Восхождение к солнцу

Люси достала свои руки из-под продолговатого жакета, она взяла фарфоровый чайник и аккуратно налила его в чашки. На её лице появилась нежная улыбка. — Матушка, я так рада, что вы посетили меня! Леар смотрела на дочь с той же нежностью и добротой. Женщина сделала глоток чая и, отставив чашку, посмотрела на Люси. — Какие новости во дворце? — Спросила Леар и ее глаза хитро заблестели. Она уезжала на какое-то время в свой родной дом, на святой праздник их семьи, оставив свою работу на дочурку. — Ай! — Недовольно махнула рукой Люси и закатила глаза. — В этом месте не происходит ничего заслуживающего внимания. Только Джерар с остальными вернулись пару дней назад во дворец. Лучше расскажите мне вы, матушка, как поживают кузины Светлана и Юкина. Леар достала шелковый конверт и положила его перед Люси. Принцесса достала оттуда несколько аккуратно свернутых писем и принялась читать, а от каждой новой строчки, на её лице появлялась улыбка. — Я слышала, что в последнее время Юкина было плохо и она почти не выходила из комнаты, но раз все обошлось и теперь ей ничего не угрожает, я очень рада. — Люси взяла в руки чашку и сделала первый маленький глоток. Она очень скучала по кузинам по материнской линии и очень переживала за младшую Юкину, на которую было совершено нападение. — Я горжусь всеми вами. — Сказала Леар и положила письма на край стола. Теперь она не сможет посетить дом ещё год и это огромный срок. — Я бы не справилась без тебя. Люси много училась с детства, а благодаря строгости в этом плане Леар, она выросла очень умной и образованной. — Ты говорила, что Джерар вернулся, да? — Совсем недавно. — Уже более спокойно ответила блондинка. — Его обучение прошло очень удачно. — Как я и думала. — Усмехнулась женщина и с довольным лицом вздохнула. — Всё таки правильно было остановить свой выбор на нем. — Вы предугадали все в очень нужный момент, матушка. — Люси поправила свои рукава на платье и посмотрела туда же, куда был устремлен взгляд первой наложницы. Красивая картина, что висела в комнате принцессы, была нарисована к одному из дней рождения, на ней черной краской были нарисованы цветки Мей Хуа, которые любила Люси. — А ведь раньше я вас не могла понять. Особенно, когда вы просили, как следует поздравить их с днем рождения и пригласить на чаепитие девочек. — Одинокие детишки были рады хоть какому-то вниманию, а теперь взгляни как они выросли. — Покачала головой Леар и взяла в руки чашку. — Джерар захотел стать императором, что для нас выгодно. Остаётся только смотреть, как далеко он пойдет и чем пожертвует ради этого. Насколько я знаю, его начали поддерживать не только высшие дома, но и главнокомандующий армии. Интересно, какую же он грязную работу выполняет ради этого мальчишки. — Джерар уже давно не мальчишка, матушка. И ещё я уверена, что и принцессы не уступят ему. — Твёрдо сказала Люси и взглянула в глаза матери. Она начинала с ними общаться только по просьбе Леар, но за все эти года слишком привязалась к ним. Люси любила всю свою семью. — Девочки тоже талантливы. — Согласилась Леар. — Из-за этого и интересней наблюдать. — Раз вы ставили на него такие ставки ещё в детстве, то почему сами не стали с ним близки? — Как я могу заменить ему мать, которая была с ним и оберегала одиннадцать лет? Он бы просто не смог принять меня и это вполне логично. — Пожала плечами наложница, вновь улыбаясь дочке. — А вот ты хорошо постаралась, Люси. — Если он станет императором, вы не боитесь быть изгнанной из столицы? Джерар и все принцессы терпеть не могут всю императорскую семью. — Изгнанная, но живая. Я вернусь в свой родной дом и смогу прожить там до старости. Это же очень просто. — Тогда зачем все это затеяли? — Чтобы в случаи чего, ты не погибла и