Noblesse. Зов крови

      Мое внимание осталось прикованным к кристаллу. Он манил, просил вернуть истинному владельцу. Причем создавалось впечатление, что никто из присутствовавших не замечал его света, не слышал его зова. Я вышла вперед. Протянула руку, приглашая. Словно откликнувшись на ментальный посыл, кристалл запульсировал мягким красным светом, а затем неторопливо подплыл к ладони. Я замерла, наслаждаясь теплым покалыванием, подняла левую руку, соединив лодочкой с правой. Затем повернулась к Ноблесс.       «Да вернется сила к тому, кому принадлежит по праву, — Кадису Этрама ди Рейзелу», — возникла в голове фраза, похожая на ритуальную. Я повторила ее вслух, расположив кристалл напротив груди благородного. Тот удивленно следил за моими действиями, но не препятствовал. Кристалл засиял, закружился вокруг мужчины, истаивая и осыпаясь красными искрами, которые гасли, достигая кожи или одежды. Рей прикрыл глаза. Его волосы развевались, словно от порывов ветра. Кольца и серьга засверкали. Через несколько секунд все закончилось.       — Ани, что ты сделала?       Пожала плечами.       — Вернула тебе то, что было украдено?       — Подойди, — попросил Мастер, — покажи мне, дитя.       Подчинилась. Подняла голову, встретившись взглядом, транслировала то, что видела и ощущала.       — Спасибо! — прошептал благородный.       Я отступила, почувствовав его тихую радость. Следовало осмотреть место гибели Мэри. Вдруг там тоже спрятано такое сокровище. Хотя, если модифицированную поглотило Темное Копье, оно вряд ли бы отказалось от части добычи. Кстати… Подошла к Франкенштейну, дернула за рукав, привлекая внимание.       — Кромбел почувствовал смерть подопечных. По его приказу сюда направляется один из спецотрядов для расследования ситуации. Они смогли определить, где в последний раз сработали маячки агентов, и вышли на эту базу. Так что скоро здесь будет многолюдно. — Франки кивнул.       Два-один неожиданно заметался по площадке, судорожно прижав ладонь к правому уху. Видимо, сработал коммуникатор.       — М-24?! — взволнованно принялся оглядываться по сторонам. — Ты в порядке? Ответь мне!       Судя по облегченному вздоху Двадцать первого, товарищ откликнулся.       — Это был Джейк. Да, — пауза. — И Мэри тоже, — пауза. — Что? Что ты такое говоришь? М-24? — На секунду он замер, а затем рванул к завалу, принявшись разбирать его. — Молчи!!! Я вытащу тебя оттуда!       Во все стороны полетели камни, однако огромные валуны оказались непреодолимым препятствием для М-21. Хммм… Странный диалог, вполне уместный в финальной сцене манхвы, но совершенно не вписывавшийся в обыденную реальность. Хотя, а что из наблюдаемого мной ранее в нее вписывалось, что являлось нормальным? И все равно… Одно дело — понимать, что определенная сцена нужна для создания мотивации и воспитания героя вымышленной истории, пускай она стандартна и даже являлась эталоном, сюжетообразующим клише жанра «умирающий лучший друг», «мертвый напарник»… И совсем иное дело — присутствовать в тот момент, когда погребенный под неподъемными обломками, с дважды пробитым сердцем, сжегший в ноль все запасы жизненной энергии, умиравший Двадцать четвертый нашел в себе силы попрощаться. Пусть Два-четыре мне и не нравился, однако он пожертвовал собой, чтобы спасти меня и Шинву. Подобное нельзя так просто забыть или отбросить.       — Не говори так, — прорычал Двадцать первый. — Если мы вернемся в Организацию, твои регенеративные способности будут… — Вздох. — Да все нормально!       