Отборочные

Победа. Закончив подсчёт территорий, он в изумлении поднял голову и увидел, что соперник с результатом согласен. Многочисленные наблюдатели недоверчиво зашептались, и он, не в силах поверить, снова склонился над раскладкой. Да, он выиграл у Тои и теперь сидел, не зная что сказать, когда тот, спокойный и невозмутимый, собирал камни. Они сыграли полную игру, включая ёсе. Перевес всего в полмоку, турнир — всего лишь Вакажинсен, но всё равно это была самая настоящая победа в официальной игре. Раздумывая, что за речь ему толкнуть в честь такого грандиозного события, Хикару тоже сложил свои камни. Тем временем шёпот вокруг них сменился возбуждённым ропотом. — Тишина, соблюдайте тишину! Игра продолжается. Желающие обсудить, проходим, проходим, — смотритель оттеснял шумных наблюдателей к выходу. Хикару поднялся с колен и растерянно посмотрел на Тою, так и не сочинив торжественной речи. — Обсудим игру где-нибудь в другом месте? — голос Тои прозвучал как ни в чём не бывало. Хикару кивнул. Они вышли из зала соревнований, не обращая внимания на возбуждённую толпу, направляющуюся в другую комнату. Громкие голоса, удаляясь, становились всё глуше, Вакажинсен продолжался. Переобувшись, они благополучно дождались лифта, но когда двери уже закрывались, кто-то возмущённо их окликнул: два лучших игрока, не попрощавшись, бессовестно удирали. Хикару ухмыльнулся, радуясь свободе, но резко оборвал себя, сообразив, что может выглядеть злорадствующим победителем. Впрочем, Тоя не выглядел расстроенным, скорее, наоборот. — Пойдём ко мне, — предложил он, когда они вышли из лифта. — Родители в Китае, дом свободен. По дороге купим поесть. По пути на станцию они остановились перед дорогим магазином суши. Хикару было запротестовал, но Тоя, не обращая на него внимания, заказал много разного. Суши готовили здесь же, прямо перед ними; руки шеф-повара порхали как бабочки — подобное мастерство приходило только с опытом. — Проигравший угощает победителя, — объявил он, забирая упакованное. Не дал времени возразить и быстро оплатил внушительный счёт. — Я тебя никогда не угощал, — пробурчал Хикару, но послушно отправился следом на станцию, а после — в электричку. Суши обещали быть вкусными, да и ехать недалеко. — Думаю, пришло время рассказать тебе о Сае, — словно со стороны услышал он свой голос и в ужасе прижал руку ко рту. Тоя — весь внимание — так и впился взглядом, сверля в голове Хикару дырку. — Расскажи, — осторожно откликнулся он, словно тот мог отпрянуть от любого громкого слова. Ошарашенный Хикару не убирал руку со рта. Какого чёрта он вообще проболтался? Но глубоко внутри он знал почему: из-за сегодняшней победы. Время пришло, больше никому ничего не надо доказывать. — Расскажу после ужина, — решился он. Тоя кивнул. Оставшееся время они ехали в молчании, потом, также молча, шли к дому. В доме напряжение слегка спало: снимали обувь, ставили воду для чая, разворачивали суши. Обсуждение устроили во время еды. Оба поскорее хотели покончить с обязанностями, ведь впереди предстоял по-настоящему важный разговор. Хикару пытался унять мандраж, честно вспоминая все ходы. — Никто из нас нигде не ошибся, — подытожил он, — просто у меня с самого начала было небольшое преимущество, и я сохранил его. Ты не позволил мне расшириться, а я не позволил забрать то, что у меня было. Тоя согласился и вспомнил ещё один важный ход в середине игры. Оба несколько рассеянно покивали, что ход был действительно хорош. У Хикару засосало под ложечкой. Он отложил палочки и набрал в грудь побольше воздуха. — Сай был духом… — и закрыл глаза, пережидая головокружение. Он долго вынашивал свой монолог, и рассказ потек свободно и чётко: как Сай его руками сыграл свои первые две игры со случайным мальчиком из первого попавшегося салона го, как игра постепенно захватила самого Хикару. Как случилось, что он выиграл на школьном турнире и каким образом Сай появился в интернете — не поднимая глаз, все говорил и говорил. Дойдя до Шусаку, Хикару услышал судорожный вздох Тои и тут же покаялся, что со временем давал Саю играть всё меньше и меньше и рассказал о форе во время игры с Тоей Мэйдзин. Поток слов иссяк, когда он дошёл до исчезновения призрака. Кулаки сжались сами собой. Он вспомнил свои отчаянные поиски, как решил всё бросить. Голос сорвался, и Хикару задохнулся слезами, не в состоянии продолжать. Рядом послышался шорох — Тоя обнял его за плечи. В голове не осталось ни единой мысли, потому что если бы он мог хоть как-то думать, ни за что бы не кинулся за утешением, не позволил бы себе уткнуться в шею даже Тое и зарыдать навзрыд. Хикару вцепился в него и плакал так, как не плакал со времён комнаты-хранилища кифу. Бог знает сколько прошло времени, но Тоя не отталкивал, а терпеливо гладил по спине, пока Хикару заливал слезами его рубашку. — И что случилось, раз ты снова начал играть? — в голосе Тои послышалось искреннее участие. Хикару шмыгнул носом. — Пришёл Исуми, а я задолжал ему игру. Говоря об Исуми, он лишь слегка повернул голову, чтобы бормотать внятнее, но Тою не отпустил. — Это тогда ты пришёл в институт? — уточнил он. — Да, когда мы доиграли, я сразу побежал тебя увидеть, — глухо пробормотал Хикару, — больше не хотел заставлять ждать. Он поднял голову взглянуть на Тою и почувствовал, как глаза опухли от слёз. — Ну, как-то так, — добавил он, — я не Сай, разве что перенял у него какие-то приёмы. Тебе этого достаточно? Самый страшный вопрос в его жизни. А что если недостаточно? Что если Шиндо Хикару без Сая недостоин Тои Акиры? Должно быть, Тоя разглядел все переживания на его заплаканной физиономии, потому что успокаивающе погладил по щеке. Ладонь была теплой. Заворожённый Хикару застыл, наслаждаясь. — Мне жаль, что Сай ушёл, да и кто бы не жалел? Играть с самим Шусаку — невероятная удача. Но он никогда не был моим соперником, им всегда был только ты. Казалось бы, о чём ещё говорить, но недоверчивое замешательство в глазах напротив заставило объяснять очевидное, чего Тоя терпеть не мог. — Он намного сильнее любого из нас, наверное, даже сильнее отца. Как он вообще может быть соперником? Скорее, цель, маяк. Соперник равен тебе, растёт вместе с тобой, и для меня это ты, — Тоя замялся, — потому я и люблю тебя. Хикару вспыхнул и смущённо заулыбался. Если бы между ними было хоть какое-то расстояние, он бы снова обнял, но теперь мог только прижаться своей влажной щекой к его, теплой и сухой. Они замерли, не разнимая рук, пока Тоя случайно не глянул на часы и не обнаружил, что время позднее. Хикару позвонил домой предупредить, что ночевать не придёт, и услышал в ответ охи и ахи. Раздражённый, как ему показалось, преувеличенным беспокойством матери, он повесил трубку и пошёл в спальню. Футоны Тоя постелил впритык, не оставив просвета. — У тебя запасной зубной щётки не найдётся? — немного смущаясь, попросил он. — Может и есть, я поищу. — Тогда утром, сейчас я спать. Когда Тоя пошёл в ванную, он быстро разделся, сложил у кровати одежду и нырнул под одеяло. Тоя вернулся в темно-синей пижаме. Он казался в ней изящнее, чем был на самом деле, возможно, из-за очень широкой горловины. Цвет очень шёл к его глазам и подчёркивал светлую кожу. Хикару снова захотелось его обнять просто за то, что он — Тоя, и за то, что без всяких сомнений принял его историю. Тоя завёл будильник и выключил свет. — В семь годится? — Годится, — ответил Хикару внезапной темноте. Он больше услышал, чем увидел, как Тоя забирается под одеяло. — Знаешь, я тоже люблю тебя. Копошение на мгновение прекратилось. — Я рад. Особую теплоту в голосе у сдержанного Тои он слышал нечасто. — Спокойной ночи. Счастливый, Хикару закрыл глаза, в памяти всплыли небывалые события сегодняшнего дня. Наконец-то переиграл личного соперника — раз, всё рассказал ему о Сае — два, и каким-то чудом всё обошлось! Через пару минут он уже спал. * * * На следующий день он проснулся раньше будильника. Медленно приходил в себя, чувствуя приятное тепло, утренний стояк и свет, падающий на кровать с непривычной стороны. Открыл глаза, неохотно расставаясь с дрёмой, и тут же увидел у себя на груди макушку Тои. Вот отчего ему так тепло! Вдобавок они невообразимым образом переплелись руками и ногами. Хикару зевнул, прислушиваясь к птичьему чириканью за окном и уже шумевшему вдали транспорту; просыпаться не хотелось. Что-то упёрлось ему в бедро, и Хикару понял, что у них с Тоей бывают схожие утренние проблемы. Наверное, это имело какое-то значение, но сейчас гармония между им, расслабленным, и мирозданием была слишком полной, чтобы о чём-то волноваться. Из глубин умиротворённого сознания всплыл вопрос, что же делает Тоя по утрам со своим стояком. Звучало слишком невероятно, но должен же он уже уметь дрочить как все нормальные люди? Хикару повертел непрошенную мысль так и эдак, в красках представляя, как может выглядеть его идеальный соперник, что говорить в процессе, если вообще издавать какие-то звуки. Воображение разгулялось так, что он стыдливо порозовел, покосившись на лежащего рядом — не проснулся ли. Но Тоя спал. Веки не шевелились, рот расслабленно приоткрылся, дыхание было медленным и ритмичным. Волосы закрывали пол-лица, и Хикару осторожно прикоснулся к ним кончиками пальцев. На ощупь волосы были гладкими и мягкими. Не придумав ничего лучшего, он присобрал их и заправил Тое за ухо. Тот зашевелился, что-то бурча. Хикару оставил его в покое и посмотрел на будильник: до побудки оставалось семь минут. Он вздохнул, сожалея о невозможности остановить мгновение, и решил вставать. Переложил голову Тои на подушку, сел, потирая глаза и разминая мгновенно озябшие плечи. Тоя снова что-то пробормотал и свернулся под одеялом в клубок. — Подъём, — деловито сказал Хикару, — соловей пропел давно. Ответом послужило неразборчивое «отстань». Хикару поморгал, окончательно просыпаясь, потёр замёрзшие плечи и наклонился к своей стопке с одеждой. — Будильник сейчас зазвенит, я в душ. Потом они как-то лениво спорили о ерунде, пили крепкий кофе и ели на удивление вкусный и сытный завтрак. Хикару все хотел спросить, где Тоя научился так хорошо готовить, но не спросил. По дороге на станцию они перебрасывались ехидным шпильками, а когда вышли из электрички, продолжили то же самое до дверей института. Сегодня они пришли играть в турнире Оотэаи. Хикару не особо волновался, его противником был второй дан. У Тои намечалась игра поинтереснее — седьмой дан. Поэтому в лифте — только поэтому! — Хикару приобнял его и от всей души пожелал: — Удачи сегодня. Искренняя улыбка Тои никак не вязалась с их утренними пререканиями. — Тебе тоже. * * * — Ты будешь сегодня к обеду, Хикару? Хикару! — Не, я у Тои. — Ты последнее время почти не бываешь дома, я беспокоюсь. — Его родители уехали в Китай, он сейчас живёт один. Мы отлично питаемся, и я скоро приду за сменной одеждой. — Но почему ты не предложил ему пожить у нас? — Не, он не может оставить дом без присмотра, увидимся, мам! — Хикару? Хикару! * * * Общий быт они наладили довольно скоро. Правда, время от времени Хикару приходилось ночевать дома, успокаивая встревоженную мать, но всё остальное время он проводил у Тои, окунаясь в удобную размеренную повседневность. С утра они немножко грызлись, потом спешили на электричку, и каждый погружался в свои дела: отборочные матчи, учебные сессии, интервью, уроки — игры изо дня в день. Кто-то всегда освобождался первым, и если с Тоей беспокоиться было не о чем, то с Хикару возникла проблема. Но она разрешилась, когда Тоя сделал дубликат ключа. С тех пор они просто встречались дома после занятий. Ужином всегда занимался Тоя. Хикару никогда ничего не готовил, но старался быть полезным, доставая из холодильника продукты и накрывая на стол. Чаще всего Тоя готовил простые блюда, и они были вполне съедобными. Но если он брался за что-то посложнее, то почти всегда на выходе получалось или суховатое, или подгорелое. В такие дни они обращались к запасу еды в морозилке, предусмотрительно оставленному матерью Тои. После обеда убирали со стола и снова садились за го. Иногда играли, иногда обсуждали интересности текущих матчей, решали цумего или изучали старые кифу, а ближе к полуночи шли спать. Хикару купил себе новую зубную щётку и принёс из дома пижаму. Прошло совсем немного времени, а он уже не представлял себе другой жизни. Было ещё кое-что, случившееся до того естественно и просто, что Хикару едва заметил: они с Тоей перестали держать дистанцию. Если раньше они не делали такого, то теперь даже на людях спокойно прикасались друг к другу. Придержать за локоть, положить руку на плечо, подбадривая перед сложной игрой, грубовато приобнять, дурачась. Расставаясь утром, они прощались кончиками пальцев. Дома телесный контакт практически не прекращался, разве что когда они сидели по разные стороны гобана или готовили еду. Ни Хикару, ни Тоя