Искра

Осень. Как много люди могут вложить в одно единственное слово; рыжие листья, прозрачные порывы ветра, сизое небо с его вечно плачущими облаками, плотный воздух пропитавшийся запахом влажной земли и непросыхающего асфальта, мокрые дорожки на мутных оконных стёклах... Всё это здесь, рядом с людьми, стоит только поднять голову немного выше, чем завешанные тяжёлыми шторами окна первого этажа. Они все куда-то спешат, кутаясь в свои дождевики и прикрываясь тонкой материей чёрных зонтов, как будто это могло бы помочь им защититься от гнева огненных деревьев и уныния хлюпающих под ногами луж. Они думают, что если убегать, игнорировать природу, то она расствориться в их автомобильных пробках и невкусном, дешёвом кофе из придорожной грязной забегаловки. Мало кто может по-настоящему посмотреть, увидеть и оценить всю силу рыжеволосой осени, всё её могущество, что заставляет людей бояться и изгбегать любого лишнего с ней столкновения, кутаться в пледы и шарфы, пряча в них свой красный, как кленовый лист, нос. Они даже представить себе не могут, как они с осенью похожи. А может и могут, поэтому и сторонятся. *** Мне было душно. Разгорячённая, в одной футболке, чёрных домашних шортах и розовых пушистых тапках-зайцах я выскочила на улицу и тут же об этом пожалела. Дождь с силой барабанил по козырьку подъезда, под которым я пряталась, а холодный обжигающий ветер продувал насквозь каждую клеточку моего тела. Но я стойко держалась. Возвращаться в отведённый мне несколько лет тому назад уголок рядом с лестницей очень не хотелось. Маленькая ободранная комнатка без маскитной сетки в двойном, плохо открывающемся окне, старые, серо-голубые обои, облезающие по углам около потолка, узкая скрипучая кровать, где уже давно нужно поменять постельное бельё и такого же небольшого размера, заваленный всевозможным "хламом", дубовый стол с двумя выдвижными ящиками. А, ну и огромный, по-истине древний резной шкаф, занимающий большую часть моей скромной пещеры, в детстве я часто забиралась в него во время пряток... Прокрутив в голове весь интерерьер своей комнаты я невесело хмыкнула: как-то убого это звучит, да и выглядит... Зато всё это полностью моё и, в каком бы плохом состоянии оно не было, я это никому не отдам, потому что каждая вещь там - частичка меня. Тем временем ливень постепенно начал сходить на нет и сквозь рваные серые облака промелькнуло холодное белое солнце. - и так поливает второй день подряд,- пробормотала я, всё ещё ёжась и переминаясь с ноги на ноги от сентябрьской прохлады мурашками бегающей у меня по телу. Бездумно постояв ещё немного я невольно огляделась: всё та же узкая, заваленная чёрными, мокрыми и дурно пахнущими мусорными мешками, улочка, разделяющая здание бара-забегаловки "РазВилка" и полузаброшенный одноэтажный домик, где раньше ютился почтовый отдел. Сюда, то есть на чёрный вход бара выходили только небольшие, плотно зашторенные окошки, в которых иногда можно заметить мелькающие чёрные тени призраков-почтальонов, что по неизвестным причинам покинули наш небольшой город год назад. Как раз тогда, когда началась вся эта муть... Я встряхнула головой, отгоняя неприятные мысли. Больших усилий мне стояло снова взять себя в руку и вернуться к мыслям о делах насущных, а точнее о мытье полов в прихожей. И последний раз с наслаждением глубоко вздохнув доносившийся из маленького парка, начинающегося за поворотом, свежий запах ещё зелёной травы и уже жёлтых опавших, щедро приправленных дождём, листьев я проскользнула обратно, тихо прикрыв за собой массивную железную дверь. "Как же всё здесь достало..." *** Прихожая встретила меня настырным запахом японских благовоний и едва заметным за ним - моющих средств. Сегодня вечером к нам должны заявиться гости - мамины подружки - а значит, всё должно быть вылизано до блеска. И неважно кто именно здесь всё драит, пока мама напевая очередную попсовую песенку из своей бурной молодости, будет вязать в гостинной в своём кресле-качалке. Наверное больше всего меня в этой ситуации злило, не то, что конкретно я вылизываю всю квартиру для её подруг, а то, что после этого я всё равно не в праве приглашать своих, даже если "их" у меня всего один. Мама заправляла чуть ли не единтсвенным баром в городе, частенько сама делала квас и другой алкоголь, а жители города охотно это дело скупали. Бар примыкал к нашей двухкомнатной квартире на первом этаже, так было удобнее следить за тем и другим помещением одновременно. Хотя, была и более существенная причина для моего раздражения - меня попросту невероятно бесила рутина по типу уборки или делания уроков. За свою недолгую жизнь я пережила немало набегов на свою комнату с криками "Долой грязь! Немедлено убери весь этот срач иначе лишишся телефона (хотя врагу и невдамёк, что последние месяца 4 я пользуюсь им исключительно для звонков и записи стихов в заметки) и собственной души на веки вечные!" Ну, я разумеется утрирую самую малость...