Непрошенная

«…Это была непрошенная гостья? Незваная правда? А может, обе?..»

Тадаси понятия не имел, как выйти из этой ситуации. С одной стороны, он не имел права прерывать господина Айноске во время его заезда с Рэки Кяном ради в последствии заезда с новичком Сноу. С другой стороны, сигнал тревоги требовал немедленного реагирования и возвращения в поместье. Кто-то проник в комнаты господина Айноске, но что хуже всего – в «красную комнату», где хранились все записи Турнира S, а также часть обмундирования Адама, включая деки для его скейта и прочие детали. Никто, кроме Тадаси и Адама, не знал о существовании тех помещений, а как следствие, там отсутствовала часть защиты, что при установке привлекла бы нежелательное внимание тётушек господина Айноске. Пришлось ограничиваться примитивной маскировкой с минимум использования камер и электроники на входах, не считая сигнализации. И теперь система в планшете тревожно выла, демонстрируя яркий маячок на координатах нарушенного периметра. Кто-то прошёл в «красную комнату» через парадный вход и, судя по всему. Не спешил оттуда убираться. Взглянув на экран другого планшета, отслеживающий гонку, Тадаси впервые мысленно умолял, чтобы конфликт скейтеров закончился как можно быстрее. Даже если это значило очередные травмы для противника Адама. Однако Боги, или к кому Кикучи обращался, не услышали секретаря Шиндо, и господин Айноске вдоволь растянул и повеселился на заезде, прежде чем наконец поставить зарвавшегося мальчишку на место «лав-хагом». Какие травмы при этом получил Рэки Кян Тадаси волновало мало, хотя обычно он молился и о том, чтобы никто не умер. Кикучи нервно постукивал пальцами по краю планшета, ожидая, когда господин Айноске возвратиться в машину. Им срочно нужно было возвращаться! Если в комнату случайно забрела прислуга – пол беды. Можно заставить молчать разными методами. Но если до комнат добрались тётушки господина Айноске… Тадаси боялся представить, что именно случится, если это произойдёт. Одно предположение казалось хуже предыдущего, и конца дурным мыслям попросту не было видно. Кикучи едва не подпрыгнул, когда двери машины наконец открылись, и в салон забрался Адам, возбуждённым голосом объявив, что они могут отправляться, и вечер определённо удался. А ещё, что он не может дождаться, когда наступит время заезда со Сноу. - Господин Айноске, прошу простить, но… - Тадаси торопился и не заметил, как прервал начальника посреди предложение. Тому, естественно, это не понравилось, и секретарь удостоился злобного взгляда уже не скрываемой маски глаз. - Смеешь в очередной раз портить нотациями мне настроение, пёс? – прорычал Адам. Его веселье будто испарилось. Кикучи замотал головой, раскладывая планшеты и наушник в кейс. - Нет, конечно нет, господин Айноске. Но кое-что случилось, и… - Не желаю ничего слушать об этом сейчас! – отрезал Адам и снова заулыбался. На его щеке уже подсохла кровь проигравшего скейтера. Адам проигнорировал новую попытку слуги заговорить с ним и полностью погрузился в мечты о встрече с достойным противником. Тадаси поджал губы. Он знал, что ещё пожалеет о том, что не рискнул настоять на озвучивании неприятной новости, но господин Айноске находился в том самом состоянии, когда вполне мог бы вышвырнуть его из машины прямо под колёса какого-нибудь грузовика. С этими невесёлыми мыслями и напряжением, страхом за будущее друга детства, а ныне – начальника, Кикучи завёл мотор и, стараясь не нарушать правил дорожного движения – не хватало только больше привлечь внимание, - направил автомобиль к поместью. «Только бы прислуга… Только бы прислуга… Только бы прислуга…» - вертелось в голове Тадаси, пока пальцы белели от напряжения, сжимая ободок руля. На заднем сидении, уже преобразившись из Адама в наследника семьи Шиндо, мычал