Ангелы в дверях.

Мои ангелы бьются в двери, на белый свет я их не пускаю. Мои ангелы убьют тебя, я знаю.

Безумный мастер вышел в город. Он оглянулся, ничего не изменилось . Мастер достал из грудного кармана карманные часы и взглянул на время. Время есть. Твердым, уверенным шагом он направился в местную забегаловку, по пути купив газету с городскими новостями. Сев за один из столиков на улице, он закинул ногу на ногу и принялся изучать содержание газеты. Нельзя было не обратить внимания на его ботинки. Ботинки были знатные из дорогой черной кожи, начищенные до такой степени, что в них отражались красные платки, гуляющих дам и голубой фартук подошедшего официанта. Официант был ярким примером именно тех людей, которые любят вкусно, а главное много поесть. Мельком мастеру показалось, что даже два человека не смогут обхватить его по окружности руками, но он вовремя вспомнил, что это не имеет никакого отношения к тому делу, ради которого он пришел сюда. Он сделал заказ на крепкий кофе с сахаром и пару кусочков лимонного пирога, перед этим поинтересовавшись, не слишком ли там много начинки и не будет ли она вываливаться из краев, когда он станет, есть пирог. Официант заверил его, что начинки в пироге в самый раз и вываливаться она не должна, затем, закинув полотенце на плечо, удалился на кухню, напевая под нос, какую-то очень знакомую мастеру песенку, но вот вспомнить её все никак не удавалось. Стоит отметить, что весенний день был довольно солнечный и на удивление не душный, как это обычно бывает в конце мая. Легкий ветер гулял по крышам домов, развивал девушкам волосы, изредка гонял прошлогодние, неубранные листья или мелкий мусор. Небо было покрыто легкими перистыми облаками. Да, и вообще на улице, и казалось, даже во всем мире, чувствовалась необычайная легкость, ветреность и мимолетность. Из здания забегаловки во двор просачивались вкусные, манящие запахи выпечки, мимо проходившие люди оборачивали головы, некоторые даже останавливались, чтобы перекусить. Где-то там гремела посуда, шипел на сковороде омлет, таяло на мелком огне масло. Незримый повар, своей невидимой рукой переворачивал румяные блинчики или готовил вишневый джем. - Сегодня отличный денек, как считаешь? – спрашивал он официанта, вытирая рукавом пот со лба. Официант соглашался, отдавал заказ и снова уходил обслуживать клиентов. Мастеру, наконец, принесли кофе и два кусочка пирога. Сразу стало ясно, что повар добросовестный и честный человек и конечно не пожалел начинки. В какой-то мере Мастеру даже показалось забавным, слизывать с баков куска вытекающую начинку, а потом облизывать липкие пальцы. Однако чаевых он не оставил. Слишком принципиален. Итак, позавтракав, мастер направился по своим делам, а именно в антикварную лавку, к своему давнему знакомому дядюшке Келу. Больше всего на свете дядюшка Кел любил свою работу и свой магазинчик. Старик прямо получал неимоверное удовольствие созерцая все накопленное старье. Самое дорогое он хранил в своем доме, который, кстати, имел антиквариата больше, чем в самой лавке. Впрочем, у дядюшки Кела, можно было всегда найти то, что тебе нужно, ну или на худой конец выяснить хоть какую-то информацию. Открывая дверь, мастер слегка поморщился. Уж слишком неприятный и резкий был звук у колокольчиков. Однако хозяин магазинчика не появился. Мастер с силой подергал колокольчики, и из коридора послышалось шарканье ботинок. - Ааа это вы мастер, - раздался голос, еще не вошедшего старика. – Знаете, как я понял, что это вы? Вы наверно спешите и как никто иной цените время. Кел, наконец, показался из коридора. Похоже, что старик тоже завтракал. Об этом свидетельствовали крошки в его бороде. - Вы правы, - мастер взгляну на карманные часы. – Я и вправду ценю время, которого у меня не так много. Старик облокотился на витрину, в предвкушении прибыльного дельца. Его пальцы забарабанили по стеклу, и лицо просияло. Улыбка сначала легко тронула уголки его рта, потом с каждым мигом все ярче играла. - Тогда сразу к делу. Чем могу быть полезен? – теперь он будет предельно вежлив, чтобы ненароком не спугнуть матушку фортуну. Мастер окинул взглядом витрины, стеллажи, будто то чего он искал, находилось у него под носом. Но