***
Два дня выдались тяжелыми для Лены и Оли в эмоциональном плане. Оля думала, как же найти выход из этой ситуации, ругалась на Лену, что та сидит, смирившись, и ничего даже не пытается сделать со всем этим. Просто Темникова знала, что выхода здесь нет, ей хотелось провести последние дни с любимой девушкой в тепле, любви и уюте, но все, как обычно, пошло по одному месту, когда Серябкина, не выдержав такого настроя, ушла из дома. Как и было обещано ее отцом, за ней заехал Вадим, помог спустить вещи, передал билеты на рейс и отвез в аэропорт. Оля не отвечала ни на звонки, ни на смс, выключив телефон или же заблокировав Лену. Поэтому та и не надеялась увидеть ее перед своим вылетом. Но оглядываясь по сторонам, она заметила одну миниатюрную девушку в зале ожидания, которая смотрела прямо ей в глаза. И Темникова застыла, смотря в ответ. И ее взгляд — извинение. Извинение за боль, за несдержанные слова, за трусливый побег. Этот взгляд — обещание. Обещание встретиться снова, обещание все исправить, обещание быть рядом даже с тысячами километров между ними. Этот взгляд — признание в любви. Признание без слов. В любви, которая поглотила ее с головы до ног, захватила разум и сердце, которое больше не может биться в спокойном ритме, находясь рядом с ней. В любви, которой она не достойна. «Не достойна» — кричит голос в голове, срываясь. Брюнетка закрывает глаза, сдерживая чёртовы слезы, отворачивается и качает головой. Слишком больно. Если бы она только могла подумать в самом начале, что все будет так, как есть, то явно рассмеялась бы так громко и заражающе. И сейчас она думает, почему Оля здесь, почему и зачем пришла. Устроить разборки? Вряд ли. Все и так было сказано. Проверить, правда ли она улетит из этого треклятого города? Зачем? Лена снова кидает взгляд серых в сторону, где до сих пор стоит шатенка, надеясь узнать, найти, увидеть ответ в ее каре-зеленых. Но видит, как та проводит тыльными сторонами ладоней по щекам. Видит красные глаза. И этого достаточно, чтобы начать задыхаться. Она не хочет быть причиной слез и боли этой девушки. Больше нет. Не имеет права на это. Где-то на фоне объявляется посадка на рейс Москва-Нью-Йорк. Темникова выпрямляется, поправляет лямку сумки для ноутбука и просит себя, умоляет взять себя в руки и ретироваться отсюда побыстрее. Но в нее влетает тело с такой силой, что заставляет сделать пару шагов назад, чтобы не потерять равновесие. Пару секунд на то, чтобы понять, что это было. И мгновение, чтобы сцепить руки на талии девушки, которая повисла на ее шее, прижимаясь так, будто она является кислородной маской, без которой та сможет лишиться жизни. — Не смей делать этого, — слишком тяжело слышать этот срывающийся, дрожащий голос, от которого внутри все переворачивается, рушится. — Я не могу, — шепот куда-то в волосы цвета молочного шоколада, — Я не могу. Оля поднимает свои глаза и смотрит в серо-голубые напротив. Ее руки сжимают идеально выглаженную белую рубашку и тянут на себя. Серябкина целует ее. Целует в последний раз. Целует, показывая все, что чувствует на самом деле к этой невыносимой, самонадеянной и самовлюбенной девушке. Целует так, как не целовала никогда, ни на мероприятии в первый раз, ни на свадебной церемонии, ни в одно из их совместных пробуждений утром. — Тогда больше никогда не возвращайся. И в этот раз вперёд поддается Лена, соприкасается с губами бывшей уже жены. Она не целует ее. Просто держит своими губами ее губы. И больше не чувствует вишнёвого вкуса блеска. Только горечь и соль от слез. От их слез, которые смешались в одни. И сейчас нет ничего и никого вокруг для них. Только они. Посредине московского аэропорта «Домодедово». Глаза в глаза. И этот взгляд брюнетки — обещание. Обещание хоть раз сдержать своё слово и больше никогда не возвращаться. И этот взгляд — прощание. Лена проводит рукой по щеке, стирая влажные дорожки на щеках большим пальцем, после задевая им пухлые искусанные губы. Она бегает по лицу, стараясь запомнить, запечатлеть, сфотографировать, словно фотоаппаратом. А затем отходит, поднимает ноутбук с пола, который видимо соскочил с плеча, когда на нее кинулась Оля, и уходит к коридору на посадку на свой рейс. Ее фигура отдаляется, даже не поворачиваясь, а после скрывается за поворотом. Она ушла. И последнее, что запомнила Серябкина — непривычно опушенные плечи брюнетки. «Она ушла» — кричит голос у нее в голове, и не замечает, как слезы снова падают градом, как из горла вырывается ее собственный крик, приглушенный ладонью. «Она сдержит обещание. В этот раз точно». Прошло всего два месяца три недели и шесть дней с того момента, как Лена сделала Оле настоящее предложение с новым кольцом, выбранным с особым трудом. Прошло всего восемьдесят восемь дней с того дня, когда Лена услышала «да». Прошло совсем мало времени. Но, к сожалению или счастью, девушки так и не сказали свое «согласна» на закрытой церемонии; не получили новое свидетельство о браке; не переехали в новую квартиру, что так тщательно выбирали; а кольца так и остались неодетыми, спрятанные в бархатные коробочки, что теперь пылились в пустующем ящике в квартире брюнетки.Часть 1
30 сентября 2021 г. в 01:35
Говорят, сказки всегда заканчиваются хорошо, даже если на первый взгляд так не кажется. Видимо, у девушек была своя сказка — единственная в мире с печальным концом.