какую-то классическую мелодию Айноске. Крови на его щеке больше не было. Айноске Шиндо ожидала ещё одна резкая перемена настроения в ближайшем будущем. С той лишь разницей, что другие скачки эмоций зависели от самого мужчины, а не от сторонних факторов. И особенно критичный раздражитель поджидал в «красной комнате». Тадаси поглядывал на экран оставленного под рукой планшета. Тот, кто проник на запрещённую территорию, так и не вышел оттуда. Кто и что ему нужно?! - Тадаси, следи за дорогой, или ты и на это уже не способен? – после довольно резкого рывка с места на светофоре, с нажимом произнёс Айноске. - Да, господин Шиндо. Простите. – затараторил Кикучи. Он хотел, но не мог заговорить о причинах спешки. Начальник по-прежнему пребывал только в своих мыслях и реагировал на прерывание его фантазий уж слишком резко. Когда машина наконец оказалась в гараже, Тадаси выскочил первым, открыл по обыкновению дверь начальника и перехватил кейс с формой Адама. Вытащил из багажника чехол со скейтбордом и едва не сорвался на бег. После заездов первым делом господин Айноске возвращался в «красную комнату», чтобы ещё раз проверить записи с камер, понаблюдать и проанализировать потенциального противника, место которого ныне занимал Ланга Хасэгава, или просто Сноу. Снежок. Но Тадаси энтузиазмом в такие моменты не страдал, а Шиндо был слишком увлечён мечтаниями, чтобы заметить нервозность и излишнюю торопливость слуги. Обычно замаскированная под фальш-панель и плотно запертая дверь «красной комнаты» оказалась приоткрыта. Из щели лился бардово-голубой цвет – работали экраны и лампы на низком уровне освещения. Разумеется, Шиндо заметил это, ещё только спустившись в длинный коридор. - Что это?.. – вкрадчиво спросил Шиндо. Таким тоном он говорил тогда, когда его что-то озадачивало, разочаровывало и в частности – злило. Тихо, с угрозой. Тадаси прикрыл глаза и опустил голову. - То, о чём я пытался Вам рассказать в машине, господин Айноске. Шиндо мысленно проклял и Тадаси, и захватившую самого Айноске некоторое время назад радость от скорого соревнования со Снежком, и, конечно же, вторгнувшегося в его обитель наглеца… Кто бы там не оказался, он поплатится за столь дерзкий поступок. Айноске прибавил шаг. Твёрдый и тяжёлый, совсем не похожий на плавные и отточенные движения Матадора. Тадаси заторопился следом, едва ли не роняя кейс и чехол со скейтбордом. У панели Адам на секунду замер, будто засомневался, стоит ли заходить и тем самым подтверждать свою причастность к существованию комнаты. Может, следовало первым запустить пса? Клацанье клавиш изнутри заставило Шиндо отринуть сомнения, и он, распахнув дверь, переступил порог «красной комнаты». - Ах, наконец-то, а то я уже заждалась. Опережая Ваши вопросы – у меня есть ордер на обыск Вашего дома, господин Шиндо, и прежде, чем устраивать сцены, с учётом обнаруженного, Вам стоит быть благодарным за то, что я пришла одна, а не привела с собой целый следовательский отдел. – инспектор Кирикто Камато сидела за тяжёлым вычурным столом и прокручивала на множественных экранах различные записи. Её фиолетовые глаза бегали от одной картинки к другой, систематически оценивая и подытоживая информацию. По озадаченному выражению лица и ступору как Айноске Шиндо, так и его секретаря Тадаси Кикучи, Кирико поняла – они сейчас не в состоянии рассуждать здраво, и понять, что при получении ордера на обыск офицер не имеет права заявиться к обыскиваемому без предупреждения и уж тем более в одиночку. Кирико, по сути, совершила противозаконные действия и солгала о наличии у неё ордера, однако… Рано или поздно ей должны были его выдать, и она просто слегка опередила события, подозревая, что семья Шиндо примет меры и избавиться от полезной информации, если будет знать о скором визите органов правопорядка. С