секундный

на опознание тела приходит только один человек. ну а минхо всегда жил «против ветра». ну, знаете. и курить начал ещё в старшей школе, и из дома сбегал по три раза на неделе, тату мастером мечтал стать и все в этом духе. а твёрдый бетон обжигает холодом не хуже раскалённого метала. и дело вовсе не в этой внутренней пустоте и безысходности, а в том, что дома кофе закончился и пора бы показаться в университете. на балконе чудовищно ветрено, словно стоишь под огромным пропеллером, ветром которого от тебя отколупывает микрочастицы. они летят (пыль, другими словами) и вот тебя уже даже веником не подмести (ничего не осталось). юный мальчишка, вообще-то, горел знаниями, бесконечными книжными страничками и тяжеленными фолиантами, музеями и галереями, да даже каждую надпись на школьном заборе читал (любопытство!). только почему-то прекратилось это все. ну, сами знаете. а сигарету так здорово тушить об свои же руки, так жжется и горит кожа, зато чувствуешь! по-настоящему, а не по напоминалке в телефоне. минхо нравится небо, нравится воздух, как хрустит снег зимой и как на деревьях растут яблоки. а остальное не очень нравится. ну хорошо, зефир в кофе тоже ему нравится. скорее, первая дверь, вниз по лестнице и бежать (бежать, бежать) и никогда не возвращаться. а о чем сожалеть? попал под дождь. но это ничего. летний дождь не бывает долгим. долгим бывает молчание у белой койки, на которой простыня прикрывает того, кого звёзды зачем-то уготовили для минхо. долгим бывает крик (скользит по стенам и оседает в больничных пробирках). а летний дождь долгим не бывает. правда, не бывает.