Теремок

Устроив гостей поудобнее, как мог, Док спустился вниз, бухнулся на табурет и испытующе посмотрел на Лию. Потом на Серьгу. Оба были смурны и бледны, Лия, нервно покусывала губы. Но она же первая и сказала: — Я… ошибалась. Нельзя их выгонять. Они же уникумы. — Если у них иммунитет против этого бесячьего вируса, — подхватил Серьга, — они точно на вес золота, как ты, Док, и говорил. — Я это говорил вообще про живых людей, — уточнил тот, налил в кружку кипятка и кинул туда пакетик с чаем, стараясь, чтобы никто не заметил, что у него трясутся руки. А руки тряслись. — Вы что, действительно считаете, что эти двое — залог возрождения человечества? Как в «Противостоянии» у Стивена нашего Кинга, про которого мальчик толковал? — он кривовато усмехнулся. — Вы не думаете, что они могут быть… опасны? Мутировать впоследствии? Напасть и загрызть всех нас? — Ты и сам так не думаешь, — уверенно заявил Серьга. Док медленно цедил свой чай, понимая, что лично будет нести ответственность за принятое сейчас решение, как хозяин этого «теремка». «Я — мышка-норушка. Я — лягушка-квакушка. Я — лисичка-сестричка. А я — зайчик-побегайчик. Приходи к нам жить». — Тогда пусть остаются, — вздохнул он наконец. — Даже если мы реально идиоты и этим подписываем себе какой-нибудь приговор, что ж… Он не договорил — сверху, с лестницы, донеслось негромкое, но твёрдое: — Я знала, что вы поймёте, — Вера коротко улыбнулась и начала осторожно спускаться вниз, цепляясь за перила. — Слава Богу. Вы поверили. Вы спасёте хотя бы Ярика. — Почему «хотя бы», — резко спросил Док. — Вы что, недостойны? По его мнению, это было уже слишком. Как-то немножко множко. Он оглянулся на друзей. Те молчали, в свою очередь выжидательно уставившись на него. Выходит, по их мнению, осенило его вдруг, именно он был тут волком-альфа, хозяином стаи, — и не потому, что все они обосновались в этом доме, а по какой-то иной причине. Странно, а он-то считал, что эту роль Серьга предназначает себе. Как опытный боец, не чета ему, интеллигенту. — Да, я недостойна. Мне не стоит жить. Но я не смогла покончить с собой, вы же понимаете, мне на кого было оставить сына… а сейчас есть на кого, — Вера с трудом перевела дыхание, прямо глядя на него. Даже то, чтобы спуститься по ступенькам, потребовало от неё больших усилий. «Её следовало бы осмотреть, — с тревогой подумал Док. — Не сепсис ли? И мелет-то какую ерунду». — А ну-ка, присядьте, — властно приказал он, беря женщину за руку и силой усаживая на кухонный диванчик. Рука, к счастью, не была горячей, как он опасался. — У вас есть какие-то основания для подобных утверждений, или это так, некая возвышенная болтовня об искуплении грехов и всякое такое? Он ожидал, что Вера обидится, но она снова твёрдо посмотрела на него снизу вверх — Дока прямо-таки притягивали её глаза с золотистыми радужками и зрачками-росчерками, — и проговорила, уже гораздо тише, почти шёпотом, оглянувшись при этом на лестницу, по которой только что спустилась: — Ярик вам не всё рассказал. Я промолчала, мне хотелось узнать, что он сам помнит. Слава Богу, он всё-таки был без сознания, как я и надеялась тогда. О чём молилась. Док выдержал очередную паузу в этом диком разговоре. Он ничего не понимал и видел, как так же, непонимающе переглядываются Лия и Серьга. Наконец он как можно мягче, будто разговаривал с душевнобольной, спросил: — О чём вы? Объясните. — Меня изнасиловали бесы, — ответила Вера спокойно, и этот тон совершенно не вязался с тем, что она говорила. — Я, возможно, беременна. Бесы поймали нас на пустыре за санаторием, когда мы убегали, — она передохнула и скороговоркой продолжала под всеобщее потрясённое молчание. — Их было двое. Я молилась, чтобы Ярик потерял сознание и не понял, что они делают со мной. Так и случилось. Слава Богу. Краем глаза Док увидел, что Лия зажала себе рот обеими руками. — Как вам удалось бежать? — так же бесстрастно, как Вера, произнёс он. Всё, что они с Серьгой видели из мансарды, все подобные сцены заканчивались одинаково — смертью жертв. — Они сменяли один другого, а потом вдруг, — её глаза сверкнули, — оба будто лопнули. Сдохли. Я стояла на четвереньках, вся залитая их вонючими внутренностями, — она судорожно сглотнула, но голос её не изменился. — Кто-то помог нам. Высшие силы. Господь Вседержитель. Моя бабушка научила меня молиться, и я вспомнила и молилась. — Он мог бы спасти вас пораньше, Вседержитель-то, — вдруг гаркнул за её спиной Серьга, и всхлипывающая Лия гневно посмотрела на него. — Чтобы не допустить до