Отцовский инстинкт

Терон уже бывал на личном корабле Коммандера, но позволил Малаваю показывать дорогу. Разговор предстоял тяжелый, однако оба считали себя профессионалами и решили, что могут справиться в приватной обстановке. И без помощи алкоголя. — Итак… — начал Терон, когда они уселись в рубке и уставились друг на друга. — Это мой, — быстро ответил Малавай, будто бы только и ждал, чтобы произнести это. Терон похвалил себя за выдержку — ему удалось не скривиться: — Мы этого пока не знаем. — Я знаю, что это мой ребенок. На этот раз Терон поежился. Слово «ребенок» в его отношении казалось чем-то чуждым и неправильным. — Она говорила, что у вас была близость прямо перед полетом на Иокат. Затем у нас с ней… было воссоединение, уже после того, как ты ее подорвал. Не думаю, что плод сумел бы выжить, — уверенно продолжил Малавай. — Ты не берешь в расчет, что с того момента я успел подорвать ее еще и на Умбаре, а затем произошла вся эта история с Орденом Зилдрога и плод выжил, — слово «плод» звучало приятней. Как что-то неодушевленное, снимающее немного ответственности. Это Малаваю крыть было нечем. Он поджал губы и подобрался, будто погрузился в себя. Терон понимал, что будет не самым хорошим родителем и с удовольствием предоставил бы воспитание реб… плода Малаваю. Тем более, что Коммандер выбрала его. Терон на Коммандера не претендовал и не обижался, насильно мил не будешь, но когда оказалось, что она беременна и неизвестно, кто отец, внутри у Терона что-то шевельнулось. Вдруг род Ревана на нем не закончится? А если этот… ребенок, будет чувствительным к Силе? А как он будет расти? А будет ли счастлив? Любим? Есть ли у Терона право оставить свою кровь чужим людям? Что будет в голове того ребенка, когда он вырастет и поймет, что родной отец оставил его на воспитание другим? Где гарантии, что он никогда об этом не узнает?! — Я буду ему лучшим отцом, чем ты, — подал голос Малавай. — Я в этом не сомневаюсь. — Тогда почему ты против? Терон читал досье Малавая и мог уверенно сказать, что тот стал бы отличным отцом. Внимательный к деталям, умный, не лишенный чести, майор Малавай Квинн — отличный пример. Терон тщательно изучил его конфликт с моффом Бройском и сумел по отдельным кусочкам выцепить детали той мутной истории с предательством Коммандера. Мутная история с мутными мотивами. — А если это окажется мой ребенок? Будешь воспитывать чужого? — В первую очередь, это ее ребенок, — ответил Малавай после паузы. — Он ей не нужен. — Но это ее ребенок. Но главным качеством Малавая была, конечно же, верность. Если бы только не это безоговорочное подчинение имперской доктрине, которое рано или поздно могло стать проблемой. Терон сам до сих пор верил в Республику, хоть и понимал, сколько в ней минусов. Не хотелось, чтобы его ребенок слепо следовал чьей-то идеологии. — Нет. Малавай выдохнул и откинулся в кресле пилота. Уступать никто не собирался. — Ладно… это можно решить потом. Сейчас важно другое, — Малавай провел рукой по лицу. Теперь Терону тоже было нечего ответить. Они делили то, чего технически еще не существовало. Семья была больной темой для обоих. Ребенок — это слишком сложно, требует сил. А если что-то пойдет не так, а если они окажутся плохими родителями, а если, если, если, так много если и все что угодно могло пойти не так! Ребенок — это ужасная ответственность. Ничего хорошего. Одна морока, при мыслях о которой в груди разливалось тепло. Что-то, чего хотелось. Это глупо, но Терон, кажется, уже любил его. Это и был тот самый отцовский инстинкт? Кажется, Джейс испытывал что-то похожее к Терону, когда узнал, что тот его сын. При мысли об отце вспомнились их неловкие встречи и попытки наладить контакт. В конце концов, Джейс сдался и предательство собственного отца на Иокате до сих пор отзывалось болью. Там же, где и предательство матери, не пожелавшей в свое время остаться с сыном. — А если она все равно не захочет его и это будет