но все эти атаки я - великий страж своих же покоев - с ловкостью и отвагой отражала и гнала врага до самых границ города!... Всё в моей комнате лежало на своих местах, под рукой или ногой...Неважно, главное, что я с лёгкостью могла отыскать любую вещь в любом уголке своей пещеры. И даже если я не нашла что-то, то значит так и надо было! Из размышлений меня выдернули шаги из гостинной, и я, сообразив, что уже несколько секунд просто стою со шваброй в руке и тупо пялюсь в светло-песочного цвета стену коридора, сосредоточенно принялась тереть итак начищенный до беска в этом месте светлый паркет. Как и ожидалось, в проёме приоткрытой шоколадного цвета двери появилась мама, но увидев меня она состроила самое презрительно сердитое лицо, на которое только была способна. И неудивительно, ведь утром мы успели неплохо так повздорить. Ей не шло быть сердитой; её и без того достаточно тонкие губы превращались в белую гневную полосу, серо-зелёные глаза метали искры, тёмные дуги бровей чуть ли не сходились на переносице, носогубные складки становились раза в два чётче, а в савокупности узкое квадратное лицо становилось похожим на очень злой кирпич. Это было смешно и грустно одновременно, так как перепалки и ссоры с ней редко приносили мне обычное мрачное удовольствие, а когда рядом с тобой ходит человек, чья тёмная аура готова убить всё в радиусе 5 метров, то по-моему это как минимум некомфортно. - ты закончила? Воняет безумно - не менясь в лице сказала она, - до их прихода остался час, а посуда ещё грязная. - ну? Может всё таки ты её помоешь? Кому из нас нужна чистая квартира?.. - я распрямилась и нагло усмехнулась, меня эта ситуация порядком достала. - я сказала: иди мыть посуду! - это было сказано тоном, не терпящим возражений. Я заскрипела зубами, но на этот раз промолчала, понимая, что это раззадорит её только сильнее. Мама скрылась в гостиной, поправляя бигуди в чёрных коротких волосах, а я показала ей язык и с досады пнулы щётку швабры. Удар получился слабенький, но щётка отвалилась и отлетела к обувнице, затерявшись среди многочисленной летней обуви. - да что за...блин! - я вовремя осеклась, и побоявшись, что мама меня всё таки услышала, вернула щётку на место, и засунув швабру в кладовку (дверь была между обувницей и поворотом в мою комнату) гордо удалилась на кухню разбирать завалы после вчерашнего королевского пира. *** В парке было пусто, даже птиц не слышно. После ливня в низину, где был расположен наш городок, спустился молочно-белый, вязкий туман. Самое время одиноко посидеть на скамейке, наверное уже в четвёртый раз перечитывая "Оно" Стивена Кинга. Атмосфера получалась прямо в лучших традициях фильмов ужасов, но мне было как-то плевать. Этот странный белый туман словно отрезал меня от окружающего меня мира, в ушах - вата, перед глазами - полупрозрачная белая пелена, которая мешает читать. Интуиция била тревогу, но рациональная часть моего сознания не спешила отдавать приказ поспешно вставать и уходить. Я словно расстворялась в тумане, становилась его частью, позволяла проникнуть в мои мысли взамен на долгожданное спокойствие и умиротворение. Мне хотелось остаться здесь навсегда, никогда не вспоминать, что послезавтра снова понедельник, снова школа, пятиклашки, физика, Марек... Стоп, Марек!?.. В комнате темно, ледяной свет проникает через стекло окна и мягко, но одновременно строго вырисовывает фрагменты, контуры мебели. Это моя комната, точно. Я стою лицом к окну, по левую руку чистый, до ужаса акууратный стол, по правую - застеленная кровать, на которой лежит туго набитый, походный рюкзак. Я уезжаю? Вопрос важный, но в тоже время абсолютно бесполезный, потому что другая Я уже знает ответ. Чувство неизбежного сковывает меня, хочется закричать. Другая Я слишком сильно отличается от той, стоит за её спиной. Что это? Будущее или просто игра воображения? В ушах нарастает нестепримый шелест, голубой проём окна отдаляется, а комната уже пуста. Часы в гостинной грозно и торжественно пробили двенадцать... Я подскочила на скамейке как ужаленная, навождение мгновенно исчезло. От тумана остались только клочья, зацепившиеся