Только красивее...

Было уже далеко за полночь когда в дверь постучали. Такой тихий неуверенный стук, как будто кто-то очень мялся, перед тем как постучать, а как только костяшки пальцев прикоснулись к деревянной поверхности, сразу же пожалел об этом. Не то чтобы Казутора уже собирался ложиться спать, но приём гостей в столь позднее время и столь паршивое настроение явно в его планы не входил. Он устало встаёт недовольно бормоча себе что-то под нос. Кто бы это ни был, он явно не в настроении и если первую половину дня ему удавалось это скрывать, то к вечеру ни сил, ни желания на это уже нет. С тех пор как Чифую и Баджи начали встречаться, а «побыть наедине» стало регулярной просьбой, в «настроении» Казутора бывал ничтожно редко. Нет, конечно они достаточно времени проводят вместе, возможно даже столько же сколько и раньше. Вот только к этому всему прибавились влюблённые взгляды, направленные ну совсем не в его сторону. Или эти быстрые поцелуи, от которых Казутора отворачивается и может быть не делает вид, что его тут нет, но абсолютно точно чувствует это.

«То-ора-кун, щёлкнешь нас вместе?»

А тут уже отвернуться не получиться. Чифую будто специально заставляет его смотреть. «смотри и страдай, тора-кун, ведь я целую не тебя». Потом вечером он зайдёт в твиттер и снова увидит эту фотографию, с какой-то идиотской надписью, и конечно же упоминанием, кто это фотографировал, ведь как это про него забыли. — Майки, если ты снова реш… — босые стопы обдаёт кафельной прохладой. Он начал свою недовольную речь ещё до того как открыл дверь, поднял взгляд и увидел что это вовсе не Майки, — Чифую? — Пустишь? — Казутора молча отходит в сторону пропуская юношу в квартиру. Лицо его слегка покраснело и припухло, а учитывая, что на улице только середина сентября дело явно не в морозе. Насколько Казутора помнит, вечером они с Баджи собирались идти куда-то там… в общем то самое «побыть наедине», что Чифую именует незамысловатым словом «свидание». Вот только кажется, свидание не удалось и голубки уже в который раз повздорили. Да, это не впервые. Такие повороты конечно впервые, обычно обходится пару сотней сообщений от каждого, в итоге он так великодушно мирит их и все счастливы. Ну конечно кроме самого Казуторы. — Вот это благородность, да ты прям олень. — Чего? — Казутора недоумённо поднимает взгляд на Майки. — Спасать отношения, из-за которых тебе дурно уже два месяца… Я впечатлен. Думаю сейчас о том, сколько раз ты мог похерить им там всё, но не сделал этого. Если Чифую счастлив — пускай. Смотреть на загоревшиеся влюблённые зелёные глаза, пускай влюблённые и не в него, куда приятнее, чем вытирать слёзы которые с них катятся. Кстати именно этим он сейчас и занимается. Казутора не особо препятствует когда Чифую, шмыгая носом открывает бутылку вина и делает несколько приличных глотков прям с горла. Запивать горе идея не из лучших, но что таить, он и сам в настроении напиться лишь бы не думать об этом всём. А раз уж компанию сложит сам Чифую Мацуно, то кажется сама судьба опрокидывает над ним бутылку, и шепчет «Пей, Казутора! Пей на здоровье!» Спустя ещё пару глотков Чифую уже во всю рассказывает, что произошло. Не то чтобы это было очень внятно и связно, и не то чтобы Казутора очень внимательно слушал… Кажется мысли заняты совсем другим. Мацуно видимо это не замечает, как и того, насколько пристально на него смотрят. Или может его пьяное сознание обьяснило этот взгляд тем, что Казутора как раз очень внимательно слушает, а соответственно спрашивать ни о том, ни о другом необходимости нет. Из потока пьяных фантазий Казутору вытягивает телефон, что во всю оповещает, о наверное трёх тысячах сообщений, что шлются одно за другим. — Баджи? — в пьяных зелёных глазах плещется что-то граничащее с раздражением и надеждой. — Нет, — он врёт. Но Казуторе плевать, он отключает звук и возвращает телефон обратно в карман — Майки. Спустя какое-то время Чифую опрокидывает бутылку, опустошая её окончательно. А затем с каким-то недоверием трясёт её, горлышком вниз будто надеясь, что там ещё завалялось пару глотков. Бордовая капля скапливается и падает ему на свитер, растекаясь по ткани багровой кляксой. — Я думаю, тебе стоит лечь поспать — Казутора подсаживается чуть ближе, всматриваясь в полузакрытые глаза напротив, — завтра всё наладится, вы помиритесь. Вот увидишь. — То-ора-кун, я всё хотел сказать, ты похож на