Насколько я помнила, сейчас М-24 уговаривал друга бросить Союз и примкнуть к Франкенштейну и Рейзелу. Последнее напутствие… Чертов канон! Вот он, один из грустных моментов, казавшийся необходимым при чтении манхвы. Сомневаюсь, что мы все вместе смогли бы вытащить модифицированного из-под завала. Хотя… наверное, у Кадиса бы получилось? Не знаю. Не у меня одной возникло желание помочь эмычу: наблюдая отчаянные попытки достать замурованного товарища, Франки двинулся вперед… Но был остановлен Мастером. Почему? Тот чувствовал, что Двадцать четвертого уже не спасти?       — Что? Ты не принял лекарство? У тебя же должно было остаться немного… — замер Два-один.       А вот и ответ. Учитывая, что таблетки закончились, а модифицированный потратил всю жизненную энергию, регенерацию ему не запустить: тело начало разрушаться.       — Кто… кто сказал, что мне нужна эта свобода без тебя? — еле слышно прошептал М-21, упав на колени перед завалом. — Я никуда без тебя не пойду, — рык, — замолчи. Сказал же тебе… — и задрожал всем телом, в бессилии разбивая руки в кровь о ближайшие камни. — Она? Ты уверен?       Оглянулся, окинул таким странным, сумасшедшим взглядом, что я занервничала и попятилась.       Что ему там наговорил М-24? В каноне такого не было. Неужели рассказал о своих подозрениях обо мне как о члене Союза?       — Да, хорошо, обещаю, — кивнул эмыч. — Не трать силы на слова, — пауза. — М-24? Два-четыре!!!       Вот и все. Конец. Я склонила голову, благодаря погибшего за его жертву, за его поступок. Покойся с миром. В горле запершило, гортань сковало. Слова так и остались непроизнесенными. Вряд ли М-21 нужны утешения или поддержка. По крайней мере, не сейчас. Мы для него пока лишь случайные союзники, меньшее зло. Но слушать, как он пытался дозваться товарища, как срывал в отчаянии голос, как выл и рыдал, осознав, что остался один, последним из их серии неудачных образцов, было сложно и больно. На глаза навернулись слезы. Я отвернулась, давая скорбящему возможность проститься с напарником. Подошла к ожидавшим неподалеку спутникам.       — Дадим ему немного времени, — согласился с моей невысказанной мыслью Франкенштейн, взглянув на стоявшего на коленях перед завалом Двадцать первого.       Минут через десять Рейзел окинул печальным взором груду обломков, развернулся и направился к лифту. Франки подхватил бессознательного Шинву и двинулся следом. Я чуть помедлила, решаясь, но все же окликнула М-21:       — Нужно уходить, скоро здесь будет отряд Кромбела. Они засекли смерть Мэри и Джейка.       Два-один помотал головой.       — Ты не поможешь ему, оставшись здесь. Лишь сгинешь понапрасну в лаборатории Союза.       Не пошевелился даже.       — Вспомни о вашей клятве. — Я ступила на тонкий лед, не понимая, как по-другому вытащить Эмыча из эмоциональной ямы, в которую тот свалился, потеряв друга.       — Что ты можешь знать о ней? — вздрогнул модифицированный.       — Больше, чем ты думаешь, но меньше, чем хотелось бы, — ответила, действительно сожалея, что не владела информацией о его настоящем имени или подробностями истории экспериментов над подопытными серии М. — Идем. Если ты хочешь отомстить, не упускай свой шанс!       — Я смогу отомстить? — наконец-то в голосе прорезался интерес.       — Да, — кивнула, — гарантирую.       — Почему я должен тебе верить? — вздохнул собеседник, поднимаясь.       — Ты не должен, — направилась к выходу, — выбор за тобой.       Приближаясь к лифту, с облегчением услышала, что Два-один последовал за мной. Потому что пафосную речь я произнесла, мотивацию подарила, но не учла один момент: как буду выбираться на поверхность… Минус восьмой этаж. Совершенно не представляла, на какой глубине под землей мы находились. Допрыгну ли? Сколько сил потребуется для такого скачка? Эпик фейл. Плохо у меня пока с планированием… М-21 нагнал и встал рядом, не понимая, почему я смотрела на раскрошенный потолок кабины и медлила.       — Эм-м-м-м-м-м… Могу я попросить о помощи? — смущенно хлопнула ресницами. — Не уверена, что способна подняться самостоятельно.       Двадцать первый неверяще уставился в ответ.       — Это какая-то проверка? — мрачно осведомился.       — Нет. Просто я еще не до конца освоилась с прыжками, — нервно поправила волосы. — Обычно мне помогали Рейзел или Франкенштейн.       — За что мне это? — Эмыч устало закатил глаза. — Ладно. Держись крепче.       Подошел, вскинул на плечо, прыгнул в шахту лифта.       Хах? Я ожидала другого способа транспортировки. Учитывая, что Ноблесс наколдовал мне юбку вместо испорченных джинс, подобный взлет вверх был не очень комфортным. Надеюсь, обойдется без панцушотов. Тем не менее меня доставили на крышу пред светлы очи Рея и Франки. И если Кадис тактично отвернулся, заметив наше появление, то опекун, судя по ехидному блеску в глазах, собрался оторваться по полной.       — Ани, тебя ни на секунду нельзя одну оставить! Кто обещал не влипать в авантюры?       Поскольку в этот момент я продолжала болтаться на плече у модифицированного головой вниз, решила проигнорировать вопрос. Меня поставили на черепицу, развернули лицом к директору, иронично сдули пылинки, подтолкнули вперед.       — Ваше? — поинтересовался М-21.       Франкенштейн со вздохом кивнул.       — Спасибо, что вернул.       Ой, вы только посмотрите, встретились два юмориста, решили поупражняться в остроумии. Как будто я сама себя похитила… Фыркнула обиженно, отошла к Рейзелу. Тот покосился, но промолчал. Осмотрела внимательно крышу, наткнулась на тело Мэри. Эм-м-м-м… Нужно подойти осмотреть ее, но страшновато.       — Составишь компанию? — кивнула Кадису в сторону трупа. Двинулся в указанном направлении. Чем ближе мы подходили, тем становилось понятнее: никакого намека на кристалл, подобный тому, что был у Джейка, здесь не было.       На всякий случай я вытянула руку и произнесла ритуальную фразу. От тела Мэри отделилось несколько красных искр, но они растаяли еще на подлете к ладони. Что ж, приятного аппетита, Копье.       — Здесь ничего нет.       — Уходим! — скомандовал Рей, и мы покинули базу Союза.       Домой добиралась самостоятельно. Пусть мои прыжки не были столь элегантны и легки, как у остальных, включая Двадцать первого, пусть им приходилось периодически меня ждать, но пространство до Франкенхауза я преодолела на своих двоих. Чем крайне гордилась.       Мы расположились в гостиной. Рейзел благодушно потягивал свежезаваренный чай. Франки докладывал об улаживании нашего исчезновения. Я же нагло оккупировала диван, растеряв остатки сил на прыжки. Приодетый Эмыч застыл у стены, явно чувствуя себя не в своей тарелке… Хозяин дома выделил ему вещи на замену испорченных во время сражений: стальной оттенок рубашки прекрасно гармонировал с цветом волос и глаз модифицированного, брюки на подтяжках подчеркивали фигуру и стильность образа. Так что стоял, красивый, радовал взор.       — Я отправил Шинву в больницу. К счастью, у него нет травм, опасных для жизни. Хотя, конечно, ему досталось: легкое сотрясение мозга, куча ссадин и синяков, — перечислил Франкенштейн. — Но доктор сказал, что он скоро поправится и вернется к привычному образу жизни. Юну и Ик-Хана я известил. Они мне весь телефон оборвали, — поморщился. — Мастер, как мы объясним все произошедшее, когда парень очнется?       — Ему лучше забыть обо всем, — поколебавшись, признал тот.       Я кивнула, одобрив это решение.       — Ясно, — прикрыл глаза директор, согласившись. — Полагаю, нужно выразить вам благодарность, — взглянул на М-21.       Два-один покачал головой, горько отметив:       — Мы втянули их во все это. Если бы не мы, ничего этого бы вообще не случилось.       — И тем не менее, дети бы не выжили, если бы не помощь, твоя и твоего напарника, — подчеркнул Франки.       Двадцать первый лишь грустно вздохнул. Рана от недавней потери товарища была слишком свежа.       — Мне интересно, кто же вы, — признался он. — Мэри и Джейк были лучшими из лучших, избранными Организации. Элитные агенты… Их команда действовала как подразделение убийц. В ближнем бою им не было равных. Я подозревал, что вы способны на большее, еще когда мы впервые встретились, но не до такой же степени!       Я не удержалась, захихикала. То ли еще будет. Пока никто из этих двоих особо не напрягался, вынося элиту Союза. Эмыч предпочел проигнорировать мои смешки, продолжив:       — И, подумать только, Организация не располагает о вас абсолютно никакой информацией… Это чистое любопытство. — Взмахнул руками, заметив внимательный взгляд хозяина дома. — Понимаю, вам совершенно незачем отвечать на мои вопросы… и можете не беспокоиться, я не начну под вас копать…       — Спасибо за понимание, — кивнул собеседник, — сомневаюсь, что ты сможешь сообщить интересующую нас информацию, тем не менее, мы ответим на твои вопросы.       — Нет, если считаете нужным это утаить, я больше не буду интересоваться, — сменил позу М-21 на максимально закрытую, — и постараюсь рассказать все, что знаю.       — Женщина, с которой я сражался, Мэри… — приступил к расспросам Франкенштейн. — Ее способности к трансформации были больше, чем у тебя…       — Конечно, — подтвердил модифицированный, — я всего лишь продукт ранних неудачных экспериментов. Мэри и Джейк — успешный результат более поздних и значительно более продвинутых…       — Успешный?       — Ну да. Организация так их и называла… успешными достижениями своей науки. Этот их «успех», — выделил последнее слово, — он стоит на костях таких вот неудач, как мы… Принесенных в жертву, чтобы заложить фундамент новой науки. В силе, скорости, способности к регенерации — разница между ними и нами огромна. Понятия не имею, сколько еще подобных им бродит по свету, — честно поведал Эмыч, предугадывая следующий вопрос. — Единственные, кого я встречал, были эти двое… Я и это немногое-то знаю только потому, что Джейк постоянно трепался обо всем… Как вы сами могли убедиться, это, — поднял руку, выдвинул черные когти, — мой предел. Раньше я не мог даже подобного. Постепенно мои способности к трансформации улучшились.       — Сколько вас таких там? — уточнил Франки, не понимая, что ударил по больному.       Два-один помедлил, собираясь с силами, прежде чем ответить:       — Больше никого… Никого больше не осталось, — опустил голову. — У Организации множество исследовательских лабораторий. Кто может сказать, сколько еще существует экспериментальных творений. — Незаметно для говорившего опекун взглянул на меня, показала ему язык. — Мы с товарищами были продуктом всего лишь одной из этих лабораторий. От М-1 до М-100. Нас была сотня. После нескольких лет экспериментов единственными выжившими… были мы с М-24.       Повисла тишина. Поднятая тема оказалась слишком тяжелой для каждого из присутствовавших. Двадцать первый вспоминал ушедших друзей. Я старалась отогнать призрак прошлого. Франкенштейн страдал, понимая, что Мастер прошел через нечто подобное. А Кадис… Эмофон был полон грусти, сожалений и боли. Я взглянула на благородного, но не смогла рассмотреть выражения его лица. Он спрятался за чашкой и закрыл глаза.