за пёструю листву деревьев. Оказывается, всё это время на соседней скамейке что-то вязала бабушка, пока её внук мирно перекладывал веточки около её ног, а ветер окончательно и бесповоротно растрепал и без того путанные рыжие волосы. Марек! - и птицы поют... Вот чёрт! - я встала и поправила полы своего болотно-зелёного пальто. - Марек мне голову оторвёт если я опять опоздаю! - друг не любил ждать, а я, как на зло, была невероятно непунктуальной. Не останавливаясь, я практически выбежала из парка и направилась в сторону своей школы, на место встречи. *** Мимо ненового трёхэтажного светло-жёлтого здания старшей Йеркристской школы сновали люди; в основном рабочие с находившейся недалеко железнодорожной станции, которые коротали свой обеденный перерыв в скромном, и чуть ли не единственным нормальным в этом городе, кафе за углом. Сбоку, словно прячась за углом здания, расположился небольшой сквер с несколькими скамейками и хорошо скрытыми в глубине пёстрых деревьев старенькими качелями, которые старшеклассники редко использовали для их изначального предназночения. Марека я нашла именно на них, он сидел, в окружении мятного дыма и пасмурной задумчивости, вытянув перед собой длинные ноги в чёрных, всегда выглаженных брюках и такого же цвета немного помятых конверсах. Он уже практически докурил вторую сигарету и только когда я окликнула его по имени поднял на меня снисходительный взгляд своих практически чёрных, невероятно глубоких и серьёзных глаз в обрамлении пышных ресниц. Я с удивлением отметила, что не первый раз думаю о том, как же всё таки мой смуглый друг как-то слишком красив; утончённые черты лица, высокий лоб, восточный нос с горбинкой, тонкие губы и широкие, густые, но в тоже время аккуратные брови и волнистые чёрные волосы...Ох уж эти волосы!... - ты нормальная вообще так опаздывать? Из подвала не выпускали? - я вздрогнула от его неожиданно резкого голоса - я закалебался тут сидеть, пошли. - это было сказано уже мягче и я расслабилась. - он ждал. И вот, в тени ночной врага почуял он и вой... - вкрадчиво начала я, но поймав красноречивый взгляд друга прыснула в кулак. - ну извини... уснула в парке после жёсткой мойки полов - я изобразила неловкую улыбку, хотя хитрый взгляд явно меня выдал, и кивнула в сторону выхода из сквера. - что сидим? Я тоже голодная. Марек улыбнулся, неторопливо поднялся, последний раз затянулся и, бросив второй окурок рядом с первым, направился к выходу из сквера, я молча последовала за ним. Для нас такое было обычным делом, мы привыкли, что в большинстве своём, наше общение строится на подколках, стёбе и чёрном юморе. Я была слишком непостоянной и темпераментной для чего-то более спокойного, он же, задумчивый и скрывающий свою чувствительность за неспешностью, таким только казался. После трёх лет достаточно близкого знакомства мы понимали друг друга с полуслова, иногда достаточно было одного взгляда или наклона головы. Хотя раньше всё было немного по-другому, раньше мы были печально известной на весь район троицей, правда вот... Хотя, она всё ещё жива, просто теперь непонятно где, но самое неприятное это то, что я чувствовала как с каждой секундой она всё сильнее и сильнее отдаляется от нас. И вот по-настоящему интересный вопрос, который уже давно мучает нас: кто же всё таки следующий?.. *** Добираясь до кафешки, которая занимала первый этаж кирпичного здания, мы успели обсудить сотню новостей и ещё столько же - про то, где бы ещё кроме как с Товарняка достать нормальную одежду. -...Я тебе говорю: да, есть этот непонятный поезд Товарняк, который уже все почему-то воспринимают как самое обычное явление, но ведь этого не хватает, особенно подрастающему поколению! - я открыла стеклянную входную дверь кафе, галантно пропуская Марека, снова наметившего на своём лице усмешку, первым внутрь, - на самом деле, мы могли бы организовать производство хлопка за городом, у нас же есть свои фермы... Мы выбрали столик в углу небольшого зала. Всё здесь было мне до боли знакомо; красная обивка скамеек, белые гладкие столы с стоящими на них миниатюрной солонке и железной салфетницы, подзявядшие анютины глазки в коричневом горшке на подокойнике, вид из окна, открывающийся на высокий бежевый дом с красной черепичной крышей и пустыми аккуратными проёмами окошек...Порой всё вокруг казалось мне каким-то слишком ненастоящим, игрушечным, как и вся жизнь в Нонресте - город без души и своей собственной точки на карте, город одиноких людей с тысячей знакомых, город, где дома боятся строить выше четвёртого этажа, город со спрятанными в дурманящей высокой лесной траве снами и бесконечным простором полей, город - призрак. Мой город... -...