этого… пиздеца! — Это испытание, — возразила Вера, уже совсем тихо. — За грехи мои. — Да что за хуйня! — заорал Серьга, ударив по столу кулаком так, что подскочила посуда. — Нам всем было послано испытание за грехи наши, выходит?! Даже грудным младенцам в роддомах и кошкам, которых пожрали эти ёбаные твари?! — Да, — прошелестела Вера. — Да, вот именно. Нет. Не знаю. Она всхлипнула. — Отстань от неё! — выпалила подскочившая Лия в лицо опешившему Серьге, заслоняя собой Веру, как наседка цыплёнка. — Ты же видишь, она не в себе! Док вскинул руки кверху ладонями и сам крикнул: — Бога ради! Прекратите все! — он снова посмотрел на Веру. — Сколько вам лет? Наступила ли менопауза? Женщина покачала головой: — Н-нет. Мне сорок семь. — Понятно, — Док отвёл взгляд, лихорадочно обдумывая эту новую, свалившуюся на них проблему. Будто прежних было мало. — Возможно, вы и не беременны, —проговорил он наконец. — Это выяснится в ближайшее время, полагаю. — Можно поискать аптеку, там есть тесты, — сквозь слёзы произнесла Лия. — Хотя они неточные, у меня два подряд соврали, — её бледные губы искривились в подобии улыбки. А Вера вдруг потянула её за руку, усаживая рядом с собой, и обе самозабвенно зарыдали, вцепившись друг в друга. — А-а-а, м-мать! — сквозь зубы процедил Серьга, выскакивая на крыльцо и охлопывая себя по карманам в поисках сигарет. — Ебануться можно! Док опрометью вылетел вслед за ним. У него тоже не было никаких сил смотреть на этих женщин. Совершенно никаких, на этакое он не подписывался. Он без слов потянул пачку «Пэл Мэл» у Серьги из рук. Подбежавший Портос ткнулся лобастой башкой ему в бедро, ожидая ласки либо лакомства, а ещё лучше — и того, и другого. Вот кого было сложновато кормить, так это псов. Им невозможно было объяснить, почему вместо идеально сбалансированного рациона натурпродуктов у них теперь в мисках только «Педигри» из ближайшей обнесённой ветеринарки. И горьковатая пшёнка. — Через недельку можно уже картошку сажать, как думаешь? — кашлянув, спросил Док у Серьги, как ни в чём не бывало. — Через две, — поразмыслив, уточнил тот с такой же наигранной беспечностью. — Если погода годная будет, и земля как следует прогреется. — Понятно, — только и сказал Док. Оставалось обсудить виды на урожай и установку теплицы. Помидорной рассады можно было где-нибудь наковырять. Или помидоры как-то не так растут? Он понятия не имел, но надеялся, что это знает Серьга. Позади них скрипнула дверь, и оба оглянулись, ожидая увидеть Лию или Веру. Но на пороге, просунув растрёпанную голову в щель, стоял Ярик. Его глаза блестели — Док понял, что начинает привыкать к виду этих странных глаз. — Мама плачет. И тётя Лия, — произнёс он тонким перепуганным голосом, дёрнув острым подбородком в сторону кухни. — Почему? — Мы разговаривали обо всём, что… произошло, и они расстроились. Это женщины, они очень эмоциональные. — ответил Серьга вместо Дока бодрым деревянным голосом. — А мы мужики, мы вот… курим, — он повертел зажатым в пальцах окурком. Док предвидел следующий вопрос и не ошибся. — А мне что тогда делать? — поинтересовался Ярик с чистым любопытством глядя то на одного, то на другого. — Э-э… — подал голос Док, которого Серьга незаметно лягнул в лодыжку, не больно, но чувствительно: вступай, мол, первая скрипка. — Курение — так себе привычка, если честно, напряжение можно сбросить на тренировках. У нас тут тренажёрка есть. Я тебе покажу. Мы всё время там с Серьгой… э-э, с дядей Серёжей занимаемся. И тир, если хочешь научиться стрелять. — Ого! — восторженно выдохнул Ярик, полураскрыв рот, будто птенец. — Круто! Ещё как хочу! Я всё это научусь делать — драться и стрелять, мне нужно защищать маму. У Дока запершило в горле. — Мы тоже будем защищать твою маму и Лию, — твёрдо заверил он. — И ты будешь. Обязательно. Вот посмотри, этого парня зовут Портос, — с облегчением перевёл он разговор на более безопасные рельсы. Слава Богу, у Веры хватило сил скрыть от него происшедшее. А мальчик действительно ничего не понял, подумал Док, при его непосредственности он не смог бы что-либо утаить. Вот только как Вера собирается скрывать от Ярика свою беременность? «Не кажи гоп, — одёрнул он себя, — неизвестно, беременна ли она вообще». Он был готов сам молиться Пречистой, чтобы этого не случилось. Он понятия не имел, как в таком случае сработают законы генетики, и будет ли ребёнок Веры человеком. — Он такой же громадный, как тот Портос из книги, — с восторгом заявил мальчик, тиская за шею кавказца, который стоически ему эту фамильярность позволял. Док