нет, все было не так просто. - Мои знакомые рассказали мне об одной очень интересной штуке, которая меня заинтересовала, и я подумал, может смогу найти её у вас или вы хоть что-нибудь знаете о подобной вещи. - Дайте-ка угадаю, - перебил старик. - Это часы? Мастер кивнул. - Существует некая легенда о часах, которые якобы притягивают внимание ангелов. - Боже, мастер. Не уж то вы верите в детские сказки? – удивился дядюшка Кел. Мастер осекся. Ему надлежало поддерживать имидж бесстрастного, аккуратного и любящего точность человека. - Нет что вы. Я просто хочу вам объяснить, о чем идет речь, - сразу заверил его мастер. Он сделал небольшую паузу и продолжил. - Часы, в виде кулона камеи. Вроде бы с мраморной крышкой. Там еще вставлен механизм, как в шкатулке. Старик нахмурился. Он прошел вдоль витрин, проводя рукой по их крышкам, потом удивленно посмотрел на свою руку в пыли и отметил, что пора бы уже прибраться. Кел вытер руку об штаны, поправил на себе жилетку и обратился к мастеру. - Да, я слышал о чем-то подобном. Только вот боюсь, что не чем не смогу помочь. Я и понятия не имею где можно взять что-то подобное, - раздосадовано сказал он. Предвкушение прибыли сразу улетучилось. И приспичит же этому почтенному господину вечно озадачивать старика. - Тогда может, вы знаете того, кто мог бы мне помочь? – не сдавался мастер. Старик нахмурился, явно что-то пытаясь вспомнить. Его пальцы снова выбели короткую дробь по стеклу. Все-таки обидно было, что его денежки прикарманит кто-то другой. - Есть у меня один знакомый человек, очень схож своей деятельностью с вами. Только он не коллекционирует, не делает часы и даже их не чинит, а разбирает и на крайний случай ломает. Мастер поморщился. Ломать часы для него было, что-то из раздела о варварстве. - Думаю, вам будет, о чем поговорить, - дядюшка Кел подмигнул и как-то заговорщицки захихикал. Даже потер свои потные ладошки и снова просиял. - Конечно, меня по головке не погладят, за разглашение личной информации и особенно места проживания. Мастер потянулся к кошельку и достал пару серебреных монет. Монеты звонко звякнули о стекло витрины, затанцевали на нем, и дядюшка Кел одной ладонью накрыл их сверху. Торопливо он сунул деньги себе в карман, снова потер ладошки с хриплым от радости возгласом, затем нашел около кассы клочок бумаги, чернильницу и перо. - Вот, держите адрес. Сегодня чудный денек, как считаете? – пробормотал он, протягивая листок. Мастер сунул его к себе в грудной карман, предварительно аккуратно сложив. Поправил свой пиджак и цилиндр, мельком взглянул на себя в зеркало и с безразличным лицом согласился с продавцом антиквариата. Поклонившись и попрощавшись, он вышел на улицу. Его проводил раздражающий звон колокольчика и голос дядюшки Кела. Мастер оглянулся - все знакомо. Правда, времени нет. Пора за работу в свой дом – мастерскую. А погода стояла прекрасная. Денек и в правду был чудный. Но он запрется в прохладной комнате и станет чинить часы. Как всегда. Адрес, который дал дядюшка Кел, оказался на удивление знакомым. Когда-то давно, мастер проживал на этой улице. Еще совсем в детстве он бегал по этим дворам и играл с друзьями в войну. Где-то недалеко сильно разбил коленку, шрам на которой носит до сих пор. В закрытую уже кондитерскую он бегал по выходным. Там работала очень приятная женщина, которая порой наливала мальчику бесплатный стаканчик сладкой газировки. А какие пирожные там были! Нигде в городе нельзя найти свежее крема и мягче теста. Все-таки очень жаль, что кондитерская закрылась. Там теперь мастерская сапожника. Еще мастер знал, дома вход на крыши, которых был не закрыт. Это очень здорово забраться на крышу, на которой отдыхают ветра, и смотреть на всех с верху. И чувствовать себя свободным. Только ты и небо и ничего лишнего. Взгляд мастера упал на афишный столб. Столб пестрел кричащими надписями, того, что было и того, что еще не было. «Приходите!», «Мы Вас ждем!», «Впервые!», «Только у нас вы увидите...». Все эти жалкие крики заглушала королева афишного столба – яркая афиша, сообщающая о скором карнавале в честь наступления лета. К слову могу добавить, что народ здешнего городка, очень любил повеселиться. Карнавалы устраивались