бессонница.

       было уже около четырёх часов утра, когда канаме смирился с тем, что уснуть сегодня не выйдет, хотя глаза неприятно пощипывало от желания забыться сном хоть на минуту.       луны почти не было видно, только хилый тоненький серп, из-за чего комната казалась чёрной, жуткой, вызывающей желание скорее зажечь свет. хотя чистокровный и неплохо видел в темноте, всё равно испытывал нервное напряжение в такой мрачной и неприветливой обстановке. одеяло казалось слишком тяжёлым, простыни жёсткими, а подушка ощущалась набитой иголками. тяжело вздохнув, канаме аккуратно поднимается с постели, тихо спускает босые ноги на ковёр. хотелось пить. этим вечером канаме, дай Бог, не сорвал голос, до воды, конечно, дела никакого не было. и вот теперь приходилось бродить по просторной комнате, словно привидение, ища сначала графин, а потом и чистый бокал.        на кровати зашевелились, перевернулись на другой бок, вздохнули, обняли подушку и снова тихо, ровно и спокойно задышали. куран бросил тоскливый взгляд на молодого мужчину, легко позволившего себе расслабиться в обществе такой обманчиво красивой твари, как чистокровный вампир. как будто зеро хоть когда-то боялся его, ага. не было такого раньше, а ныне и тем более не будет, теперь уже совсем не те условия.       после того, как канаме пробудил в юуки вампира, зеро доломался. долго шёл этот процесс, юноша всё стоял-стоял, слыл самым сильным среди охотников и вампиров, переживал разное дерьмо и выживал, а тут раз, и всё. в его глазах поселилась холодная пустота, пугая этим всех. он абсолютно спокойно отпустил юуки с канаме, не устраивал никому из них истерик, не гневился и в целом вёл себя спокойно, нехарактерно для себя вежливо, и отстранённо. это очень расстраивало юуки и сильно настораживало канаме.        свои нездоровый недоотношения юноши начали ещё в академии, но строить их с непримиримым и вспыльчивым зеро было весьма трудоёмким делом. не то, чтобы и канаме вел себя правильно и примерно (привет, ханабуса), но правда глаза режет и всё такое, поэтому обвинение полностью на кирию. когда появился ридо, проблемы с юуки и прочая свистопляска, зеро отстранился, на глаза особо не попадался, не мешал исполнению плана чистокровных. узнав, кем являются канаме и юуки друг другу, — сломался.       близкие люди часто предают, и чем ближе ты их подпускаешь, тем больнее бьют. зеро неосмотрительно подпустил двоих вампиров слишком близко. юуки ударила своей наивной жестокостью прямо в душу, канаме задел и сердце. когда чистокровный предпринял жалкую попытку объясниться, видя, что кирию ушёл из-под его контроля, наследник клана кирию слушал, смотрел прямо в глаза и молчал. когда канаме заканчивал свою речь, охотник прервал его словами: «не унижайся, наследник куранов, счастья вам с юуки и семейного благополучия.» голос его был ровен и безэмоционален.       пока куран подбирал судорожно слова, зеро поднялся с тахты, молча взял древнюю научную книгу о вампирах, которую канаме обещал прочесть с кирию и ушел. больше возможности поговорить с охотником без свидетелей не было. никто особенно и не предпринимал попыток. куран — из особой горделивости, кирию — из показного равнодушия.        прошло полгода, прежде, чем они снова все смогли увидеться. юуки куран была представлена как невеста канаме, сам вампир уже этому не радовался, цель была достигнута, но ни триумфа, ни счастья не было, и от этого хотелось выть. зеро кивнул им двоим, пожал руку чистокровному. юуки бросилась было с объятиями расспрашивать охотника о его судьбе, но наткнулась на ледяное равнодушие и краткие ответы. она тогда очень расстроилась и её успокаивал круг аристократок. канаме не стал и пытаться поговорить, хотя может и стоило, но при виде моментально повзрослевшего кирию умные слова просто не шли на ум. то, что началось для курана как простая игра, рисковало закончиться как искренние, но безответные чувства.       