Кухонные зарисовки

Сережа чует неладное еще на лестничной площадке. Чует носом — в подъезде стоит знакомая вонь от столовской еды. Лицо невольно морщится. Она усиливается, когда Сережа подходит к двери их с Олегом квартиры, и сомнений не остается — готовят у них дома. Сережа открывает замок и настороженно заходит в коридор. Кто угодно может готовить такую дрянь, но не Олег. Олег готовит вкусно. А значит, кто-то пробрался к ним и решил сделать себе ужин из помойной еды. Он ставит рюкзак на тумбочку, стягивает ботинки, снимает куртку и медленно пробирается в сторону кухни. Сережа готовить не любит и не умеет. К тому же, никто не готовит так, как это делает Олег, и Сережа даже не пытается. Он не помнит, чтобы у Олега хоть что-то получилось невкусно, даже макароны с гарниром из макарон, очень популярное в их квартире блюдо, не слипалось и выглядело прилично. Но всё бывает впервые. Олег стоит у плиты и активно что-то нарезает. Серёжа надеется, что обоняние его подвело, и на сковородке жарятся овощи или курица (и на самом деле пахнет не рыбой). Несколько секунд он мысленно прикидывает, что можно сделать — выкинуть еду прямо с посудой из квартиры или побыстрее развернуться и выйти из нее самому. Олег поворачивает голову в его сторону раньше, чем Сережа успевает решить. — Чего ты там крадешься? Сережа опирается плечом о косяк и недовольно смотрит на Олега из дверного проёма. — Я не крадусь, я думаю, стоит ли заходить. — Почему нет? — Олег изображает недоумение на лице. — Может, потому что тут воняет рыбой? — шипит Сережа. Олег фыркает и возвращается к готовке. Сережа хочет высказать все, что он думает о рыбе и Олеге, который приносит в их дом не пойми что, о том, как он устал сегодня и просто хочет выпить чаю и лечь спать, завернувшись в одеяло и объятия Олега. Но спорить с Волковым бесполезно, как и обижаться на него. Пока Сережа не поест, он не отстанет. Сережа сдается. Он заходит на кухню, открывает нараспашку все окна и садится за стол на табуретку. — Ну почему не курица, не мясо — не что угодно — почему рыба, — хнычет Сережа. Волков невозмутимо стряхивает лук в сковородку и распределяет его лопаточкой. — Потому что полезно. Сережа роняет голову на сложенные руки и начинает недовольно сопеть. — Ты что-то сказал? — спрашивает Волков, не оборачиваясь. Сережа поднимает голову и недовольно поворачивается в сторону Олега. — Я не люблю рыбу, ты в курсе? — Ты даже не поймешь, что это. Тут овощи перебивают все. Сережа устало вздыхает. — Воняет на весь подъезд, Олеж. Олег накрывает сковородку крышкой и поворачивается к Сереже. — Тебе понравится, не ссы. Олег любит заботиться о Серёже. Любит готовить ему ужин, подкармливает, пока он бесконечно работает за компом, утаскивает спать и гладит по макушке, пока тот не провалится в сон. По правде говоря, если Олег не будет этого делать, Сережа просто скопытится за очередным кодом. Когда вечером Олег проходил мимо рыбного отдела в супермаркете, в голове возникла мысль, что пора знакомить Сережу с рыбой заново. Конечно, он помнит, как их насильно кормили чем-то из рыбных остатков в детдомовской столовой, и Сережа каждый раз отказывался. Но то были вареные хвосты, а сегодня большая жареная рыбина, еще с овощами и соусом. Еще в школе говорили, что рыба очень полезная, а значит Сереже надо. Олег убавляет огонь и подходит к Сереже, складывая ладони ему на плечи. — Обещаю даже почистить от косточек. Сережа фыркает и мягко улыбается, упираясь хитрым взглядом в глаза напротив. — Само собой. Из открытых окон тянет прохладой и осенней сыростью. Сережа притягивает Олега поближе, обнимает и упирается лицом ему в живот. Олег привычно теплый и пахнет стиральным порошком. Сережа знает, что Олегу нужно заботиться о нем. Олегу важно покормить его и убедиться, что Сережа не голодает. После переезда в свою квартиру Олег не может перестать строго следить за всеми приемами пищи, брать продукты в магазине про запас и складировать консервы на черный день. Не ясно, к чему он готовится, но к дефициту тушенки они точно готовы. Олег теплыми пальцами