Ты меня вообще слушаешь? - я резко оторвала взгляд от столешницы и взглянула на сидящего напротив. Точнее в его глаза, так как они всегда были тем самым, за что первым цеплялся мой взгляд, - послушай, - в его голосе мелькнула обеспокоенность, - что-то случилось? Ты сегодня слишком задумчивая, это странно даже для тебя... Я открыла рот чтобы ответить, но тут, к нашему столу подлетела хлопающая своими карими глазками-бусинками миниатюрная официантка и положила нам на стол тонкую книжку меню. - хотите что-то заказать сейчас или попозже? - пропела она, съедая взглядом Марека. Тот, в свою очередь, приняв невозмутимый вид, достал из кармана очки и со всей серьёзностью стал вчитыватьмся в меню, хотя на деле, мне кажется, что за все свои многочисленные посиделки здесь мы успели выучить эту книженцию наизусть. Так и не дождавшись ответа от расхитителя женских сердец, она немного разочаровано повернулась ко мне, я не смогла сдержать усмешку. Девушки теряют голову от одного только его вида - он же строит из себя неприступного и холодного парня, от которого они начинают сходить с ума ещё больше. Но наше знакомство завязалось с того, что он пролил на мою блузку сок в школьной столовой, а я в ответ покрыла его матом - наверное это и заставило его тогда обратить на меня внимание. - мне пожалуйста морковный сок и заварной эклер - не меняя выражения лица сказала я, указывая пальцем с чёрным кольцом-полумесяцем на блюда. Официантка покивала, что-то записывая себе в блокнотик и снова повернулась к Мареку. Он заказал чёрный кофе и сендвич. Как только девушка отошла от столика Марек снял очки и выжидающе взглянул на меня; засмеюсь я или наоборот, начну его осуждать? Каждый раз бывало по разному, даже для него - моего лучшего друга - я порой была слишком непредсказуема. Но вопреки его ожиданиям, я закусила губу и нахмурилась: - Марек, ведь после той всемирной катострофы мы оказались отрезаны от отстального мира, так? - он растеряно кивнул,- и мы не смогли связаться с ними даже спустя почти два года, так?... Единственный способ связи - те два поезда, которые неизменно приезжают к нам в определённый день в определённое время. Один - Товорняк - привозит еду и всё необходимое для поддержания здесь нормального уровня жизни, второй - пустой, все, кто садились в него никогда не возращаются... - мне показалось, что Марек побледнел. Но он не дал мне договорить: - я тоже её не узнал! - возбуждённо заговорил он, - мы знакому практически со всеми людьми примерно нашего возраста в Нонресте, и нам бы сказали если бы кто-то переехал в наш район...Неужели она приехала на поезде? Кто она? Как?... - он осёкся, когда понял, что сказал это слишком громко. Я огляделась по сторонам, но даже за барной стойкой никого в этот момент не оказалось. - вот именно! Нам нужно узнать эту тайну, если она пришла с той стороны, то может она знает где Эмер... Да неважно, она просто знает что-то про ту сторону?... Договорить нам снова не дали, эта же официантка принесла заказ на круглом подносе. - ваш заказ! - оповестила она нас и улыбнулась Мареку, тот неожиданно улыбнулся ей в ответ. Она засмущалась и неумело пряча улыбку принялась расставлять тарелки и напитки. - не хочешь сходить со мной куда-нибудь? - выдал Марек, слава богу официантка не видела моего вытянувшегося лица. Она заправила выбившуюся из высокого хвоста прядь тёмно-русых волос и улыбнулась ещё шире. - эм...Конечно хочу, а...э-э...Ваша девушка?... - она кинула на меня осторожный взгляд и внезапно я поняла, что она притворяется, разыгрывает эту неуверенность и симпатию; она даже не покраснела, когда вроде как смутилась, а я таких видела много! Кто ж она всё таки такая?...Но сейчас, это всё играет нам только на руку, она точно знает что-то важное! Я еле заметно кивнула Мареку, давая понять, что вкурсе наличия его плана, хотя очень хотелось хотя бы закатить глаза для приличия. Кто так добывает информацию?.. - ох, я не его девушка и разрешаю наконец сходить своему младшему брату на свидание - я хитро прищурилась и благосклоно кивнула им обоим, с удовольствием наблюдая как зло блеснули чёрные глаза друга. Официантка повернулась ко мне и я смогла прочтитать имя на её бейджике: Мари. - в-вы совсем не похожи на брата и сестру... - она изобразила задумчивость, - у вас бледная кожа и рыжие волосы, да и глаза голубые...