Ты любишь меня

Меня разбудила гроза. Я распахнул глаза и уселся поперёк тесной кровати, стоявшей на чердаке деревенского дома, где я коротал эту ночь. Я видел, как в десяти милях к востоку сверкнула молния; затем послышался гром, и я невольно поёжился: никогда не любил грозу. Впрочем, сегодня стихия была ко мне благосклонна и я не торчал в одиночестве посреди огромного поля, рискуя поджариться там, словно карась на костре. Но небольшая компания мне бы не помешала. — Скучаешь? — раздался голос Эла из-за спины. Я не заметил, как он тут появился. — Ты что, следил за мной? — спросил я с явным негодованием. — Не следил, нет. Присматривал, — Эл улыбнулся, и я вдруг почувствовал себя глупо. — Зачем? — Осторожность никогда не бывает лишней. — Ладно. Идём, — я качнул головой и направился к лестнице, зная, что Эл пойдёт следом за мной. — Неприятная сегодня погода, а? — продолжил я. — Неприятная? — фыркнул Эл, стряхнув пепел с сигары, после чего бросил взгляд за окно. — Точно, ты же не любишь грозу. — В прошлый раз она чуть не убила нас, — напомнил я. — Ты про тот раз, когда мы поменялись местами? — Угу. Когда я стал голограммой. А ведь, знаешь, — я обернулся к нему, — в какой-то момент мне это даже понравилось. Но потом… — Что потом, Сэм? — спросил Эл, когда я неожиданно замолчал. — Потом тот придурок ударил тебя и ты потерял сознание, а я ничего не мог сделать, — ответил я, опустив голову. — Прости, Эл. — Но ты сделал. — Что? — похоже, я потерял нить разговора. — Я говорю, что ты сделал гораздо больше, чем думаешь, — со всей серьёзностью сказал Эл. — Ты спас меня, принеся себя в жертву. — Да? — я нахмурил лоб, стараясь понять, о чём он говорит. — Я… правда так поступил? — О Господи, Сэм, ты не помнишь? Я помотал головой. — Ты шагнул в ускоритель и перенёсся в меня, вернее, в того несчастного, Тома Джаррета. Ты снова прыгнул, Сэм. — А ты? — А я вернулся. Тина даже хотела устроить праздник в честь моего возвращения, но я ей не позволил. — Не позволил? — я недоверчиво усмехнулся. — Чтобы ты — и отказался от вечеринки? — Мне тогда было не до развлечений. Ты же не думаешь, что я готов развлекаться круглые сутки? — с лёгкой обидой добавил Эл. — Тем более, что мы всё равно устроили праздник. Потом. — Кстати, о праздниках, — я подмигнул Элу и начал обшаривать кухонные шкафы в поисках сладостей или чего-то подобного. — Что ты ищешь? — Сейчас узнаешь. Возможно, узнаешь, — поправился я, не обнаружив ни шоколада, ни леденцов, ни печенья. Но тут мой взгляд вдруг упал на бутылку вина. — О, кажется, это нам подойдёт. Я довольно потряс своей добычей перед носом Эла, но он только скривился: — Сэм, кажется, твоя память совсем продырявилась. Я голограмма, а это значит, что я не могу выпить с тобой. — Ничего, — улыбнулся я. — Зато ты можешь составить мне компанию. Ты ведь никуда не спешишь? — И зачем я только с тобой связался… — сокрушённо пробормотал Эл. — Затем, что ты любишь меня, — ответил я, не имея в виду ничего неприличного, но Эл побледнел, и я мог бы поклясться, что дело было не в перебоях со связью. — Что-то не так? — уточнил я, вскрывая бутылку. — Нет, ничего. Ты неправильно держишь штопор. — Как я могу неправильно держать штопор? Это же не пистолет и не штурвал корабля. Подожди. Ты перевёл тему! Штопор здесь ни при чём, просто ты не хочешь о чём-то мне говорить. — Сэм. — Ты что-то скрываешь. Я раскусил тебя, так что даже не думай теперь отвертеться, — я погрозил ему пальцем. — У тебя паранойя. — Да неужели? — Ладно, Сэм. Допустим, я что-то скрываю, — неохотно признал Эл. — Но ты знаешь правила: я не могу разглашать подробности твоей личной жизни. — А что насчёт твоей? — спросил я. — О моей ты и так всё знаешь, — отмахнулся он. — Не увиливай, — я строго посмотрел на него. — Не понимаю, Сэм, что ты хочешь услышать. — Расскажи мне о своей третьей жене. — Шэрон? Нет, Шэрон была четвёртой. Значит, о Рути. — Ты путаешься в порядке своих жён. — Ну и что? — Да так… — Итак, моя третья жена, Рути… — Эл, — перебил я его, — когда ты развёлся? — С Рути? Дай-ка подумать… — Нет, не с Рути. В последний раз. Когда ты развёлся в последний раз? — Восемь лет назад, — уверенно сказал Эл. — А мы с тобой знакомы… с 89-го? — Вроде того. Да, наверное, так, — он посмотрел на штопор в моей руке: я до сих