Тепло

Не бойтесь душу растерять, даря тепло ее вовеки, но бойтесь мелочно ронять заложенное в человеке. Вернет творец вам все сполна! Наградой будет только счастье, глоток спасительный вина, очаг с огнем во дни ненастья.

Осень в этом году всех знатно подвела. Люди ждали бабье лето, собирались выгулять все свои наряды, что, увы, ни у кого не получилось. Осень вообще была ужасным временем года: холодная, сквозящая, серая, опустошённая. Она забрала радость жизни и требовала неутомимой работы. Мне, как ученице журфака, приходилось отдавать своё драгоценное время учебе. Преподаватели требовали много, чётко и очень злостно. Не прийти на пару - самоубийство, не сделать задание - расстрел, не выучить философию - смертная казнь в трехкратном размере. Было очень тяжело, очень не хватало тепла. Погода не радовала уже два месяца. Сентябрь и октябрь заставили нас продргнуть до костей, все люди уже ждали снега. Думали, что даже он будет теплее всего того, что сейчас происходит на улице. Смотреть на этот кошмар очень сильно не хотелось, чувствовать его еще сильнее, поэтому моими любимыми родителями было принято единогласное решение, а именно снять теплый уютный домик в квартире парк-отеле соснового бора. Родители пригласили близких друзей семьи, а также разрешили позвать кого-то из моих ребят (естественно только тех, кого они знали лично, чтобы не тащить в семью весь сброд). Выезд был рано утром, поэтому уже к самому нашему вечернему приезду мы очень сильно устали. Всё, что хотелось тогда, это выпить чашечку любимого папиного чая и зажевать пряную булочку. Дом был шикарный. Огромный двухэтажный дом с теплыми мягкими коврами, домашним кинотеатром, но очень сильно смахивающий на жилище лесника, от чего находиться в нем было еще круче. Атмосфера была невероятной. Я чувствовала себя как дома у бабушки. Для поддержания настроения захотелось надеть махровые носки и теплый домашний-пижамный свитер, что и сделала. Всё здесь было дубовое, сделанное из дерева. Кухонный гарнитур притягивал взгляд, столы и стулья тянули к себе теплом, и вся комната имела вкусный запах дерева, еловый запах. Проход из кухни вёл в гостиную с панорамными окнами около входной двери. Комната разделена на две части: прихожая с плавным выходом в зал, где находится домаший кинотеатр, и узкий проход к лестнице на второй этаж. Полы были обложены кипельно-белыми паласами. В голове даже появились четкие представления о том, как же удобно будет смотреть на них фильм вместе с остальными ребятами. Второй этаж был огромным. Пять комнат были однотипной версии, поэтому никому не пришлось делить более красивую комнату между собой. Я выбрала самое большое помещение, ведь не хотела ночевать без родителей. Очень люблю их тепло, уходить далеко мне очень не хотелось. Парк, где находился наш домик, был классным. Наверное, это единственное место, куда не добралась ужасная осень. Здесь было еще уютнее, чем в самих зданиях. Даже то, что парк-отель находился на окраине леса около неизвестного мне озера, он не становился менее уютным. Днем, когда нечего делать, здесь можно было погулять. В n-ый день нашего прибывания в сосновом бору всеми было принято решение посмотреть фильм на нашем большом экране. Родители отправились закупаться продуктами, а дети остались готовить дом, ведь чистоту поддерживать стоило. К слову, детей было всего четверо, как и родителей. Я пригласила свою подругу, а соседская семья взяла своего сына и еще одного человека, его хорошего товарища. Мы все были хорошо знакомы, ведь все, кроме сына временных соседей, которого я знала с детства, учились на одном факультете в одном вузе. Никого ни с кем знакомить не пришлось, обошлось без неловкостей. Дом подготовили без единой проблемы: еда была сделана, дом был убран, ковры вычищены, дети тепло одеты для посиделки на полу. Все собрались и решили смотреть мульт, достаточно странно для взрослого поколения, но тем не менее выбор уже был сделан. Нужно признаться, что моё сердце очень