ой! Зелёные, или всё таки... - она потёрла подбородок и, видимо оставила эти попытки. - моя смена заканчивается в семь, встретимся здесь же? - в ответ Мари получила кивок от парня. Но если она так легко согласилась, то скорее всего ей тоже от нас что-то надо, но вот что? Тоже информация? Нет, вряд-ли, но у меня, признаться, больше не было вариантов. Мари ушла и, мы, расправившись с едой в полном молчании, вышли на улицу, дышать сразу стало легче. - и что теперь, герой? - я взглянула на Марека из под лобья, не скрывая своего скептического отношения к этой идее. Всё это очень странно. - теперь - полтора часа свободного времени. За это время нам нужно всё нормально обдумать и подготовиться, на всякий случай...- в его взгляде сверкала решительность, голос звучал чётко и твёрдо. Я поняла, что он придёт на встречу со мной или без меня рядом. Я вздохнула и поделилась с ним своими опасениями и догадками, Марек не выглядел особо удивлённым, наверное тоже об этом догадывался. Мы вернулись в сквер около школы, на этот раз я заняла качели, а Марек устало прислонился к одной из их треугольных опор и снова закурил. - окей, ты думаешь, что вы просто встретитесь, ты позадаёшь ей вопросики, она на них ответит и вы мирно разайдётесь? Нет. - я слегка раскачивала себя, не поднимая головы, но вместе с мятным дымом до меня доходило раздражение и волнение Марека. Он долго молчал - думал, а я кажется даже перестала дышать, чтобы не спугнуть его мыслительный процесс. Мне было одновременно страшно и интересно, что же он ответит. Хотя, наверное, больше второе. Наконец он тихо заговорил: - нет, я так не думаю, - внезапно промелькнула мысль о том, что он может быть обижен моими словами, хотя они и были правдой, - но такой вариант тоже есть и я не собираюсь от него отказываться. Вряд-ли у неё есть причина вредить нам...кхм, мне...Вообщем, я приведу её к себе домой, а ты, скорее всего, спрячешься в моей кладовке и, если что придёшь мне на помощь. И я действительно позадаю ей вопросики. - последняя фраза была всё таки наполнена обидой и сарказмом. Он повернулся ко мне, я ошарашенно смотрела в его наполненные слезами глаза. - я практически уверен, что такая встреча не случайная, поэтому отступать из-за твоих тупых подколок, Аста, я не собираюсь! Всё это было сказано с тем отчаяньем, что накопилось за все эти 5 месяцев, которые прошли с момента, как Эмер, без объяснения причин, села в тот пустой поезд и уехала... Она была очень дорога ему, иногда я даже думала, что дороже чем я и это можно было объяснить тем, что знакомы эти двое были с самого рождения. Мне она никогда не была понятна до конца, мы были слишком разными; наверное, она считала меня слишком шумной, а я зачастую сторонилась её таинственной, тихой и одновременно кричащей ауры. По крайней мере, именно такой она мне запомнилась. Чёрные, короткие вьющиеся волосы, смуглая кожа и такие же как у Марека, практически чёрные печальные, с проницательным взглядом, глаза. Их можно было бы назвать братом и сестрой если бы у Эмер не было пухлых губ, и прямого, немного широкого в анфас, носа. С ней всегда было комфортно молчать, а говорить она не любила, так же, как и делать необдуманные поступки... *** К дому Марека мы шли в тяжёлом молчании, которое переодически прерывалось моим шмыганьем покрасневшего, от спускавшегося на город вечернего холода, носа. Хотя, для меня это молчание было не таким уж и тяжёлым, оно не угнетало и не давило, я знала, что в любой момент могу его нарушить, но мне просто не хотелось. Не так я представляла себе сегодняшнюю встречу с лучшим другом...Марек же плыл рядом со мной бесшумной чёрной тенью неизменно смотря себе под ноги. Я понимала его переживания и даже немного разделяла их, но мне не нравилось то, каким образом он пытался сейчас решить проблему. Хотя, наверное, это действительно могло сработать, если всё, что мы за эти полчаса успели надумать - правда. В Нонресте выделяли всего три основных района: Южный - (наш район, через него проходила основная часть железной дороги), Новый (он был самым маленькой и, соответственно, самой молодой частью города) и Речной (рядом протекала река Венна, в этой части были прорыты небольшие каналы, а рядом находился лес). Южный район считался больше рабочим, а остальные два - спальными. Речной всегда был самой тихой и чистой частью города, но здесь довольно сложно было найти работу, практически все дома здесь были светлых тонов, а главное не выше двух этажей. В Новом же районе дома наоборот были самыми высокими в городе. Здесь текла достаточно бурная жизнь, был свой