продолжила жить в достатке. Вышла бы, например, замуж за какого-нибудь графа. Думаю, Джерар бы предложил тебе очень выгодную партию. Люси удивилась. До этого дня, она считала, что мать просто хочет, при помощи её хороших отношений с Джераром, остаться с титулом и с деньгами. Леар до этого никогда не говорила, что все это делает ради неё. — Матушка… вы готовы так легко отречься от императора? Вернуться к не такой роскошной жизни? — Я простая наложница, милая. — Посмеялась та. — Мне не нужна были изначально вся это роскошь, взамен на свободу. Ну, а теперь я решила обеспечить до конца жизни тебя и уж потом со спокойной душой уехать. — Матушка… — Люси, не плачь, это не идёт принцессе. — Строго заметила Леар, а Люси быстро вытерла слезы и немного улыбнулась. — Спасибо, мама. Я люблю тебя. Леар заметно удивилась и оно понятно. Давно её не называли мамой и не говорили так открыто про любовь. Мать и дочь проболтали до позднего вечера и Люси вернулась в комнату, когда уже совсем стемнело. На темном небе, словно крошечные огоньки, сияли звезды. Они напоминали водную гладь, по которой плыли бумажные фонарики, сделанные в форме лотоса. Она как-то давно запускала их с сёстрами, загадывая желание на Новый год. Тогда она желала только спокойной жизни и счастье. Принцессы обучались во дворце со строгостью и довольно быстро им запретили тратить свободное время на игры. Но когда их с девочками отпускали пускать фонарики, Люси окутывало прекрасное чувство свободы. Её ничего не держало и она могла делать, что хотела. Сейчас же все по другому. Люси и раньше не радовалась жизни во дворце, наблюдая за гниением империи, но после того, как Рейв и Джерар прошли церемонию совершеннолетия, стало хуже. Оба принца и одна империя, два молодых таланта и один трон, два брата Люси, которыми она дорожила. Может с Рейвом у них было много ссор, а Джерар был слишком холодный к ней, Люси любила их и не хотела чтобы они взрослели. Принцесса сходила с ума, как только начинала думать, что одного из них не станет. Дурацкая политика, сгубившая жизнь многим детей императора. Помимо неё, Рейва и Джерара с сёстрами, у императора было ещё девять детей, но все уже лежали в могилах. Кто-то отравлен, кто-то убит, кто-то затоптан лошадьми. Сама блондинка верила в чудо, что оставило ее в живых после потех их отца императора, не желавшего иметь такое количество наследников. Ей просто повезло. Будь она дочерью не старшей и любимой наложницы Леар, тоже бы убили. Как убили одну из сестёр, Ильму, которая была бельмом на глазу, после случая в честь дня рождения отца. Джерара тоже травили и посылали убийц, но он жив. Поднялся из самого дна и заставил отца уважать себя. Император был доволен им, но его любимым сыном остовался Рейв, на которого давила мать. Он будующий император и вправе поступать так, как хочет, но знания не уходят на второй план. Люси видела, как в шестнадцать лет самый старший брат ломался, бился головой об стену, все крушил и давился слезами, думая, что никто не видит. Он потерялся. Рейв не знал, что хорошо, а что плохо. Он не понимал кто он. Элли лишь кричала на сына, говоря, что надо было рожать еще и не такого хлюпика, как Рейв, что ломало мальчика сильнее. Люси боялась за обоих братьев, один из которых выгрызал место под солнцем столько лет, а второй старался удержаться, стоя на тоненькой иголочке, окружённый пропастью и злыми глазами. И как теперь она может сравнивать себя с ними? Та, которая имела расположением двух сторон и та, которая хотела просто счастья родным. Слабая для принцессы? Может быть и так. — Люси. — Блондинка пришла в мысли, когда уже напротив нее сидела Кана. Сегодня шатенка прибыла во дворец по приглашению на обед и перед всей суматохой решила навестить подругу, которая выглядела