ныло уже несколько месяцев. Тепло, исходящие от него, было сильно нужно, чтобы жить, дышать и чувствовать себя настоящей девушкой. Падкость на тепло - мой единственны минус. Стоит телу согреться в человеческих глазах, как потом оно просто не сможет биться. Он прекрасно знал это, но ничего не предпринимал. Был взрослый для детских потех, хотя возраст наш был ровен. Даже сейчас Тон анализировал мультик, чувствуя мой взгляд на себе, а ведь первое делать было совершенно не нужно, а на второе внимание стоило бы обратить. Я знала, что нравлюсь ему. Так же знала, что если я сделаю шаг, то он сделает его в ответ, но было страшно. Не хотелось скрывать искру в своём сердце, но и показывать было ее неприятно. Друзья предполагали мою реакцию на этого человека, на его тепло, еще с самого начала, а родители обо всем догадались совершенно недавно. Все молчали. Никто не поднимал эту тему, а моё тело испытывало сильную ломку, будто самому заядлому наркоману не вкололи дозу его зависимости. Антон сидел около стены, где начинается проход к лестнице на второй этаж. Смотрел на экран угловато, будто его не очень интересовало то, что там происходило. Тон был красивым. Его лицо, наверное, складывали по кусочкам ювелиры. Углы челюсти красиво острили, и еле виднелась легкая небритость на его лице. Это был его шарм. Антон был мужественный. Каждое его движение было отточено, пропитанно им же и обдавало сильной энергией. Теплом. Вы, наверное, не понимаете этого. Что такое тепло в моем понимании? Это любовь. Это бескрайняя забота, отдача, любовь, чувства, понимание и здоровые отношения. Это взаимность, решение многих проблем, это чувство, которое говорит, нет, кричит тебе, что ты жив. Это свет, за которым ты идёшь, словно мотылёк. Идешь и не прекращаешь идти. Тон был настоящим. Очаровательный злодей с бурным прошлым, но относящийся с достоинством к человеку, который стоял напротив. Он всегда знал грани, читал чужие мысли, был умен и проницателен. Антон любил свои достоинства, но близких людей еще сильнее. Он был мужчиной. Все знали, что именно Тон добьётся всего того, чего только захочет. У него на лице написано:"Я настолько крут, что тебе лучше уйти с дороги". Мне захотелось подсесть к нему. Очень сильно. Нельзя было пропустить своё желание, я не привыкла этого делать. Я всегда окружала человека своим облаком чувств и импульсов, после чего какое-то время он сам не мог долго оставаться без моего присутствия. К сожалению, моё тепло было временно, а вот его постоянно накаляло обстановку. – Я возьму попкорн. Поднялась за сладостью, а опустилась уже не на своё место. Рядом. Тон обернулся и на его лице была легкая улыбка. Чувствовал, что я так сделаю. – Ты уверена, что будет видно? – спросил. – Думаю, да. Проектория моего движения была точной. Родители осмотрели, задумались. Сидели на диване в обнимку и уже понимали, что дочь потеряна. Также знали, что она боится показывать чувства им. После всех сложных отношений мне, действительно, вышло в "большую копеечку" все знакомства с родителями. Безусловно, поддержка всегда была без упреков, ведь все понимали, что это жизнь, но еще раз действовать на нервы лишними людьми не хотелось. – Как знаешь. – Хорошо, я пересяду, – согласилась. – Лучше видно будет чуть правее. Подсела к нему. Тепло было уже совсем близко. Как же это странно... Всё это чувствовать сейчас. Антон общался со мной в универе, мы даже уделяли внимания друг другу, ходили гулять с другом детства, но никак не могли сделать этот шаг. Мы поцеловались после единственного свидания, но ни разу не переходили к обсуждению всего происходящего. Свидание было, поцелуй был, отношений только не было. Казалось, что этого хватило тогда. Думалось, что если захочется, то всегда можно было повторить. И никто не испытывал неловкость. Всё было на общепринятом согласии. Тон не был мне другом, не был парнем. Для меня это просто важный человек без определенной формы обращения. Родители отвлеклись от мульта, решили, что слишком