рынок, школа и уже три года как недостроенный колледж. Дом Марека находился "на стыке" двух районов - Южного и Речного. Я любила это место; тихая, ведущая вниз к реке мощёная улочка, удивительно напиминающая какой-то древний портовый европейский городок, разве что вместо моря - быстрая, опасная, но этим же и безумно завораживающая река. Сам Марек считал это место скучным, он часто говорил, что единственным плюсом была библиотека, которая находилась буквально через квартал от его дома. Его дом был двухэтажным, ничем не выделяющимся из остальных кирпичных, с белыми вставками домов, если не считать небольшой мансарды. Его семья жила на втором этаже, ещё пять лет назад выкупив мансарду, где отец семейства обустроил свою мастерскую и теперь рисовал лучшие, да и пожалуй единственные, картины в городе - их всегда с удовольствием покупали. Мы поднялись по старенькой каменной лестнице с такими же старенькими, деревянными перилами, Марек пропустил меня внутрь квартиры, негромко хлопнув дубовой дверью с выгравированным золотом номером квартиры:20. - дома у никого нет. Ещё на работе? - равнодушно осведомилась я, вешая пальто на крючок. Теперь я осталась чёрной тёмплой объёмной водолазке и светло-коричневых элегантных брюках. Мы прошли в его комнату. Довольно скромно обставленную комнату: шкаф, кровать, стол и небольшой уголок с мольбертом, пахло масляными красками, хотя какой-то новой картины не было видно, наверное уже на балконе, но уточнять сейчас не хотелось. Я уселась на аккуратно застеленную кровать, Марек - в бежевое кресло за столом. Но он снова молчал, а меня это начинало порядком раздражать; может он вовсе и не пытается что-то сделать, а думает, что я придумаю всё за него? Но, на него это не похоже, обычно он наоборот берёт на себя слишком многое. - сегодня странный день; я сплю в парке, ты - ещё мрачнее чем обычно, в городе что-то незримо изменилось и, боюсь, что скоро это сильно отразиться и на нас. О чём это может говорить? Что это может значить? Прежде чем строить предположения о будущем стоит разобраться в настоящем, - я говорила спокойно, неотрывно наблюдая еле заметные изменения на его лице - взгляд стал более осознаным, губы перестали напряжённо кривиться, значит, теперь с ним можно нормально поговорить. - Аста, - его голос звучал глухо и как-то...Безжизнено?... - я так хотел забыть о том, что тогда случилось, не хотел разбираться с причиной...Просто вбил себе в голову, что она нас тогда кинула и всё, но сегодня... - он запнулся и нервно сглотнул, видимо, эти слова давались ему с трудом - сегодня я снова подумал, что может быть причины у неё были куда более серьёзные, чем мы могли бы предполагать и она уехала не по своей воле... - не знаю, это слишком сложно... - я вздохнула и откинулась назад, на мягкий плед, смиренно положив руки на живот. - Марек, ты бы смог когда-нибудь уехать от сюда...Если бы была возможность? - он ответил с небольшой заминкой: - смотря куда, в мире сейчас всё слишком нестабильно; скорее всего мы выживаем только благодоря тому, что наша инфроструктура была расчитана на практически независимое существование, мы не зависим от остального мира и если всё таки окажется, что мы - последний оплод существования на планете, то город продержится ещё несколько десятков лет... - ага, человечество отбросит назад, в древние века и через 30 лет мы станем главными папуасами, у нас будет своя папуаская община... Он фыркнул. - Аста, ты ведь вроде умный человек, а иногда такие глупости говоришь... - как говориться, одно другому не мешает! - мы рассмеялись, но я поняла, что никуда он не уедет. Марек был слишком негибок в этом плане, он вряд-ли сможет расстаться со своими родителями, домом и другими дорогими вещами, которые придётся оставить здесь. -а, вот и вы, ребята, - почувствовав непонятное движение воздуха сбоку, мы с Мареком резко вскочили и обернулись к окну, я моментально узнала силуэт, который обманчиво расслаблено сидел в оконой раме на фоне темнеющего неба. - Мари! - сердце бешено колотилось где-то в горле, а голова внезапно взорвалась от мылей: как? Второй этаж...когда? Почему я не услышала? Что она здесь делает? Как она узнала?... И тут же практически на каждый вопрос находился до ужаса лёгкий ответ. Получается, она следила за нами от самого кафе, и мы, каждый погружённый в свои мысли её не заметили, она подгадала время с точностью до секунды и успела забраться, правда всё ещё не ясно каким образом, на балкон, а потом уже дело практики... - девчонка была права, - Мари легко спрыгнула с подокойника в комнату и я с удивлением отметила, что она переоделась: чёрные спортивные штаны, обтягивающий бадлон и такого же цвета спортивная кофта с капюшоном. А она подготовилась... - мне не получиться просто задавать вопросы, тем более, у меня для вас...