Зажигалка.

Я устала от всего. В голове звенело от количества пустоты изнутри. Хотелось выблевать все внутренности, потому что еды давно не было. Дышалось мне с трудом, я просто подпирала голову кулаком и тяжело дышала, наблюдая за тем, как Эллен медлительно разливала мой виски, пронзительно глазея на меня. Я чувствовала на себе много взглядов, но, прикрывая глаза, я признавалась себе в том, что тревоги более не ощущаю. Все равно скоро сдохну, смысл беспокоиться? Вот и я думаю, что его нет. Хорошенько тру глаза, не беспокоясь о косметике на лице, больше не имеет значения, размажется тушь или нет, хотя она точно размажется. Сглатываю слюну, уже не обращая внимания на голод. — Хреново выглядишь, — скупо бросает она навскидку, да, тут и не поспоришь. Я и в жизни не то чтобы красавица, мне никогда никто не говорил, что я чудовище, но я осознавала почему всегда выбирали не меня. Еблецом я явно в своего урода папашу. Чтоб ему икалось в той канаве, где он сейчас, скорее всего, шароебится. — Ты тоже ничего, — тускло фыркаю я, а затем, проморгавшись, опрокидываю в себя залпом целый стакан виски. Вкус приходит с опозданием, глотку обжигает и я смотрю на дно гранёного стакана, покрутив его в руках. Да уж, рак и виски, хорошее сочетание. Меня слегка опьянило легкостью, хоть обычно и не должно было. Видимо несколько дней голода сыграли роль. Достаю сигарету из пачки, всегда наполовину торчавшей из кармана моих тесных брюк, купленных в каком-то секонд-хенде в Массачусетсе за пару баксов. Засунув ментоловую сигарету между зубов, я предвкушаю первый спасительный вздох облегчения, но запоздало понимаю, что закурить здесь нельзя. Краем глаза кошусь на витрину, чтобы разглядеть хоть что-то в ночном мраке. Ежусь, лишь думая об уличной прохладе. Перебьюсь. Вытаскиваю сигарету из сухих губ, растерянно поглаживая ее своими нелепыми, трясущимися пальчиками. Да уж, в художественной школе надо мной бы вдоволь посмеялись, я столь же жалкая, как тот уебок, преподающий там. Я нахмурилась, хлопая глазами. — Вот черт!— оклик Эллен выбивает меня из собственной неги похуизма, я растерянно оборачиваюсь туда, куда она смотрит чуть встревоженно. Блядский Уоррен. Бывший парень Джо и по совместительству ебаный мудила, который неизвестно чем ей понравился. Всегда бесил до скрежета зубов. Свернуть бы ему его наглую шею, которая только и рада получать засосы от блудных душ в мотелях. Ходячий сборник ЗППП, его можно разрезать и по пробиркам студентам давать в микроскоп глядеть на флору и фауну. Так бы и придушила голыми руками. Хоть Джо меня и ненавидит, я бы не хотела, чтобы она снова вступала в одно и тоже дерьмо несколько раз. А он здесь точно за этим. Хотя я просто сук не переношу. Сминаю сигарету в руках, раскрошив табак, дыхание учащается от злости и я почти рвусь к выходу, чтобы начистить пришедшему белобрысому парнишке его мерзкое рыло, как меня рывком хватают за локоть. Я резко оборачиваюсь, недопонимая чего-то. — Не надо, — почти как мольба со стороны Эллен, — обещай, что не будешь его трогать. Смотрю на нее глазами, полными амока и раздуваю ноздри, как бы вопрошая: «схуяли». — Или я скажу Джо о том, что ты умираешь. Запрещенный прием. Несмотря на ненависть со стороны младшей Харвелл, это была самая безопасная для ее нежных девичьих чувств, эмоция. Правда, лучше пусть плюется на упоминание моего имени, чем смотрит жалобными щенячьими глазками, жалея меня. Ненавижу это. Давиться жалостью окружающих. Дернул же, сука, черт, сказать Эллен о раке. Да еще и со всеми подробностями. — Давай, расскажи, — от количества