Смутить несмущаемого

«Меня невозможно смутить!»

      Знал ли Тэхён, что в шутку брошенная по пьяни фраза будет воспринята Чонгуком как вызов?       Определённо точно нет.       Испугал ли его решительный блеск в глазах напротив?       Безусловно.       Однако этот страх, как и его причина, исчезли в беспорядочном под воздействием алкоголя мыслительном процессе, а уже утром события вечера казались скомканным цветным фантиком, словно длинный фильм сжали до нескольких секунд психоделической гифки. Полный треш.       Чонгук всегда любил вызовы. Кто-то назвал бы его азартным, но пристрастия к играм на деньги парень не испытывал. Для него желаннее оказалось чувство, которое знакомо каждому, кто достигал цели. Гордость за себя, удовлетворение проделанной работой и полученным результатом – звучит благородно, не так ли? Однако у большинства оно возникает, когда приходится хорошенько постараться, приложить усилия, потратить время. Обычные же цели, из разряда мелких бытовых хлопот, таких эмоций у простых смертных не вызывают – но только не у Чон Чонгука. Каким-то образом маленькая уловка мамы, чтобы замотивировать сына на результат, еще в далеком детстве как-то извращённо записалась на подкорку, превратив жизнь уже взрослого парня в слабенький симулятор компьютерной бродилки, где за исполнение задач герой получает бонусы в карму.       Помыть посуду, вынести мусор, догнать автобус, сдать зачёт – Чонгук умудрялся к каждому пункту придумать себе вознаграждение. И это работало! Странно, абсурдно, но Чон втянулся. Почти вся его рутина состояла из этих «сделай-получи» штучек. Иногда они были до смешного мелкими, а иногда растягивались во времени на недели, раздражая неимоверно.       Так случилось и с этой. Пункт под названием «Смутить Ким Тэ» оставался невыполнимой задачей в воображаемом списке и уже начинал подбешивать. Чонгук и сам не знал, почему вдруг уцепился за ту брошенную вскользь фразу. Просто проснулся на утро после пьянки со стойким ощущением, что должен опровергнуть слова хёна.       Парень вздыхает, переворачиваясь на спину, – выполнение затягивается, попытки остаются незамеченными, а Ким Тэхён – несмущённым. Кстати о нём.       Чонгук переворачивается набок, чтобы взглянуть на хёна. Тот сидит за рабочим столом и внимательно слушает дистанционную лекцию, абсолютно не подозревая о сощуренных глазёнках, что прожигают убийственным взглядом спину.       — Хён! — шепчет Чонгук, удобнее укладываясь на скомканное его же вознёй одеяло.       — Я занят! — шёпотом отвечает тот, не оборачиваясь.       Бесит! И пунктик бесит, и игнор бесит, и хён бесит!       Тэхён тем временем вздыхает, откидываясь на удобную спинку компьютерного кресла, расставляет шире ноги. Поразительно бесстыжая мысль острой стрелой пронзает разум Чонгука, и он в тот же миг решительно сползает с кровати, тихо ныряя под стол. Благо, старший как раз отвлекается на вопрос преподавателя и не замечает подозрительных телодвижений.       Сумасшествие? Да!       Смутит ли это Тэхёна? О, Чонгук будет в ярости, если нет.       — Эй! Что ты делаешь? — грудной голос Тэхёна застаёт Чона врасплох.       Он дёргается от неожиданности, ударившись головой о столешницу, но руки с чужих бёдер не убирает.       «Что ты делаешь, Чон Чонгук?!» — истерит где-то на задворках сознания здравомыслие.       В самом деле, что же он делает? Залез под стол, устроился между ног, жмякает чужие бёдра, абсолютно не задумываясь о том, что за такое и по лицу, и даже по печени пару раз можно отхватить.       — Ким Тэхён, включите звук!       Голос преподавателя выдёргивает из состояния перезагрузки системы обоих.       — Прошу прощения, профессор Кан.       Тэхён с преувеличенным усердием пялится в монитор – с этим преподом шутки плохи. А Чонгук дуется.       