какой-то стороны Кирико оказалась права… ЭТУ информацию депутат Шиндо определённо попытался бы скрыть. А теперь уже не сможет не только избавиться от записей, но и выдвинуть против Кирико обвинения в незаконном проникновении. В противном случае она обнародует то, что успела добыть, пока Айноске Шиндо под личиной Адама развлекался на заезде Турнира S, запись которого Кирико также очень удачно заполучила и даже следила в онлайн-формате. Мысленно поблагодарила старую команду программистов и следователей из своего отдела за лекции и практику по взлому как дверей, так и систем. Тадаси с тихим стуком опустил кейс и чехол на пол. Если всё выйдет из-под контроля, ему лучше держать руки свободными. Стоящий впереди Айноске Шиндо напрягся как зверь перед прыжком. Глаза горели от злости и ревности, что какая-то карьеристка, эта Камакири, посмела ворваться в его личную жизнь, в его хобби и страсть, и ещё так с ним разговаривать. - Вы перешли все возможные границы, инспектор Камато. – понимая, что не получиться ни отвертеться, ни перевести всё в шутку и постановку, Адаму оставалось только не потерять лицо. - Границы? У Вас есть такое понятие в лексиконе? Интересно, что скажут в департаменте и партии об этих самых «границах», когда узнают, что Вы разодеваетесь в вызывающие наряды, калечите и домогаетесь до подростков на заездах в границах закрытой территории? – покручивая в пальцах флешку и продолжая просматривать записи, как бы невзначай спросила Кирико. Айноске нахмурился. Его руки слегка дрогнули. - Я ни до кого не домогался. – процедил он, пытаясь всеми силами сохранить лицо. То, что он делал, не было домогательствами. Не могло быть. Как чистая любовь может быть домогательством? - Правда? – наиграно удивилась инспектор и возвела глаза к потолку. – А по видео складывается иное впечатление. - Я ни до кого… Не… Домогался… - едва ли не по слогам произнёс Шиндо. - Значит, факт того, что калечили, признаёте? - Скейтбординг – опасный спорт. – усмехнулся Айноске, однако Кирико его юмора не оценила. Её лицо вновь стало серьёзным. Она облокотилась о столешницу и подпёрла голову рукой, наконец обратив внимание на мужчин. - Соглашусь, однако, знаете, в чём единственная причина, по которой я всё ещё здесь, а не доставила записи в департамент? - Я весь в нетерпении услышать детали. Стоящий чуть позади Тадаси попятился немного, чувствуя, как хозяин буквально начинает вскипать. Ещё немного, и Кикучи придётся избавляться от трупа. Хотя, в случае с инспектором Камато, сложно было сказать, от чьего именно трупа… - Определённо незаконное использование территории заброшенной шахты для Ваших… Турниров, если не ошибаюсь… Не было бы возможно без участия и покровительства Ваших выходок кого-то из полиции. Знают они о деталях или нет. И, к сожалению, этот Ваш скейтбординг с травмами или без, с домогательствами или без – тут с какой точки посмотреть, не относится к моему делу по дамбе Нагахама. Хотя какой соблазн был бы привлечь Вас по ряду положений… - Значит, добытая информация ничего Вам не даст, инспектор Камато. – было видно, что Айноске расслабился и опустил плечи, но Тадаси, куда лучше разбирающийся в людях, вжал голову и приготовился справляться с любыми последствиями того, что инспектор намеревалась сказать в следующий момент. Кирико немного помолчала, снова вздохнула и будто не заинтересованным тоном спросила: - А Ваши тётушки в курсе Вашего хобби? Это определённо был запрещённый приём. Одно упоминание тётушек и шанс того, что они знают о выходках Айноске, заставил Шиндо вздрогнуть и замереть. На лице и в глазах его против воли отразился такой испуг, что озадачил даже Кирико. Конечно, она предполагала, что семья Шиндо помешана на репутации фамилии, а значит, не позволит кому-то из своих членов позориться тем или иным