Танцор и рэпер бесконечности

Сейчас уже, наверное, никто не сможет точно сказать, как все так получилось. Даже сами участники. На первый взгляд ведь эти парни абсолютно разные. Как небо и земля, как день и ночь. Один — вечно жизнерадостный ребенок и самое настоящее солнышко, а второй — крутой парень-одиночка. Впрочем, говорят же, что противоположности притягиваются. Не всегда, но чаще всего это так. Когда Ли Ховон такой гордый, независимый и уверенный в себе только пришел в компанию и остальные узнали, что будут с ним в одной группе, все без исключения подумали, что это будет полный пиздец и с ним будет очень тяжело. Как вообще можно найти общий язык с тем, кто сразу же построил вокруг себя стену отчуждения, за которую другим ход заказан? Но на деле же все оказалось совсем не так. Удивительно, но первым что к чему сообразил их новоиспеченный макнэ. Понял и внезапно стал проводить с ним практически все свое время. Возможно, чувствуя защищенность рядом со старшим, стал во всем ему помогать и сам просить помощи, если в ней нуждался. И неожиданно для всех Хоя оттаял. Остальные мемберы увидели, насколько тот может быть добрым, ласковым и заботливым по отношению к младшенькому. Правда со всеми остальными он все равно держался немного отстраненно. Ровно до того момент как в один прекрасный день Чан Дону, его старший товарищ, заметив хмурого и сидящего снова в одиночестве главного танцора, притащил его смотреть какой-то глупый, но забавный фильм вместе со всеми. Это был первый шаг навстречу. А потом произошло еще кое-что. Уже собираясь домой после рэп-репетиции, Дону внезапно заметил, что некоторые личности куда-то смылись. Это показалось ему немного странным. Все-таки обычно они друг друга ждут, чтобы пойти в общежитие вместе. Поэтому заволновавшись, старший решил пойти поискать потеряшку. На поиски тогда ушло довольно долгое время. А как не? Нашелся Ховон в каком-то пустом маленьком танцевальном зале. Он сидел там в полной темноте на полу, и глаза его слегка поблескивали от подступающих слез. Тогда Дону просто тихонько подошел ближе, присел рядом с ним и приобнял за плечи, ожидая, когда Хоя успокоится и будет в состоянии или рассказать о том, что случилось, или хотя бы вернуться в общежитие. И тот рассказал. О том, как все это тяжело для него, о том, как он устал от такого отношения, и о том, что чувствует себя лишним, не нужным в этой новой и перспективной группе под названием Инфинит. Еще он рассказал о том, что всегда очень тяжело сходился с людьми и ему для этого просто необходима чужая помощь. И все сразу встало на свои места. Дону вдруг понял, что этот парень не то, чтобы не хочет, он просто не может довериться и открыться. Будто бы боится чего-то. Или кого-то. С того самого дня Дону взял на себя заботу у младшем. Он старался быть рядом и везде таскать его за собой. На всякий случай. Чтобы в его отсутствие не произошло ничего страшного. В том числе и на свои многочисленные репетиции. Оба танцора и рэпера быстро поняли, что вдвоем репетировать, во-первых, веселее, а, во-вторых, можно многому друг у друга научиться. Неожиданно Хоя стал в разы больше улыбаться, безумно удивив этим оставшихся мемберов. Правда характер у него не поменялся даже с течением времени. Ховон временами очень упрямый и никому не позволяет командовать собой. На этой почве они до сих пор часто цапаются с Сонгю, неистовым лидером Инфинит. И, что удивительно, практически всегда из этих ссор выходит победителем именно младший. Наверное, потому что у него такая аура. Аура, которая даже лидера заставляет в большинстве случаев оставить все как есть и отступить. Иначе