их следующая встреча произошла ещё через три месяца.       спустя такой короткий срок зеро возмужал, количество мозолей на руках и шрамов на теле существенно повысилось, черты лица стали как будто бы жёстче, и куран с ума сходил от того, насколько тот был прекрасен. целью визита охотника было задание в этих краях, чистокровная пара его, кажется, по-прежнему не интересовала. однако, в этот момент зеро был разговорчивее, но всё, о чем он спрашивал — это слабые места вампиров, появление вампиров и всю научную сторону вопроса. забавно, что раньше ему было интересно только непосредственно убийство ночных тварей, теперь вот образование стремится получить, непривычно.        с того момента канаме и зеро виделись чаще, много обсуждали, общались, читали и даже, трудно поверить, смеялись над какими-то глупостями. охотник стал читать много разной литературы, проводил в курановской библиотеке долгие часы, выбирая то научное, то художественное произведение, читал, иногда забывал о еде. он никак не скрывал, что использует чистокровного только ради своих познаний и своего самосовершенствования. ну и принимал даваемую канаме кровь. руководствовался: раз дают бесплатно, от чего же отказываться. жажду она утоляла лучше, чем кровь той же милой юуки и уж тем более лучше, чем гадостные таблетки. долгое время юноши обходили вопрос личных отношений, не касались его, до определенного момента своей жизни. — всё, о чём думает юуки — стать твоей женой, а ты даже к ней в комнату не думаешь заходить. — зеро сидел расслаблено на диване, постукивая длинными пальцами по деревянному подлокотнику. взгляд его был задумчив, брови хмуро сведены к переносице. — да, зато я всё время думаю о тебе. — вырвалось случайно, но отмотать назад уже не выйдет. — что? — что?        спустя минуту зеро нахмурился сильнее, пролегла морщинка, он поднял тяжёлый взгляд на канаме, чистокровный поёжился. — раньше заложником своих чувств был я, а для тебя был просто увлечением, нынче наоборот. — как-то злобно усмехается. — ну я же вижу, как тебе не сидится, давай, спрашивай. — будучи секунду назад максимально напряжённым, уже сейчас зеро снова откинулся на спинку дивана, расслабился. руку положил на свой дражайший пистолет, только и всего.       тут канаме и прорывает: — да что с тобой, чёрт возьми, не так?! тебя так все не любили за твою правдивость, а теперь ты много учишься, тренируешься, но молчишь. ни правды от тебя не услышишь ни лжи! ты, чёрт побери, совершенно нигде и ни о чём не высказываешь свою точку зрения. работать с неприятными людьми — ладно, работать в команде с вампирами — вообще побоку! что случилось с тобой, зеро?! где настоящий ты?! на обсуждение нас ты за все время даже не намекнул, а на мои подводки к этому разговору никак не реагировал! я устал пытаться заставлять тебя говорить! в конце концов, элементарно, что я для тебя?! — канаме стоял, опираясь поясницей на стол и отчаянно старался не жестикулировать, как как-нибудь простушка, но не выходило. да, он звучал, как типичная девица из романов, которые так любит читать юуки, но так уж судьба сложилась. отчужденность зеро задевала, опаляла душу огнем и заставляла волноваться.        охотник поднялся со своего места так, словно ему было уже далеко за полторы тысячи лет и вся тяжесть жизни придавила его к земле. — можно сколько угодно вас стрелять, вы один чёрт размножаетесь. ты был прав, когда называл меня глупым охотником. я многое упустил в учебе, как обычной, так и охотничьей на вампиров. слишком уж был зациклен на мести. теперь восполняю, не хочу больше быть в неведении. — кирию подошёл вплотную к курану, у последнего появилось желание попятиться назад, сбежать, жаль, что было некуда. — а про нас…были ли мы? нет. тебе было весело, мне не очень. теперь в моей жизни ты… весьма приятное дополнение, но если потребуется тебя убить или ты сам кони двинешь — плакать точно не стану, уж прости. самая страдающая здесь юуки, ни в чём особо не виновата, но все последствия она ощутит сполна. ты ведь уже заводил разговоры с другими вампирами об отмене свадьбы. что ты ещё желаешь услышать? — зеро крепко держал чистокровного за шею, не давая отстраниться и заставляя смотреть себе в глаза.       