пор не открыл бутылку. — По-моему, ты собирался устроить праздник, а не вечер воспоминаний. — Одно другому не мешает, — я возвратился к прерванному занятию и спустя полминуты уже наливал вино в прозрачный бокал. — За тебя. — Сэм. — За моего лучшего друга, — я пригубил вино и откинулся на спинку стула. — Значит, мы знакомы с 89-го и ты больше не женился. — Не вижу связи, — заметил Эл. — Я тоже, — задумчиво хмыкнул я. — Тогда зачем ты упомянул это в одном предложении? — Не знаю, — я пожал плечами. — Просто подумал… нет, неважно, забудь. — О чём ты подумал? — требовательно спросил Эл. — Наверное, ни одна женщина не смогла бы выдержать тебя рядом со мной. Я имею в виду нашу дружбу, — пояснил я, осушив залпом бокал и подлив себе ещё немного вина. — Может, тебе хватит пить? А то ты уже несёшь околесицу. — Брось, Эл. С каких пор ты заделался трезвенником? — В отличие от тебя, сейчас я и есть трезвенник. Или ты не заметил, что я не пью? — Ты не пьёшь, потому что ты голограмма, — парировал я. — И всё-таки, Сэм, может, вернёмся к делу? — Я — Джозеф Митчелл, моя задача — не дать этому парню умереть, так? — заученно произнёс я. — По-моему, я это и делаю. Сейчас жизнь Джозефа в безопасности. — Но через четыре часа его — тебя — убьют. — Давай не будем о грустном, — попросил я. — Меня не убьют, потому что я буду сидеть тут, болтая с тобой, и не высуну носа из этого дома. — Но что, если тебя убьют здесь? — Так говорит Зигги? — Нет, чёрт возьми, так говорю я! — вспылил Эл. — И тебе лучше быть трезвым, чтобы этого не произошло. — Ладно, ты меня убедил, — я плеснул себе ещё полбокала и поставил бутылку обратно в шкаф. — Видишь, я делаю то, что ты говоришь. — Всегда бы так. — Можно подумать, что я непослушный мальчишка, — усмехнулся я, — а ты — мой строгий отец, который всё время указывает мне, как надо жить. — К счастью, Сэм, я тебе не отец, но в некоторых вещах я разбираюсь побольше твоего. — Ты же не пытаешься меня оскорбить? — Я пытаюсь спасти твою шкуру. — Постоянно делая мне замечания? — Да что вообще ты несёшь? — Эл уставился на меня не то с испугом, не то с удивлением. — Порой я тебя совершенно не узнаю. И, знаешь, я не намерен торчать тут ещё четыре часа. Тина, наверное, уже заждалась меня, — он стал торопливо нажимать кнопки на пульте. — Будешь в опасности — позовёшь. — Эл! — Счастливо оставаться, — он вызвал дверь голографической камеры, быстро шагнул туда и исчез. Я понимал, что сделал что-то не то. Конечно, приставать к Элу с нелепыми разговорами было плохой идеей. Настолько плохой, что я даже не знал, как вообще она пришла ко мне в голову. С другой стороны, и у неудачной беседы могли найтись свои плюсы. Я допил остатки вина, ополоснул бокал и решил опять подняться наверх, на чердак. Почему-то сейчас это место казалось мне самым спокойным. В отсутствие Эла всё было иначе, но я не привык предаваться тоске, поэтому, взяв с полки книгу и наугад раскрыв её на случайной странице, я начал читать. История была очень проста и банальна. Она рассказывала о человеке, который остался без крыши над головой и теперь вынужден был скитаться, надеясь найти своё место под солнцем. Мне не составило большого труда провести параллели. Я был таким же, как он, персонаж этой книги, с той лишь разницей, что он был совсем одинок, а у меня хотя бы был Эл. Я взглянул на часы. До моей предполагаемой смерти оставалось чуть больше часа. Я не знал, как конкретно должны убить Джозефа Митчелла, но постепенно тревога охватывала меня. Эл не спешил возвращаться, и чем дольше я ждал, тем отчётливей понимал, что могу навсегда застрять в шкуре этого Митчелла, если срочно не предприму хоть каких-нибудь действий. Я обошёл пустой дом и ненадолго вышел на улицу. К тому времени гроза уже стихла, но дождь ещё продолжал моросить. Пару минут постояв на крыльце, я вернулся в дом. — Ты же сказал, что не выйдешь отсюда. — Эл! — я радостно бросился ему навстречу. — Вам с Зигги удалось выяснить, как именно погиб Митчелл? — Его застрелили, — спокойно ответил Эл. — И это произойдёт через двадцать минут восемнадцать секунд. — Но мы здесь одни. Откуда взяться убийце? — Не знаю. — Самоубийство? — озвучил я неожиданную догадку. — Если так, то я не сделаю этого, и Митчелл останется жив. — Не совсем. Тебе стоит быть начеку, Сэм. Эл