Какого черта? Вот он сидит под столом между разведённых ног, бесстыдно наглаживает внутреннюю сторону бёдер, а старший даже в ус не дует. Ни тебе грозных взоров, ни учащённого дыхания от негодования, ни покрасневших щёк. Полное отсутствие реакции. Даже негативной. Чонгук злится – разве это не смущающе? Злится и накрывает ладонью чужой пах. И... Чёрт. Получает всего лишь вопросительный взгляд сверху вниз с легким налетом похуизма и усталости.       Это всё должно смущать!       Сам Чонгук был бы уже в предобморочном состоянии и ровненького красно-помидорного оттенка, если бы кто-то из друзей решил так подлезть помацать самое сокровенное. Может, для Тэхёна это не настолько важно и стоит просто зайти немного дальше? Ага, а потом его отпинают в тёмной подворотне. Очень даже может быть.       Чонгук аккуратно зыркает из-под ресниц на старшего. Только вот хён агрессировать не спешит, внимает лектору, но тело его выглядит напряжённо, как натянутая струна, словно... В ожидании?..       Ох.       Чонгук мгновенно опускает глаза, вспыхивая щеками. Может всё-таки ну её, эту затею?       «Ну уж нет!» — решительно супится.       И так зашёл уже слишком далеко, чтобы у хёна не появились вопросы к очень странному поведению приятеля. Поэтому, раз всё равно придётся отвечать, почему бы не зайти дальше? Вдруг реально удастся смутить.       Сглотнув вязкую слюну, пальцами аккуратно оглаживает мягкий пах и играючи опускается к мошонке, чтобы уместить в ладошку, прогреть теплом руки через слои одежды. Задерживает дыхание, замирает, отслеживая реакцию, не поднимая головы.       Страшно. И до иррациональной дрожи где-то внутри будоражит.       Принимается мягко проминать пальцами и закусывает губу, когда понимает, что тело старшего реагирует на прикосновения. Однако быстрый взгляд на лицо Тэхёна сбивает всю радость – тот всё так же беспристрастен. Чон решительно дует губы и куда более настойчиво начинает охаживать пальцами довольно быстро наливающееся возбуждение. Зачем? Без понятия. Азарт давно вытеснил здравомыслие.       Когда член отчетливо проступает очертаниями под домашними серыми штанами, Чонгук убирает от него руки. Бороздит кончиками пальцев вокруг, но не прикасается. Просто в отместку за то, что Ким до сих пор не то что не смутился – вообще никаких эмоций не показал. Только дыхание стало немного прерывистее, да и то едва заметно.       Младший проводит легонько пальцем около головки, создавая давление натянувшейся ткани, и усмехается на чужой шумный выдох. У него самого на этот звук внизу живота сладко тянет. Хочется ещё. Парень в предвкушении облизывается и прижимается внезапно щекой к паху, давит скулой на головку.       Тэхён шипяще втягивает воздух сквозь стиснутые зубы. Препод что-то вещает фоном. А у Чонгука слух улавливает только издаваемые хёном вдохи за собственным оглушающим сердцебиением. Хочется ещё, хочется больше.       Елозит неловко, подползая ближе. Прикипает глазами к напряжённо-сосредоточенному лицу Кима, медленно оттягивая резинку штанов и белья, и вытаскивает член. Стреляет глазками наверх, но старший все так же пялится в монитор, словно ничего там внизу и не происходит. Только пальцы на подлокотниках сжимаются до проступивших вен на открытых футболкой руках. Повинуясь внезапному порыву, Чонгук вбирает в рот одну лишь головку, принимаясь слабо посасывать, как леденец, и лениво массируя ствол рукой. Это абсолютный кайф – ощущать, как наливается плоть, как она тяжелеет на языке, заставляет слюну скапливаться, а Чонгука – все шире открывать рот. Он нагло щекочет её острым кончиком языка, ныряя под край тонкой кожицы, упивается тэхёновыми сбившимися вдохами и немного терпким солоноватым вкусом.       Выдержка старшего рушится на глазах. Он хмурит брови, иногда даже немного жалобно приподнимая уголки от особо острых ощущений. Откидывается на спинку кресла и забивает на лектора, прикипая глазами к переполненному энтузиазмом и пугающей решимостью младшему между своих ног.       Впечатляет.       