послание. - говорила она уверено, без запинок, как это было в кафе. Теперь, в позе, фигуре и голосе чувствовалась скрытая сила, она опаснее и умнее, чем кажется на первый взгляд...От одной только мысли о том, что ей не составит труда что-нибудь такое с нами сделать, меня передёрнуло и это не укрылось от её цепкого, зловеще поблёскивающего в полумраке комнаты, взгляда карих глаз-бусинок. - не дёргайтесь вы так, я не причиню вам вреда если вы не навредите мне, - она переместилась к столу и заняла кресло Марека, он же, до этого стоящий рядом, отшатнулся ближе ко мне. Мари мрачно усмехнулась, - сядьте и выслушайте то, что я скажу, думаю, это будет вам интересно, - она бросила быстрый, но красноречивый для меня взгляд на Марека. Вероятно, знает даже больше, чем я думала. Сейчас меня совершенно не радовало то, что я оказалась права... *** В то, что было сказано дальше я не могла поверить даже спустя несколько часов бездумного лежания на кровати. За окном завывал ветер, а по видимому между крышами близстоящих домов куску неба переодически пролетали маленькие жёлтые пятна сорванных с худых деревьев листьев. "Осень может быть разной" мелькнуло у меня в голове. Всё, что я чувствовала тогда - всепоглощающая пустота, ноющая где-то в районе сердца. Мир не будет прежним, и я, пожалуй, тоже. Эмер...Послание было от Эмер. Она просила о помощи...В послании, которое передала нам эта Мари, она говорила, что мы единственные люди, которым она может доверять даже спустя почти 2 года, что она провела в...В каком-то городе...Но ведь прошло всего-то 5 меясцев, откуда же... Точно, она предупреждала, что в том городе время идёт по другому...Ещё она говорила, что если сесть в пустой поезд, то приедешь в другой мир... Я с криком вскочила на кровати, обзор на расплывающуюся комнату частично закрывали ярко рыжие пряди растрепавшихся волос, но я поняла, что нахожусь в своей комнате. - значит, я уснула... - может и это всего лишь сон? Нет никакого пустого поезда, нет никакого "другого" города? Ничего нет... Я схватилась за внезапно разболевшуюся голову и тихо ругнулась. Что это всё значит!? Откуда? Как!? Взгляд ещё раз прошёлся по комнате и кожа покрылась мурашками, а горло сдавил удушливый, липкий страх...Я поняла, что больше не узнавала это место; здесь словно больше не было ничего моего, вещи на столе, действительно были просто хламом, беспорядочным нагромождением чего-то, что каждой частичкой принадлежало своему хозяину, но не мне... Ранеше мне казалось я вижу себя в каждой детали себя, в каждом небрежном, но в тоже время невероятно важном штрихе своего места, своей пещеры...Оно всё было чужим, точнее, чужой чужой здесь была именно я и от этого было ещё страшнее и тоскливей... Боль постепенно уходила и я с трудом заставила себя встать с кровати. Осталось только непонятное чувство расстеряности. - так, а где пальто? А, на стуле... Стоп, отставить панику! - я ущипнула себя за запястье, как ни странно это немного взбодрило меня. Наверное я ещё окончательно не проснулась, нужно поесть... На кухне, как я предпологала, мамы не оказалось, хотя сейчас меня это больше огорчало, чем наоборот. В холодильнике нашёлся только холодец. Почему-то сейчас это показалось мне жутко ироничным и я зацитировала вслух несколько строк "Ноктюрна" Маяковского: - "я показал на блюде студня косые скулы океана", - пригляделась, но скул всё таки не увидела и так и не притронувшись к еде отодвинула тарелку, есть уже не хотелось. Мне нужно было как можно скорее поговорить с Мареком, тем более, я совершено не помнила как и когда добралась до свлего дома. *** - что!? А ну-ка повтори!... - ты назвала её дурой, только...В более грубой форме, а она тебя...ну, кхем...Вырубила...Я сам испугался. Потом начала втирать про то, что она возится с нами только типо потому что должница Эмер и что помочь мы нашей "подружайке", как она её назвала - он поморщился - должны в ближайшее время иначе всё будет очень плохо, а потом у неё запищала серёжка и она ушла через окно и... - по мере рассказа его голос становился всё более обречённым и тихим. - и при этом из инструкций кроме того как найти саму Эмер в этом...как его там?...