все может дойти до драки, из которой победителем вероятнее всего выйдет все тот же человек. Сонель и Ухен, конечно, не довольны этим, но поделать ничего не могут. Когда Хоя зол, от него можно ожидать всего, что угодно, и приходится прятаться по кустам. Ну всем кроме Дону и чаще всего Сонджона. Эти двое абсолютно не боятся огрести от одногруппника. Знают, что тот им все равно ничего не сделает. А потом… Никто действительно понятия не имеет, как все дошло до такого. Просто в один момент танцоры-рэперы внезапно объявили всем, что с некоторого времени состоят в довольно близких и не совсем дружеских отношениях, сообщили, что им все равно на чужое мнение, и для верности при всех поцеловались. К счастью, никто и ничего им на это не сказал, приняв все, как есть. Пусть себе встречаются на здоровье. Главное, чтобы вели себя прилично и не спалились инспиритам. *** — Ребят, вы Хою не видели? Вернувшись с каких-то очередных съемок, обойдя все общежитие и не найдя никого в том числе и своего парня, Дону решает заглянуть в последнюю оставшуюся комнату. В комнату самых младших. Впрочем, в ней обнаруживается только надувшийся и чем-то раздраженный Сонель. Он бросает на внепланового гостя раздраженный взгляд и, фыркнув, демонстративно отворачивается в сторону, ныряя под одеяло. — Сонель-а? — но Дону не обращает на это странное поведение никакого внимания. — Ты не знаешь, куда подевался Хоя? Нигде не могу его найти и на телефон он почему-то не отвечает. — Я не знаю, где он, — снова фыркает Сонель, высунув нос наружу. — И мне плевать. Так. Дону понимает, чувствует, что в его отсутствие произошло что-то, кажется, не очень хорошее. Вариант может быть только один. Похоже парни успели переругаться настолько сильно, что Хоя куда-то сбежал. Вот только из-за чего? И с кем? Только ли с Сонелем? Да и с ним ли вообще? Ведь при ссорах с младшими, будь то Сонель, Менсу или изредка Сонджон, он обычно никуда не уходит. А зачем? Просто злится и какое-то время на всех огрызается. Так что же произошло сейчас? — Ладно, — старший вздыхает. — Хорошо. А где остальные парни? Все-таки приходится выбраться из-под одеяла. Чтобы разговаривать с тем, кто не понимает намеков. — Менсу вовремя слинял на съемки своего фильма, а Джон-и, кажется, ушел куда-то по своим делам, — пожимает плечами. — А хены? — А хены где-то вместе с Хоей, — Сонель снова раздражается. Что ж, теперь все более или менее понятно. Ну почти. Сдается, Хоя поссорился не с Сонелем, а с главными вокалистами. И это зацепило их местную шпалу. Поэтому он и дуется на всю троицу сразу. Вот только все равно не очень понятно, что между ними произошло. Должно быть что-то серьезное. Иначе они бы не ушли из общежития. Кстати. А чего это они все втроем куда-то свалили? Решили что ли продолжить разборки где-то в другом месте? Или помирились и пошли отмечать мир? — Мы решили немного порепетировать прямо в общежитие, — внезапно говорит Сонель, поймав печально-обеспокоенно-непонимающий взгляд и спрыгивая с кровати. — Так вот. У Ухен-хена не получалось одно движение, но он не хотел слушать никаких замечаний в свою сторону. Тем более от младшего, — он невольно улыбается, когда замечает, как внимательно его слушают. — Они начали ругаться между собой, и Сонгю-хен неожиданно принял сторону Ухен-хена, — вздыхает. — В конце концов Хоя опустил формальности, и Сонгю, разозлившись на такие фривольности, попытался поставить его на место, — не заметив, Сонель тоже переходит на неформальное обращение. — Это было действительно страшно. А потом… Я и сам не понял, что произошло, но Ухен, психанув, бросился на Хою. Сонгю, кажется, был в