устали за день и нужно отправиться подышать свежим воздухом. Сильно любили они сидеть в беседке около дома, разговаривать и пить горячие напитки. Мы же решили досмотреть то, что начали. Подруга пересела на диван, товарищ подтянулся за ней, а мы с Тоном остались сидеть в углу комнаты на ковре так, что если не вспоминать о нас, то можно действительно не заметить наше присутствие. Меня тянуло. Сильно и бесповоротно. Настолько тянуло, настолько я не понимала, почему еще сижу так, словно мы не знакомы, что, перестав отдавать себе отчёт, я инстинктивно двигаюсь к нему влотную, усаживаюсь между ног и кладу свою голову ему на грудь. Тепло. Тон поддерживает. Помогает аккуратно пересесть, раскладывает свои ноги в сторону для меня, откидывается спиной чуть назад, позволяя завладеть его пространством. Мне хорошо. Его атмосфера обволакивает меня, создаёт облако. Сейчас мне так хорошо, что я не могу передать свои ощущения. Антон целует меня в макушку, что-то шутит, начинает говорить со мной и греть. Мое тело испытывает самое лучшее наслаждение в мире. Это сильнее, чем любая близость между мужчиной и женщиной. Это прекрасно. Прекрасно держать эту паузу между отношением и страстью. Очень хорошо понимать то, что тобой насыщаются, ты насыщаешься в ответ, что это только ваш момент, ваша передача тепла, ваше облако, ваши высокие отношения. Вы в любой момент готовы сорвать все рамки и границы, но растягиваете удовольствие, показывая своё тепло в десятикратном размере. Для меня это важно. И пусть Тон привык видеть девушек только в постели, видеть их оголенными, пустыми, освобожденными от мыслей, но это совершенно не про меня. Моя голова всегда загружена, я всегда рассуждаю, мне всегда тяжело менять свой ход мыслей, а когда происходят стычки, то моё состояние падает ниже плинтуса. Тон такой же, только умнее. Взрослый. Он всегда уверен в своих действиях, у него нет стычек в голове, он умеет быть нежным, умеет быть лучшим, умеет быть страшным. – Может нам можно поцеловаться? – спрашиваю, тычусь губами в его щеку. – Может и можно, – отвечает. – Я подумаю. Мы разговариваем, говорим о том, как же хорошо на природе, какой прекрасный дом, какие у нас прекрасные друзья, которые вниклись в наш разговор и стали поддерживать беседу. – Захотелось что-то покушать, если честно, – проговаривает подруга, мы соглашаемся. – Может позвать родителей? – Отличная идея. Она выходит на улицу, садится в беседку, начинает болтать с родителями, намекая на время ужина. – Могла бы и ты что-то приготовить, – говорит Тон. Друг детства поддерживает. – Могу, даже не против. Только немного попозже, – отвечаю. – Хорошо, – соглашаются. – Посмотрим другой фильм этот надоел. – Ужастик? – не люблю ужастики, но мальчишки всегда питают такую любовь к ним, что иногда своими принципами можно пожертвовать. – Да, можно его. Ты уверена, что тебе понравится? – Антон смотрит в глаза, уточняет, заботится. – Да, я потерплю. – Хорошо. Давай двигайся, плед нужно принести. Приподнимаюсь, повзоляю ему вылезти из под меня, чтобы взять плед. Ему стало холодно? Нет, он заметил, что стало холодно мне. Тон внимательный, не требует что-то взамен на свою заботу. Мне нравится. Слышим, как в дом заходят взрослые. Замерзли уже, наверное, или подружка всё же уговорила их накормить своих бедных и голодных детенышей. До всех нас, сидящих в зале, моментально долетает холод из открытой двери, резко становится холодно на мгновение. Плед очень хорошо согревает. Это в принципе самый лучший плед нашего города, ведь был подарен мной лично маме на ее день рождения. Моя маленькая гордость. Я всегда знала толк в подарках. Родители проходят на кухню через зал, вешают свои куртки в прихожей и почему-то заливисто смеются. – Вы чего? Что случилось? – спрашиваю у мамы. – Ничего, просто эта дурочка показала мне смешное видео из тиктока, который у меня никак не скачивается, – родительница показывает на свою подругу и начинает смеяться еще сильнее. – Вы есть сильно хотите? Может