Ну, городе короче, больше нет? Марек покивал и пожал плечами. Он сильно меня удивил, когда пришёл сам, буквально через несколько минут после возращения холодца на место. Внешне с ним было всё в порядке, если не считать синяков под глазами - он не спал этой ночью, со слегка мокрыми от моросящего на улице осеннего дождя волосами и, ничуть не меньше моего, растерянный. Я прикрыла глаза и сделала глубокий вдох и выдох. - Ёкарный бабай... Почему она вообще считает, что мы в это поверим? А самим разобраться никак, да?.. - с трудом подавив раздражение и тревожность я снова строго взглянула на сидящего напротив хранителя великой общей тайны. С другой стороны дело касалось непосредственно Эмер, а откуда она могла про неё знать, кроме какого-то прямого контакта, непонятно. И Марик многое может сделать ради подруги. Я взглянула на недовольно молчавшего друга. Его напускного невозмутимого вида становилось только хуже, хотелось громко поматериться и, например, разнести стол, как это драматично делают в фильмах, но нет, я лишь снова зло выдохнула сквозь сжатые зубы. Слишком много вопросов, на которые в ближайшее время мы не получим ответов. - Тот город называется Лоу-ден-Кар... - Марек наблюдал за моей рекацией; рванёт или нет?...На кухне на несколько секунд стало очень тихо, только было слышно громкое, надоедливое тиканье настенных часов - красный круг с белым циферблатом и двумя чёрными, вечно спешащими куда-то стрелками. Они висели прямо над столом, за которым мы сидели и внезапно я подумала, что так быстро и однообразно и проходит моя жизнь, в этом маленьком, богом забытом городке, в котором никто не знает и не хочет знать, что творится в остальном мире и есть ли он вообще. У нас даже не работает чёртов телевизор, люди скоро начнут помирать со скуки и я в том числе. Может быть, я от скуки выйду замуж, будет парочка надоедливых детей, потом разведусь и состарюсь так ничего и не узнав. Никто не будет ждать и надеяться на этого дурака мэра, который уже сколько времени кормит нас обещаниями о том, что он наладит контанкт и другие бла-бла-бла. А ведь, что самое страшное; он-то наверняка знает про существование этого другого мира! Здесь у меня нет будущего, а в этом Лоу-ден-Каре может быть что-то и есть... Но здесь моя семья, друзья и вся остальная жизнь; я никогда не была в других городах, и если я захочу уехать, то мне придётся это всё бросить. Бросить именно потому, что они бы меня никогда не отпустили. И я совершенно ничего не знаю про то, как выжить в этом Лоу-ден-Каре, мне придётся очень трудно! И всё же сама мысль о новых открывающихся возможностях будоражила моё сознание. Но вместо этого потока до ужаса правильных мыслей я выдала совершенно другое: - больше похоже на название какого-то лекарства от грибка ногтей, - и для верности улыбнулась. Привычка дело такое...Марек тоже наметил улыбку и мы уже в более поднятом настроении начали вспоминать все смешные известные нам названия лекарств, а потом перешли к городам и посёлкам. Я не осуждала друга за бездействие, было видно, что он боялся своих новых знаний, и отчасти, я понимала его. Марек знал, что со мной он может выглядить "слабым", несобранным или напуганным, мы не говорили об этом вслух, а чувствовали эту невидимую связь на интуитивном уровне. Моя же маленькая привелегия заключалась в том, что я могла сболтнуть при нём любую несусветицу, и даже если бы он ничего не понял, то всё равно не стал бы осуждать. Марек умел слушать и научил этому меня, но это умение было самым страшным оружием, потому что против него было трудно устоять. Когда тебя слушают - это практически самое лучшее чувство на свете. Примерно через полчаса отвлекающих разговоров раздался звонок в дверь. Мы переглянулись. - сиди здесь, - я выглянула в коридор и на цыпочках подошла к двери. После того как я убрала холодец обрато в холодильник, я увидела лежащую там же на полке записку от мамы, сразу же узнав её размашистый трудночитаемый почерк: "Мы с твоим отцом уехали загород, буду во вторник, не смей прогуливать школу!!! Если эти деды опять придут - бар для них закрыт навсегда, а так только до вторника. Деньги на полке в прихожей." В дверь снова настойчиво позвонили, это точно были не родители. Тогда кто? Ха! Очень блин хочется узнать...Я повернула ключ в замке входной двери. Как говориться, с богом!.. И отбросив все бесполезные сомнения я распахнула дверь и даже не сильно удивилась тому, кто стоял за ними в окружении моросящего холодного дождя. Мари. Я боролась с желанием захлопнуть дверь прямо перед её почему-то взволнованным лицом и жутким интересом. Победило второе, и я впустила её в прихожую.