Тэхён и подумать не мог, что довольно стеснительный в плане физических контактов Чон Чонгук может обсасывать член, как в каком-нибудь хорошем порно. Чон, словно читая мысли, с пошлым звуком выпускает член изо рта, чтобы тут же накрыть припухшими горячими губами мошонку, собирая потёки слюны и смазки. Обласкивает нежную кожу языком и, похоже, кинкует на мощные бёдра, сминает пальцами, стоит Киму напрячь мышцы от наслаждения.       Юркий язычок, казалось, оставляет невидимые следы, обжигающими узорами тлея на теле. Обжигающими, но точно не такими, как взгляд, который Чонгук поднимает на старшего, потираясь носом и лбом о блестящий от слюны и предэякулята ствол при каждом движении головы, когда принимается активнее обсасывать яички. Вбирает полностью и, немного оттянув, с громким влажным звуком отпускает их, тут же жадно впитывая скупую реакцию – откинутую голову со слегка нахмуренными бровями и длинный выдох после задержки, которым явно подавили стон. Чёрт, горячо.       В этот момент их глаза встречаются. Чонгук, раскрасневшийся, измазанный в слюне, выглядит немного не в себе, упирается руками в ворсистый ковер между ног, расставляя свои коленки шире, чтобы шов джинсов натянулся на стояке. Моргает заторможенно и приоткрывает блестящие губы, стоит старшему облизнуть свои. Тёмный, тяжелый взгляд Тэхёна из-под ресниц затягивает, вызывая желание подчиниться, отдать всего себя во власть этих глаз.       Поэтому Чонгук с готовностью высовывает язык, когда хён берет в руку свой член, позволяет – нет, предлагает! – провести по нему тяжелой темной головкой, похлопать, утягивая за собой лопающиеся тонкие ниточки слюны. Сумасшествие. Младший сам насаживается, будто бы ему мало, и толкает за щеку, по-блядски поддерживая зрительный контакт.       Тэхёну кажется, что он сошел с ума. Сошёл с ума и попал прямиком в ад, авансом, наверное. Внутренняя сторона щеки очень нежная и тугая. Воздух едва ли удается хватать маленькими порциями в попытках удержать лицо перед преподавателем и несколькими десятками однокурсников этой онлайн-лекции, когда Чонгук так ужасно сладко смыкает припухшие губы вокруг ствола и вдруг проводит пальцами по выпуклости на щеке, увеличивая давление на головку.       Тэхён оттягивает Чона за волосы, судорожно хватая ртом воздух, – ещё немного, и он не вывезет.       — А ответит нам... Ким Тэхён, — голос преподавателя врывается в сознание Чонгука, и тот замирает, поднимая взгляд на старшего.       Конечно, Чонгук не слушал лекцию и не услышал сам вопрос абсолютно, увлечённый чужим членом, и он не уверен, что Тэхён вовремя обратил внимание на преподавателя. Удивительно, но Ким реально начинает отвечать. Да ещё и правильно, судя по одобрительному мычанию профессора.       Чонгук не представляет, что сейчас могут подумать однокурсники хёна, когда он выглядит так, будто — при самом приличном прогнозе — только что пробежал марафон: подскочивший адреналин ещё больше окрасил его щёки румянцем, несколько капелек испарины на висках, что хорошо было заметно в холодном освещении от экрана, искусанные губы и невменяемый взгляд. Ага, абсолютно точно марафон. И тем не менее, отвечает правильно.       «Красивый», — проносится в голове Чона. Он бы и озвучил это наблюдение, если бы не большая тяжёлая головка на языке. Напрягает губы, мягким кольцом удерживая плоть, не позволяя вынуть член из жаркого плена. Тэхен кидает ему почти умоляющий несчастный взгляд, скосив глаза лишь однажды, чтобы препод не подумал, что ответ нагуглили и читают нагло.       Ладно, хорошо. Младший может побыть хорошим мальчиком и не мешать. Какое-то время он слушает низкий, непривычно густой голос хёна – и если бы у него уже не стояло, то сейчас бы встало точно. Парень знает, что этот препод конченый, и, если Тэхён сейчас накосячит с ответом, тот устроит ему «сладкую» жизнь на сессии.       