не заговаривали об этом. Они вообще были всем довольны и мало что обсуждали, если это не касалось го. Больше всего Хикару нравилось вместе разбирать кифу. Он подкладывал под спину несколько подушек, Тоя откидывал голову ему на грудь и поднимал схему повыше. Разбор всегда заканчивался тем, что он без всякого стеснения обнимал Тою за пояс и чувствовал небывалую близость и уют. И всё же ночи были ещё лучше. Первые дни они ложились каждый на свой футон, но во сне почему-то сползались и наутро всегда просыпались с перекинутыми друг через друга руками или ногами. Глупо было не признать бессмысленность вечернего разделения, и они стали ложиться под одно одеяло. Сразу охватывало спокойное и надежное тепло, и на твёрдом полу Хикару высыпался лучше, чем в мягкой постели. Они делали вид, что не замечают друг у друга утреннего возбуждения, Хикару запретил себе думать, как Тоя разбирается со своим. Сам он мастурбировал в душе. Поначалу нервничал и чувствовал себя виноватым, но всё обошлось, и дрочка в ванной стала для него обычным делом. * * * — Завтра возвращаются родители. — Э… — Есть вероятность, что они снова уедут через две недели. — И я смогу вернуться? — Конечно. * * * Стремительный приезд Тои Мэйдзин сопровождался всплеском бурной уборочной деятельности, к которой Хикару, слава богам, не имел никакого отношения. Тоя также был освобождён от домашних дел, но это не значило, что они могли видеться как прежде. Встречи в салоне Тои Мэйдзин почему-то не радовали, и Хикару понадобилось время, чтобы понять почему. Раньше он был счастлив хоть мельком, хоть ненадолго увидеться с Тоей. И его счастью не мешало ни внимание пожилых посетителей, ни как они вмешивались в их с Тоей разговоры, ни то, как иногда подходили слишком близко, наблюдая за игрой — одного Тои напротив было достаточно. Но его разбаловали. Проведя много дней наедине, у Хикару резко возросли претензии к окружающим. Напрасно он старался держать себя в руках. Как смеют эти старикашки их подслушивать? Почему они без всякого стеснения торчат за их спинами да ещё позволяют себе песочить их игру? Неужели не видят, что мешают? Он больше не может прикоснуться к Тое! Только не здесь, не перед этими людьми, не под их неусыпным надзором. День сменялся новым днём, Хикару стал беспокойным и раздражительным, Тою, казалось, ничто не могло вывести из себя. Когда Хикару особенно заносило, он просто переставал с ним разговаривать. Прошла целая вечность с тех пор как они могли поорать друг на друга просто так. Десять дней спустя Хикару убедился, что младший Тоя вовсе не так безмятежен, как кажется. Случилось это всё там же, в игровом салоне. Они играли больше часа, чая было выпито немало, и Хикару приспичило. — Я в уборную, — он встал из-за стола. Странное выражение промелькнуло у Тои на лице. — Я тоже пойду. — Прямо как девчонки, — прокомментировал Хикару, заходя в пустой туалет. Тоя не ответил, только молча прикрыл за ними дверь. Хикару качнулся в сторону ближайшей кабинки. — Постой. — Что? — обернулся Хикару. — Я… — Тоя выглядел смущённым. Неожиданно шагнул ближе и неуклюже обнял. — Я соскучился. — Ох ты ж… Хикару растерялся. Не особо понимая, чего от него ждут, он с не меньшей неуклюжестью обнял в ответ. Он ведь тоже ужасно соскучился и, несмотря на неудобную позу, ужасно обрадовался. Тоя прижался сильнее, чем живо напомнил про цель визита. Хикару дёрнулся. — Мне реально надо отлить, — виновато сказал он, и покрасневший Тоя отпустил его. — Прости. — Нет, это ты прости, просто уже никак. Он не знал, просить ли Тою остаться, чтобы они потом могли пообниматься ещё, или настоять, чтобы он ушёл и не слушал неприличное журчание. Не говоря ни слова, Хикару вломился в кабинку и, облегчаясь, сразу нажал на слив. Когда он после мыл руки, Тоя стоял на том же самом месте, но какой-то взъерошенный и сам на себя не походил. — Всё хорошо? — уточнил он. Хикару кивнул. — Давай зайдём в кабинку, вдруг кто войдёт. Дверца закрывалась изнутри, и пришлось постараться, чтобы втиснуться двоим. Щёлкнула задвижка, и они неуверенно посмотрели друг на друга. Хикару первым протянул руки. Тоя мгновенно откликнулся, и положил голову ему на плечо. Оба молчали. Всё сейчас показалось каким-то сложным, слишком хрупким. Хикару закрыл глаза и глубоко вдохнул, успокаивая себя. Обниматься им было не впервой, случались моменты, когда они подолгу не отходили друг от друга, но так, прямо признаваться в своём желании — это было что-то новое. Раньше они ни за что не отвечали, теперь всё менялось. Тоя погладил по одеревеневшей от напряжения спине, помогая расслабиться. Хикару уткнулся ему в шею, вдыхая запах свежестиранной одежды и чистых волос. Тоя был тёплым и удивительно родным. Хикару понял, как сильно его всё это время тянуло к нему, а Тоя, оказывается, хотел того же. Дверь в туалет открылась, оба подняли головы. Хлопнула дверца соседней кабинки. Когда же громко зажурчала струя, послышался вздох облегчения и старческое рокочущее покашливание, Хикару увидел, что Тоя тоже еле сдерживает смех. Как можно тише они выскользнули из уборной. * * * На следующий день Хикару играл с Исуми финал Вакажинсена. Вокруг сразу же собралась толпа зрителей, но в поведении Исуми теперь не наблюдалось ни нервозности, ни растерянности — он изменился. Игра могла оказаться такой же непростой, как и с Тоей, но Исуми всё же пока не обладал ни силой его, ни яростностью. Он не давил, но словно погружался в транс, медитируя. Не зная о победе над Кувабара-сенсеем, его легко было недооценить. Конечно же, Хикару не совершил подобной ошибки. Пытаясь хоть как-то сдержаться, отвлечься от невыносимого желания приблизить вечер, он сосредоточился на игре. Фусеки, начало и тюбан, середину Исуми играл так медленно, словно хотел уморить противника, зато в заключительной части, ёсэ, у него осталось лишь по десять секунд на каждый ход. У Хикару в ёсэ было больше времени, и он таки смог урвать себе лишнюю территории, выиграв три с половиной моку. Как-то не сразу дошло, что теперь он абсолютный победитель, а когда сообразил — всё равно не впечатлился. Он уже обыграл Тою, разве есть в этом году от Вакажинсена какой-то другой прок? Он благодарил за поздравления, с горечью понимая, что сегодня не сможет пораньше ускользнуть. Блеск в глазах журналиста Амано обещал ему после обсуждения настоящее интервью. Так оно и случилось, и даже больше. Освободившись от Амано, Хикару нос к носу столкнулся с компанией, куда затесались старые знакомые: Вая, Исуми, Очи, Хонда. Протестующего Хикару потащили в NcDonald's вкусить праздничного гамбургера, и никому не было дела, что больше всего победителю хочется уйти. Настроение у всех было бодрым и весёлым, даже меланхоличный Исуми сейчас казался более жизнерадостным, чем победитель. — Побью тебя в следующий раз, — улыбнулся он рассеянному Хикару, которому пришлось срочно брать себя в руки, чтобы ответить, как полагается. Потом они шли на станцию, и Хикару чуть не танцевал от нетерпения. Раньше он не замечал, как медленно ходят его друзья, словно размеренный характер го задавал им темп и в обычной жизни. Когда Хикару покупал билет, Вая маячил у него за спиной. — Ещё не домой? — заметил он. — У тебя цена другая. Удивлённый подобной наблюдательностью, Хикару пожал плечами. — Я живу у Тои. — Ты… Что?! — У Тои живу! Пока его родители в Китае. — Точно, в Китае! Еженедельник го только об этом и пишет. Но почему ты живёшь у этого засранца? — Он не засранец! Только потому что он сильнее, ты… Разговор свернул в привычное русло с обоюдным, не слишком активным обменом оскорблениями и шуточками, и вопрос, почему Хикару живёт с Тоей, благополучно забылся. Электричка в этот раз не ехала, а плелась, долго стояла на каждой остановке. С нетерпением дождавшись своей, Хикару одним прыжком из вагона и помчался сквозь толпу, перепрыгивая на лестницах через две ступеньки. Обычно путь занимал у него минут десять, но, оказалось, бегом хватит и пяти. Он почти летел по тихим улочкам, сумка с вещами била по спине. На последнем квартале он притормозил и пошёл обычным шагом, выравнивая дыхание. Открыв незапертую дверь, Хикару на автомате провозгласил «Я дома!», сообразив, что дом-то, по-хорошему, совсем не его. Но довольный Тоя, выглянувший из кухни, похоже, об этом не думал. — Добро пожаловать, — приветствовал он Хикару, стаскивающего обувь. Скользнув в домашние тапочки, тот заключил Тою в объятия. Тоя обнял в ответ. Никто из них не делал попыток расцепиться, пока на кухне сначала что-то не затарахтело, а потом зашипело. Тоя чертыхнулся и кинулся к плите. Хикару оставил сумку в спальне и тоже пошёл на кухню. — Я уже поужинал, — начал он, — народ меня просто заставил, поэтому и пришёл так поздно. — Я сейчас тоже поем, — пробормотал Тоя. Он печально рассмотрел содержимое кастрюльки, прежде чем признать окончательное поражение, — возьму рисовых крекеров или ещё чего-нибудь. После собранного на скорую руку ужина, Хикару показал ему свою игру с Исуми. Появилось дурацкое чувство, что игра прошла мимо: после комментариев Тои, его неподдельного интереса, финал Вакажинсена предстал в новом свете. Они буквально препарировали игру, нашли кучу альтернатив развития, спорили, был ли тот или иной ход Исуми ошибочным, а за час до полуночи Тоя предложил идти спать. Разложить футон было делом нескольких минут. Если бы мать увидела, как быстро Хикару в этот раз готовится ко сну, то возмутилась бы. Но плохо ли, хорошо ли он почистил зубы — когда Тоя в своей сексуальной пижаме зашёл в комнату, Хикару уже лежал под одеялом. — Когда ты встаешь? — Тоя взял будильник, не замечая, как тот пялится. — В институт к двенадцати. — У меня завтра выходной, значит, можно будильник вообще не ставить, проснёмся как проснёмся. Хикару кивнул, продолжая залипать на бледной шее. Но вдруг испугался, что сейчас спалится, и отвёл глаза, тихонько выдыхая. Тоя выключил свет и тоже лёг. Под одеялом он ткнулся Хикару в локоть, а потом ухватил за руку. — Ты где? Хикару повернулся на бок, переплетаясь с Тоей руками. Они легли, удобно обнявшись, так, как всегда засыпали раньше, до разрушения их маленького мирка Тоей Мэйдзин. Хикару с облегчением выдохнул. — Ты боялся, что мы больше никогда так не сможем? — ласково спросил Тоя. — Боялся, — признался он. В темноте оказалось легко говорить правду. — Ну и дурак. — Да, наверное. Хикару вело. Он погружался в тепло, Тоя лежал рядом, и глаза закрылись сами собой. — Спокойной ночи. — Спокойной. * * * Хикару проснулся оттого, что Тоя толкался как ненормальный. Он чуть не заорал, но через секунду понял, что тот продолжал спать. Покрасневший и сосредоточенный, Тоя резко и смазано толкался Хикару в бок. Подобное поведение идеального соперника вызвало гамму довольно разнообразных чувств, в области живота, что стало сложно дышать. Может это вовсе и не дрочка, может это просто сон такой, специфически-эротический оттого, что они вместе спят, что рядом лежит живой человек. На беззащитном и очень красивом лице Тои можно было одновременно прочитать искреннее разочарование, замешательство и похоть. У Хикару защипало глаза, и руки зачесались покрепче его обнять. Тоя замедлился и еле слышно захныкал, словно жалуясь. Хикару вжался бедром ему в пах и задвигался, очень медленно и нежно. Поддержка оказалась своевременной. Тоя снова стал толкаться, возбуждение его нарастало. Он негромко застонал, и Хикару прекрасно его понял. Отстраниться сейчас было бы слишком жестоко, и он продолжил, ровно и осторожно, пока Тоя не вскрикнул, толкнувшись сильнее прежнего. Хикару открытым ртом хватал воздух, в сознании всё смешалось. Тоя поднял голову и посмотрел расфокусированным взглядом. — Я, — хрипло шепнул он, потом взглянул на свой пах, на Хикару и широко раскрыл сонные глаза, — э! — Всё нормально, — выпалил Хикару. Что же ему так сложно дышать? — Прости, пожалуйста, — Тоя сел и запустил руку в лохматые волосы. Он ещё не проснулся. — Я… Мне, наверное, надо в душ. — Ага. Тоя встал, покачнулся, ловя равновесие, и пошёл к шкафу. На пижамных тёмно-синих штанах чернело пятно, и Хикару опять задохнулся. Наверное, он издал какой-то звук, потому что Тоя, уже прижимая к себе чистую одежду, обернулся. Его взгляд — всегда такой прямой — скользнул с возбуждённого лица ниже, к промежности. — О, — сказал он, пряча улыбку и, окончательно проснувшись, чётко добавил: — Я иду в душ, потом сразу на кухню готовить завтрак и больше сюда не зайду, — и ушёл, не дожидаясь ответа. Едва за ним закрылась дверь, Хикару завалился на бок, поджимая колени, и ухватился за член, безжалостно его терзая. Всё хорошо, всё хорошо, Тоя сказал, что не войдёт. Тоя. Тёрся пахом, дышал в ухо, кричал! Вспотевший Хикару застонал, отчаянно толкаясь в руку. Вспомнил приоткрытые губы у своего лица, твёрдый член, скользящий вверх-вниз, и кончил, больно прикусывая губу, чтобы