не твой ребенок? — зашел Терон немного с другого бока. В конце концов, Малавай верный, но не глупый. Зачем ему абсолютно чужое дитя? — Я не знаю, — честно ответил он после долгой паузы. — Важнее то, как нам сделать так, чтобы потом оставалось кого делить. То, что два отца не могли поделить ребенка, было не так страшно как то, что этот ребенок совершенно не входил в планы матери. Свой путь в галактике Коммандер прорубала мечом и Силой. Ей было некогда ходить беременной и класть себя на алтарь материнства она совершенно не собиралась. Пока ребенок ей не мешал, она не обращала на него внимание. О ее положении и то, узнали случайно, когда она пожаловалась на тяжелый подъем и сказала, что надо было сразу упасть на живот и не мучаться. Сенья тогда смогла отговорить ее от непоправимого, а Терону и Малаваю, возможным отцам, оставалось только приходить к осознанию масштаба проблемы. С утра Коммандер разозлилась из-за того, что у нее перестали хорошо выходить трюки с Силой и поэтому она лучше «вырежет эту заразу». Ни Терон, ни Малавай не хотели избавляться от ребенка и поэтому сейчас сидели здесь, в попытке придумать, как отговорить Коммандера от своей затеи. — Я думаю… я думаю… — Малавай сцепил руки в замок и задумчиво прикусил ноготь на большом пальце. — Она сейчас на шестом месяце. Надо как-то пережить еще три. Ее не получится держать вдали от боевых действий, но если скооперироваться с Ланой, госпожой Сеньей и другими, можно взять большую часть работы на себя. Ее же можно загрузить чем-то более скучным и бытовым. — Ты понимаешь, сколько своих мы потеряем, если они встретятся с тем, с чем не справятся? — мысль о том, что за рождение ребенка придется заплатить чужой кровью, Терону не понравилась. — Это приемлемый риск. — И кем ты собрался «пожертвовать»? — А это уже будет твоя задача, — отрезал Малавай, и Терон все же не выдержал, скривился. Имперцы, что с них взять. — Кроме того, можно подготовить инкубатор, но ей эта идея не нравится. — Почему? Малавай пожал плечами: — Пойди разбери логику ситха. Они замолчали. Без согласия самой Коммандер они были бессильны. Что же такого они могли сделать, чтобы сохранить эту жизнь? — Есть еще один вариант, — спустя еще одну долгую паузу решился Малавай. — Попробовать связаться с ее родителями. — Ох. Родители Коммандер были какими-то жутко древними аристократами с Дромунд-Кааса, а у тех с отношениями к семье всегда было особенным. Несмотря на то, что возможные отцы в их глазах могли быть не самыми лучшими кандидатами, вряд бы они обрадовались, что их бездетная дочь, которой хорошо за тридцать, решила избавиться от наследника. Удивительно, что Коммандер была совершенно равнодушна к потомству. — Есть другие предложения? По крайней мере, они бы дали этому ребенку шанс. Затем последует тест на установление отцовства и бабушка с дедушкой наверняка захотят забрать внука с собой, в Империю, даже если отцом окажется Терон. Если так, то он не отдаст своего ребенка без боя и все же это лучше, чем убивать невинных. — Я свяжусь с ними, — кивнул Терон, соглашаясь с планом. — Оставь Империю имперцам. Разумно. Терон снова кивнул. У него возникло чувство, что они предают Коммандер. Это ее тело и кто они такие, чтобы решать за нее? Перед глазами вновь возник образ его собственной матери. За столько лет у них не нашлось времени для того самого тяжелого разговора. Каждый раз были какие-то дела, да и сама Сатель или избегала его, или с каменным лицом говорила коротко и по делу, будто боялась выдать что-то лишнее. Терон знал что она скрывала, не зря же он столько проработал в разведке. Сатель Шан сожалела, но не о рождении сына, а о том, что не была рядом. Это стало ее наказанием. Ее материнский инстинкт сработал слишком поздно. Материнский инстинкт Коммандер тоже еще не проснулся. Зато он работал у двух будущих отцов, которые ради него были готовы пойти на все, что угодно. Терон надеялся, что для начала этого хватит.