по случаю и без случая. Но карнавал встречи первой летней ночи – это всегда что-то особенное в жизни горожан. У детей начинаются каникулы, у взрослых хандра по этому случаю. Открывается сезон купания, затем вскоре летняя ярмарка. Приедут разные артисты: глотатели мечей и огня, акробаты, певцы, танцоры, цирк уродов, различные выставки и еще много всякой всячины. Не сказать, что мастер уж очень любил карнавалы, но присутствовал почти на каждом. Мастер прогулялся по тополиной аллеи. Гиганты устремлялись высоко в высь, при ветре они шумели, как целая толпа и важно раскачивались из стороны в сторону. Маленькие люди по сравнению с ними казались песчинками в мироздании. Пухом было покрыто почти все. Он как много маленьких белых пушистых зверьков забился во все щели и очутился там, где только возможно. Мастер вдохнул нечаянно пух через рот и закашлялся. Даже глаза заслезились. Ясное небо, с редкими перистыми облаками, нависло высоко-высоко над городом. Повсюду пахло, каким-то дурманящим запахом. Он с такой легкостью вскружил людям головы, что даже мастер подумал, а не устроить ли ему сегодня выходной. Но самообладание всегда брало в нем верх и, дойдя до конца аллеи, мастер направился в нужный дом, чтобы поскорее покончить с этим и вернуться к работе. Подъезд оказался именно в том доме, где в детстве мастера не запирался вход на крышу. Ради интереса он решил проверить, не заперт ли он сейчас. Мужчина поднялся на последний этаж, затем по металлической лестнице ведущей на чердак, толкнул деревянную дверь, которая оказалась, не заперта и оказался на чердаке. Увиденное поразило мастера. Чердак был похож на чью-то комнату. Пусть не богато обставленную, но очень уютную. Круглое окно было открыто. Ветер из него развивал прозрачные голубые шторы. Солнечные зайчики гуляли по шкафу заставленным книгами и всяким барахлом, деревянному столу, на котором стоял ужасно старый подсвечник, и валялись какие-то рукописи, по матрасу, который, скорее всего, являлся кроватью. Около окна стоял прибор, напоминающий телескоп, направленный в небо. Наверно, это маленькая обсерватория, решил мастер. Свысока удобнее смотреть на звезды. Вдруг, мастер услышал, какие-то звуки, доносящиеся из-за спины, и резко обернулся. Не хватало, чтобы его здесь увидели. В углу он разглядел черную кошку, которую до этого не заметил. Кошка, сидя и смотря на него, широко зевнула и облизнулась, затем прошлась по чердаку, потянулась на паркете и легла на матрас. Она была худая, гладкошерстная, с узкой мордой и далеко расположенными на ней, желтыми глазами. В целом, вела она себя, как полноправная хозяйка, с чего мастер и решил, что кошка тут живет. Он прошелся по чердаку, осмотрел предметы, стараясь представить их хозяина. Но картинка как-то не вязалась, он только понял, что хозяин довольно неряшливый или рассеянный человек, об этом свидетельствовали капли чернил на полу и столе и еще кружка с чем-то засохшим, оставленная на подоконнике. Мастер стал себя ловить на мысли, что ему тоже бы хотелось вот так вот проводить вечера на чердаке, смотря на звезды с кружкой крепкого кофе и мечтать о чем-то несбыточном. Благо, человек он был серьезный и подобные мысли надолго в его голове не остались, он вспомнил, зачем пришел и поднялся по уже деревянной лестнице на крышу и толкнул дверь, которая оказалась не запертой. Проказник-ветер сразу сорвал цилиндр с головы и уже был готов умчать его на другие крыши, истрепать его в своей бешеной игре, а потом бросить на землю или даже в какой-нибудь канал, но у мастера была неплохая реакция, и он успел схватить свою шляпу, пока та не успела почувствовать вкуса вольной жизни. С крыши открывался прекрасный вид на город. Иногда сквозь шум ветров пробивались крики детей, рев машинных двигателей и лай собак. Волосы мастера, как дикие змеи заслоняли ему лицо. Прикрываясь от ветра рукой с цилиндром, он направился к краю крыши. Только раз, взглянув вниз, он обнаружил, что ноги его неистово дрожат. Он безумец, он из таких людей, которые любят пощекотать себе нервы. Мастер сел на край, свесив ноги, и просидел до вечера, слушая песни города под музыку ветров. Конечно, времени для дела, ради которого он пришел сюда, у него не осталось.