не заорать. Откинувшись на спину, он, не задумываясь, вытер пальцы о покрывало и похолодел, вспомнив, что дрочил со спущенными штанами! Под одеялом он нашёл ещё влажные пятна и с досадой цокнул. Теперь надо было тащить бельё в стирку. Конечно, Тоя сразу всё поймёт, он и так знает, чем тут занимались. Хикару стянул пижаму, вытерся ею и бросил мятую. Голым прошёл к шкафу, где ему выделили полку, достал чистый комплект. Мимо двери прошуршали осторожные шаги. «Спасибо, Тоя, но я уже», — печально усмехнулся Хикару. Он накинул домашнюю юката и проскользнул в ванную, полную тёплого пара. Быстро ополоснулся, отгоняя мысли об испачканной постели. Насухо вытерся, оделся и понёс юката обратно в спальню. Простыни и одеяла на футоне не было. Он похолодел. Но когда зашёл на кухню, то заметил, как его пижама вместе с пододеяльником болтается в недрах стиральной машинки. — Эм, — позвал он, переминаясь с ноги на ногу. На плите уже что-то шипело, а Тоя смотрел с прежней располагающей улыбкой. — Положишь нам риса? Яйца будут через минуту. Хикару достал две миски, до краёв наполнил их ароматным горячим рисом. Несмотря ни на что, есть ему хотелось зверски, и когда перед ним поставили немного сыроватую капусту и слегка пережаренные яйца, с удовольствием накинулся и на них. Плюс от него с набитым ртом не ждали разговоров. Хикару в панике зыркнул, встретился и поспешил засунуть в рот побольше риса. — Давай попробуем не смущаться? Тоя стукнул по яйцу ложечкой и стал снимать скорлупу. — Как я могу?! Но интересно, почему ты НЕ? Отвечать Тоя не торопился. С доброжелательным лицом он продолжил жевать капусту, помешал палочками свой рис. — Когда-то я уже говорил, что знаю тебя как свои пять пальцев, и думаю, что ты знаешь меня точно так же, — Тоя пригубил чай, — просто теперь ты знаешь меня чуть больше. Мне было очень хорошо. Подобное объяснение уж точно следовало рассмотреть со всех сторон. Тоя понял, что сейчас Хикару замолчал не потому что смутился, и оставил его в покое, грациозно выуживая из скорлупы яйцо всмятку. Он действительно всегда всё делал грациозно… за исключением дрочки. Хикару вспомнил и покраснел. И вдруг поверил, что сегодня этот самый Тоя с его изысканными манерами, возбуждённый и громкий, неприлично тёрся о него до победного конца. А потом, не говоря ни слова, уничтожил все доказательства его, Хикару, оргазма. От сердца отлегло, пропал ком в горле, еда благополучно осела в желудке — да, ему тоже было очень хорошо. — Раз тебе всё норм, — усмехнулся он, — то мне тоже. Тоя с облегчением выдохнул, и они оба, не дожидаясь окончания завтрака, тут же заговорили о предстоящих отборочных в разных лигах. * * * Следующие несколько дней не случилось ничего примечательного. Плотная занятость позволяла видеться только утром и вечером. Перед сном времени хватало только на партию быстрого го или небольшое обсуждение. Хикару дважды ночевал дома, радуя мать, со свистом пролетел в лиге Мэйдзин, зато преуспел в лиге Хонъимбо. В поисках быстрой налички он решил преподавать, и это оказалось на удивление непростым делом. Не получалось понятно объяснять очевидные для него самого вещи, поэтому большинство учеников больше его не приглашали. И хотя между ним и Тоей осталось всё как есть, Хикару постоянно был на взводе. Только после утреннего душа ему удавалось ненадолго расслабиться, а потом снова приходили беспокойство и тревожность. Когда Тоя был рядом, Хикару не сводил с него глаз, когда не был — рассеянно пялился на всех подряд. Однажды утром в электричке он усилием воли отвел взгляд от Тои и уставился на молодую женщину в мини-юбке, что стояла с противоположной стороны: длинные ноги и длинные волосы, выразительная грудь. В паху потеплело, и Хикару попытался представить на её бугорках свои руки, а на черных волосах — белёсый плевок спермы. Но как-то это было… Он повернулся к Тое, внимательно изучающему за окном городской пейзаж. Тоя повернул голову и выступающее сухожилие на его изящной шее оттенило ложбинку между ключицами. Хикару мог бы хоть сейчас положить руку ему на плечо, но это было совсем не то, что хотелось. Он хмыкнул и прикрыл глаза, представляя, что сделает Тоя, если его лизнуть на людях. И как поведёт себя вся эта толпа, увидев подобное. Хикару аж затрясло. Интересно, когда же его, наконец, отпустит? * * * Отпустило в субботу. Он проснулся и какое-то время рассматривал стену, ожидая, когда прижмётся Тоя со своей эрекцией. Он уже привык, что тот каждое утро тычется ему в бедро или в живот, или, наоборот, он сам к нему прижимается. Несмотря на проникновенную теперь-ты-знаешь-меня-чуть-больше речь, оба продолжили делать вид, что ничего особенного не происходит. Даже когда льнули друг к другу, лёжа под одним одеялом, и у обоих стояло. Хикару научился различать, когда Тоя спит без задних ног, а когда только пытается заснуть, и сейчас он точно уже не спал. Хикару толкнулся бёдрами, потираясь вставшим членом об его. Тоя ахнул. — У меня больше, — с вызовом сказал Хикару. — Сомневаюсь, — бодро и крайне заинтересованно откликнулся Тоя. — Думаю, всё же больше, — снова толкнувшись, повторил он, тогда как Тоя, стараясь не отодвинуться далеко, схватил его за плечо. — Трепещи перед моим мечом, деревенщина! Тоя заулыбался и, приподнявшись, толкнулся точно также, проехавшись членом по члену. Хикару подавил стон. — Давай поборемся, — горячо зашептал Тоя. От него веяло нетерпением и ещё чем-то, от чего Хикару вздрогнул. — Сам напросился. Они ухватились друг за друга и принялись азартно толкаться, тогда как их стояки как рапиры сталкивались через тонкую ткань. Хикару казалось, что из прикушенной губы уже вовсю хлещет кровь, но ничто не смогло бы его сейчас остановить. Ничто, кроме понимания, что ещё чуть-чуть — и он… того. Он остановился, тяжело дыша. В глазах Тои, как в зеркале, отражались его собственное возбуждение вперемешку с отчаянием. — Я… Думаю, мне надо в ванную. — Нет, — удержал его Тоя, — не уходи! Хикару притормозил. Неожиданно стало ясно как день, что любые попытки что-либо остановить напрасны. Днём раньше, днём позже — ситуация уже вышла из-под контроля. Он уткнулся лицом в плечо Тое. Немного отдышавшись, они продолжили, но совсем иначе. В неторопливых волнообразных движениях не осталось ничего от прежней «борьбы». Каждое покачивание отдавалось в голове ярким всполохом, прогоняя мысли. А когда Тоя перекинул через него ногу, оседлав, и изо всех сил вдавился пахом в пах, Хикару не выдержал и кончил. Тою затрясло следом — и они оба остановились. Хикару замер, полностью опустошённый. Речевой центр в мозгу пока не включился, зато осязательный работал на полную, совмещая расслабление парящего тела с невозможностью игнорировать липнущие на лоб влажные волосы, а к животу — влажную пижаму. Он встретился глазами с Тоей, словно врезался в кирпичную стену, да там и остался. Прекрасный Тоя, искренний, честный и целеустремлённый, никогда ни перед чем не отступающий, который, как воин, сам ищет испытания своей силы, и к тому же невероятно красивый! От полноты чувств Хикару резко на него навалился. — Шиндо?! — Это было та-а-ак хорошо, — чуть не запел от радости Хикару. — А я подумал, ты сейчас снова станешь кисейной барышней. — Ну не-ет, только после вас, — Хикару смотрел с обожанием. Тоя улыбнулся. — Не дождёшься. — Класс! Хочу ещё! Ну, в смысле когда-нибудь, не сию минуту, — смешался он, испугавшись, что может выглядеть извращенцем. — Да? Мы ведь повторим? — Конечно, повторим. — Клёво! Силушка била через край, и оставаться в постели было просто невозможно. Хикару подхватил одежду, осклабился как ненормальный и побежал в душ. Вернувшись, он обнаружил, что Тоя всё ещё лежит. Его длинные растрёпанные волосы обрамляли сонное, непроснувшееся лицо, и Хикару резко пожалел о своём «конечно, не сию минуту». Но слово — не воробей, да и Тоя вполне мог не хотеть второго захода. — Может мне приготовить завтрак, пока ты будешь в ванной? — спросил он, уже не так уверенно улыбаясь: посторгазменный восторг понемногу отступал. — Да сохранят нас боги, — без всякого ехидства ответил Тоя и пошёл умываться. Хикару нисколько не обиделся. В кухне щёлкнула рисоварка, оповещая, что рис готов. По вечерам Тоя ставил её на таймер, и сейчас, что бы ни учудил Хикару, у них на завтрак есть горячий рис. В буфете он нашёл растворимый суп мисо и победно улыбнулся. Осталось разобраться с овощами. В холодильнике нашлись несколько морковок и какая-то корнеплодная закорючка, название которой Хикару не знал, но решил, что сгодится, и постарался нарезать всё как можно тоньше. Он заварил кипятком две чашки мисо-супа, добавляя в каждую немного водорослей, и вернулся к овощам. Ещё подумалось, что у домохозяек, наверное, есть какие-то секреты, чтобы приготовленная еда не остывала, пока готовятся другие блюда. Он не знал, как долго варятся овощи, но гордился тем, что сообразил сразу залить их горячей водой. Он заварил чай и начал раскладывать по тарелкам рис, когда на кухню зашёл Тоя с влажными после душа волосами. У Хикару перехватило дыхание и застучало в голове, понимает ли тот хоть немного насколько красив. — Всё готово, остались овощи. Тоя палочками выудил из кастрюльки ломтик и разжевал. — Сварились, — заключил он, сливая воду, — даже немного переварились. — Упс. — Для первого раза совсем неплохо. Тоя выложил овощи в отдельную посуду и сел, подвигая к себе чашку с чаем. Хикару помалкивал, ибо понятия не имел, полагается ли ему что-то сказать по случаю или нет. Он быстро с управился с остывшим супом, перешёл к рису и овощам, но не выдержал: — Когда мы сможем снова это сделать? То есть, ты же согласился, не можешь сказать, когда, — он краснел и внимательно рассматривал содержимое своей тарелки. Может Тоя думал повторить через месяц? — Ты сегодня ночуешь дома? — Да, — не понял Хикару. — Тогда завтра, когда вернёшься. Если, конечно, не передумаешь. Боги, неужели так скоро! Не смея верить своему счастью он уставился на Тою и каким-то десятым чувством понял, что тот тоже очень этого хочет. — Х-хорошо, — от волнения чуть не дал петуха Хикару. Они в тишине закончили завтрак и, казалось, оба почувствовали облегчение, когда одному пришло время идти в институт, а другому — на уроки корейского. * * * Вечером Хикару, наверное, впервые в жизни похвалил ужин в родном доме и собрался лечь спать раньше обычного На что мать спросила, не заболел ли он. — Просто завтра важный матч, — объяснил он, поднимаясь к себе в комнату, — надо выспаться. Но он ворочался до глубокой ночи, представляя, чем ещё они с Тоей могут заняться. Четыре раза подрочил, но покой не шёл. Под утро, не выспавшись, он снова спустил в душе, на автомате оделся и зевал во время завтрака. В необъяснимом порыве на прощанье клюнул мать в щёку и ушёл в институт, оставив её ошеломлённой и сбитой с толку вдобавок к обычному беспокойству. Предстоял первый финал Тенген, определяющий дальнейшее его участие в лиге. Противником был восьмой дан, сорокалетний мужчина с резкими чертами лица, которого оскорбляла сама идея играть с первым даном. Хикару абсолютно не волновался, и его мало заботило, куда заведёт игра на этот раз. Он не торопился. Возможные варианты развития игры мелькали в голове знакомыми чёрно-белыми формами, вспыхивали в сознании и тут же менялись вслед за ситуацией на гобане. Но большую часть его мыслей занимал Тоя: как он двигался и как пах, как дышал и вскрикивал во время оргазма. На мгновение стало любопытно, заметил ли хоть кто-то в зале, что он почти всю игру сидит с мощнейшим стояком. Конечно, любопытство было чисто риторическим. Вряд ли кто-нибудь осмелился сделать ему замечание. Игра продолжалась, но чем дальше, тем больше он играл на автопилоте, всё меньше обращая внимание на всплывающие в памяти подсказки. Наконец, всё закончилось, и он мог бежать на станцию и дёргаться от нетерпения в очереди за билетом. В электричке Хикару сел на свободное место и попытался вспомнить, победил он или нет. * * * — Алло. — Где ты, Тоя? Уже почти семь. — Ты забыл? У меня в полвосьмого китайский. Я уже поел, и ты найди себе что-нибудь в морозилке. — Э-э… Когда ты вернёшься? — Не раньше девяти. —… — Увидимся, Шиндо. * * * Хикару переложил карри из морозилки в микроволновку и в ожидании ужина прошёлся по дому. Поел, поставил тарелку в посудомойку и снова смерил шагами несколько комнат. Постелил простыни на вытащенные из шкафа футоны, прошелся снова. На часах — семь сорок пять. Сообразив, что на нём всё ещё повседневная одежда, Хикару переоделся и побродил туда-сюда в пижаме. Уловив на себе запах пота после напряжённого трудового дня, он принял душ; хорошенько обтерся и снова надел пижаму — и пересчитал в доме все углы. Светящиеся цифры на часах показывали восемь сорок пять. Дыхание нервно участилось, и, решив, что это из-за духоты, Хикару вышел в сад. Даже будучи на взводе, он