Survival

Нью-Йорк блестит сотнями огней – город не спит в безумной вечной гонке с самим собой, мигая секундами на автострадах, срываясь в темную пропасть и поднимаясь вновь. Жизнь для него как постоянный бег от вершины к вершине – опасно, глупо, захватывающе. - Я знаю, что ты рисуешь по ночам, - заявляет Энтони, хищно усмехаясь в полутьме гостиной. Город за его спиной бьется в окно ослепительным светом пойманной птицей. Старк расслаблен и напряжен, как сжатая пружина, готовая смертельно выстрелить в любой момент. - Знаешь и знай, ради бога, - отмахивается Стивен, проводя рукой по спутанным волосам. Звезды в голубых глазах устали сиять яркими острыми гранями, готовыми изранить любого, кто засмотрится в искусную ловушку. «Это не отношения» - сказала бы Романова, поджимая губы. Это бесконечная гонка без права на ошибку – Старк улыбается холодно и расчетливо Роджерсу, принимая пронзительный взгляд в ответ. Встреча двух могучих стихий, в которой не уступит ни одна. Это словно проходить уровни игры – раз за разом, день за днем, поднимаясь все выше к желанной победе-финишу, разбивая руки в кровь, стирая границы разумного. Быстрее, выше, сильнее, больше – лишь придти первым, пересечь невидимую финишную черту, чувствуя за спиной дыхание соперника. - Жизнь – не игра, - говорит Стив, хмурясь. - Брось, кэп, - смеется в ответ Старк, - ты уже придумал для нее правила. Это словно замкнутый цикл боев, где один наносит удар прямо, а второй точно знает, как тайно поразить цель. Это нелепо и глупо – Тони яростно сопротивляется крепким объятиям Роджерса, сжимая запястья, словно желая раскрошить их стальными пальцами Марка. Стив отворачивается от хлестких ударов, что алеют после на бледной коже. Нью-Йорк не спит, бешено стремясь выжить в постоянной гонке. В гонке, где никто не уступит – Стивен не знает, что значит проигрывать, а Старк упрямится из принципа. В гонке, которая не закончится, пока рассветные лучи золотят давно оставленный мольберт с так и не законченным портретом. Они похожи в своем умении выживать, отчаянно цепляясь за последнюю надежду, когда рушатся города и пепел сожженных дорог оседает на окровавленных ладонях. Они равны в игре на двоих, которую Старк никогда не назовет таким странным словом «любовь».