способом. Но Кирико упоминала именно хобби – скейтбординг, - а не конкретно нанесение травм или домогательство к подросткам. Что же тогда напугало депутата Шиндо? Или он в голове обобщил и для него вопрос прозвучал как: «В курсе ли тётушки обо всём, что происходит вне их поля зрения?» Следующее, что Кирико увидела, было нервное торопливое движение – Айноске Шиндо накрыл одно из предплечий другим так, будто его пронзила нестерпимая боль. Сдавил и смял в пальцах обычно идеально выглаженную ткань рукава. На лице мужчины застыл тот же ужас, а глаза на мгновение опустели, словно он был в другом месте и видел совершенно иные вещи. Тадаси занервничал ещё больше, но не знал, с какой проблемой справляться в первую очередь. С приступом паники господина Шиндо, или с присутствием инспектора. Кирико нахмурилась. Она всё больше начинала понимать реакцию депутата. В прошлом инспектору, к сожалению, доводилось видеть подобное. Только вот наблюдала она эту реакцию чаще не у взрослых людей, а у детей и подростков. Если дело касалось совершеннолетних и так далее, то оказывались они под внимательным взглядом Кирико не за добрые деяния, а с руками по локоть в крови и с серьёзными психологическими проблемами. Айноске Шиндо такого впечатления в обычной жизни не создавал. Конечно, не всегда можно легко вычислить маньяка, но Кирико хорошо изучила Шиндо вместе с его семьёй, а сегодня – и записи Турнира S. Пускай Шиндо, или как его называли на Турнире – Адам, был склонен к членовредительству, но оно ограничивалось исключительно скейтбордингом, и в действительности никто не умер. А если добавить реакцию с дрожащими руками и сжатыми предплечьями… Насилие внутри семей не относилось ни к делу дамбы Нагахама, ни к нынешнему отделу Кирико. Но она знала людей и психиатров, которым можно было доверить сложную работу, и, если человека ещё можно было спасти, являлся он конченным психопатом-убийцей или только сворачивал на кривую дорожку, Камато собиралась протянуть руку помощи. Как бы противен этот самый человек Кирико ни был. Всё же справедливость обязана была восторжествовать, несмотря ни на что. - Покажите руки, господин Шиндо. Обе. – спрятав флешку в карман, Кирико встала и сделала несколько шагов навстречу мужчинам. Тадаси рванул наперерез, пока Айноске, всё ещё не среагировавший, сдавливал предплечье. - Пожалуйста, не надо! – воскликнул Кикучи. – Инспектор, как Вы и сказали, это не относится к… - Это относится к моему ордеру на обыск. – прервала его Кирико и зло сверкнула глазами. Кикучи осёкся на полуслове. Он всё ещё не думал о глупости угрозы несуществующим ордером. – Если у меня есть подозрения, что депутат Шиндо что-то скрывает в тех же рукавах – я имею законное основание заставить его показать мне эти самые рукава. Возражения? - Но… Пожалуйста, - продолжил настаивать Тадаси. Уже и его раскинутые в стороны руки слегка дрожали. – Пожалуйста, это не относится к Вашему делу. Ни к какому из дел в принципе. - А это уже мне решать. Отойдите, или я обвиню Вас в препятствовании следствию. - Обвините! – неожиданно для Кирико выкрикнул Тадаси. – Обвините, но прошу, не заставляйте господина Шиндо! Это не Ваше дело! Самоотверженность и явное желание защитить Айноске разозлило и обеспокоило Кирико больше прежнего. Если его секретарь настолько беспокоится из-за обычной просьбы «показать руки», что же на самом деле скрывает эта благовидная и законопослушная с виду семейка? Уже не размениваясь на просьбы, Кирико без труда оттолкнула Тадаси в сторону и в несколько шагов оказалась напротив Шиндо. Кикучи не успел вернуть дистанцию и снова стать препятствием между инспектором и начальником. Кирико потребовала показать руки, пригрозив, что в случае отказа она заставит Шиндо это сделать. Айноске шевельнулся. На подобии марионетки – движения