понимал, что в саду очень красиво. Полная луна бросала на растения глубокие тени и блики на искусственный прудик, а ночной воздух пропитался ароматами цветов. Он неспешно брел, желая впитать хоть каплю царящего здесь покоя. Не сработало. Время шло, а он несколько раз обошел сад, чувствуя себя в ловушке. И, наконец, в десять минут десятого лязгнула калитка, и Хикару кинулся за угол дома — как раз в тот момент, когда Тоя доставал ключи. — Шиндо, что ты здесь делаешь?! Почему ты в тапочках? Хикару глянул вниз и понял, что гулял так по саду. К счастью, ответа Тоя не ждал, а просто сунул ключ в карман и приблизился, глядя ему в глаза. Да и вряд ли Хикару даже под страхом смерти смог бы сейчас выдавить из себя что-то. — Пойдём? — Тоя взял его за руку и потянул к спальне. Дверь в нее вдруг показалась входом в полную опасностей пещеру. У Хикару дрожали колени, вспотели ладони, а Тое, казалось, все было нипочём. Хикару скинул тапочки и зашел босиком, гадая, не упадет ли в обморок. Это, наверное, решило бы многое. — Ты уже достал футон? — Да. — Хм. Время почти замерло, тишина давила. За окном светила луна, но ее свет не рассеивал темноту в комнате. Тоя, бесстрастный и непостижимый, слегка наклонил голову. — То есть ты хочешь… — начал он. — Да, — сглотнув, сказал Хикару, чтобы поскорее с этим покончить. Тоя посмотрел на него и кивнул. Поставил на пол сумку, стянул куртку. Ничего более сексуального и вместе с тем пугающего Хикару от него не видел. — Я хочу, чтобы мы разделись, — Тоя начал расстегивать пуговицы. Хикару всерьёз подумал, что свалится без чувств, но кивнул и уселся на футон, чтобы стащить пижамную рубашку. Прикрывшись одеялом, он снял штаны и сложил одежду на пол. Потом лег, натянул одеяло до подбородка и глянул на Тою. Тоя раздевался медленно, аккуратно развешивая одежду. Хикару не знал, стыдиться ему своего любопытства или нет. Глаза привыкли к темноте, и теперь рассмотреть жилистую фигуру Тои не составляло труда. Он был худым, без мускулов; на шее и под лопатками лежали острые тени. У Хикару встал почти до боли, и раздевайся Тоя ещё медленней, он кончил бы от одного вида. Прикрыв глаза, Хикару старался подумать о чём-нибудь… эдаком. Скажем, Кувабара-сенсэй. Секс Кувабары и Моришиты-сенсэя… От отвращения передёрнуло, и он широко распахнул глаза. Невозможно медленный Тоя разобрался с носками и взялся за ремень. Хикару страдальчески выдохнул в полной тишине. — Ложись, пожалуйста, — умоляюще прошептал он, затыкая гордость. Тоя на секунду завис, затем рывком стащил с себя брюки вместе с трусами, оставив их на полу, и скользнул под одеяло. Так быстро, что Хикару не успел его рассмотреть; в голове мелькнули только светлые пятна и тени. Он даже не мог сказать, возбужден ли Тоя. Оба замерли. Прекрасный шанс сбежать; остановиться и сделать вид, что ничего не было. Но они повернулись друг к другу и придвинулись почти вплотную. Огромные глаза Тои казались черными, и Хикару едва мог сказать, что у того на уме. Он нервно облизнулся и провел пальцами по чужой груди. Этого оказалось достаточно, чтобы Тоя потянулся к нему и прижался всем телом, кожа к коже. Хикару захлебнулся вдохом и сжал пальцы на его плече. Тоя был возбужден. Очень. И только Хикару подумал, что делать дальше, бедра дернулись сами собой. Тоя толкнулся навстречу. Быстрее, беспорядочнее, чем в прошлый раз, они сразу же утонули в звуках: хрипы, несдержанные вздохи, шумные всхлипы — когда держать себя в руках стало совсем невозможно. В какой-то момент Хикару оказался на спине, а Тоя на нём. Никто не думал останавливаться, все также прижимаясь друг к другу. Тоя выше поднял голову, не отводя глаз. Черные мягкие пряди обрамляли лицо, губы приоткрылись. Хикару придерживал его за бёдра и смотрел — на самое красивое, что когда-либо видел, — пока едва не задохнулся, стоило миру перед глазами взорваться снопом искр. Когда комната перестала вращаться, он открыл глаза. Тоя все еще лежал на нем, между телами было сыро от пота и спермы. И его, и Тои. На коже, на животе. От вспышки возбуждения по спине пробежали мурашки. Больше. Больше — прямо сейчас. ПрижавТою к себе, Хикару перекатился на бок. Тоя поднял взгляд и теперь на его лице читалась насмешка. — Еще раз, — пояснил Хикару, притягивая ближе и проводя взмокшей ладонью по его спине. — Да. Теперь руками. Они обнимали, гладили друг друга по спинам и плечам. И пусть это было слишком — интимно, опасно, — Хикару приник к горлу, прижался губами к острой ключице. Теперь возбуждение нарастало медленно, давая время осознать и почти испугаться. Но Тоя снова подавался навстречу медленными толчками, точно волна — накатывая, успокаивая и будоража. Осмелев, Хикару поднял голову, взглянул ниже, на то, как блестит в холодном свете их кожа. Тоя выдохнул, будто хотел рассмеяться. Хикару встретился с ним глазами, потерся о горячий обнаженный живот и прижался лбом ко лбу Тои. Тот часто дышал, приоткрыв губы, и каждый выдох опалял лицо. Все это было так хорошо, слишком хорошо, чтобы быть правдой. В голове снова вспыхнуло, и Хикару прикусил губу, проглатывая стон. — Можно… — хрипло пробормотал Тоя и замер, откашлявшись. Хикару был весь внимание, Тоя шумно сглотнул. — Можно я тебя потрогаю? Он уже касался его спины, но было понятно о чем речь, и Хикару кивнул, смущенно отводя взгляд. Рука скользнула между телами и обхватила член. Он зажмурился, а когда ладонь начала двигаться, уткнулся носом Тое в шею. Все это… внятно он мог сказать только то, что прежде не испытывал ничего подобного. И что мир рухнет, если Тоя остановится. — Дай мне на тебя посмотреть, — голос Тои дрожал. — На твое лицо. — Если ты дашь и мне, — пробормотал Хикару, с трудом сложив слова во что-то связное. Пауза. В голове мелькнула жуткая мысль, что Тоя откажется, и — боги — этого бы он просто не пережил. — Хорошо. Хикару понадобилась пара мгновений, чтобы понять. Он потянулся вниз, нащупывая член, и неловко сжал, пропуская вдох вместе с Тоей. Уместив пальцы, он двинул рукой, пусть и вышло не очень. А подняв голову увидел, что Тоя закрыл глаза. Член у него был длиннее, и не таким толстым. Этот факт мелькнул в голове как что-то естественное, но через мгновение от спокойствия не осталось следа: они и правда делают такое! Хикару ахнул, двигая рукой быстрее. Их ладони столкнулись тыльными сторонами, Тоя, кажется, тихо извинился или что-то типа того, и пальцы стали теплыми и влажными. Это происходило взаправду, и он вскрикнул, кончая от того, как плотно сжали его самого. После они долго молчали. Звуки из сада смешивались с шелестом дыхания, а кожа остывала от ночной прохлады. Тоя потянулся к одеялу и укрыл их, устраиваясь удобнее и обнимая Хикару за талию одной рукой. Хикару прижался к нему, обнимая в ответ. Когда он проснулся, Тоя, обнаженный и залитый ярким лунным светом, задвигал сёдзи. В комнате было холодно, но Хикару все равно пожалел об оставшихся в саду звуках и запахах. — Который час? — он скорее хотел показать Тое, что тоже не спит, нежели узнать время на самом деле. — Около полуночи, — Тоя глянул на него через плечо. — О… — он занимался сексом с Тоей. Шиндо Хикару занимался сексом с Тоей Акирой! Уму непостижимо. — Хей, Тоя, давай сыграем. Тоя кивнул и без раздумий взял доску на кровать. Нигири: чёрными выпало Тое. Хикару укрылся одеялом, надеясь согреться, Тоя сделал то же самое. Играли молча и сосредоточенно. Это была хорошая партия, возможно, лучшая из всех сыгранных прежде: она текла, как река, меняя форму и преимущество переходило от одного к другому. Тоя победил, но признал, что играй они дольше, он мог бы и проиграть. — Чувак, я всерьез думал, что сделаю тебя этим ноби, — вздохнул Хикару, хотя ему ли было не знать, что Тоя увернется. — Сделал бы, если бы подрочил, — ответил Тоя, убирая камни. Хикару сглотнул. Неужели он такое сказал? Тоя, положив последний черный камень в коробку, встретился с ним спокойным взглядом. — Я… — начал Хикару, но покачал головой и продолжил собирать свои белые, гадая, видны ли его покрасневшие щеки. — Хочешь еще раунд, или подождем до утра? — его спрашивали явно не о го. — Сейчас, — прошептал Хикару. Они убрали доску с футона и откинули одеяла. Теперь все было намного, намного агрессивнее. Тоя, желая ему подрочить, добрался до яичек, а сам Хикару не постеснялся положить обе ладони ему на задницу. Они вдруг поняли, что в сексе трогать руками всё подряд — это нормально. И шуметь тоже. Когда Тоя продолжил начатое двумя руками, Хикару уже не пытался сдерживаться и громко стонал. А после, не дав себе времени на бесполезное смущение, толкнул Тою на спину. Оказаться ведущим было и волнительно, и страшно. Сердце колотило по ребрам. Хикару уселся сверху, обхватил член двумя руками и старался повторить для Тои то же, что испытал сам. Тоя под ним задыхался, вздрагивал, комкал постель, а кончая, выгнулся и закричал. Сердце ещё не успокоилось, но Хикару сразу лег так, как они обычно ложились для сна и натянул сверху одеяло. Секс. Сейчас они по-настоящему занимались сексом! В первый раз все началось как шутка, и тогда еще можно было отмахнуться. Но не от того, что было сейчас. Тело Тои, когда он кончал, стоны, запах его спермы — такое уже не забыть. Да и кто бы этого захотел. Тоя повернул голову и посмотрел долгим взглядом. Это успокаивало, и Хикару не отводил глаз, пока Тоя не зевнул, устало моргая. — Думаю, нам нужно спать, — проговорил он, будто сонный ребенок. — Да, спокойной ночи. — Спокойной ночи. * * * А с утра зазвонил телефон… Хикару чертыхнулся, сел в постели и краем глаза заметил подорвавшегося из комнаты Тою. Голого. Зевнул и прислушался, но ничего кроме вежливых фраз не уловил. На часах было восемь пятнадцать. Они не завели будильник, но, к счастью, у него сегодня ничего не намечалось, кроме очередных отборочных после полудня. Щёлкнула трубка. Тоя вернулся, и Хикару, наконец, смог хорошенько рассмотреть его при свете дня: на этот раз никто не мог бы обвинить его в недостойном поведении. — Днём возвращаются родители. Мрачный Тоя скрестил руки на груди и прислонился к двери. Он словно забыл, что сейчас в чём мать родила с полувставшим членом. Хикару потрогал языком верхнюю губу и подумал, что, когда Тоя только выскочил из-под одеяла, то эрекция у него, должно быть, была будь здоров. И тут до него дошло: — Сегодня?! — Ничего не поделаешь. Они обычно звонят и приезжают внезапно, как у отца появляется свободное время. — Э… — Черт-черт-черт! Хикару тоже помрачнел. — И как надолго? — Не сказали. Обычно на несколько недель. — Понятно. — Мне жаль, Шиндо. Но будут они не раньше пяти. Тебе сегодня куда-то надо? — Да, отборочные Оуза. — Вот чёрт! — Хикару не поверил своим ушам. Тоя, конечно, мог ругнуться, но чтоб вот так одновременно с ним… — Мы хоть раз ещё успеем до твоего ухода? — и снова эта восхитительная честность. У Хикару разом потеплело в паху и на сердце. — Конечно, — улыбнулся он будто пьяный. Тоя рывком оттолкнулся от проёма и, как заправская модель, пошёл к футону, а Хикару всё так же было позволено смотреть во все глаза. Он тоже не оплошал и приглашающе откинул одеяло, не скрывая свой более чем решительный настрой. Предвкушение на лице Тои того стоило. Им надо было срочно набираться новых впечатлений, пока чета Тоя не почтила Японию своим присутствием. * * * — Какого чёрта с тобой происходит? — Ты о чём? Вая откусил кусок от несчастного гамбургера так, словно тот его враг, и хлебнул колы. — Рядом со мной трепался мужик, которого ты уделал на Тенгене. Он сказал, что ты всю игру был обдолбан, — Вая нахмурился, — точнее, он признал, что ты разделал его под орех. Но не могу сказать, что он совсем уж набрехал — с некоторых пор ты как не в себе. Что случилось? — Я в порядке, с чего ты это взял, Вая? Он же в порядке? В последнее время, у него, кажется, даже набралась череда побед. — Конечно, ты в порядке, я и не докапывался раньше. Ты же не пропускаешь игры, как тогда, — немного успокоился Вая, — но у тебя точно что-то произошло. Хикару потянулся за своей колой, заглянул внутрь стакана, взболтнул его — в голове сделалось как-то пусто. — Думаю, я влюбился в Тою, — задумчиво сказал он и тут же взвыл про себя оттого, что брякнул это перед Ваей. Челюсть у того отвалилась в буквальном смысле, к нижней губе прилип полупережёванный кусок. — Это отвратительно, Вая! Вая прожевал еду, а потом дико захохотал. Он смеялся так долго и так громко, что другие посетители стали оглядываться. Хикару терпеливо ждал, когда он успокоится. — По какому поводу смеёмся? — около них остановился только что вошедший Исуми. — Хотя нет, погоди, пока не говори. Он заторопился к кассе купить себе поесть, а Вая утёр слезящиеся от смеха глаза. Хикару продолжил есть, вздыхая от того, что как ни крути, а догадался он верно, и все страдания у него впереди. Тоя Мэйдзин находился в Японии уже десять дней и