прочесывает чужие волосы и чувствует, как Сережа расслабляется. — Я устал. — Я знаю, Серый. Олег последний раз треплет Сережу по макушке, мягко отстраняется и идет к раковине взять чистые тарелки. — Сейчас поедим и пойдем лежать. Сережа пошел бы лежать уже сейчас, но расстраивать Олега не хочется. А он всегда расстраивается, когда Сережа не ест. Олег раскладывает куски рыбы и овощей по тарелкам, поливает все соусом и ставит на стол. Сережа кисло смотрит на еду, пока Олег достает из ящика вилки и садится на табуретку рядом. Олег тыкает вилкой в рыбу, растаскивает на части и начинает чистить от костей. Сережа принимается за тушеные овощи. Он еще надеется, что Олег не вспомнит и не станет кормить рыбой насильно, когда перед глазами оказывается вилка с белым филе. — Открой рот. Ладно, он просто попробует, не развалится, Олег же старался. Олег сует кусок рыбы ему в рот, и Сережа, пересиливая себя, принимается жевать. Олег испытующе смотрит, когда Сережа сглатывает. — Ну как? — Олеж … это ужасно, — сдается Сережа, видит мгновенно потускневший взгляд Олега и машет руками — не из-за тебя, просто я такое не люблю, правда! Сереже кажется, что неприятная масса застряла у него в глотке и не хочет двигаться дальше. Он давит тошноту и ищет, чем запить рыбный привкус. Есть перехотелось вообще. — Лучше я просто чай попью. Олег продолжает есть, будто ничего не случилось, но неуютная тишина давит на Сережу. Он чувствует, что Олег расстроился. — И что, ты ничего не будешь? — Буду чай. Ничего не хочу, утром позавтракаю лучше. Сережа ставит чайник, достает кружку и заварку. Он спиной чувствует, как Олег напрягается. — А овощи? На секунду Сережа вспыхивает и чувствует злость. Вот докопался, а. — Просто отстань и ешь! Черт Сережу отпускает мгновенно. Он видит, как спина Олега каменеет, рука замирает и с силой сжимает вилку. Олег глубоко вздыхает и бесшумно продолжает натыкать на вилку брокколи. Лицо заливает жаром, в грудине растекается вина. Неужели нельзя заткнуться вовремя, господи. Он берет чашку с пакетиком и медленно садится за стол. Сережа исподлобья глядит на Олега и, не давая себе времени передумать, накрывает рукой его свободную ладонь, поглаживая выпирающие косточки большим пальцем. Олег кладет вилку на стол и в расфокусе смотрит в тарелку. — Олег, этого больше не повторится. Я сделаю все, чтобы не повторилось. Олег недоуменно смотрит на лицо Сережи. — Так, как там, не будет. У нас есть деньги и всегда будут, — с нажимом добавляет Сережа, — И еда тоже. Олег выдыхает и тяжело опускает взгляд. Он помнит. Не то чтобы их морили голодом, но в какой-то момент кормить стали совсем худо. Если Сережа не сильно страдал по этому поводу, проводя свободное время за уроками или в библиотеке, то Олег ощутил на себе всю тяжесть недоедания. Каждое утро он ходил на тренировки и возвращался голодным, как волк, чтобы получить в столовой кашу на воде без масла, а дальше только обед из водянистой жижи, отдаленно напоминающей суп, и порции макарон с куском вареной рыбы или курицы. Чувство голода стало его постоянным спутником на несколько месяцев. Тащить было неоткуда. В магазинах шаром покати, в школьной столовой выдавали порции строго по талончикам, выпечка с полок исчезла. Пару раз Олег крал разную мелочь из ларька, сникерсы и пакетики юппи, и был счастлив, когда удавалось принести это Сереже. Сережа тоже радовался, забирая помятый шоколадный батончик из протянутой ладони и тесно обнимая Олега. Вечерами они лежали с урчащими животами, Сережа мягко гладил Олега по спине, а он терся лбом об его плечо, как большой дворовый пёс. Это продолжалось недолго, но Олег запомнил. Теперь пора отпустить. — Я знаю, Серый. Знаю, но мне нужно время, потому что я ужасно переживаю за тебя. За нас. Я забочусь о тебе и не хочу, чтобы мы переживали это заново. Сережа смотрит мягко и не торопит, понимает. — А что за рыба была? Олег улыбается. — Толстолобик. Сережа фыркает и гладит Олега по макушке. — Прямо как ты. Олег шутливо возмущается и толкает Сережу в плечо. — Кто из нас еще толстолобик, дурак.