Прекрасно знает, но ничего не может с собой поделать, когда чужой член пульсирует во рту и мажет выступающей смазкой нёбо. Чонгук закрывает глаза, сжимает через штаны свое возбуждение, и, придерживая рукой у основания тэхёнов член, начинает тягуче медленно совершать глотательные движения, плотно сомкнув уже саднящие губы под головкой. Откуда-то сверху, словно через толщу воды, Чонгук улавливает, как довольно стройный темп ответа хёна сбился. Пальцы в волосах тянут за пряди, но младший протестующе дергает головой и с бóльшим энтузиазмом ускоряет движение языком, подстраивается, массируя свой стояк через одежду в одном темпе с тянущим вакуумом посасывания.       — Вам нехорошо, студент Ким?       — Да, приболел. Профессор, могу я отойти?       — Вы уже ответили, можете быть свободны. Надеюсь, к следующей паре видеть вас в добром здравии.       Компьютерная мышка резво клацает несколько раз, а затем Тэхён откидывается на спинку кресла и стонет в голос. Блять, от этого протяжного бархатного звука Чонгук явственно ощутил, как выступила очередная капля смазки, уже не впитываясь в промокшее бельё, а оставаясь тёплым и скользким пятном у головки.       — Блять, Чонгук, какого хера ты творишь?! — шипит, крепко сжимая в пальцах чужие тёмные пряди на затылке.       — Тебе понравилось отвечать так на паре? — лукаво тянет Чон, наконец выпуская темную головку из жаркого плена.       Поднимает свои бесстыжие глаза и дует холодным потоком воздуха на чувствительную щелку уретры, сразу толкаясь в неё обжигающим острым кончиком языка.       — М-мбля-я... — крепко жмурится Ким, вскидывая бёдра.       Ему так хорошо, что почти больно. Хочется кончить, и он чувствует, что близко, но крепкое кольцо пальцев пережимает член у основания, сбивая оргазм. Блять.       Почему Чонгук, парнишка с младшего курса, с которым они тусили в одной компании и иногда зависали вдвоём в приставку, вдруг решил отсосать ему? Тэхён не понимает. И нет сил даже удержать эту мысль в голове, не то что думать. Сознание путается, чувствительность обостряется до предела, и всё вокруг превращается в дёрганую беспорядочную погоню за разрядкой. Бёдра сами вскидываются навстречу жаркой полости, мышцы подрагивают от напряжения, под веками пляшут цветные всполохи.       Тэхён близок, но чего-то не хватает. Какой-то детали, но какой именно, он и сам не в силах понять. Разлепляет тяжёлые веки, из-под ресниц сцепляясь взглядами с раскрасневшимся Чонгуком. Тёмные сочные губы, раздражённые уголки рта, дорожки невольных слёз на щеках и смесь слюны и предэякулята там же. А в глазах голод. Животный, неприкрытый. Тэхён уверен, что его взгляд сейчас выглядит так же.       Чонгук ныряет липкими пальцами под его футболку, царапает напряжённые мышцы торса. Насаживается ртом, вбирает больше половины длины в жаркую полость и вдруг стонет надрывно, посылая сильную вибрацию по плоти, кажется, во всё тело. И этого оказывается достаточно. Тэхёна словно прошибает током и, прежде чем оргазм накрывает сознание, он успевает заметить, как из тёмной головки, выглядывающей из расстёгнутой ширинки чужих штанов, выплескивается белесая жидкость, марая чонгуков кулак и одежду. Когда оглушающее наслаждение спадает, Тэхён слабо, почти конвульсивно содрогается от языка, аккуратно скользнувшего по очень чувствительной после оргазма головке.       — Хей, Чонгук-а, — Тэхён вылавливает его, когда тот неуклюже выползает из-под стола. Тянет на себя, усаживая на колени. — Можно было просто позвать на свидание, — ухмыляется устало.       Чонгук округляет глаза, заливаясь румянцем, выглядит, как олень в свете фар. Напуганным и.. удивлённым?       — Так, блять, — Тэхён хмурит тёмные брови, хватая пальцами чужой всё ещё липкий от смеси слюны и смазки подбородок. — Если это была очередная твоя заморочка с «пунктиками» – выебу так, что ходить не сможешь, — Чонгук тихо протестующе пищит, но крепкая хватка пальцев не даёт отвернуться или сбежать. Старший сам наклоняется к нему, почти касаясь кончиком носа чужого, чтобы уверенно припечатать: — Выебу, а затем свожу на свидание.       «Вот паразит, и не смутился же ни разу!» — проносится в голове Чона.       Миссия по смущению Ким Тэхёна снова провалена, но Чонгук не расстраивается. Игра выходит на новый уровень.