Мы будем дома

У них получилось. Они нашли способ для моего возвращения. Мне стоило прыгать от радости, как сказал бы Эл, но, вопреки ожиданиям, я не был рад. Все эти годы я так хотел вернуться домой, что не учёл одного: если — когда — я вернусь, всё закончится. И мне придётся действовать наугад, бродя во тьме, как слепой котёнок, в то время как рядом не будет того, кто укажет мне путь. Рядом не будет Эла. Я привык к нему больше, чем к самому себе. Если я ошибался, он непременно оказывался прав. Если же прав был я… что ж, он умел признавать свои ошибки. — Эл. Что случится с тобой… с нами, когда я прыгну в последний раз? — Ничего. Я имею в виду, мы будем друзьями, как раньше, — Эл замолчал и выжидающе посмотрел мне в глаза. — Тебя ведь волнует не это? — добавил он после. — Нет, — я покачал головой. — Проект закроют. — Ты перевыполнил норму. — А ты? — Я выйду в отставку. — Ты этого хочешь? — спросил я напрямик. — Я… Сэм, может быть, скажешь, к чему ты ведёшь? Я глубоко вздохнул, но Эл должен был это услышать: — Я не хочу возвращаться. — Не хочешь? Что? Да ведь ты постоянно твердишь, что скучаешь по дому, что хочешь быть там, где твои родные, семья… — Я передумал. Моя семья здесь. Ты здесь. — Наверное, ты перегрелся. Или в твоей голове снова что-то замкнуло. Что значит «я здесь»? То есть да, я с тобой, на твоей мозговой волне, но на самом деле я там, в твоём будущем. — Нет никакого будущего, Эл, как ты не понимаешь! Я выпрыгну, проект закроют, ты выйдешь в отставку. Мы больше не сможем общаться с тобой, как сейчас. — Сэм… Сэм, ты пугаешь меня. — Я пугаю себя, — я усердно потёр виски. — Я не хочу уходить туда без тебя. Я этого не переживу. — Но я уже там. Ты просто прыгнешь ко мне. — Тебе только кажется. Там есть, кому о тебе позаботиться. — О Господи, Сэм. Только не говори, что ревнуешь, — произнёс Эл с горькой усмешкой. — Я… я не знаю. Возможно. Да, чёрт возьми, да, я ревную. — О, Сэм… Эл смотрел на меня странным, растерянным взглядом. Очевидно, моё неожиданное признание выбило почву у него из-под ног. Наконец он решился сказать. — Я не брошу тебя. Никогда, слышишь? Я буду с тобой. Твой последний прыжок приведёт тебя прямо ко мне. — А как же Тина? — Она… — Эл запнулся, — мы с Тиной не вместе. И я сейчас ни на ком не женат. По правде сказать, я один уже долгое время. — Но все эти женщины… — Я же сказал, я один. Меня бросили пять лет назад. — Бросили? — недоверчиво переспросил я. — Кто посмел с тобой так поступить? Эл вздохнул и, заметно напрягшись, ответил: — Ты, Сэм. Это был ты. — Я? — Ты не помнишь, да и не должен, но ты бросил меня перед первым скачком. — Я не мог. — Но ты сделал это. — Постой. Ты хочешь сказать, что мы вместе? Мы были… будем… там, в 99-ом… — я набрал побольше воздуха в лёгкие. — Мы любовники, Эл? — Да. Теперь уже я был выбит из колеи. — Я тебя предал, — сказал я негромко, не веря в то, что говорю. — Ты поступил так, как считал нужным. Сейчас это уже не имеет значения. — Прости, Эл, я не мог даже представить… — Я знаю. — И… что теперь? В смысле, я что-то могу для тебя сейчас сделать? — Только одно, Сэм. Ты можешь вернуться домой. В его глазах была боль, но я только сейчас смог заметить, насколько сильно Эл мучался. Целых пять лет он скрывал от меня горькую правду. Целых пять лет притворялся другим человеком — прямо, как я: иронично, не правда ли? Он ожидал моего возвращения. Судьба давала нам с ним второй шанс. И я был бы полным глупцом, если бы им не воспользовался. — Что говорит Зигги? Когда я смогу выпрыгнуть? — В любой момент, Сэм. — В любой момент, — повторил я. — Я буду ждать тебя там. — Обещаешь? — Клянусь. — Тогда прощай, Эл, — я бросил последний взгляд на его проекцию. — И до скорой встречи. Когда голубое сияние охватило меня, я уже знал, что произойдёт дальше: голографический Эл растворится, я прыгну, и настоящий Эл встретит меня, выходящего из ускорителя. Я наконец-то окажусь там, где мне положено быть. Я буду дома. Слышишь, Эл? Дома. Мы будем дома — теперь навсегда.