опять говорил загадками. Я не очень любил разгадывать головоломки, когда мне грозила опасность. Тем временем Эл продолжал: — Проверь каждый выход из дома, запри все окна. — Что-то ещё? — рассерженно уточнил я, но всё же пошёл проверять двери и окна. — Осталось шестнадцать минут, — сообщил Эл, когда я закончил с проверкой. — И ты так спокоен? — Я верю в тебя. Разве этого недостаточно? — Ты любишь меня, — еле слышно напомнил я. Однако теперь Эл остался невозмутимым. Я сел на диван посреди гостиной. Я нервничал оттого, что приходится ждать. Меня подмывало сделать какую-то глупость или сказать что-то, о чём я буду жалеть. Но Эл оказался быстрее. — Я думал о том, что ты говорил, — начал он. — Ты был прав, Сэм, никто не захочет быть с человеком, чьё сердце ему не принадлежит. Я мог бы жениться снова, в шестой раз, но в этом не было смысла. — О чём ты? — Есть вещи важнее брака. И иногда один верный друг способен дать больше, чем несколько жён. У меня перехватило дыхание, когда я понял, о чём он говорит. — Спасибо, Эл. Это самое трогательное, что я слышал, — сейчас я особенно сильно жалел о том, что голограмму нельзя обнять. — Перестань, Сэм. Я видел, как Эл смутился, и предпочёл сам перевести тему. — Сколько ещё? — Двенадцать минут двадцать восемь секунд. — Есть какая-то новая информация? Эл обратился к пульту, затем покачал головой. — Нет, ничего. Мы оба погрузились в молчание. Во всём доме по-прежнему не было никого, кроме нас. Неожиданно Эл насторожился. — Сюда кто-то идёт. — Кто? Я ничего не слышу, — я напряг слух, но не заметил никаких посторонних звуков. Может быть, Эл просто ошибся. — Может быть, ты ошибся? — уже вслух спросил я. — Проверь задний двор. Я неохотно встал, продолжая прислушиваться: теперь мне тоже казалось, что поблизости кто-то есть. — Иди туда, — шёпотом попросил я Эла. Он кивнул, нажал кнопку и переместился наружу. Пока я пробирался к выходу, от Эла не было никаких вестей, но как только я подошёл к двери, уже готовый лицом к лицу встретиться с опасностью, он громко позвал меня: — Сэм, здесь какая-то женщина. Похоже, она ранена. Недолго думая, я кинулся вперёд. — Сэм, осторожно! — закричал Эл — почти вовремя, потому что следующим, что я увидел, было большое охотничье ружьё, направленное на меня. — Стой где стоишь, или я вышибу тебе мозги, — прошипел неизвестный мужчина, которого я едва мог разглядеть в темноте. — Он не шутит, Сэм, — обеспокоенно напомнил Эл. — И сколько мне так стоять? — спросил я, надеясь на сообразительность Эла. — Молчать! — рявкнул потенциальный убийца. — Почти четыре минуты, — откликнулся Эл. — Пожалуйста, уберите ружьё. — Я велел тебе замолчать! — Но я даже не знаю, что сделал. Может, если мы поговорим… — Заткнись! Клянусь, если ты не заткнёшься, я выстрелю. — Сэм, он нервничает. Не провоцируй его. — Ладно. Ладно, молчу, — я действительно замолчал и подумал, что сделал бы подлинный Джозеф Митчелл. Вернее, что уже сделал Митчелл и от чего он умер в конце концов. Я почти позабыл о раненой женщине, но она застонала, и неизвестный отреагировал на этот звук. У меня появился шанс. Я пригнулся и налетел на мужчину, почти сумев сбить его с ног. Раздался выстрел. Он прогремел слишком громко, но мне было уже всё равно. Я продолжал атаковать, и, поскольку мои глаза уже успели привыкнуть к уличной темноте, теперь я видел цель и не замечал препятствий. Наконец мне удалось обезоружить напавшего на меня. Я прижал его коленом к земле, отшвырнул ружьё и замер, переводя дух. — Так как насчёт того, чтобы поговорить?

***

Элу удалось выяснить личность мужчины. Тот оказался одним из рабочих, живущих на ферме в нескольких милях от дома Джозефа Митчелла. Женщина, за которой он гнался, была его женой, а мне — как и Джозефу — просто не посчастливилось стать свидетелем их семейной разборки. Как бы там ни было, я вызвал полицию и теперь ждал их прибытия. Тем временем Эл заверил меня, что с Митчеллом всё будет в порядке. Это значило только одно: моя миссия здесь была выполнена, и в любую минуту я мог совершить новый скачок. — Хорошо, что ты выжил, Сэм, — сказал Эл напоследок. — Хорошо? — Было бы больно лишиться такого друга, как ты. Я ничего не ответил, лишь широко улыбнулся, в тот же момент уносясь далеко отсюда ради спасения очередной заблудшей души.