они остаются в плену рукавов.       — Дарю свой подарок, — парень сползает с его ног и с усилием отодвигает табурет подальше от установки, освобождая себе пространство, чтобы сесть перед Хэндери на колени.       — Сяо, нет, — потрясённо шепчет именинник, ловя его за запястья.       — Сяо, да, — настойчиво повторяет он, освобождая свои руки и расстёгивая ремень и пуговицы на джинсах.       — Что ты... — конец фразы тонет в протяжном стоне, когда Деджун прижимается губами сквозь бельё.       — Очевидно же, что я... — конец фразы тонет во влажном звуке, с которым Сяо ловит и втягивает в рот головку, едва та показывается из-под резинки трусов, — хочу отсосать тебе, — он снова склоняется, стягивая джинсы и бельё, насколько это позволяет их положение.       — Охренеть подарочек, — Вон затылком упирается в стену, пытаясь не грохнуться со стула.       — Это только открыточка, детка, — Сяо помогает себе руками, насаживаясь с протяжными стонами.       — Музыкальная? — Хэндери пытается шутить, чтобы окончательно не сойти с ума.       — Угу-у-у, — мычит в ответ Джун, посылая вибрации, от которых теперь стонет Вон, заполняя звуками комнату.       — Я из-за этих стонов теперь никогда от тебя не отстану, — довольно ухмыляется Сяо, вытирая остатки собственной слюны с лица.       — Никогда не говори "никогда", — фыркает Вон, наивно полагая, что Джун вернётся к своему занятию, но тот встаёт и стягивает с себя штаны вместе с трусами, — Т-т-ты чего?       — Теперь время основного подарочка, — на губах Сяо играет такая лукавая улыбка, коварству которой позавидовал бы даже Тэн.       — Н-н-но... — Хэндери пытается остановить парня, что повернулся к нему спиной и трётся ягодицами о его член, но руки, стянутые рукавами спущенной за спиной рубашки, в которых где-то внутри затерялись палочки, не могут ничего сделать.       — Я уже готов и скоро с ума сойду, поэтому прости, что без прелюдий, — Сяо достаёт из кармана штанов презерватив и раскатывает по члену Хэндери, что закусывает губу и бьётся затылком о стену, когда Деджун смазывает его. — В следующий раз я хочу, чтобы ты меня подготовил, — Джун резко опускается наполовину, отчего у Хэндери искры из глаз. — Скажи... — Сяо медленно вращает бёдрами, опускаясь всё ниже, — ты растянешь меня потом палочками?       — Чёрт... — Дэри едва не кончает от его слов. Деджун тем временем насаживается до упора и елозит, пытаясь опуститься ещё ниже, притереться своими бёдрами к чужой горячей коже.       — Боже, Гуаньхэн, у тебя просто шикарный член, и чего я раньше до тебя не добрался?       — Не знаю, хернёй какой-то занимался вместо дела, — фыркает Вон, а сам даже глаза открыть не может, потому что боится сойти с ума от вида аппетитной задницы, выглядывающей из-под чёрного лонгслива.       — Хорош языком чесать, хочу, чтобы ты стонал подо мной, — Джун приподнимается и застывает в воздухе, практически соскальзывая с члена Хэндери, который тянется следом, не желая покидать своего тесного и тёплого укрытия.       — Вот же ж! — он перекидывает стянутую рубашку через голову, и выкручивает руки так, что теперь может сквозь текстильный плен вцепиться в бёдра Сяо и резко опустить его обратно, выбивая из него весь воздух вперемешку со всхлипываниями. — Ну и кто тут стонать будет? — он глубже забивается в парня, набирая какой-то невероятный темп, задавая их дыханиям бешеный ритм. Между стонами Сяоджуна он слышит шлепки их тел друг о друга и понимает, что вот он: тот самый ритм, что не может поймать уже неделю. Его не описать никакими нотами, паузами и все квинтоли и четвертные могут отправляться прямиком в ад, потому что не в состоянии передать той музыки, что они с Джуном создают вместе.       — Дэри, пожалуйста, быстрее, я сейчас кончу, — дыхание Сяо вырывается из его груди рваными клочками.       — Только не на барабаны! — выпаливает Хэндери и накрывает его член своей рубашкой, пока Сяо в его руках содрогается от оргазма. Он так сокращается в этот момент, что Хэндери не выдерживает и кончает следом, утыкаясь носом в мягкую ткань, обтягивающую выгнутую спину.       Они загнанно дышат несколько минут, не выпуская и не отпуская друг друга. Первым тишину нарушает Хэндери:       — Это лучший подарок за сегодня. Спасибо.       — Ощущение, что это был подарок мне, — хмыкает Деджун и тянется к манжетам рубашки, наконец расстёгивая их, освобождая запястья Вона.       — Твой был в прошлом месяце, не подмазывайся.       — Подаришь мне свои палочки? — Сяо поднимает с пола те, что наконец выпали из рукавов перепачканной рубашки.       — Я уже подарил тебе одну, — Хэндери натягивает джинсы, стянув презерватив.       — Эти пригодятся для следующего раза, — Деджун многозначительно выгибает бровь, отчего Хэндери вновь вспыхивает, хотя, казалось бы... Сяо одевается и подходит к стушевавшемуся Вону, — Ты ведь знаешь про красный лотос? Необузданная страсть и тайные желания... У меня ещё их очень много, и они все сплошь о тебе, — он оставляет лёгкий поцелуй на губах Хэндери. — С днём рождения, мой милый дятел, спасибо, что оттарабанил меня...       Хэндери краснеет ещё больше, хотя казалось бы.