его дёрганные и неуверенные, совсем не похожие на те, что были у Адама на турнире и Шиндо на людях, - он расстегнул и снял пиджак. Поднял его на вытянутой руке, и Тадаси спешно подхватил ткань. Также нервно, пока пальцы срывались с пуговиц, Шиндо расстегнул рукава на обеих руках и закатал ткань по локоть. Под внимательным взглядом инспектора, Айноске поднял и развернул предплечья внутренней стороной к женщине. Даже в слабом освещении «красной комнаты», Кирико увидела увитую шрамами кожу. Старыми и ещё совсем свежими. Нанесёнными не острым предметом, но с силой и частотой достаточной, чтобы повредить кожные покровы и оставить следы. При необходимости их можно будет скрыть гримом, но в данной ситуации никто, ни Шиндо, ни Тадаси не были готовы к подобному исходу. - Это сделали Ваши тётушки? – спокойно спросила Кирико, не ожидая ответа. Видела, что Шиндо ещё не отошёл от приступа паники и не в состоянии пока отвечать на сложные вопросы. – Вы ведь понимаете, что за подобное регулярное обращение с Вами их можно привлечь по меньшей мере по двум статьям? Особенно, если будет доказано, что длится это на протяжении многих лет. - Нет. Не понимаю. – наконец подал голос Айноске, и взгляд его стал осознанным. Он нахмурился, быстро опуская рукава. Казалось, будто не было паники, и он лишь на мгновение отвлёкся, а теперь вернул самоконтроль и привычную маску. – Это не было сделано с целью навредить мне. Тётушки заботятся обо мне и делают всё для меня. Они любят меня. - Изощрённое у Вас понимание любви. – подытожила Кирико, не дослушав. – Полагаю, именно из-за него у Вашего альтер-эго Адама подобные замашки. - У меня нет никаких замашек. – настаивал Айноске, надевая обратно возвращённый Тадаси пиджак. – Не говорите того, в чём не разбираетесь. - Уж в этом вопросе получше Вас разбираюсь. При всём уважении, но намеренное причинение вреда и боли – это не есть проявление любви. Это агрессивное поведение с целью подчинения и запугивания. Как минимум. Особенно в Вашем случае. Намеренное причинение физического вреда – это насилие. Даже если Ваши тётушки не ставили главной целью нанесение Вам травм, это лишь значит, что физические наказание лишь способ достижения других целей. А оценивая Вашу реакцию на вероятность, что тётушки узнают о вашем хобби, не ошибусь, если предположу, что в Вашей семье всё строится на полном и безоговорочном контроле и подчинении. Вот только контролируете свою жизнь не Вы, а Ваши тётушки. И Ваш испуг, приступ паники, если позволите, - яркое доказательство того, что их методы работают. Вам страшно за последствия. Вы осознаёте, что ослушались их. Делаете то, что делать, по ИХ мнению, не должны. Одна только мысль, что о Вашем единственном «глотке свободы» прознают, вводит в ступор, потому что хотите или нет, боитесь или нет, Вы понимаете, что Вас ограничивают и держат на привязи как псину, спуская лишь тогда, когда это необходимо хозяевам. - Хватит! Заткнись! Замолчи! – вспылил Айноске и тут же пожалел. Он одновременно понимал и не понимал, как слова этой невыносимой карьеристки режут сознание и душу больнее любого ножа. Больнее наказаний, что ему доводилось вытерпеть за всю свою жизнь. Они въедались в подкорку мозга, провоцируя вспышки воспоминаний. Одного за другим. Наполненных болью, страхом, детскими слезами и ровными безразличными, но «любящими» голосами. Айноске снова затрясло. – Всё не так. Не должно быть так. Он не псина… Псина – Тадаси, исправно выполняющий приказы хозяина. Но его не избивали, не наказывали. Значит, псина лучше человека? Нет. Всё не так. Всё абсолютно не так, и эта женщина просто пытается запутать. Посеять раздор в семье, как демонесса, как Лилит, просочившись туманом в самые укромные уголки дома, чтобы разрушить всё созданное Адамом и его тётушками. Или только тётушками?.. - Вы