таком шоке, что ничего не смог сделать, и мне пришлось самому пытаться разнять этих двоих. Мне, вон, тоже досталось, — он демонстрирует красное пятно на своей щеке. — А? Они что сделали? Прости, я, кажется, не расслышал, — вот такого поворота Дону точно не ожидал. — Они действительно подрались? Сильно? — Да, — Сонель кивает в подтверждение своих слов. — Но не переживай так сильно, ничего серьезного. А потом Хоя, окончательно психанув и потеряв самообладание, просто ушел из общежития, хлопнув на прощанье дверью, — щека, между прочим, до сих пор болит. — Сонгю и Ухен ушли на его поиски. Все-таки поздно уже. Да, такого Дону, может, и не ожидал, но, по крайней мере, теперь все понятно. Во-первых, Ховон больше всего терпеть не может ошибок и не точностей в танцах, а, во-вторых, его наверняка очень сильно задело то, что Сонгю в этом вопросе принял не его сторону. Да еще и эта драка. Вообще-то Хоя не любит насилия и редко начинает первым, но никому не спустит этого с рук. — Я понял. Оставайся, пожалуйста, здесь, — направляясь к выходу, внезапно серьезно говорит старший. — Я знаю, где он может быть, но, если вдруг объявится раньше, чем я найду его, обязательно напиши в группу. — Да, — кивает. — Я потому и сижу тут, — Сонель бросает взгляд на телефон. — Не переживай и поторопись. Приведи нашу звезду обратно. *** Пожалуй, Дону в первые в своей жизни злится по-настоящему. На двух главных вокалистов. Так, что руки чешутся им врезать разок-другой. Да как они могли? Как посмели? Ведь знают же, что так нельзя. Знают… Но все равно делают это. И, если от Ухена нечто подобное в принципе ожидалось, то Сонгю… Как он мог допустить, чтобы конфликт из-за такой мелочи дошел до драки? В агентстве уже практически никого не осталось, но, наверное, это и к лучшему. Молодая девчонка на ресепшене только улыбается и как бы между прочим замечает, что почему-то сегодня участники приходят поздно и по одному. Так. Значит, Хоя, Ухен и Сонгю точно здесь. Осталось только найти главного танцора. Дону снова пытается разыскать тот самый танцевальный зал. Ховон ведь наверняка прячется именно там. Дверь оказывается заперта, но старший уверен, что внутри кто-то есть. Даже отсюда слышится приглушенная музыка и чье-то тяжелое дыхание. Стучаться нет смысла, а потому он быстро ищет что-нибудь, что можно использовать как отмычку. Например, нож или на худой конец ножницы. Не сразу, но дверь поддается не умелым рукам, и перед Дону предстает крайне интересная и настораживающая картина: в таком небольшом пространстве Хоя пытается станцевать «Be mine». Но танец этот какой-то не такой. Осень странный. Какой-то весь дерганный, резкий и, главное, смазанный. Впрочем, не это самое главное. Выглядит младший тоже как-то странно. Такое ощущение, что он сейчас просто свалится. Вон, чуть ли не на каждом шаге ноги подгибаются. Увлеченный своим делом, Ховон не замечает постороннего наблюдателя, полностью погрузившись в мир музыки. Однако и сам Дону не спешит выдавать свое присутствие. Ровно до того момента, как танцор, запутавшись в собственных ногах, не спотыкается и едва не падает. Быстро шагнув внутрь, старший вовремя успевает поймать его за талию, заставляя остановиться. Боже, какой он горячий. Но от чего-то все его тело сотрясает дрожь. — Дону? — воздух не проходит через легкие и говорить оказывается очень тяжело. Хоя хочет отстраниться, но у него не получается. Во-первых, потому что его никуда не отпускают, а, во-вторых, потому что ноги перестают слушаться окончательно и без поддержки он просто падает, будучи не в силах держаться в вертикальном положении. Интересно, сколько времени