так и знал, что Ярику не придётся объяснять, кто такой Портос, и не удержал улыбки, которая, впрочем, тут же угасла, едва парнишка задумчиво произнёс: — А знаете, ведь собак тоже почти не осталось. И кошек. Они всех сожрали. Бесы. Всех, всех, — он глубоко вздохнул, и вдруг снова просиял: — Но я видел одного кота! Это был точно кот, потому что рыжий. В соседнем доме возле того, где мы от бесов с мамой укрывались. Он бегал по огороду. Наверное, мышей ловил. Больше же там вообще нечего было есть. Ну или птиц. Он сам по-птичьи склонил набок голову на тонкой грязной шее. — Котик? — заинтересовалась и Лия, тоже просовываясь в дверь. — Ой! Я хочу котика! Мальчики! Он же погибнет, если мы его не подберём. Может, это последний котик тут вообще. Ну мальчики! — Ну начина-ается. — Серьга картинно схватился за голову. — Сейчас всё бросим и пойдём кота ловить, ага-ага. — Да чего там его ловить, он же голодный, он точно выйдет сам, если почует вкусняшку, — загорячилась Лия, явно выбирая, переходить ли ей в кавалерийскую атаку или изобразить страдающую за котика масенькую усю-пусю. Всё это было так явно написано на её кукольном личике, что Док привычно отвернулся, пряча улыбку. Серьга в очередной раз с мученическим видом вздохнул и повернулся к Ярику: — Чувак, тебе придётся пойти с нами, показать своего котяру. Не сдрейфишь? — Кто?! Я?! — Ярик возбуждённо запрыгал по крыльцу так, что чуть с него не грохнулся, Док вовремя поймал его за тощий, как спичка, локоть. — Вы что! Действительно, заявлять такое пацану, который ухитрился выжить после нападения бесов, было как минимум смешно. Обхохочешься. — Вера? — Док обернулся к зябко кутавшейся в Лиин пуховый платок женщине, тоже вышедшей на крыльцо. — Вы позволите? Мы за вашим сыном хорошо присмотрим, не беспокойтесь. — Да, пусть он вас проводит. На измождённом лице Веры явственно читалось: «Сдался вам этот кот», но она промолчала, видя, как сияет Ярик. Тот раскраснелся, пританцовывая на месте от нетерпения, до того ему хотелось в настоящую взрослую вылазку. — Куртку надень! — строго велела мать, и он послушно понёсся в дом и вверх по лестнице. Вера проводила его глазами и бесстрастно сказала, глядя на Дока: —Только не рискуйте ради него. Если что… не надо его спасать. Док открыл было рот, чтобы возмущённо отчитать её — внутри у него так всё и закипело, — но Вера закончила: — Он же для чего-то предназначен. Он не умрёт. Только не сейчас. Тут снова послышался топот Яриковых башмаков, и Док так ничего и не сказал. Но запомнил. В словах Веры была непреклонная истовая убеждённость. Через два часа они благополучно вернулись из своей экспедиции. Ярик торжественно нёс за пазухой тощего рыжего кота, уютно там пригревшегося, мужчины с ружьями шли по обе стороны от мальчика почётным эскортом. Кота закономерно назвали Атосом, и он даже начал на это некошачье имя откликаться. Лия не спускала его с рук, хоть был он блохаст и царапуч. Портос же и Арамис при виде нового жильца поджимали хвосты и задом отступали, хотя звались героями той же книжки. Через десять дней всё людское население особняка взяло лопаты и дружно вышло «на картошку», вскопав огород на том месте, где у Ветки всегда был цветник. Но об этом Док старался не вспоминать. Он методично рыхлил землю вместе с Серьгой, а Вера с Яриком опускали в лунки разрезанные на четвертушки картофелины. Лию они все дружно гоняли, требуя сесть и не мельтешить. Та, впрочем, не очень-то возражала: придерживая рукой живот, присаживалась на чурбачок на солнцепёке, подставляла теплу лицо. Была она уже на девятом месяце. С Верой же всё ещё было непонятно что. Признаков раннего токсикоза не наблюдалось, но и менструация в срок не пришла. Два из пяти тестов, за которыми Серьга сгонял в аптеку, оказались положительными. Три — отрицательными. Приходилось только ждать, Дока Вера всё равно бы до себя не допустила. Из той же аптеки Серьга приволок огромный тюк каких-то детских вещичек, присыпок, лосьонов и памперсов. Лия, увидев это, расплакалась. — Теперь зато мы во всеоружии, абсолютно готовы к прибытию нового человека, — бодро заявил Док, и Лия залилась слезами ещё пуще. — Я ве-ведь даже не знаю, мальчик у меня ли де-евочка, — всхлипывая, жаловалась она прерывающимся голосом. — Когда я на УЗИ ходила, он или она ручкой закрывались! А потом началось э-это! — Ну, если мальчик будет, назовёшь Ильёй, — предсказал Серьга. — А девочку? — Марией, — отозвалась Лия, перестав плакать, и Вера одобрительно кивнула. Но раньше Ильи или Марии в их жизни появился Джус.