ошибаетесь, инспектор Камато. – вскинув голову, действительно уверенный в своих словах, хотя внутри будто буря разошлась, процедил Айноске. – Всё совершенно не так. Вы ничего не понимаете. - В таком случае, Вы – мазохист, но это ещё пол беды. Вы так или иначе нуждаетесь в помощи опытного специалиста и последующем наблюдении за Вашим психологическим состоянием. Вашим тётушкам тоже не помешает. Шиндо вдруг навис над Кирико, сверкнул глазами и процедил уже сквозь зубы: - Не смейте угрожать мне или моим тётушкам, инспектор Камато… Иначе Вас отправят под суд за клевету, я понятно изъясняюсь? Кирико против воли нервно сглотнула, но тут же взяла себя в руки. Мягко отстранила от себя мужчину, что влез в её личное пространство, поправила волосы и направилась к выходу. На пороге бросила: - Это мы уже проходили, господин Шиндо, и как видите – я всё ещё при полномочиях и намерении решить эту ситуацию. Всего доброго и прошу прощения, что испортила Вам вечер. Ах, и спасибо за записи. Весьма любопытная подборка. Мысленно Кирико уже добавила: «Что не так с этой семейкой? Что за проклятый стокгольмский синдром?» Двигаясь по длинным коридорам прочь из дома Шиндо, Кирико размышляла и об услышанном, и о записях, и о прошлых данных касательно родни депутата. Тётушки Айноске, а ранее и их младший брат – ныне покойный Айтиро Шиндо – определённо имели большую власть и способность затыкать окружающим рты. В противном случае о насилии в семье давно бы стало известно общественности. Эти три женщины, а не Айноске Шиндо, управляли всем, чего так или иначе касалась их фамилия. Манипулировали, приказывали, будь возможность – говорили бы напрямую через племянника, а не просто диктуя указания. После всего, что удалось узнать, Кирико абсолютно не удивилась бы, раскройся факт, что абсолютно все действия, как законные, так и нет, Айноске Шиндо на самом деле принадлежат его тётушкам. Сам мужчина лишь инструмент. Безвольный. Запуганный. Больной. Совершенно не соображающий в ряде обязательных для человека понятий. - И такой человек у власти и денег… - уже подходя к своей машине, вслух пробормотала Кирико. – Впрочем… Ничего нового. Села за руль, пристегнулась, проверила в кармане флешку с записями Турнира S. Чуть усмехнулась. Если Шиндо запретил ей угрозами суда лезть непосредственно в дела его семьи и преследовать тётушек с их нечистыми помыслами, то о прекращении изучения его второй личности речи не шло. А там, гляди, удастся найти хотя бы одну причину и возможность, благодаря которой Айноске Шиндо всё-таки перестанет отрицать очевидное, засунет гордость куда поглубже, признав правоту Кирико и…. Раз уж за себя мужчина ещё не научился отвечать, то послушается хотя бы своего альтер-эго – Адама. Следовательно, с ним тем более нужно познакомиться поближе. *** - С Вашего позволения, господин Айноске… Заручиться поддержкой такого союзника, как инспектор Камато, было бы весьма…полезно. – Тадаси говорил тихо и медленно. Обычно, подобные высказывания, личное мнение Кикучи воспринимались всеми в семье Шиндо, включая Айноске, в штыки, и тут же пресекались уничтожающим взглядом и грубой репликой. Но в моменты, когда Адам был психологически не в состоянии о чём-то спорить или проводить жёсткие границы субординации между хозяином и псом, Тадаси рисковал высказаться. Именно сейчас и представилась такая возможность. Измученный недавним визитом инспектора Камато и её словами, Айноске почти лежал в кресле, закрыв лицо ладонью. У него раскалывалась голова. Радость после посещения Турнира испарилась, будто Шиндо вовсе не катался многие месяцы. Опустошённый, он не мог и не хотел ничего делать. Особенно думать. Но Тадаси своим мнением провоцировал на хоть какую-нибудь мозговую деятельность. - Что ты имеешь ввиду? Договаривай, пока не могу тебя