сейчас куран забыл про то, насколько он могущественен, с зеро многое забывалось, по-другому просто не выходило. ответить на монотонную речь было нечего. — да ты прав. — звучало так жалко и задушено, что захотелось самого себя ударить, да посильнее. — ну, ты хотел от меня правдивости — ты её получил. — когда наследник клана кирию отошёл, стало дышать легче, но не на долго.        в тот день куран больше не пытался в разговоры, понимая, что навыки общения с людьми, которых ты сильно оскорбил, у него оказались внезапно на нуле, обычно его прощали за просто то, что он чистокровный вампир куран канаме, а теперь внезапно этого не выходило. на следующий тяжёлый разговор он был более подготовленным, но желаемый скандал обернулся сексом. это был неожиданный поворот их тихой войны, но канаме позволил. потом пожалел, потому что руки после крепкого захвата за спиной болели, как и поясница. да и вообще зеро ласковым и нежным как-то не был. было обидно, раньше был, но тогда и он был под кураном, а не наоборот.       сегодняшняя бессонница была обусловлена той же причиной. вечером зеро таки милостиво сделал с канаме всё почти так, как он любил и заставил кричать от удовольствия и боли. ласки, увы, добиться так ине удалось, зато больше трёх десятков грубых отметин, с которыми регенерация не справлялась, великодушно оставил. да и в целом синяков, ни капли не жалея своего партнёра. чистокровный знал, что у зеро где-то там в городе есть нормальные обычные отношения, где он любит и любим, где кирию дрожит над этим кем-то, не причиняя никогда боли.       канаме невесело, с презрением, посмотрел на свое тёмное отражение в зеркале и усмехнулся. он выглядел как жертва изнасилования, только добровольная. зеро вымещал на нём всю злость, отчаяние, всю боль, накопившуюся за годы, и не жалел его. только теперь канаме был не против, знает, что заслужил. чистокровный поворачивает голову немного вправо и в который раз рассматривает своего красивого и жестокого любовника, его сильную спину, крепкие руки, если быть точнее, остальное скрывает одеяло. самому курану оставить своих отметин оставить не дали, возможно после жалкой попытки там шло обещание оторвать руки и выбить зубы, но вампир уже особо не слушал.        чем дальше шло всё это дело, тем больше куран определял свои чувства, как любовь. да, нездоровая, но среди вампиров это даже большая норма, чем. судя по тому, как зеро научился ставить себя в обществе и с людьми, и диктовать свои условия, жизнь будет теперь нелегкой. для охотника канаме вполне заменяемый элемент, но охотник для него нет. свадьбу с юуки нужно скорее отменить и объясниться. это будет очень нелегко, но, действительно, незачем ещё больше травмировать девочку, пусть хоть у неё будет шанс на счастье.       эх, канаме-канаме, как ты вообще попал в эту ситуацию? как позволил охотнику властвовать на тобой и позволил любви поесть твой здравый смысл? какой-то насмешливый голос, с вполне определенными интонациями почившего дядюшки, проносится в голове.        юноша встряхивает волосами, мотает головой, допивает воду из бокала. ну что ж, невзаимная любовь, так невзаимная любовь. печальная улыбка скользит по губам, куран отчаянно готов и на полную отдачу себя охотнику, и на его жёсткость и на редкие встречи. что ж делать, если нечего. но канаме не хочет думать о завтра, лучше он подумает об остатке сегодня. тьфу ты, это всё проклятая бессонница. юноша зло кидает бокал на диван, чтобы не перебудить половину поместья.       куран возвращается в постель и борется с предательским желанием крепко обнять зеро.