прошло? Судя по ощущениям и усталости не меньше двух дней. Голова безумно болит. — Все. Хватит, пожалуйста, — во взгляде главного рэпера, пожалуй, чересчур много тревоги и беспокойства. — Давай-ка мы с тобой присядем. Только сейчас Ховон действительно обращает внимания на то, что сердце его бьется непозволительно быстро. Пульс просто зашкаливает, и от этого дышать нормально не получается. Голова слишком сильно кружится и очень хочется сесть. А еще лучше прилечь. — Ты в порядке? — спрашивает Дону, помогая ему усесться и прекрасно понимая, что это глупый вопрос. Конечно же, он не в порядке. Даже страшно представить, как долго он загонял себя тут. — Хоя-ши? — он тоже садится и отправляет в чат сообщение, говоря, что Хоя с ним и предупреждая, что кое-кому разговора не избежать. Но ему ничего не отвечают. Танцор просто не может сейчас ничего сказать. Да и не хочет он говорить. Дождавшись, когда старший устроится рядом, Ховон укладывается на его плечо, чтобы немного передохнуть. Навивает кое-какие воспоминания. Только сейчас, к счастью, все обходится без слез. По крайней мере, пока. Вообще-то их местная гроза тот еще плакса. Очень часто он не может сдержать своих эмоций и слез. Впрочем, в Инфинит это вполне нормально. Все они плаксы. Ну кроме, возможно, Сонгю и Менсу. Эти двое плачут чуть реже других. — Ладно, — чувствуя, что парень на его плече начинает потихоньку засыпать, Дону сильнее прижимает его к себе, пытаясь передать частичку своего тепла. — Но, может, все-таки вернемся в общежитие? — Я не хочу никуда возвращаться, — внезапно подает голос Хоя. — Только не сейчас, — ну вот, опять начинает упрямиться. Впрочем, в этом нет ничего удивительного. Танцор всегда такой. Пока окончательно не успокоится и не придет в себя, предпочитает ни с кем не пересекаться. Особенно с тем, из-за кого все это. Хотя бы потому что не хочет продолжать ругаться. И не хочет, чтобы кто-нибудь видел его в таком состоянии. Именно поэтому старший не настаивает и не уговаривает, прекрасно зная о такой особенности его характера. Ладно. Можно ещё немного ещё вот так посидеть. Пусть Хоя отдохнет и окончательно успокоится. Хотя, наверное, это будет довольно долго. Вон, до сих пор он слишком напряженный. Только бы действительно не вздумал реветь. С него станется. Несмотря на то, что на первый взгляд Ховон кажется суровым парнем, на деле же все совсем не так. В эмоциональности с ним могут посоревноваться только Сонджон и сам Дону. Что тоже, между прочим, довольно странно. Он ведь тоже не похож на человека, который часто позволяет себе плакать. Главный рэпер бросает на младшего обеспокоенный взгляд. — Не переживай, — тихо бормочет Дону куда-то в чужую макушку. — Я поговорю с Ухеном об этом, — аккуратно касается подбитой губы. — Пусть научиться правильно танцевать и держать себя в руках. — Не надо, — в ответ Хоя только качает головой. — Зачем об этом разговаривать? — Он ударил тебя, — напоминает. — Своего тонсена. — Ну и что? — пожимает плечами. — Я тоже ударил его. Своего хена, — одними уголками губ улыбается танцор. — Дашь мне еще несколько минут? Я дико устал. Нет. Разумеется, Ховон прекрасно понимает, что старший просто переживает за него. Он всегда такой. Постоянно переживает. Не может иначе. Ведь сам Хоя очень часто куда-то влипает. И падать он очень любит. Хорошо хоть еще ни разу со сцены не слетел. Поэтому не переживать за него не получается. Впрочем, сейчас в этом нет особой необходимости. Главный танцор все еще не очень хорошо, и все его тело пробивает мелкой дрожью, но это ничего страшного. С их графиком такое состояние вполне объясняемо. Возможно, все дело даже