растерянной. — Ты хорошо себя чувствуешь? — Да, не переживай. — Улыбнулась в ответ Люси и попыталась отогнать от себя плохие мысли. Кана не стала сильно лезть к ней и лишь кивнула. Она была в синем платье, украшеным поясом цвета золота, а специально сегодня одела одно из самых любимых украшений, подарок ее отца в детстве. Цепь для волос из жемчуга. — Ты слышала, что Джерар вернулся, а так же Лексус? — Знаю. — Улыбнулась Кана. Блондина она не видела довольно давно, так как тот уезжал на несколько лет за границу, но встретиться с ним хотелось. Признаться, ей было довольно скучно на обедах во дворце без него. — Поэтому и принарядилась, а то Дреер вечно ворчал, что я скромничаю. Пф. — Ты красивая Каночка, не переусердствуй. — Ничего страшного, не помрёт. Люси покачала головой. Ей конечно было не важно, то что иногда у нее проскальзывают не самые лучшие словечки, но с другой стороны это объясняется. Наверное, дома Гилдарц не скромничает в выражениях. — Мне надо навестить матушку, поэтому не против, если я уйду первой? — Конечно нет, чувствую, что и мне пора. Передавай от меня привет сестричкам. — Хорошо, увидимся, Кана. Шатенка шла по знакомому ей коридору, который никак не изменился, что даже к лучшему. Ощущения, что ей снова четырнадцать и что она идет на встречу маме. У Корнелии было слабое здоровье, но она не отказалась от того, чтобы поприсутствовать на встрече, что волновало Кану. — Кана, как повидалась с Люси? — Корнелия гордо стояла около двери и с улыбкой встречала дочь. На шее у нее была золотая цепочка. — Всё хорошо. Ну что, готова? — Подошла Кана, улыбаясь в ответ самой яркой улыбкой. — Мне кажется, это обычно говорила я. Кана поправила свои волосы и украшение на них, после чего смотрела, как открывают дверь. Перед ней снова был огромный зал, где бушевала жизнь. Все как всегда, даже закуски, иногда и разговоры повторяющиеся. Кана перевела взгляд на стол и улыбнулась. Лексус, совсем взрослый и весь серьёзный, сидел за своим местом, слушая Стинга, что ворчал что-то про несправедливость и то, что за спасение самой красивой девушки на свете, что он только видел, его даже не поблагодарили и имя не сказали. Пройдя к своим местам, мило со всеми здороваясь, мать и дочь сели за свои места. — Добрый день, леди Корнелия. Ваш муж все еще не приехал? — Обратился к женщине высокий мужчина средних лет. Насколько помнит Кана, это отец Роуга, Скиадрам. — Да, но должен будет вернуться через пять месяцев. — Ответила ему женщина. Кана не стала мешать их разговору и выпрямилась, смотря прямо. Как и всегда Лексус сидел напротив. И как всегда смотрел на неё. Девушка усмехнулась, потому что обычно он начинал разговор с того, что та пришла в скромном платьице, но сегодня то Кана приоделась. — Слышала о твоем приезде, Дреер. — Специально для меня выряделась? — Спросил Лексус усмехнувшись. — Да-да, целыми днями в комнате сидела, думала, как сразить наповал такого сухого мужлана, как ты. — Надо было лучше думать, Альберона. — Да неужели. — Привычно себе изогнула брови Кана, слова смеясь с этой ситуации. Она знает, что красивая и это мягко сказано. Себя не похвалишь, никто не похвалит. — А мне кажется, я красивая. — Смелые выводы. Кана повернула голову вправо и Лексус глянул туда же. Правда, все молодые парни смотрели на неё и краснели. Девушке это льстило и смешило одновременно. — Ладно, сегодня твоя взяла, ты довольно таки красивая. — Выдохнул Лексус, ещё раз осмотрев давнюю подругу, и сдавшись. Кана мило улыбнулась, а по глазам читалась радость победы. — Что нельзя сказать о тебе. — Решила поиздеваться девушка. Сегодня блондин был одет поскромнее, чем обычно и этим грех не воспользоваться. Лексус снова усмехнулся, словно свысока глядя ей в глаза. — Так сделай как я, соври.