уезжать не собирался, а Хикару от тоски чуть на стенку не лез. Каждый день он видел Тою в салоне и… шиш ему с маслом! Ни о каком сексе и речи быть не могло, когда они даже поговорить не могли наедине. Несколько раз, когда Тоя или не сводил с него глаз, или задевал под столом ногой, он был на грани — едва там же не кончал себе прямо в штаны. Исуми вернулся с подносом и сел рядом. — Ну, что за шутка? — спросил он, посматривая то на одного, то на другого. — Я сказал Вае, что думаю, что люблю Тою, — тихо повторил Хикару. Вая снова зашёлся смехом, но Исуми его не поддержал, немного подумал, кивая. — Понимаю, — и начал есть. — Исуми-сан, он же не серьёзно! Громко смеяться сил у Ваи больше не осталось, весь красный, он только хихикал. — Нет, я серьёзно, — повторил Хикару. Чёрта с два он когда-нибудь что-нибудь расскажет Вае! Вая вдруг резко замолчал. Несколько раз шумно вдохнул, успокаиваясь, веселье, как маска, слетело с него в один миг, и теперь он смотрел на него в каком-то священном ужасе. — Как, серьёзно?! — Прекрати изображать идиота, Вая, — устало сказал Исуми. — Ты не можешь не знать, что люди иногда влюбляются. — Да, но… Тоя? Шиндо, тебе нравятся парни? Хикару пожал плечами и ковырнул остатки гамбургера. — Понятия не имею. Мне нравится только Тоя. — Честно, чувак, я никогда так о тебе не думал, — Вая выпрямился и расправил плечи, — то есть я хочу сказать, что ты не… Ты не похож на… Я имею в виду, ты совсем не такой. — Немедленно замолчи, Вая! — неожиданно рассердился Исуми. — Ты болтаешь чепуху. — Хочешь сказать, я не прав? — парировал Вая. — Я имею в виду, когда очевидно. Такие мужчины, они… — Вая, заткнись, — припечатал Исуми, — ты не можешь судить по внешности человека кто ему нравится. — Как скажешь, — сдался Вая. — А что Тоя? — Я ему ещё не говорил, если ты об этом. — Так скажи! Давай, признайся ему, — бодро и решительно переключился Вая. — Нет, не признавайся, — встревоженно перебил Исуми, — пока не разузнаешь как он относится к тебе. Вая уставился на него с неподдельным изумлением, а Хикару доел гамбургер и попытался понять, куда свернул разговор. — Не могу поверить, что Исуми-сан предлагает трусливо ничего не делать, забив на разработку стратегии. — Чувства — это не игра, Вая! Если тебе ничего не светит в отношениях, лучше промолчать и остаться друзьями. Ты же не захочешь, ещё и друга потерять, потому что… Например, признайся я тебе, ты в ответ устроишь такой же цирк, как устроил Шиндо, и конец нашей дружбе. Поверь, иногда лучше, чтобы каждый остался при своём. Атмосфера за столом вдруг резко потяжелела, Вая и Исуми смотрели друг на друга так, словно Хикару тут вообще не было. Он не горел желанием участвовать в новой разборке, поэтому двумя глотками допил свой напиток и встал. — Увидимся, — попрощался он и выбежал из ресторанчика. * * * Освободившись после игр, Хикару, наконец-то, смог поехать куда хотел. Из головы не шли слова Ваи. Надо ли озвучить Тое свои чувства? Вряд ли. Он не сомневался, не переживал, но задумался. Тоя был идеальным соперником, другом, единственным и неповторимым, вся жизнь Хикару вращалась вокруг него. Нет человека важнее, чем Тоя. Как ещё это назвать? Кроме «любви» нет другого понятия, чтобы объяснить всё, что с ними произошло. Он вышел из электрички и пошёл в салон Тои Мэйдзин. Проблема была в том, что Хикару совсем не был уверен, что любит Тою больше, чем саму игру. — Добрый вечер, Шиндо-кун! — отвлекла его всегда приветливая Ичикава-сан. — Добрый вечер, — протянул ей рюкзак Шиндо, — а Тоя здесь? — Он за дальним столиком, ждёт тебя. Хикару с благодарностью кивнул и пошёл на их обычное место. Когда Тоя поднялся навстречу, Хикару шибануло возбуждением, словно молотком по голове. Он точно чокнется, если Мэйдзин поскорее не уберётся в свой Китай. Тоя не дал сесть, подошёл поближе и прошелестел: — Я в туалет. Не самое романтичное приветствие, но взволнованный Хикару судорожно сглотнул и отправился следом. * * * — Есть новости? Серьёзно, я… скучаю о тебе. — Знаю. Об этом я и хотел поговорить, — пробормотал ему в шею Тоя. Они обнялись, посильнее прижались, но этого, конечно, было недостаточно, потому что заниматься подобным в туалете общественного места никак нельзя. Хикару сжал его изо всех сил. — О чём поговорить? — Я посмотрел в интернете, мы можем кое-куда сходить. У меня есть деньги. — Кое-куда? — Хикару смешался и покраснел. — Никто не узнает. Там несколько входов, мы можем даже войти с разных сторон, если ты опасаешься. — Не то чтобы я боялся, но… Мы же несовершеннолетние и… оба парни. Нас не задержат? — Я тоже об этом думал. Но там нет регистрации. Кладёшь деньги в автомат, он выдаёт ключ — мы так билеты покупаем на станции. — Тогда хорошо. Конечно, идти в подобное место неловко, но они там будут совершенно одни, и… секс. Тоя хладнокровно отстранился, кивнул, быстро вышел из туалета и направился к выходу. Ичикава-сан удивилась и даже слегка огорчилась, что они уже уходят, но как обычно пожелала им доброго пути. Хикару нервно осклабился и поспешил за Тоей. В электричке они молчали. Тоя слегка наклонил голову, задумчиво и отстранённо смотрел перед собой, словно его что-то заботило. Выходя из поезда, Хикару пропустил его вперёд — из них двоих только Тоя знал адрес. — Это здесь. Здание, на которое он кивнул, притормозив у переходного перехода, ничем не отличалось от тех, мимо которых Хикару каждый день ходил в институт. Дом, где творились непристойности, был таким же, как и все — это интриговало. Едва они перешли улицу, напряжение стало расти. Тоя вошёл первым, и остановился перед автоматом, действительно напоминающим продавца билетов на станциях. Хикару не мешал ему платить, нажимая на кнопки, он очень хотел побыстрее убраться из фойе, пока никого нет. Автомат со звоном выдал сдачу и пластиковую ключ-карту. — Комната 314, — повернулся к нему Тоя — таким тоном он обычно приветствовал сложного соперника. Хикару молча одобрил. На третий этаж они ехали на лифте, и он хорошо рассмотрел свои старые кроссовки, пыльные и потрёпанные. Такие носят мальчишки, а не те, кто тайно посещает дома свиданий. Комната выглядела, как номер в отеле, только без окон, а на прикроватной тумбочке лежали какие-то вещи, которые Хикару не собирался рассматривать. Он разулся, нерешительно вошёл и сел на кровать. — Я думал, в таких местах… порно на стенах или что-то еще. — Такое в дорогих отелях, — ответил Тоя. Он снял куртку, аккуратно повесил её на плечики и развязал галстук. Хикару не сводил с него глаз. — Здесь дёшево. Мы можем прийти несколько раз, если захочешь. — А надолго мы можем здесь остаться? — конечно же, Тоя зарабатывает, а у самого Хикару пока только карманные деньги. — Я заплатил за три часа, до десяти тридцати. Потом мне надо домой. — Хорошо. Три часа. Они смогут трогать друг друга целых три часа… Тоя уже снял рубашку. Хикару воспрянул духом: кажется, они сегодня действительно займутся сексом! Одним махом он стащил свитер и футболку и бросил их на пол, так же вместе поехали вниз штаны и трусы, а носки как-то сами прицепились. Тоя ещё не снял брюки — он в открытую не сводил с него глаз. Хикару покраснел, но вызов принял. — Ты очень красивый, — заметил Тоя и, разобравшись с брючными стрелками, избавился от трусов и носков. Вмиг растеряв боевой настрой, Хикару слегка оробел. Потянувшись, прикоснулся к обнажённому телу рядом. Тоя закрыл глаза, и Хикару на мгновение перепугался, что сделал что-то не так. — Потрогай меня, — прошептал Тоя. — С-сейчас. Хикару погладил его по руке. Подойдя ближе, он пока держался на расстоянии, но прикоснулся к спине и повёл рукой вниз, к ягодицам. Он огладил их и увидел, что Тоя приоткрыл губы, возбуждаясь. Пугающее, сокрушительное чудо, подобное землетрясению — его тоже нельзя было контролировать. Ладонь скользнула по боку и дальше, к груди Тои, очерчивая ее линии и изгибы. Он не торопился, следом опускаясь на живот и ниже; в конце концов все к этому и шло — к неизбежному прикосновению, отсрочить которое уже не получится, даже если задержаться пальцами на бедрах. Дрожа, Хикару плотно обхватил свой член — как и член Тои. Тот то ли выдохнул, то ли застонал сквозь зубы и запрокинул голову, открывая шею. Хикару так хотел поцеловать ее. Но не решился. Он начал дрочить Тое — это ведь нормально сейчас, да? Тот снова шумно выдохнул и повернулся, крепко обнимая Хикару за шею и утыкаясь лбом ему в плечо. Теперь можно было ласкать двумя руками, что Хикару и сделал, невольно ловя себя на мысли продолжат ли они стоять, когда кровать в двух шагах. Тоя рвано дышал, медленно двигая бедрами и давя на руки Хикару. И мягко всхлипнул, почти так же, как тогда, в самый первый их раз. — Можно я так кончу? — выдохнул Тоя, не поднимал головы от его плеча. — Конечно, — похоже, кровать сегодня не для них. Хикару прикрыл глаза, оглаживая обеими руками мягкую кожу и налившуюся кровью плоть Тои. Он чувствовал под своими пальцами жар и тяжесть, а когда на пальцах стало влажно от предъэякулята, он закусил губу. Оргазм был совсем близок, Тоя жестко давил Хикару на шею, подрагивал и тяжело дышал, уткнувшись в плечо. — Я, — прошептал он, — я… О-ох… Он ахнул, одеревенел и кончил прямо ему в руки. * * * После учебной сессии к нему подошёл непривычно тихий Вая. — Есть минутка, Шиндо? Тоя уехал на Хоккайдо, свидание отменилось, и у Хикару было полно времени. Вая почесал в затылке, не зная, как начать. — Пойдём посидим где-нибудь? Рамен. Ты же любишь рамен. Хикару пожал плечами и безропотно пошёл следом в ближайшую закусочную. Не то чтобы он сейчас обожал рамен — в последнее время его предпочтения сильно изменились, — но и ненавидеть он его не стал. Обслуживание было молниеносным, а Хикару — ещё быстрее. Он накинулся на свою порцию и быстро всё съел, тогда как Вая только начал ковырять свою. — Тут такое дело, — собрался с силами Вая, — я хотел извиниться за своё поведение, я действительно подумал, что ты шутишь. Просто, Тоя… — он залпом выпил сразу полчашки бульона, сообразив, что снова свернул на скользкую дорожку. — Это всё, что ты хотел? Нормально, не переживай, — Хикару отодвинул в сторону пустую посуду. — Нет, есть ещё, — Вая с несчастным видом посмотрел на свой рамен и встал. — Пойдём отсюда. Может, куда-нибудь в парк, чтобы людей поменьше было? Стемнело. В парке почти никого не было, но Вая продолжал идти, выискивая совсем безлюдное место. — После того, как ты ушёл, мы ещё долго разговаривали, — волнуясь, сказал он, — Исуми-сан и я, и он… Прости, я не могу рассказывать, я обещал ему… Чувак, мне нужно разобраться! — Он сказал, что любит тебя? — Я не могу говорить об этом, Шиндо! — Да понял я. С чем разобраться? — Хикару даже пожалел его, настолько Вая был растерян. — Просто скажи, я не буду смеяться. Вая схватился за голову, встряхнул ею и, не мигая, снова уставился на Хикару. — Хорошо, я скажу. Но если ты хотя бы улыбнёшься, я тебя никогда не прощу. Хикару усиленно закивал. Ему хотелось успокоить его, хотя угроза развеселила. Вая собрался с мыслями. — Когда я иду по улице, я смотрю на девушек, — убеждённо заговорил он. — Когда я вижу девушку в мини-юбке или майке, у меня встаёт. Когда я передёргиваю, я думаю о девушках. Понимаешь? Я всегда был таким, я никогда не смотрел на парней с этой стороны, я не такой. Он замолчал, но Хикару видел, что это не всё. — Исуми-сан мой друг, мы дружим много лет. Он мне очень нравится, я уважаю его, он очень хороший человек и отлично играет, — Вая снова вцепился в волосы, отчего его причёска стала походить на причёску физика Эйнштейна из учебника. — Но после нашего разговора я… — Пожалуйста, хорошенько подумай, прежде чем бросить его! — у Хикару внутри всё сжалось. — Даже если он признался, он не перестал быть твоим другом. — Нет, Шиндо, не то! — было видно, что Вая страдает по-настоящему, противоречия рвали его изнутри. — Шиндо, теперь мне ИНТЕРЕСНО! Хикару опешил. Он несколько раз открыл и закрыл рот, придумывая, что сказать. — В каком смысле «интересно»? — осторожно уточнить он. — Как это может быть с ним, все эти вещи. — Так может надо… сказать ему? — Ни за что! Ты что не понял, Шиндо? Я НЕ ТАКОЙ. Я в самом деле не такой, просто не такой. Но когда мы с ним видимся, я не могу перестать думать. Мне ужасно неловко, и теперь это всегда висит между нами! — он замолчал, переводя дух. — Ладно. Тебе интересно, ты нравишься Исуми-сану, почему не попробовать? — до Хикару вдруг дошло, что он активно участвует в личной жизни своих друзей. — Ты действительно не понимаешь? — раздражённо уставился на него Вая. — Я не могу использовать Исуми-сана, чтобы удовлетворять своё любопытство! Он же меня лю… — Вая закусил губу, понимая, что фактически проболтался. Хикару нахмурился и решительно выдал: — Ты всё равно должен ему прямо рассказать, почему тебе неловко. Потому что если ты не скажешь, он решит, что это из-за