не в ссоре с Ухеном. Это просто стало отправной точкой и прорвало плотину. — Все хорошо, отдыхай, наша отчаянная денс-машина, — улыбаясь, Дону качает головой. — Пойдем, когда будешь готов. *** Что ж, как и обещал старший, они возвращаются в общежитие только тогда, когда Ховон решает, что уже пора. То есть ближе к полуночи. Потому что до этого времени кое-кто не находил в себе сил подняться на ноги. Впрочем, и сейчас тоже особо лучше не стало. Голова до сих пор кружится и легкая тошнота все еще никуда не делась. Да что же это такое?! Будучи рядом, Дону осторожно поддерживает младшего под локоть. Чтобы не дай бог не свалился на землю. — Я в порядке, — усмехается Хоя, ловя на себе очередной встревоженный взгляд. — Знаю, — Дону резко останавливается, разворачивая своего парня к себе. — Просто не хочу, чтобы тебе было плохо. Может, хочешь чего-нибудь перекусить? — Ой, нет, спасибо, — от одной только мысли об еде тошнота возвращается с новой силой. — Я лучше сразу спать, если ты не против. Не так уж много времени для сна осталось. — Хорошо, — Дону кивает и, прежде чем продолжить путь, оставляет быстрый поцелуй на его губах. — Пойдем. Главный рэпер делает шаг в сторону общежития, но его внезапно хватают за руку, заставляя снова остановиться. Теперь уже Ховон решает немного задержаться. А что, погодка-то хорошая. Впрочем, дело не в ней. Усмехнувшись, он притягивает Дону к себе для более серьезного поцелуя. Для нескольких глубоких поцелуев. Даже будучи в не очень хорошем состоянии и настроении, Хоя не может отказать себе в этом. А потом просто не может оторваться. Слишком сильно он любит вкус этих губ. От недостатка кислорода голова кружится сильнее, но танцор не обращает на это внимания. — Так-так-так, — но то, что Хоя не обращает на это внимания, не значит, что этого нет. — Все, хватит, — Дону, смеясь, отстраняется. — Пойдем. Иначе придется остаться спать на улице. Разумеется, Ховон понимает, что старший прав. Он буквально чувствует, как лицо его бледнеет и как по телу прокатывается крупная дрожь. Да, пожалуй, действительно нужно возвращаться в общежитие. Еще же с Сонгю и Ухеном нужно будет, наверное, объясниться. И с Сонелем. Интересно, Сонджон уже вернулся? Не хочется, чтобы еще и этот ребенок за него переживал. Тот ведь каждый раз так сильно беспокоится за своих хенов, что не может сдержать слез. Так, что его потом приходится отпаивать горячим чаем, а Сонгю и вовсе ложиться спать с ним. *** — Парни, можно вас на несколько минут? — уложив Ховона спать и не обращая внимания на время на часах, Дону заваливается в комнату главных вокалистов. — Подъем! Впервые в своей жизни этот парень позволяет себе не только разбудить лидера, но и повысить на него голос. Да и вообще повысить голос на кого бы то ни было. Это же, ну, Чан Дону. Иногда складывается впечатление, что он в принципе не умеет кричать. Но, как оказалось, все совсем не так. Кажется, главный рэпер тоже умеет злиться. Очень сильно злиться. — Что такое? — тихо спрашивает Сонгю, не желая будить своего парня. — Дону, ты чего? — Хочу из первых уст узнать, что сегодня произошло, пока меня не было, и почему мне пришлось искать своего парня? Оба парня, разумеется, понимают, что сейчас не самое лучшее время для такого разговора. Но Дону просто не может ждать до утра, и Сонгю это понимает тоже. Поэтому тяжело вздыхает, с трудом садясь на кровати и потирая ставшие ото сна еще более узкими глаза. Если бы Ухен с Хоей поменялись местами, лидер бы тоже безумно переживал и злился. — Слушай, все это простое недоразумение, — немного виновато говорит Сонгю. — Несмотря на то, что у нас сегодня