заткнуть. - С Вашего позволения… - чуть склонив голову, Тадаси поднёс начальнику чашку крепкого чая. Айноске принял её, проигнорировал, как горячий фарфор обжёг пальцы, и сделал глоток. Тадаси выпрямился: - Инспектор Камато права в большинстве своих догадок. И хоть Вы отрицаете её мнение, оно имеет место быть. - Как это связано с тем, что она может быть полезна? – ещё сохраняя хладнокровие, поинтересовался Айноске. Тадаси переходил границы дозволенного, поучая хозяина, но в голове по-прежнему звенело. - Инспектор Камато может помочь Вам разрешить конфликт с тётушками и избавить Вас от их тотального контроля. Или как минимум огородить от него. Если это случиться, Вы сможете больше времени уделять своему хобби, - произнёс Тадаси, хотя и не желал говорить о подобном в слух. Всё-таки, он боялся и за господина, и за других скейтеров на Турнире. Страшно подумать, что Адам сотворит, получив больше времени и свобод от обычной жизни. Но упоминание скейтбординга – единственное, что пришло на ум Тадаси, способное заставить Шиндо хотя бы немного подумать над союзом с инспектором. Камато, несомненно, была рассудительной и целеустремлённой женщиной. Человеком слова. Тадаси с первой встречи видел, что ей можно доверять, и что она добьётся результатов, стоит ей только это разрешить и предоставить необходимые ресурсы. Айноске не возражал, полностью погрузившись в мысли вокруг скейтбординга. Звучали они очень заманчиво. Куда заманчивей перспективы продолжать быть «псиной» на привязи у тётушек. Предплечья начали зудеть, и Шиндо чуть не уронил чашку, в последний момент успев сжать пальцы крепче. Тадаси заметил это, но по блеску надежды в глазах, тех самых искорках, что он видел когда-то у друга детства, понял: нужно продолжать давить, пускай это и вызовет у Айноске некоторый дискомфорт. - При раскладе, что увидела инспектор Камато, Вы можете быть признаны невиновным по большинству обвинений, в том числе политических. Если будет доказано, что Вами манипулировали – меры будут приняты против Ваших тётушек, а Вы, как я уже сказал, получите больше свободы и право распоряжаться своей жизнью так, как того пожелаете. Разумеется, существует риск, что некоторые ограничения закон по результатам процесса всё-таки наложит, но… С Вашего позволения, я долго наблюдал за Вами, господин, и не считаю, что в крайнем случае потеря положения на политической арене Вас как-то смутит. Шиндо кивнул скорее на автомате, чем осознанно. Ему действительно не было никакого дела до политических интриг и плясок под бубны перед прогнившей коррупцией ячейкой общества. Гори оно хоть синим пламенем, будь у Айноске шанс, он и бровью бы не повёл. Но каждое слово тётушек набатом отдавалось в голове, жёстко прописанной программой требуя играть свою роль. - Есть, что ещё сказать? Тадаси охотно кивнул, спеша воспользоваться моментом вседозволенности: - Господин Айноске, даже если Вы не примете моего мнения о полезности инспектора Камато для Вас, то должны хотя бы согласиться, что в качестве врага она куда опаснее. Держи друзей близко, а врагов – ещё ближе. В том и другом варианте тесное взаимодействие с инспектором Камато будет выгодно для Вас. - С этим твоим «мнением» спорить трудно даже мне. – признался Айноске не без труда и нервно усмехнулся. Отпил немного чая. Звон в голове постепенно стихал, уступая место последовательному анализу информации. Тадаси, забрав опустевшую чашку, ещё раз взглянул на начальника и мысленно облегчённо вздохнул. Выражение лица Айноске Шиндо говорило о том, что он серьёзно задумался о перспективах. Кикучи только надеялся, что некоторые его слова господин Айноске не воспримет уж слишком буквально. Это могло повлечь неконтролируемые и непредсказуемые последствия, с которыми, пожалуй, трудно будет справиться даже инспектору Камато.