эмоций я захлебывалась и ноги подкосились слегка,— а я расскажу ей, что ты знала. Мне потерпеть всего пару месяцев, а она будет ненавидеть тебя все время. Какого будет жить тебе, со знанием, что единственный родной человек, который остался, презирает тебя? Я едва не плакала от ярости, удерживаясь на последних силах. — У меня по крайней мере есть кому меня ненавидеть, — я отшатнулась как от удара, округляя глаза. Ауч. Это было больно. Стоять на ногах было сложно, слабость накатила одной волной, поэтому я шаталась как угашенная. — Извини, — осеклась Эллен, нахмуриваясь так, что все ее черты лица оморщинились, накидывая парочку лет. — Я не это хотела сказать. Я усмехнулась. — Но сказала это, впрочем, на правду не обижаются, — я пожала плечами. Она взяла меня за руку, согревая мою ладонь, которая едва разгибалась от холода, погладила по костяшкам, усыпленным чредой засохших корочек. Слегка резануло болью, я чуть дернула бровью интуитивно. — Я не скажу, — я потупила взгляд на ворот ее рубашки, не спускаясь ниже, чтобы не создать видимость того, что я пялюсь на сиськи, — но не трогай его, пожалуйста. Обещай. Я выдернула руку из ее. — Хорошо, не буду, — я твердо посмотрела ей в глаза. — А сейчас я пойду отолью, в женском туалете я его вряд ли встречу. Я ринулась в уборную, оставив рюкзак с вещами на попечение Харвелл. Глухое: «Спасибо», прилетевшее мне в спину, ничуть не согревало. —- Я едва протиснула свой зад в отверстие форточки. Да, пару месяцев назад этот трюк бы не прошел. Через секунду, моя тощая задница рухнула на песок, боль отдалась в копчике и я сдавленно застонала, приподнявшись. Вокруг ни души. Заебись. Я отряхнула штаны, проходя вперед. К боли я привыкла давно, так что ноющий таз я не воспринимала, как проблему. Я зажмурилась на пару секунд и пригнулась, гусиным шагом, пробираясь на парковку. В глазах темнело, то ли от виски, то ли от рака. А может просто гемоглобин рухнул, как рубль в ...дцатом. Я с сожалением посмотрела на свою зажигалку, красивую, розовую, с хеллоу кити, а затем, зажав меж зубов новую сигарету из пачки «Kiss», я отодвинула крышечку, выпуская поток пламени наружу. Зажигалка шипела; а я, неспеша прикурив раковую палочку, еле открыла бензобак; стараясь зацепить крышку своими короткими ногтями, покрытыми облупившимся лаком для ногтей. Я прикрыла глаза, выдохнув дым в ночной прохладе, а затем быстро, без сожалений, кинула зажигалку внутрь, ринувшись бестелесной тенью обратно. Я потушила сигарету об оконную раму, юркнув внутрь. Снова также нелепо рухнула на пол, в этот раз отбив коленку о кафель. Пригладила волосы и, выдохнув, неспеша влилась в зал. Оттягивая полы кофты, я села за барный стул вновь, закинув портфель на плечо, а затем взглянула на Эллен, которая обернулась ко мне чуть подозрительно. Она тотчас поставила передо мной кружку, от которой исходил дым и запах кофейных зерен. Я благодарственно кивнула, отпивая почти кипяток из горла, глотку вновь обожгло. Грохот сотряс стены. Картины слегка покачнулись, игровой автомат растерянно «угукнул», гул заблудших охотничьих голосов стих, все содрогнулись, оборачиваясь к окну, желая выяснить источник звука. Я не шелохнулась. — Это что еще за херня? — прошептала Эллен, выбегая из-за стойки. Я полуобернулась и мое лицо осветило приятным теплым светом, исходящим от полыхающего огня за стеклом. Эффектно горит, красиво, как в детстве у камина бы руки погреть. — Моя машина! — взвизгнул голос сбоку. Мелькнула белобрысая макушка. Я отпила побольше, прикрыв дрожащие веки. Как же всё-таки хорошо иногда бывает.