тигра. Только красивее... — Давай-ка забирайся на кровать, я принесу тебе майку и какие-нибудь шорты. А сам посплю на полу. Чифую очевидно не слушает его. — Спасибо тебе, — к счастью пьяный Мацуно ведёт себя спокойно, и не исполняет ничего за что завтра будет жалеть. Сейчас он выглядит скорее очень уставшим и сонным, поэтому уложить его спать кажется самой адекватной идеей. — Всё в порядке, — Казутора чувствует как пьяное дыхание опаляет его щеку. Чифую так близко. Он уже и сам не понимает, что делает и когда их лица… чёрт, или это только его лицо, приблизилось к Мацуно так близко. Такое спокойное дыхание… Дрожащие ресницы и холод в кончиках пальцев. Он не понимает как выходит, что его губы слегка соприкасаются с губами Чифую. Они теплые и не такие сухие как у него. А ещё мягкие и до ужаса приятные… Всего секунда… Или даже меньше. Казутора осекается и тут час же отстраняется. Сердце будто замерло. А затем застучало невероятно быстро, будто это вовсе не сердце, а та ещё трезвая его часть стучится в дверь, чтобы сказать "что ты наделал..." — Чифую, я… — но глаза Мацуно по-прежнему закрыты. Он выглядит спящим, и вероятно не только выглядит. Несколько минут Казутора сидит неподвижно. Сердце всё ещё колотится с ненормальной скоростью, а кончики пальцев и вовсе онемели. В глазах собирается влага. Он со всех сил пытается сдерживать слёзы. И хоть он застыл, не в силах пошевелиться внутри него будто целое торнадо, в котором закрутились сотни чувств от того насколько приятно целовать чужие губы и насколько ничтожным и подлым он чувствовал себя сейчас. — Чиф? — ответа не было. Мацуно не ответил и после того как Казутора легонько похлопал его по плечу. Сейчас Ханемия чувствовал себя виноватым даже от самых коротких прикосновений, но оставлять Чифую спать сидящим на полу упершись головой о край дивана, он тоже не мог. Спустя ещё несколько минут будто собираясь с мыслями и прикидывая как лучше к нему подступиться, он подхватывает Мацуно на руки и укладывает на кровать. Чифую что-то мычит сквозь сон, приобняв за шею и укладывает голову на грудь Казуторе. Кажется он не особо собирается размыкать эти сомнительные объятья, а сам Казутора не решается вырваться из них. Пускай заснёт покрепче, руки немного расслабятся и он сможет уйти. Вряд ли Чифую будет приятно, проснуться в обнимку со своим лучшим другом, который перед этим так бессовестно его поцеловал. Какой ужас. Какой кошмар… Он не может выключить эти бесконечные самокопания. Телефон в кармане снова светится. Баджи продолжает строчить сообщения. Казутора всегда поддерживал его, советовал, как лучше помириться, думал, как разрешить тот или иной конфликт. И что он сделал сейчас… Утро после пьянки добрым не бывает. Так говорил Чифую, и видимо был прав. Голова раскалывается, но как только в ней начинают прогружаться события вчерашней ночи, Казутора умозаключает, что заслужил и не такого. Кстати где… Сердце делает кульбит и, будто не удержав равновесия колотиться, так будто ещё чуть-чуть и проломает рёбра. Он в комнате один. Вероятно, Чифую всё вспомнил и решил побыстрее уйти. Без разговоров, и выслушиваний его невнятных оправданий. Может, он ему и вовсе противен… Слёзы снова собираются в уголках глаз. На этот раз сдерживать смысла нет, и он смаргивает их устремив взгляд туда, где ещё пару часов назад сидел Чифую. — …конечно, я не злюсь, — Казутора замирает, услышав знакомый голос с кухни, -… ты меня тоже прости, — затем слышаться шаги, звуки становятся громче. Вот чёрт… — конечно я тебя люб… Тора-кун? Чифую замирает в дверном проходе. В трубке слышится голос Баджи, но разобрать слов Казутора не может. — Я перезвоню, — Чифую тыкает два раза в экран, — Эй… ты в порядке? — он говорит так тихо, почти шепотом, — Что случилось? Иди сюда. Тёплые ладони вытирают слёзы, а затем обнимают его и гладят по голове, заправляя непослушные прядки за ухо. — Эй, всё хорошо. Ты всегда можешь мне рассказать, — Казутора отрицательно кивает, ему противны эти прикосновения, ему противен он сам. Он думает рассказать всё Чифую, но язык будто присох. Он не может. Тогда всё точно закончится. Может вселенная всё-таки даёт ему шанс всё исправить, и прощает на этот раз? Вот только простит ли он себя сам, — А я тебе когда-то говорил, что ты похож на тигра? — Улыбка Чифую такая тёплая, такая родная. Он вытирает очередную слезу и обнимает прижимая к себе, — только красивее...