его признания, и вы окончательно разойдётесь. — Э-э-э, — о таком положении вещей Вая не подумал. — Надо быть честным с тем, кто честен с тобой. Вая неохотно кивнул. Он на пару секунд закрыл глаза, одновременно делая глубокий вдох — и достал сотовый. — Я, конечно, тогда наговорил ерунды про трусость, но ты можешь никуда не уходить? — Могу. А что? — Я боюсь, я один не смогу. Хикару уселся на соседнюю скамейку, а Вая нажал какую-то цифру. Похоже, номер Исуми был у него в быстром наборе. — Здравствуй, Исуми-сан, это Вая, — пауза. — Да, я хочу всё объяснить… Нет, всё не так, послушай… — Вая снова замолчал, вцепившись в волосы и прикрыв глаза. — Послушай, это… после того, как ты мне рассказал, я всё думал об этом… как бы это было с тобой, и… Нет, не то, я говорю о сексе! — снова пауза. Хикару был абсолютно уверен, что в этот раз замолчали оба. — Всё из-за этого. Я не мог объяснить, потому что ты мог неправильно понять… ЧТО? Конечно, нет! Я не хочу делать тебе больно, только потому что… Как? — Вая вдруг покраснел и оглянулся на Хикару, словно тот подслушивал. — Подожди минутку, — попросил он и резво отбежал в сторону на несколько шагов. Хикару всё равно прекрасно всё слышал, но полез в сумку за напитком, изображая равнодушие. — Но ты ведь… Я чисто из любопытства, ты понимаешь? — Хикару медленно попивал свой сок, вслушиваясь в разговор. — Могу приехать через двадцать минут. Вая спрятал телефон в карман и вернулся абсолютно оторопевший. Хикару как филин следил за ним только глазами, не поворачивая головы. Больше всего он сейчас хотел, чтобы тот побыстрее пришёл в себя. — Что сказал Исуми-сан? — Он сказал, что если во время секса кому-то было больно, то мы им неправильно занимались, — Вая определённо витал в облаках. Но внезапно спустился на землю и весь подобрался, определившись. — Спасибо тебе за помощь, Шиндо, я пойду, — и убежал. — Удачи! — негромко крикнул ему вслед Хикару. * * * — Слушаю. — Это я, Тоя. — Шиндо, привет. — Привет… — последовала невыносимо длинная пауза. Он выключил свет и вернулся на кровать, досадуя, что не придумал для звонка повода лучше. — Как сыграл? — Выиграл. — Так и думал. — Зачем звонишь? — … — Не думай, что я против, но ведь раньше ты не звонил. — Я дома. Родители только что легли, поэтому негромко. — Понятно. — Вернёшься завтра? — Да, поздно вечером. Увидимся послезавтра. — Да, — Хикару подумал о свидании, и, судя по тишине на другом конце провода, Тоя думал о том же. — Пойдём туда же? — Есть другие предложения? — Нет, — похоже, что играть они сегодня не будут. Он стащил спортивки и раскинулся на кровати. — Ты где? — Я в номере, из окна красивый вид на залив. — Родители уезжают? — На следующей неделе, но хотят быстро вернуться. Хикару вздохнул так же, как где-то на Хоккайдо вздохнул Тоя. — Хотел бы я, чтоб ты был рядом, — пробормотал он, понимая — заговорил, как влюблённая девчонка. Но он так соскучился, что ныло в груди. — И я. — Хэй, Тоя! — застучало в висках от безумной идеи. — Что? — М-м, можешь раздеться и лечь в кровать? На другом конце трубки молчали довольно долго, потом что-то зашуршало, клацнуло, и Тоя неожиданно отозвался намного ближе, чем раньше. Похоже, он теперь прижал трубку очень близко. — Я здесь. — Ты разделся? — Хикару сунул руку в боксеры и, сильнее прижимая к уху телефон, закрыл глаза. — Да. — А я ещё нет, подожди, пожалуйста, — он сорвал с себя что осталось, плюхнулся на кровать и опять схватил трубку. — Я здесь. У Тои телефон лежал невероятно близко, и Хикару услышал, как участилось его дыхание, прежде чем он спросил. — Ты сейчас что-то делаешь? — Да, делаю. Я… трогаю. Тысяча чертей! Когда Хикару представлял себе это сумасшествие, он не подумал, что его тоже захотят слушать — Я тоже. Понадобилось секунда, чтобы услышать фразу, но для осознания, что прямо сейчас где-то на Хоккайдо в красивом отеле на кровати сидит Тоя и разговаривает с ним, как… — Как? — спросил Хикару, задыхаясь от желания. Тоя, конечно же, не мог этого не слышать. — Я лёг на спину и согнул колени. А ты? — Свернувшись, на боку. Хикару помедлил; это дыхание, этот тихий шепот, слова, которые больше никто не должен услышать. — Я всегда так ложусь, — выдохнул он. — А ты? — А я всегда ложусь на спину. Тогда руки свободны. — Но сейчас ты держишь телефон, они не свободны? — Вообще-то здесь есть громкая связь. — О! — возбуждение росло, и думать становилось сложнее. — Скажи мне, — зашептал Хикару, — что ты делаешь сразу двумя руками? — Я… Сперва ты скажи. — Я дрочу, — почему-то захотелось повторить это слово, — дрочу и надеюсь, что ты тоже. — Я тоже, — сильнее задышал Тоя. Он сейчас казался таким близким. — Когда будешь кончать, — зашептал Хикару, — Тоя, дай мне тебя услышать, не сдерживайся. — Ты тоже. — Прости, тут родители. — Тогда не надо. — А ты?! Пожалуйста! — Хорошо. — Спасибо, — «Тоя, думаю, что люблю тебя», — я уже почти. Чёрт, как же это приятно. — Да… — дыхание участилась, Тоя был на грани, и Хикару задвигал рукой быстрее. Он хотел признаться ему прямо сейчас, хотя вожделение остро смешалось в нём со страхом. — Тоя, я хочу… хочу взять у тебя в рот, облизать тебя. — Ш-шиндо! Тоя всхлипнул и застонал, теряя над собой контроль. — Серьезно, — рука Хикару двигалась почти молниеносно, и он задыхался, с трудом вытягивая из себя слова. — Я говорю это не… не чтобы ты кончил. Я правда… хочу тебе от… отсосать, и… В другой раз. Послезавтра. Я… Шумный выдох оглушил, от судорожного дыхания и влажных звуков на том конце Хикару заскулил, кончая и поджимая колени. Тоя держал слово — и не сдерживался. А после они молчали, пытаясь отдышаться. — Ты правда хочешь этого? — Да. Молчание. — Жду с нетерпением. — Я тоже, — Хикару хотелось верить, что он не передумает — И как теперь завтра играть? — Прости. — Ничего. Посмотрим, как ты сам отыграешь Кисей. — Тоя? — М-м? — … нет, ничего. * * * К большому удивлению Хикару, соперником его оказался Огата-сенсэй. Даже игрокам высоких данов полагалось периодически для формального подтверждения квалификации играть с первыми. Хикару начал игру рассеянно. Погружённый в мысли о Тое, он только лишь через какое-то время сообразил, что его хотят не просто победить, но раскатать в ноль. Огата вовсю импровизировал, так, что схемы в голове Хикару оказались бесполезны; его противник игнорировал стандартный порядок развития игры. Всё лишнее тотчас отошло на задний план, и Хикару погрузился в игру с головой, продумывая тактику, намереваясь выиграть — он не считал Огату-сенсея непобедимым. Однако, игра оказалось захватывающей. Этот противник был так же хорош как Тоя, хотя и мыслил иначе. Хикару решил не поддаваться на провокации и ударил по-своему, атакуя, казалось бы, хорошо укреплённый нижний угол. После этого игра стала очень агрессивной и шокировала многочисленных наблюдателей. Хикару проиграл два с половиной моку. — Полагаю, я прервал череду твоих побед, — непринуждённо заметил сенсэй, протирая очки. — Неужели? — Хикару вспомнил, что в последнее время действительно выиграл несколько матчей подряд. — Но какая замечательная игра! — восторженно улыбнулся Саэки. — Огата-сан, вы прекрасно начали, хотя в конце или даже немного раньше, в середине игры, сдали позиции. Огата помрачнел. Хикару тоже знал, что это правда. Игра изменилась, когда он пусть с опозданием, но начал играть в полную силу. Он разгадал тактику противника и смог его остановить. Пусть Моришита-сенсэй ему не по зубам, а вот Огату-сенсэя он вполне мог сегодня обыграть, не мечтай он первые двадцать ходов. Если победить Тою, то и Огата-сенсей не бог. Хикару выпрямился. В позвоночнике отозвалось знакомое ощущение собственной мощи. Да, он сыграет ещё много матчей, тысячи игр с достойными противниками, он многому научится, возмужает и оставит их всех позади, всех, кроме Тои, потому что Тоя будет идти с ним рука об руку. — Благодарю за игру, — сказал он и поклонился. Оба встали, чтобы идти в комнату для обсуждений. Огата-сенсей многозначительно улыбался, не сводя глаз с Хикару. — Как у тебя дела с Тоей? — спросил он, когда они шли по коридору. — В каком смысле? — но так и подмывало ответить: «Всё отлично, собираюсь ему отсосать!» — Я всегда думал, что между вами особая связь. Не припоминаю, чтобы что-то волновало Тою больше, чем разговоры о тебе, — вёл дальше Огата, вглядываясь в его лицо. И Хикару, досадуя и ужасаясь самому себе, почувствовал, что краснеет. Коварная улыбка сенсея стала ещё шире. — За вами двумя так увлекательно наблюдать. — С нами всё в порядке, — сердито буркнул Хикару, стараясь не смотреть на прыгающих у того в глазах чертиков. * * * Несмотря на особые планы, Тоя выглядел как всегда сдержанным и опрятным. Они встретились на углу и вместе зашли. Оплата автомату и несколько метров до номера. — Слышал, ты проиграл, — Тоя открыл дверь и вошёл — Слышал, ты тоже. — Полагаю, при наших обстоятельствах подобное неизбежно. Дверь закрылась с громким щелчком. — Неизбежно. Хикару опустил голову. Наверное, пришло время купить себе нормальные туфли, посолиднее. — Если ты передумал, ничего страшного. — Я не передумал, — перебил Хикару. Тоя качнулся назад и откинулся затылком на стену, закрывая глаза. — А что насчёт тебя? Ты сам уверен, что хочешь? . — Уверен, — не открывая глаз отозвался Тоя. Хикару шагнул ближе и обнял его за талию. Тоя закинул руки ему на плечи и скомкал куртку. Он был сильно взволнован; это и окрыляло и пугало. Хикару, не особо задумываясь, положил руку Тое на затылок и успокаивающе погладил, пропуская волосы сквозь пальцы. — Я толком не знаю, что надо делать, — зашептал он, — ты ведь простишь, если я что-то испорчу, да? Тоя кивнул. Его потряхивало, а Хикару понятия не имел, что надо делать в подобных случаях. — Шиндо! Давай выключим свет. Спрятаться в темноте — хорошая тактика. Для начала они потушили все светильники, кроме одного, чтобы раздеться. Тоя на этот раз не затягивал, первым улёгся на кровать и не сводил с Хикару загадочного взгляда. В голове роились мысли, но он не знал о чём говорить в первую очередь, да и подходящий ли момент. Так что он побыстрее разделся и потушил свет. Комната без окон погрузилась в кромешную тьму. Хикару нашёл его на ощупь. — Я просто сделаю, что мы хотели, а ты постарайся расслабиться. Он погладил Тою вдоль тела, очерчивая его ладонями, нащупал прижатый к животу член и улёгся рядом. Не рассчитав, неожиданно мазнул по нему щекой, хотя думал, что наклоняется прямо; глубоко вдохнул и наугад поцеловал куда-то сбоку. Тоя тихонько всхлипнул. Хикару не отнимал рук. Если у него совсем ничего не получится, он поласкает Тою руками. Он закрыл глаза — разницы не было никакой — и осторожно лизнул, пробуя на вкус. Тоя шумно вздохнул. — Шиндо, — охрипшим голосом позвал он, — по телефону ты сказал, что… хотел слышать меня. — И что? — Хикару ещё раз прижался губами, собираясь со следующим поцелуем пойти дальше. Тоя громко застонал, но говорить не перестал: — Это значит, что… что… тебе нравится мой голос? — Да. Очень нравится, — Хикару мокро лизнул самый кончик. Зашуршало постельное бельё, и Тоя выгнулся всем телом. — Я… наверное, больше не смогу… молчать. Это ничего? Хикару задвигал рукой вверх-вниз. — Как хочешь, так и кричи, — Хикару не знал, чем ещё можно помочь. — Пожалуйста, Тоя, мне очень нравится тебя слушать. Тоя тяжело дышал. Когда Хикару обхватил член губами подальше от головки, он так отчаянно застонал, что Хикару вздрогнул. Он сосал как мог, старался облизывать всё, до чего мог дотянуться. Чистая кожа совсем не пахла мускусом, оттого и на вкус была совершенно не такой, как представлялось. Тоя, кажется, проникся его словами и одобрительно, настойчиво застонал — тем громче, чем уверенней Хикару сосал. Эти стоны оборвались на высоком «ах!». Ах! Ах!.. И рот Хикару наполнился спермой. Он отпрянул, выплюнув, укоряя себя, что не подумал о таком заранее. Хорошо, что темнота всё скрыла, и он, поморщившись, проглотил, что осталось во рту, и вытер губы тыльной стороной ладони. В следующий раз он не забудет взять презерватив из аккуратной пачки на тумбочке. Хикару щелкнул выключателем и сощурился, привыкая к свету. Тоя распластался на постели, растрёпанный и красный как помидор, с дорожкой спермы на животе. Однако смотрел он напористо и решительно. — Ложись на спину, теперь моя очередь. * * * Последний матч отборочных в лигу Кисей Хикару снова играл с Исуми, и ему было не по себе. Но нервничал он не от суперсилы Исуми. Как игрок тот был, конечно, хорош, но не настолько. Хикару было бесконечно неловко оттого, что он точно знал — между Исуми и Ваей что-то произошло, но вот ЧТО? Хикару, не откладывая в долгий ящик, принялся размышлять тут же, за гобаном. Вспоминал мелочи, пытался свести их в одну картину возможных взаимоотношений Ваи и Исуми, и это оказалось сложным делом, потому что параллельно решалось играть ему ноби в