«Мы справимся. Вместе. Мы справимся с этим вместе».
Так думала каждая из девушек, когда их история только начиналась. Да, все началось странно, с недоверия, где-то даже с ненависти, недопонимания, лжи, ссор, но любовь — странная вещь, которая неподвластна никакому логическому объяснению, зародилась в их сердцах.
Это был долгий путь работы над собой, принятия: себя, того факта, что каждый достоин получить второй шанс и быть счастливым. Бизнес Серябкиных был спасен, Лена и Оля сыграли фиктивную свадьбу, о которой гудели все СМИ города и не только.
Не было громких, долгих и теплых тостов в адрес молодоженов, не было больших подарков от каких-либо дальних родственников, которых девушки даже не знают, не было глупых конкурсов, как на самой обычной свадьбе. Нет. Ничего из этого. Только конверты с деньгами, подписи, поставленные на договорах, и контракты, что заключаются прямо сейчас. Все это выглядит и чувствуется таким не настоящим, таким фальшивым, что хочется просто уйти подальше от этого места и всех людей, что строят из себя непонятно кого. Хотя здесь нечего удивляться. Ведь это действительно просто фикция. Спектакль, а вокруг все — бутафория.
Но среди этой бутафории можно было заметить хоть что-то настоящее, что кроется во взглядах, редких и робких касаниях.
Клятвы невест были обязательной процедурой, своего рода показуха того, как девушки любят друг друга.
— Навсегда, — закончила свою речь Оля.
— Знаешь, — Лена знала свою речь наизусть, но что-то в ней казалось неправильным, слишком наигранным, поэтому она решила сказать то, что чувствовала на самом деле, — я не верю в чудеса, в родственные души и уж тем более не верю в реинкарнацию. И в этого «навсегда» тоже не верю, — ее голос был так тих, что слышать могла только Серябкина, — Но если все это существует, то я обещаю тебе, что каждую свою чёртову жизнь я буду искать тебя. И найдя тебя, как свою родственную душу, в каждой последующей жизни буду любить только больше и больше, будто это и есть моя жизненная цель в этой вселенной.
И с того момента для девушек не существовало никого в том зале, только они вдвоем. Глаза в глаза.
Оля видела, то, как Темникова смотрела на нее. Будто та была всем миром, любовью всей ее жизни. Будто дальнейшее существование зависело только от нее.
И шатенка не могла поверить, что буквально недавно считала свою уже жену невыносимой, эгоистичной и хладнокровной. Пусть всё началось у них странно, не как у нормальных людей; пусть они находятся в этом фиктивном браке, разыгрывая семейную пару; пусть скоро уже будут подготовлены документы на развод, ведь весь этот спекталь разыгрывался лишь для людей, которые пустят слухи. Пусть. Они есть здесь и сейчас. И у них есть любовь. Они не признавались в этом, но это видно в их взглядах и прикосновениях.
И смотря в голубые глаза, Серябкина не хочет ничего и никого, кроме этой брюнетки.
Кареглазая, уже по привычке, сжимает лацканы рубашки, не заботясь о складках, что будут после, и притягивает брюнетку ближе к себе. Она не торопится. Она слегка касается своим носом с носом Лены, следит, как у той дрожат прикрытые веки, как губы слегка приоткрываются, выпуская горячий прерывистый выдох. Им не нужны слова, чтобы говорить о чувствах. Ей достаточно медленно коснуться губ Темниковой своими, глотая тихий стон девушки, чтобы сказать: «Я здесь. Для тебя. И я люблю тебя.».
Девушки действительно полюбили друг друга, привязались, жили вместе, но в этой сказке ничего не закончится хорошо.
Как и в прошлые отношения Лены с Кристиной, так и в эти вмешался ее отец, дав понять, что история может повториться.
— В Москве поглощением я займусь уже без тебя, — проговорил Владимир, даже не смотря на свою дочь.
— Боишься, что помешаю это сделать?
— Нет. Не хочу, чтобы ты наделала ошибок. Твое присутствие мне понадобится в филиале Нью-Йорка, — его голос был тверд, давая понять, что споры тут будут бесполезны, — Твой вылет назначен на послезавтра.
— Ты не можешь так просто взять и вышвырнуть меня в другую страну, — брюнетка не могла поверить, что вот-вот ее мир снова рухнет, что она снова не сдержала обещание, данное Оле.
— Будь готова, за тобой заедет Вадим.