подождёте? – они смотрят на нас сверху вниз, ведь мы сидим на коврах и низких диванах и отчётливо, громко говорим им:"Нет!" Пообещав приготовить тушеную капусту, наши родители скрываются в проеме кухни. Подруга улыбается, кидает мне фразу, что они как дети малые, и включает какой-то рейтинговый ужастик. Тон усаживается рядом, в том же углу, где мы сидели изначально. Садится так, чтобы видно нас было еще хуже, будто отворачивает меня от мира. Он укладывает мою голову на свою мужскую крепкую грудь, укрывает сильнее пледом и кладёт на мою ногу массивную ладонь. – Ты очень теплый. Ты даже не представляешь. Это так круто, честно. Нет на свете тепла более настоящего, чем тепло человека. – Да? Я обязательно подумаю над этим. Антон отворачивается, направляет свой взгляд в экран, делает вид, что меня тут нет. – Антон, эй, – зову я. – Меня как-то не сильно устраивает вот это. – Что? – Ладно, ничего. Тон пытается что-то рассмотреть в моих глазах, но не может. Игриво хмурится, улыбается, снова направляет взгляд на фильм. А у меня опять ломка: что это такое, где мое тепло, где мое внимание? Я начинаю ластиться к нему ближе, тычиться носом в его щеку так нежно, на сколько могу, как кошечка. Мне хочется его взгляда, очень хочется, но он хмурится, крутит головой, будто мошка мимо пролетела, и дальше смотрит в экран. Направляю на него свою последнюю попытку - включаю всю свою женственность, начинаю окружать его своим настроением, феромонами, аурой. Он поддаётся, поворачиваеся, спрашивает: – Ну что тебе? Берет меня нежно за спину, пододвигает к себе, и я тянусь к нему навстречу, как тот самый мотылек на свет, словно лечу к его губам, к его теплу. Тон приближает своё лицо ближе и нежно подносит свои губы к моим, сливаясь в самый трепетный поцелуй. Меня просто обдаёт холодом, а потом невероятным теплом. Теплом его тела. Тон очень нежен. Словно пытается передать все свои мысли через это действие. Он целует меня, растягивая удовольствие, а я и рада. Углубляет поцелуй, делая его таким контрастным, нежным и цитрусовым одновременно. Нас немного потряхивает от волнения, ведь целуемся впервые за долгое время. И мне так не хватало этого, мне так не хватало его. Я волнуюсь, а Тон прижимает меня еще ближе. Хватает новую порцию дыхания и продолжает целовать своими мягкими губами. Хочет понравиться мне сейчас. Зря, уже нравится. Я теряюсь. Это просто губы, ничего большего, но кажется сейчас, что это целый мир, от которого зависит моя дальнейшая судьба. До смешного смешно. Черт возьми, я отвечаю на каждое его действие, словно оголенный провод. Реагирую, как девчонка. Это так приятно. Ему, мне, нам. Тон отстраняется первым. Смотрит в глаза, целует щеку. Ему тоже смешно с моего волнения. Глупый. – Люди, – говорит. – Продолжим позже. Иначе придется оправдываться перед твоими. Не хочется. – Хорошо, я за. Антон предлагает пересеть на диван, что мы и делаем. Подруга отводит вгляд, улыбается, делает вид, что ничего не видела, но я уже чувствую то, сколько вопросов накопилось в ее маленькой голове. Никто не ревновал Тона ко мне в универе, всем было просто интересно наблюдать за нашими специфичными отношениями, подруга не исключение. Мне очень сильно хочется потеряться в тепле Антона. Назвать его своим молодым человеком. Тон отвечает взаимностью на все мои микродействия. Он часто заглядывает в мои глаза, словно пытается что-то найти в них, найти доказательство любви, хотя все так поверхностно, все лежит перед его глазами. Антон предлагает нам съехаться через месяц: – Сильно привязался, не хочу упускать возможность побыть с тобой. – Я тоже, – радостно отвечаю и обнимаю его. За все время нашего тянущегося общения, стало ясно, что Тон не любит показывать свои чувства перед людьми. Не стесняется их, готов кричать всему миру, но считает, что это сугубо личное, нужное для того, чтобы хранить отношения только между двумя людьми. И я скаждым разом предвкушаю то, что будет, останься мы наедине, ведь моё тепло - это мой Антон.