нижний левый угол или ханэ в верхний правый. В итоге он проиграл с таким разгромным счётом, что Исуми только покачал головой. — Это не матч-реванш, — заметил он, собирая камни, — ты просто поднёс мне победу на блюдечке. — Прости, пожалуйста, — с досадой ответил Хикару, — никак не мог сегодня сосредоточиться. — Пойдём, выпьем чаю, — понимающе кивнул Исуми, вставая. Не найдя причин для отказа, Хикару согласился. Исуми отвёл его в небольшую старомодную чайную с большим выбором чая и пирожных. Хикару с интересом огляделся — здесь он не бывал. Место было немноголюдным, их столик задвинут в закуток — наверняка Исуми выбрал его специально. — Ну и о чём ты хотел поговорить? — напрямую спросил Хикару. — Я подозреваю, что Вая откровенничал с тобой, — спокойно и серьёзно заговорил Исуми, но без всякого напряжения. Вообще-то он теперь всегда был таким, непохожим на себя, инсэя, порывистого и сомневающегося. — Он не рассказал мне ничего особенного, но я догадываюсь, что ты имеешь в виду, — неуверенно сказал Хикару. Обычно он всячески избегал подобных разговоров. — Прости, я не должен был ничего знать. Исуми покачал головой, наливая чай. — Это я должен благодарить тебя — ты помог развеять наше с Ваей непонимание, — он поднёс к губам чашку и немного отпил. — Всё могло бы закончиться очень плохо, не посоветуй ты ему позвонить. — А как сейчас? Все очень плохо не закончится? — Хикару взял маленькое пирожное и положил себе в рот целиком. Исуми искренне улыбнулся и тоже взял пирожное. — Всё возможно. По крайней мере, мы остались друзьями, а это для меня очень важно. — Но Вая сказал, что… — Хикару замялся, подбирая слова, — боится сделать тебе больно. — Я знаю, — Исуми пил чай, не отводя от него глаз. — Я доверяю ему, потому что мы друзья. Что бы ни случилось, мы останемся друзьями. Хикару уставился на лужицу разлитого на столе чая и рассеянно потрогал её пальцем, сгорая от любопытства. — А вы… — начал он. Зыркнул на Исуми и отвёл глаза. — А вы с ним… — А вы с Тоей? — перевёл стрелки Исуми, на что Хикару возмущенно покраснел. — Хорошо, не буду спрашивать, — пробурчал он. На самом деле ему хватило увидеть, что Исуми довольно улыбнулся. — А как вообще понять, что ты кого-то любишь? Если он не первый год любит Ваю, то точно должен знать. Но вопрос удивил Исуми. Он какое-то время молча пил чай и смотрел в окно, размышляя. — Если человек для тебя особенный, — медленно сказал он, — ты много думаешь о нём, помнишь о его желаниях, хочешь почаще с ним видеться, прикасаться к нему, заботиться о нём… Исуми замолчал, его щёки немного порозовели. — Хм, — задумался Хикару. Может, так оно и было. Но Тоя даже не был особенным человеком, он был ТОЕЙ. И — всем для него. — Я хотел попросить тебя об одолжении, — Исуми снова стал спокойным и серьёзным. — Пожалуйста, не дразни Ваю, ни о чём его не спрашивай, пока он снова сам не придёт за советом. Можешь? — Конечно. А что так? — Некоторые события нельзя форсировать, они должны происходить сами по себе. * * * Тоя Мэйдзин с женой отбыли в Китай, Хикару снова перевёз свои вещи к Тое, а когда они первым делом сели сыграть партию быстрого го, он выдохнул так, словно всё это время тащил на себе огромный валун. Дело было не только в том, что теперь у него будет секс и можно Тою трогать и разговаривать, как они привыкли. Главное, можно расслабиться и никуда не бежать, чтобы ненадолго увидеться наедине. Они молча играли игру за игрой, создавая красивые и неожиданные формы, и это было так весело, как не было давно. Они успели сыграть где-то тридцати партий, когда около полуночи Тоя откинул голову назад, потёр глаза и объявил, что время идти спать. Сексом занялись под утро. Впервые Хикару смог полностью расслабиться: он уже привык, что к нему могли прикасаться в любом месте, а также знал, что и сам он может делать это без всяких вопросов и предупреждений. Его настроение во время отборочных Оуза оказалось столь безмятежным, что он смог закончить игру предварительного матча менее, чем за два часа, выиграв пятнадцать моку.Среди старых знакомых, вместе отправившихся на ланч, он один уже освободился и внимательно наблюдал за Ваей, но тот вёл себя как обычно, легкомысленно и беспечно. Хикару помахал им на прощание, желая побед, и пошёл в торговый центр. Через сорок пять минут у него уже была пара отличных прогулочных туфель, но в институт вернулся в своих старых кроссовках. Черная кожа не слишком подходила к яркой футболке. Войдя в институт он пошел к лифту, но только собрался нажать кнопку вызова, как двери открылись и оттуда выпорхнули девушки-инсэи. Хикару пропустил их, а войдя, заметил на полу мангу. — Погодите, вы уронили, — но лифт уже закрылся. Он поднял книжицу и в ужасе застыл от того, что нашёл. Это какое-то недоразумение, ведь девушки не читают порно, особенно с участием парней. Не так ли? Вопреки здравому смыслу, он спустился назад в фойе, хотя думал, что сгорит со стыда, отдавая подобную книжку огорчённой девушке. Но в холле никого не было. Он сел на скамейку в углу, листая вещицу, испытывая одновременно и восхищение, и отвращение. Хикару презрительно поморщился, наблюдая как плохо нарисованные герои менялись на каждой страницы, их волосы были то длинными, то короткими, человеческую анатомию художник изобразил довольно приблизительно. Но все эти недостатки померкли перед тем, что он увидел на последних страницах. — О, это мы ещё не пробовали, — громко и отчётливо сказал Тоя за его спиной. Хикару подскочил и молниеносно захлопнул книжицу, но Тоя выхватил её из рук и просмотрел с большим интересом. Хикару отвернулся, краснея. Плохо было то, что органы у нарисованных парней были в два раза больше, чем у них с Тоей. Отчего-то было неприятно, когда тот рассматривает, как один парень вставляет другому. — Что ты здесь делаешь? — попытался начать обычный разговор Хикару. — Ты приглашал меня прийти на учебку к Моришите-сенсэю, — не поднимая головы ответил Тоя. — Что? Когда? Если ты придёшь, он потом кого-нибудь из нас убьёт. — Если он захочет, чтобы я ушёл, он сам мне об этом скажет, — мельком глянул на него Тоя. — Уверен, мне есть чему у него поучиться, попытаться стоит. Он посмотрел на часы, аккуратно положил книжечку в свою сумку и пошёл к лифту. Хикару шёл за ним, продолжая напрасно отговаривать. Но Моришита-сенсэй не прогнал Тою. Оправившись от удивления, он пришёл в восторг. Хикару посчитал, что сенсей получил особенное удовольствие, наблюдая, как сын заклятого соперника (как он считал) сидит рядом с его учениками. То, что сам заклятый соперник (как он считал) в настоящее время находится за границей и не может ни с кем заниматься, в расчёт он не брал. К тому же Тоя вёл себя идеально: скромно, вежливо и внимательно. Вспоминая ужасающие картинки из манги, Хикару очень старался на него не пялиться. — Эй, проснись! Что ты делаешь? — внезапно закричал ему Моришита-сенсей. Хикару вскочил и поклонился, извиняясь. — Быть может, Шиндо-кун хочет пойти домой почитать мангу, — тихо заметил Тоя. Хикару бросил на него свирепый взгляд. — Ваша манга — полная ерунда, если она не про го, — рыкнул Моришита. — А ну, собрались! Какое облегчение, что всё в этом мире имеет конец. Он не узнал ничего нового и Вая был почти дружелюбен с Тоей — конец света, не иначе. В электричке они особо не разговаривали. Разве что Хикару улучил момент и, запинаясь, рассказал, как к нему попала манга. Тоя кивнул, никак не комментируя. Приехав домой, они занялись домашними делами: Хикару загрузил стиралку, а Тоя занялся ужином. Они поели, помыли посуду и пошли за гобан. Потребовалось целых пять ходов прежде чем Тоя впился в него взглядом, молча требуя объяснений. — Прости, — жалобно сказал Хикару, — не могу сосредоточиться. — Из-за манги? — Придумай что-нибудь поубедительней. Тоя откинулся назад. Он казался спокойным, но взгляд был острым, плечи немного напряглись. Что-то тщательно анализируя, Тоя потянулся к сумке, а затем бросил в Хикару мангой. — Здесь нарисовано кое-что, чего мы с тобой не делали, — резко сказал он, — и это не анальное безобразие. Выглядит болезненным и не гигиеничным. Я вообще не понимаю, почему в такой манге всё время рисуют анальную порнографию. Не смотри на меня, я не любитель! Я просто посмотрел немного онлайн, ты же знаешь, интернет забит порно… Хикару заморгал, когда Тоя начал говорить. Его голос был выше обычного, но он старался звучать максимально непринуждённо. Хикару хмуро открыл книжицу и всё пересмотрел заново. Все же они не пробовали только анальный секс. Сюжет был простым. Герои встречались, обнимались, неуклюже дрочили друг другу, потом секс. Хикару еще раз внимательно пересмотрел все изображения рук и пениса, но не нашёл ничего нового. Но он продолжал искать и вернулся к фрагментам, где герои были ещё одеты. Тоя прекратил нервно плямкать и глубоко вдохнул. Хикару нашел ещё один фрейм и увидел поцелуи. Он смутился и посмотрел на Тою, который не сводил с него широко открытых глаз. — Это? — переспросил Хикару. Тоя нервничал, и захотелось всё обратить в шутку, сбавить обороты, но в глубине души Хикару понимал, что обидит его. Он не знал, что ещё можно сделать, поэтому потянулся через гобан и прижался к его губам своими. Ничего особенного. У Тои губы были мягкими и сухими, приятными на ощупь, но… губы как губы. Хикару подался назад, и они в замешательстве посмотрели друг на друга. Но потом Тоя перебрался к нему сам, придержал за подбородок обеими руками и тоже прижался губами к губам. На этот раз было лучше. Тоя делал это медленнее и нежнее, и Хикару успел заметить его тёплое дыхание, еле слышные звуки, которые при поцелуе издавали их губы, прижимаясь и еле заметно скользя. Слегка закружилась голова. — Разве здесь не надо… — громко начал Хикару, и тут же сам себя поправил, заговорив потише. — Разве здесь не нужен язык? Краснеть было поздно, ведь они с Тоей уже поцеловались, и всё было так далеко до какой-то абстрактной «нормы», что Хикару было глубоко до лампочки. — Думаю, язык нужен, — подтвердил Тоя. Когда через несколько секунд их губы снова встретились, Тоя кончиком языка обвёл ему губы по контуру. Ощущение было прекрасным. Хикару подвинулся и обнял Тою за талию, целуя. На самом деле целоваться было не просто хорошо, но даже слишком. Тяжело дыша, он положил подбородок ему на плечо. — Это был мой первый поцелуй, — слегка удивлённо отметил Тоя. — Я очень рад, что так совпало. Хикару понятия не имел, что в таких случаях отвечают, поэтому он потёрся лицом и закрыл глаза, чтобы подумать. У него это тоже впервые, и теперь, что бы ни случилось, этот поцелуй всегда будет первым. В груди распускался тёплый цветок золотистого цвета. Хикару улыбнулся: — И для меня он первый. * * * Секс с поцелуями оказался намного приятнее, чем без них, особенно когда стало понятно, что прижимать губы можно не только к лицу, но и к другим частям тела. Они занимались этим до изнеможения, и было далеко за полночь, когда Хикару просто рухнул на Тою сверху, ткнулся губам около ключицы и решил, что так и заснёт. Но прежде надо было кое-что уточнить. Ведь нельзя начать целоваться, а потом сделать вид, что ничего не происходит. — Эй, Тоя, — Хикару мазнул губами по влажной коже. — М? Он точно не знал, как такое предлагают, но произнести это надо было во что бы то ни стало. «А мы… А ты…» Чёрт, звучит ужасно. — Ты мой парень? Хикару зажмурился, прислушиваясь, как бешено колотится его сердце. … Или замедлилось время, или Тоя думал неимоверно долго. — Я бы хотел им быть. Ой. Хикару распахнул глаза и уставились на Тоин кадык. Весь мир перевернулся, стал с ног на голову. Мысли смешались, реальным виделся только Тоя. — Это здорово, — неуверенно, как-то совсем несолидно пискнул Хикару, прочищая горло. — Теперь мы встречаемся. — Я рад. * * * — … я завтра с ними поговорю. Спросонья показалось, что случилось что-то важное, даже опасное. Но ведь они со всем разобрались, всё хорошо? Последнюю неделю им с Тоей было хорошо, как никогда. — Как скажешь, дорогой. Погодите, ЧТО?! В доме кто-то ещё? — Я только его поцелую, — незнакомый голос был очень спокойным и глубоким. Хикару приоткрыл один глаз. Копна чёрных растрёпанных волос рядом, а над ней — свет из коридора. В дверном проёме стояли отец и мама Тои и смотрели на своего голого сына, что прижимался к такому же голому Хикару… Хикару чуть не умер. Раздвижная дверь медленно закрылась. Он сел и затряс Тою. Тот непонимающе уставился сонными глазами. — Родители! — шикнул Хикару. — Твои родители здесь, они нас видели! Тоя медленно приходил в себя. Но Хикару видел, что он уже понимает, что произошло. Сам Хикару был на грани срыва. — Раз так, давай пойдём и поговорим с ними, — наконец, сказал Тоя, встал и одел юкату. — Ты с ума сошёл? Твой отец снесёт мне башку катаной! В вашем доме обязательно должна где-то храниться парочка мечей, ведь так? Тоя наклонился