выходной, скоро ведь камбек, — снова вздыхает. — Вот мы и решили немного порепетировать. Правда не в компании, а здесь. Ухен на своей кровати начинает ворочиться, и лидер немного понижает голос. Пусть второй вокалист виноват и не меньше, а, может, и больше, но сейчас будить его не очень хочется. Тот и так полвечера злился, а оставшиеся полвечера переживал по поводу ссоры и драки. Спит и ладно. Мало ли. Вдруг начнет истерить. С него станется. Иногда Ухен бывает даже чище макнэ. Истеричка еще та. — Так вот, — продолжает. — Сначала репетицию вел я. Но потом у Ухена и Сонеля не получилось одно движение, и мы с Хоей поменялись местами, — Сонгю вспоминает, что произошло и тяжело вздыхает. — Ель исправился практически сразу, а вот Ухен-а… У него не получалось, он начал психовать и вот результат. Я думал, что Хоя остынет и вернется, а потому не пошел его искать. Только через два часа, — и вот как теперь оправдаться? Но Дону, похоже, сам все понимает. Например то, что их великолепный и бессменный лидер просто не может следить абсолютно за всем. Как понимает и то, что нервы уже у всех на пределе. Так что злиться и устраивать разборки по этому поводу нет никакого смысла. Вокалисты ведь встречаются и, зная характер и натуру Ухена, Сонгю принял его сторону, оставив без внимания его ошибку. Пожалуй, этот непрофессионализм больше всего и задел Ховона. Потому что раньше старший никогда не позволял себе пренебрегать ошибками. — Как он вообще? — спрашивает Сонгю, прекрасно понимая, что частично виноват в этом. — Где ты его нашел? Мы все осмотрели, но не смогли отыскать беженку. — Есть у нас с ним одно тайное место, — усмехается. — Ладно. Пойду я, — Дону хлопает вокалиста по плечу и встает с кровати. — Я все понимаю. Правда. Он твой парень и все такое. Поэтому сейчас мы не будем будить Ухена. Пусть себе спит. Но, думаю, утром не помешало бы ему извиниться, — хмыкнув и махнув на прощание, он быстро выходит из комнаты. Все-таки оставлять Хою, который все еще не отошел до конца, одного надолго такая себе идея. *** — Хоя-ши, пожалуйста, прости меня. Внезапно складывается такое ощущение, что главного вокалиста словно бы подменили. С самого утра он носится вокруг одного из тонсенов, налево и направо стреляя своими знаменитыми сердечками и улыбаясь ему своей самой очаровательной и извиняющейся улыбкой. Может, Сонгю ему уже успел мозги промыть, а, может, и сам понял, что виноват. Но надо отдать Хое должное, держится он стойко. Не прощает. Даже и не смотрит в его сторону, стараясь держаться поближе к Дону. Губа между прочим до сих пор болит. И голова тоже. Очень хочется снова лечь спать. — Ну пожалуйста, Хоя-ши, — в порыве чувств Ухен бросается вперед, собираясь обнять младшего. — Нет, — Ховон, делая шаг назад, выставляет руки вперед в защитном жесте. — Не надо, хен, — в глазах его мелькает такое странное выражение, что старший нерешительно замирает на месте. Дону, до этого момента спокойно беседующий с макнэ-лайн, резко оборачивается и за долю секунды оказывается около своего любимого, стараясь незаметно загородить его своей спиной. На всякий случай. Разумеется, главный танцор не выглядит тем, кого нужно защищать и оберегать. Но очень уж не хочется, чтобы не дай бог снова произошла драка. К тому же, кажется, Хоя тоже не хочет снова участвовать в скандале. Хватит и одного раза. — Все в порядке? — негромко спрашивает Дону. — Хоя? Ухен-а? — Да, — Хоя кивает, криво улыбнувшись. — Пойдем, хен, — схватив старшего за руку, он тянет его обратно за стол. — Ладно. Идем, — качнув головой, рэпер следует за парнем, оставив Ухена стоять одного и удивленно хлопать глазами.