***
Маринетт неторопливо вышла из их с отцом домика. Вокруг пели птицы, воздух был наполнен запахами недалеко расположенного леса, а настроение девушки было умиротворенным, даже слегка вдохновленным. Она легко шла в своём любимом розово-белом платье, в руках у неё качалась из стороны в сторону небольшая корзинка с прочитанной на досуге книгой, а иссиня-чёрные средней длины волосы собраны в два по-детски смешных хвостика. Входя в свой городок, Маринетт стала напевать.Городок, пара тихих улиц Каждый день тот же что и вчера В городке уже все проснулись Чтоб сказать с утра:
Отовсюду послышались приветствия горожан. "Бонжур! Бонжур!" - кричали кругом жители друг другу. Девушка с выделяющимися в этой местности азиатскими корнями напевала обо всём, что видела. Она поздоровалась с булочником, но завести с ним разговор о последней прочитанной книге не получилось. Мари пожала плечами и пошла дальше своей дорогой, а именно в книжную лавку. Всё-таки Алья, тамошний продавец книг, разделяла интересы Маринетт, как никто в этом городе другой. На самом деле, девушку здесь считали странной, смешной и несколько неземной, не понимали её чрезмерного мечтательного характера и любви к книжкам. Настораживала и природная неуклюжесть Дюпен-Чен, приносящая в кондитерской отца немало проблем. Сама Маринетт не принимала уклад жителей, считала такую жизнь скучной, но помогать отцу от этого не переставала. - Ах, Маринетт! Никак уже прочла ту книгу? - бодрый и чуть смеющийся, но, все же, слегка удивлённый, раздался голос Альи Сезер, продавца лавки, доставшейся ей после недавней смерти дедушки. - Да, не поверишь! Не могла оторваться, - девушка отдала книгу в кожаном переплёте подруге, а сама пробежалась глазами по стройным рядам других изданий. Только она хотела что-то сказать, как Алья её опередила. - Нет, никаких новинок со вчерашнего дня. Будешь что-нибудь брать? Маринетт вновь оглядела книги, и, вытянувшись, достала с верхней полки голубую, в твёрдом переплёте. Правда, попутно прямо рядом с ней упали ещё три, но на эту неловкость виновница смущённо улыбнулась, а Сезер, давно смирившись с неаккуратностью подруги, лишь с почти ласковой усмешкой покачала головой. - Как обычно, девочка, - прокомментировала произошедшее мулатка, и, приглядевшись, уточнила. - Постой, ты же читала её трижды! - Она моя любимая. О дальних странах, об острых мечах, волшебных заклятьях и нежных речах!.. - девушка мечтательно зажмурилась, покружилась вокруг своей оси и едва не упала. - Всё мечтаешь, Мари? А книгу можешь забрать. Я тебе её дарю, ведь ты её так любишь. - Ты лучшая, Алечка! - Маринетт крепко сжала упомянутую в объятьях, попрощалась, а после выбежала на улицу. Окружающие считали дочь одинокого пекаря-чудака первой красавицей, но всегда подчеркивали, что она абсолютно на них не похожа - у неё другие взгляды, внешность диковинки, даже интересы и занятия. Но всё же она притягивала на себя своими отличиями взгляды, хоть и не обращала на это должного внимания. Несмотря на все те недомолвки, горожане очень любили Маринетт, и считали девушкой-мечтой. Также в городе был парень, его звали Натаниэль. Он во всем считал себя лучшим, имел авторитет и атлетическое телосложение, меткость на охоте и очарование среди девушек. Всех, кроме одной. (смуглокожую Алью из книжной лавки не считал он себе или иным жителям ровней). Возможно, поэтому миловидная и несколько наивная девушка с небесными глазами, считавшаяся самой красивой в городе, была выбрана им как лучшая и единственная кандидатка в жёны. Парень догнал Маринетт на подходе к выходу из города. - Привет, Мари, - он вырвал книгу из рук брюнетки. - Бонжур, Натаниэль, - выхватить вещь из его рук не вышло из-за разницы в росте. - Пожалуйста, отдай книжку. - Как ты её читаешь? Картинок здесь нет! - он крутил её перед глазами так и сяк. - Просто у некоторых есть воображение, - очередная попытка вернуть свое оказалась безуспешной, а после Нат отбросил книгу в сторону, как оказалось, прямо в грязь. - Зачем вообще читать, когда рядом есть я? - он встал в эффектную позу, его огненно-рыжие волосы будто воспламенились в свете солнечных лучей, а взгляд льдисто-голубых глаз сверкал самолюбием. Жаль только, что девушке была важнее книга. - Моя дорогая Мари, читать вредно для женщины. Она ведь начинает, - он брезгливо сморщился, - думать! - не замечая будто провала, продолжил он. - Не разделяешь моих вкусов? Промолчи, Натаниэль, умнее будешь выглядеть, - упрямо фыркнула Маринетт и развернулась, намереваясь уходить. Куртцбергу нравилась её непокорность, упрямство. Раззадоривало. - Может заглянешь в мою таверну, посмотришь мои трофеи?.. - он фамильярно и по-свойски закинул свою руку на её талию. Васильковые глаза полыхнули раздражением, и девушка скинула навязчивую конечность парня, прошла пару шагов, развернулась и сказала: - Прости, Натаниэль, но я должна идти домой, помочь отцу. До свидания. Тут вмешался дружок Куртцберга, Марк. - Этому чудаку? Да он сумасшедший! - насмешливо прогнусавил он. Нат вместе с ним захихикал, но тут же шикнул на прихвостня, когда девушка грозно нахмурилась. - Не смей так говорить о моем отце! Он не безумец! Из видневшегося вдали домика Дюпен-Чен потянуло дымом.