и, глядя ему прямо в глаза, крепко поцеловал в губы. — Ты же мой парень, или как? — Д-да, конечно. — Не забывай об этом. Одевайся. Хикару с трудом натянул предложенную одежду, потом надо было засунуть ноги в тапочки. Тоя взял его за руку, а другой рукой открыл раздвижную дверь. Родители разговаривали на кухне, их было слышно. Когда они подошли, голоса стихли. Хватка у Тои была крепкой, голову он держал высоко и вызывающе. Хикару хотел иметь хоть сколько-нибудь его уверенности. — Мама, отец, вы вернулись. — Нам повезло успеть на ближайший самолёт, мы опаздывали, не было времени звонить, — как-то слишком весело отозвалась Тоя-сан. — Мы подумали, что это необязательно, если у нас есть ключи. — Понимаю, — вежливо сказал Тоя. — Мама, познакомься, пожалуйста, ещё раз с Шиндо Хикару, он мой парень. Хикару, чувствуя себя полным кретином, уважительно поклонился. Тоя-сан поклонилась в ответ и что-то сказала. Хикару собрался ей ответить, но Тоя уже повернулся к отцу. — Я разочаровал тебя, отец? — Тоя был во всеоружии. Хикару видел, как он напрягся, готовый к бою. Все смотрели на Тою Мэйдзин. Он с серьёзным видом рассматривал сына, словно оценивал неожиданную ситуацию на гобане. Должно быть, определившись, он переключился на Хикару, который готов был на что угодно, лишь бы сию минуту провалиться сквозь землю. «Нет! — заорал он на себя, — в глаза смотри!» Ор помог, и Хикару поднял голову, правда, вспотел ещё больше. Мэйдзин разглядывал его так же долго, как и сына, а потом отступил. — Не думаю, что ты когда-нибудь разочаруешь меня, Акира, — спокойно сказал он, — к тому же ты привёл в семью отличного игрока. Хикару не поверил своим ушам: Мэйдзин пошёл на попятную? Битва отменяется? Он услышал, как Тоя осторожно выдохнул. * * * — Что-то с ними не так. — С кем? — С родителями. Отец доволен, ты не заметил? — Неужели? Не заметил. — Зато мама в ужасе. — Мне очень жаль. * * * — Моим знать совсем не обязательно! — Но мои-то знают! — Они случайно нас застукали! — Какая разница?! — Но моим-то знать совсем не обязательно! — Ты повторяешься. — Я не хочу с ними объясняться! С твоими уже ничего не поделать, а моим-то зачем! — Но ведь этого не избежать! Если ты и дальше будешь со мной жить, разве они не начнут задавать вопросы? — … — Они всё равно узнают, Шиндо. — Ладно. * * * Так странно было идти рядом с Тоей по улицам, где он бегал маленьким мальчиком. Тот с интересом разглядывал дома и дворики, изредка комментируя. Но как бы медленно они не шли, всё равно дошли быстрее, чем хотелось бы. — Я дома! Со мной гость! Они заранее договорились, что возьмутся за руки — самый простой способ сразу всё показать. Хикару бросило в жар, потом в холод, ладонь стала противно липкой, но он очень надеялся, что Тое сейчас не до этого. — Да? — мать вышла им навстречу. Она всё заметила, но продолжила на удивление непринуждённо. — Добро пожаловать! Ужин ещё не готов, но, может, выпьете чаю? В полнейшем изумлении Хикару уставился на не менее ошеломлённого Тою. На кухне он с досадой прикусил губу: как же стыдно, что она тупит! Должен же взрослый человек знать, что обычные друзья так себя не ведут. И вдруг заметил праздничные чашки. — Очень рада наконец-то с вами познакомиться! Хикару не торопится рассказывать мне действительно важные вещи. Тоя приподнял брови, ожидая от него хоть какой-то реакции, но тот только растерянно смотрел, как мать заваривает Гёкуро, чай, что у них подавали особенным гостям. — Мама, — выдавил он, — как ты узнала? — Что узнала? — она ласково погладила его по плечу и поцеловала в лоб. — Дорогой мой, сперва ты сказал, что пойдёшь в инсэи оттого, что какой-то мальчик тебя недооценивает, потом ты на самом деле стал профессиональным игроком оттого, что иначе какой-то мальчик не хотел с тобой играть. Что мне оставалось думать? От вкуснейшего чая шёл пар, мать извинялась, что всё вот так, по-простому, Тоя был сама любезность и дружелюбие. Мелькнула мысль, что он знать не знал, какая классная у него мама. — Угу, — хмыкнул Хикару, — папа знает? — Нет, милый, я сама ему скажу. Он много работает и сильно устаёт, а я подгадаю удобное время. Хикару кивнул и, не чувствуя ни вкуса, ни запаха, сделал глоток. * * * — Хикару? — Акари? Что ты здесь делаешь так поздно? Они с Тоей остались на ужин, а потом, наплевав на протестующие вопли, она дала ему посмотреть семейный альбом, обращая особое внимание на фото с голопузыми бэбиками. Хикару сразу же признал, что поторопился обозвать маму «классной», а Тоя, чтобы опустить его ниже плинтуса, громко смеялся, соглашаясь, что тот был очаровательным младенцем. Но когда мать пошла на кухню принести ещё чая, его возродил поцелуй и уверения, что он и сейчас невозможно милый. — Иду с дополнительных, — Акари заметила Тою и поклонилась и ему. — Добрый вечер. — Добрый вечер. — Познакомься, пожалуйста, — вежливо продолжил Хикару, — это Тоя, мой истинный соперник. — И твой парень. — Мы что теперь всем об этом будем рассказывать? — Почему нет? — Потому что это стыдно! — Может ты всё-таки нас познакомишь? — Соседка. Акари. В школу вместе ходили. Со стороны Акари не доносилось ни звука, и Хикару поспешил узнать в чём дело. Красная как помидор, она выпучила глаза и прижала обе руки ко рту. — Видишь ли… — начал было он, но Акари, перебивая, восторженно запищала: — Парень? Ты серьёзно? — А что? — Как же клёво! Так неожиданно! — Акари в упоении была готова перейти на ультразвук, а Хикару растерялся: он ожидал от неё слёз и страданий. Тоя улыбнулся, немного зашёл ему за спину и незаметно приобнял за пояс. Хикару обомлел. Конечно, уже стемнело, но они на улице. Если Акари заметит, то заорёт ещё громче и обязательно привлечёт внимание какого-нибудь прохожего. — Шиндо, думаю, Акари-сан читает особый вид популярной манги, — Тоя веселился во всю. Акари на мгновение потупилась, у самого Хикару запылали уши. Неужели все девчонки извращенки?! — Почему ты зовёшь его «Шиндо»? Надо звать «Хикару»! — со знанием дела заявила она. Озадаченные парни в недоумении переглянулись. * * * — Тоя, я сейчас… сильнее. — …Я Акира. — Не сейчас, Тоя! — О, боги, да… там! — Здесь? Понравилось? — Да! Там… Шиндо! — Я Хикару. — … — Нафиг. Я — Шиндо, ты — Тоя. — Договорились. Сделаешь так ещё языком? * * * В последнюю неделю перед отъездом отец Тои сыграл с ним четыре игры. Мэйдзин был абсолютно серьёзен. Они разыгрывали нигири, и никто никому не давал особой форы, кроме стандартной для чёрных. Каждую игру Тоя безмолвным свидетелем сидел рядом, когда Хикару выкладывался на все сто. Конечно, он везде проиграл — иного и быть не могло, — но это были самые блестящие его проигрыши и невероятные игры Четвёртая игра состоялась в последний вечер перед отъездом четы Тоя в Китай. Мэйдзин скрестил руки на груди и какое-то время задумчиво рассматривал Хикару. Хикару не тушевался, глядя ему в глаза. Он уже показал на что способен и без страха ждал вердикта. — Как игрок ты изобретателен и уже нашёл собственный стиль, — не торопясь начал Мэйдзин в своей привычной манере, — и ты не трус. Когда я атаковал, ты отвечал без колебаний. Хикару поклонился, а Тоя покраснел. Мэйдзин хвалил редко, оттого трудно было переоценить его одобрение. Он посмотрел в сад, собираясь с мыслями. — Однажды ты превзойдёшь и его, — сказал Мэйдзин. — Вы оба можете превзойти его. Я буду ждать, когда это случится, чтобы сыграть с вами. — Превзойду кого? — с глупым видом переспросил Хикару. — Сая, духа Хонъимбо Шусаку. Хикару ахнул и посмотрел на Тою. Тот покачал головой, отрицая своё участие. — Но как вы?.. — не удержался Хикару, поздно сообразив, что выдал себя. Тоя Мэйдзин снова обратил на него свой глубокомысленный взгляд, и Хикару нервно сглотнул. Мэйдзин вздохнул и печально улыбнулся. — Значит, я угадал. Что ж, ничего не остаётся, как продолжить готовиться уже сейчас, в этой жизни. Когда-нибудь я обязательно сыграю с ним ещё, даже если умру. * * * С отъездом родителей Тои всё вернулось на круги своя. Продолжились бесконечные отборочные в разных лигах, правда, иногда они играли матчи в рамках самих лиг. Учебные занятия Хикару чередовались с попытками репетиторства, а вечерами они с Тоей или играли в го или занимались сексом. Прикосновения и поцелуи всё также потрясали Хикару до глубины души, лишая покоя, но они становились всё естественней, укрепляя их с Тоей связь. * * * — Проиграл, — поклонился Вая. Определённо, он был разочарован, но не удивлён, — спасибо за игру. Они собрали камни и вместе вышли, немного задержавшись, чтобы переобуться. — Как у тебя дела? — Хикару изо всех сил старался не выглядеть чрезмерно любопытным. — Не считая того, что я провалил вторую игру, и лига Юдан мне не светит? — Вая бросил на него притворно-раздражённый взгляд. — Кстати, мои поздравления. Давай, покажи им всем и возьми титул. — Благодарю, приложу все усилия! — отрапортовал Хикару, нажимая на кнопку вызова лифта. — Но я о другом. Вы ведь с Исуми-саном ещё друзья? Пусть он обещал Исуми не расспрашивать Ваю, но об этом-то спросить можно? — Ну, — Вая заулыбался, покраснел и смущённо потянулся к затылку, — мы друзья. Друзья. Они вошли в лифт, и Вая с интересом стал изучать стенку. — Прости, — нажал кнопку этажа Хикару, — не моё дело. Очень хотелось переключить внимание на что-то другое, но ничего не шло в голову. — А знаешь, — тихо сказал Вая, когда двери открылась, выпуская их в залитый солнцем вестибюль, — это действительно здорово. — Да, — счастливо улыбнулся Хикару, — не то слово. * * * — Шиндо! Ты уже видел турнирную таблицу Юдан? — Ага. — Буду рад снова сыграть с тобой. — И я. * * * Утро порадовало прохладой и чистым голубым небом. Они завтракали с открытыми в сад сёдзи и наслаждались тишиной перед грядущей игрой. Тоя преуспел в готовке, и завтрак получился действительно вкусным. Хикару поглядывал на сидевшего к нему боком Тою и с особым удовольствием любовался маленьким засосом, который ему удалось оставить на белой шее. Осознание собственной исключительности, то, что Тоя любит только его, близок только ему, доставляло не меньше радости, чем сам секс. Хикару закрыл глаза и вспомнил звуки-вкусы-запахи прошлой ночи. — Медитация? — Вроде того. Хочу перед уходом поцелуй на удачу. — Хорошо. Можешь всякий раз получать его после вечернего нигири, хочешь? Предложение было очень заманчивым, и улыбка приклеилась к лицу Хикару до конца завтрака. Они перемыли посуду, разобрались со своими куртками и обувью, Тоя на несколько секунд прижался губами к его губам, и они вышли из дома. По дороге оба озабоченно помалкивали. На шестом этаже, выйдя из лифта, они столкнулись с Огата-сенсэем. Юдан весь подобрался, и лицо у него не светилось доброжелательностью. — Заклятые соперники снова вместе, — прокомментировал он, — как скучно. — Доброе утро, Огата-сенсэй, — ровным голосом приветствовал его Тоя, сосредоточившись на своих туфлях. — А мне повезло, не считаете? Как минимум один из вас обязательно вылетит, не дойдя до финала, — он засмеялся, а Хикару вдруг ударило пониманием: Юдан серьёзно их опасался, причём обоих; он всерьёз беспокоился, что игрок вдвое младше сможет подняться так высоко, что схлестнётся с ним за титул! — Кто бы сегодня ни выиграл, Огата-сан, он встретится с вами в финале, — торжественно изрёк Хикару. Он не верил в подобное, но нельзя было не подразнить. Это сработало — сенсей действительно разозлился. — Вы двое должны быть более осмотрительными, — он поднял бровь, не сводя глаз с засоса на белой шее. Хикару чертыхнулся про себя, покраснел и с куда большей силой чем требовалось сдёрнул туфли, а после собрал всю выдержку, чтобы не швырнуть их на полку, а аккуратно поставить. Он уже выигрывал у высших данов. Сегодня он тоже выиграет, изничтожит всех противников до самого финала, а затем публично унизит Огату настолько, насколько это вообще возможно! Он посмотрел на Тою и увидел, что тот совсем не злится. — Что вы имеете в виду? — невозмутимо спросил Тоя. Он всегда бросал вызов сложным противникам. — Хочешь сказать, не знаете, что о вас ходят слухи? Огата зажёг сигарету и прищурился с лёгкой полуулыбкой. Хикару передумал. Публичного унижения в финальной игре совершенно точно будет недостаточно. Огату-сана надо долго бить по голове игральной доской. — Слухи? — переспросил Тоя, раздумывая над чем-то. — Это нехорошо. — Совершенно верно, подумай о своей репутации. Ты же сын своего отца. Тоя кивнул и повернулся к Хикару. — Лучше всего сразу от них избавиться, отделить факты от вымысла. Что скажешь? Хикару потребовалось время, чтобы справиться со страхом; правда, не особо сильным. Он ни в чём не сомневался, ведь Тоя уже с ним, а значит рассказать об этом всему миру — раз плюнуть. — Согласен. Тоя взял его за руку. — Думаю, ни у кого не останется сомнений, если мы зайдём так. Хикару успел заметить выражение лица Огаты-сенсэя перед тем, как они с Тоей вошли.