Папа

− Pap`a, pap`a, j'ai appris une nouvelle phrase! − Милая, ты же знаешь, что я ни единого слова по-французски не понимаю! – недовольным голосом сообщил Букер своей десятилетней дочери, не отрываясь от чтения газеты. − Mais, pap`a… − Не понимаааююю! – сказал нараспев мистер ДеВитт, однако его с давно прокуренными легкими пением это никак нельзя было назвать. − Ну пааап! − Ах, Анна, это ты! – он наконец-то оторвал взгляд от статьи. – А я уж подумал, что к нам опять приходила та капризная и ужасно вредная французская девочка! − Ха-ха, очень смешно! – и, отвернувшись, она скрестила руки на груди, показывая, что обиделась. − Ну извини, родная. Я не хотел. Он встал и, подхватив девочку на руки, начал ее кружить. Через секунду небольшая, со старым полом, мебелью и местами порванными обоями комната наполнилась звонким и радостным детским смехом. И она уже не казалась Букеру старой и страшной. Ему вообще больше ничто и никто не казалось страшным, мерзким или гадким, когда рядом была его веселая, жизнерадостная и вечно улыбающаяся дочь Анна. А Анна была всегда рядом с ним. Потому что он до сих пор помнит все, что с ним случилось. Летающий город, летающие баржи, огнестрельные пушки и костюмы, толпы разъяренных и уставших от политического вранья людей, бессмысленные и ничего не решившие смерти невинных, временные разрывы – Букер все это помнит. И, конечно, он помнит ее, Элизабет. Он помнит, как сам же продал ее себе, как заточил ее в башню для изучения ее способностей и подставил к ней робота-птицу по кличке Соловей. Как был найден близнецами Лютесами, которые дали ему задание найти девчонку для выплаты его долгов, как спасал и защищал ее ото всех, кто хотел навредить им, как встретился лицом к лицу с ней, но уже постаревшей и разрушившей Нью-Йорк. Как убил самого себя в порыве ярости, как управлял Соловьем, как погрузился в подводный город, и что звезды на самом деле маяки в другие параллельные миры. И, конечно, Букер помнит, как Элизабет утопила его. И он ни в коем случае ее не винит. Потому что знает и понимает, что натворил. Но единственное, о чем он жалел, задыхаясь под водой, так это о том, что никто ему уже не даст второго шанса. Но ему дали. Дали второй шанс на обычную и нормальную жизнь с дочерью. А все, что случилось с мистером ДеВиттом в Колумбии теперь лишь дурной сон. − Аааа, пааап, перестань! – кричала от радости Анна. – Я же сейчас улечу в тот волшебный город, что летает в небесах из твоих сказок! − Размечталась,принцесса! – и, покрутив еще один раз, Букер поставил дочь на пол. – Ты больше никуда от меня не денешься. − А если ты решишь меня продать? − Прости, что? – у горла сразу встал комок, а внутри что-то начало колоть. − Ну… – тихо начала Анна, опустив глаза. – Что, если я натворю что-то плохое, а ты рассердишься и отдашь меня кому-нибудь… − Что… Кто тебе это сказал? – руки уже тряслись, а говорить было все труднее и труднее. − Никто. Просто мама Джонна и Алекса, а еще Джоанны и… − Что? Что они такого говорят?.. – Букер еле сдерживался, чтобы не перейти на крик, однако он крепко сжал руки в кулаки и уже обдумывал, куда направится сегодня вечером, когда уложит свою дочь спать. − В общем, они постоянно говорят им, что если они сделают еще одну пакость, то те отдадут их цыганам или кому-нибудь еще! Но ты же ведь меня не отдашь? – и она посмотрела на него своими большими голубыми глазками. – Ведь так, папочка? − Ох… Я… Аннабель… – он взял ее на руки и крепко-крепко обнял. – Я никогда и никому тебя не отдам. Никогда. − Ммм, папочка… – и она тоже его крепко обняла. – Я тебя люблю! − А я тебя… − А раз ты меня любишь, то когда мы поедем в Париж? – в ее глазах засверкали огоньки. − О Боже, Анна, опять? − Но ты обещал! – обиженно сказала девочка. – Или я еще недостаточно хорошо знаю французский? − Нет, Анна, не надо! − Bonjour, beau temps aujourd'hui! L'air frais, le soleil… − Анна перестань! − Oh, mademoiselle, vous avez un tel chapeau merveilleux! Elle rentre pas dans votre sac à main… − Хватит! – Букер строго посмотрел на дочь. – Мы не можем позволить себе сейчас поездку в Париж! И снова все по кругу: Анна опять надула свои губки и скрестила руки на груди. Но даже такой, обиженной и злой, Букер любил ее. Поэтому, поставив дочь на пол и потеребив ее волосы, он расплылся в улыбке. − Знаешь, хоть мы и не можем поехать в Париж, но мы можем сходить сейчас в парк аттракционов, – однако на Анну это не подействовало. – И я куплю тебе ленточку для нового банда, – никакой реакции. – И новую игрушку… −Папа, ты такой хороший! – и она набросилась на него с объятиями. − Да, я такой… − А все-таки жаль, что мы не поедем в Париж. – уже выходя из дому, сообщила Анна немного грустным тонном. – Я себе уже и имя придумала… − Правда? И какое? – поинтересовался Букер, закрывая квартиру на ключ. − Элизабет! – радостно сказала девочка. – Я хочу, чтобы меня называли Элизабет! − Хм, Элизабет… – мистер ДеВитт задумался. – Красивое имя… Элизабет…