Увидел

– Ты всегда его с собой носишь? Хорошо знакомый голос доносится снизу; видимо он прислушался к его просьбе и больше не терроризирует башню из стульев. У Тэхёна мурашки по коже, когда он вспоминает тот жуткий грохот. Игнорируя навязчивые мысли, тянется второй рукой к коробке и, аккуратно следуя сгибам, находит крышку. Пара движений и хорошо знакомый предмет, напоминающий по форме вилку, оказывается в его руках. Большим пальцем по привычке проходится по выпирающим буквам и, крепко сжав рукоять, ударяет по другому запястью. – Наверное это больно, – игнорировать этот голос скоро станет рабочей привычкой, – Тэхён? В помещении, к счастью, совсем нет эхо. Оно наверняка завалено множеством бесполезных вещей и коробок – когда он приходил сюда впервые, то расчищал себе путь тростью. Раньше он думал, что только в его уже бывшей школе завал, но знакомый запах сырости, дерева и чего-то вроде гипса с каждым разом вызывал у него всё больше и больше приятных, старых воспоминаний. – Нет. Тэхён концентрируется на тонком звуке, и ставит камерон на стол. Развернувшись на девяносто градусов, он тянется руками к стене – он её кожей чувствует – и скоро находит гриф гитары. Он берет её довольно размашисто, игнорируя тихое "ой" и шуршание одежды. Возможно, ударь он этого болтливого гитариста, прока было бы больше. Было бы "весело" как он тогда выразился. – Тебе вставить в джек... – Нет, – он укладывает гитару на колено, пересчитывает струны, что стали жестче с последнего раза, – Струна лопнула? Спрашивает по привычке; мысленно вспоминает свою гитару, где струны нейлоновые, под левую руку. Лопаются они больно, а сейчас в голове всплывает воспоминание о том, что гитарист не левша. Да и вообще, гитара была электро. Как он помнил с пары лекций, электрогитары не должны страдать подобным. Даже если она подруга рокера, лопнуть никелевую струну – практически невозможно. – Ага, – шум чужого дыхания чуть ниже, и он слишком близко, – Теперь они металлические. Тэхён сразу же меняет позицию, хрустит костяшками правой руки и чуть более медленно считает струны. Он трижды проверяет пятую струну, и трясет головой, когда запах чужого одеколона отвлекает его. – Ты же тоже играешь, – Бомгю что-то шумно двигает, кажется, подставку для ноги, – Только на слух? – Я бы хотел выучить теорию, но на слух легче. – Я бы тоже, – странно слышать это от гитариста, – Но я играю только на металле. – Если есть деньги на струны и настройку, то можно приобрести акустику. Саднящее чувство на самых кончиках иногда вынуждает задумываться; может ли он за десяток настроек получить настолько жёсткие мазоли, что не сможет больше пользоваться Брайлем? – У тебя будет много работы, – парень смеётся немного низко, и Тэхён чувствует, как что-то касается его ноги, – Не сложно без метронома? – Метроном? Кажется, Бомгю не собирается в будущем настраивать гитару самостоятельно; впрочем, который раз он ему гитару настраивает? Сейчас почти затихнувший камертон не важен для Тэхёна, он уже привык к этой работе и болтливому рокеру. Последний, к слову, хотя бы не забывал щедро платить и относился к нему дружелюбно; в стенах университета помогает что-то отнести и иногда угощает сладостями. – Ну, как это называется? – вероятно, слово "тюнер" затерялось в его голове, – Я всегда полагаюсь на красавчиков с хорошим слухом. – В следующий раз я не приеду, – Тэхён аккуратно крутит колок, проверяя звук, – Передам вам номер нового мастера. Тишина в ответ весьма говорящая. Тэхён на это только тянется рукой к столу, чтобы найти камертон и ударить им по запястью ещё раз. Сейчас шероховатый, явно старый стол чувствуется неприятно. Его края совсем забыли, что такое лак, и неприятно кололи пальцы. – Твои руки грубеют? Что-то слабо дёргает за штанину внизу; словно бы котёнок скрёбется. – Да, – отвечает и слабо стучит по деке, – Я буду заниматься пианино и роялем. Если будет нужно, обращайся. Бомгю заметно затихает, но от одного только любопытства он не может возникнуть. – Ты будешь приходить? – Редко, – Тэхён тянет руку к столу, случайно опрокидывает коробочку с медиаторами, – Мои курсы окончены. – Поздравляю. В этот раз Бомгю не дожидается своей гитары и, тихонько встав с пола, делает круг вокруг стола. Тэхён чувствует как воздух движется, но старается проигнорировать это. Возможно, те несколько раз, что он настраивал ему гитару, были единственными, когда они могли общаться больше десяти минут. Теперь же он навряд ли будет делать это даже за деньги. – Можно звонить пообщаться? В его голове есть глупая затея купить домой рояль, но взгляд цепляется за кое-что другое. В тёмном помещении, где всего пара ламп освещают кучу самого разнообразного реквизита, есть нечто особенное. На стареньком деревянном столике стоят кучей вещи. – По рабочим вопросам? – Я понял, – Бомгю в очередной раз отшивают, – Я буду у заднего входа. Глаза боятся, а руки делают. – Закрой железную дверь, – Тэхен слышит глухой стук, ковёр едва ли заглушает шаги, – Хорошо? – Хорошо! Ковёр давно слежался от старости и с завидной точностью передавал каждый неловкий шаг. Бомгю спешил, и явно нервничал; он даже обернулся, словно бы Тэхён мог его видеть. В руках помимо телефона была связка палок, чем-то похожая на сельдерей. Только белая, на краях с резинками, и с крупным белым шариком на конце. Его сердце стучит быстро-быстро, когда он преодолевает тяжелую, велюровую ширму. Он спрыгивает со сцены в зал, минует зрительские трибуны и выбегает в распахнутую, железную дверь. Свежесть множества жёлтых листьев одаряет его глаза ярким светом. – Ты! – громкий голос со стороны чёрного седана, – Нельзя выбрать настройщика поближе к дому, а? Парень лежал на задних сиденьях машины с раскрытой дверью; его ноги явно не вмещались в довольно большой кроссовер. Бомгю видит носки с принтом пиццы, что были подарены пару месяцев назад, но уже теряли свой яркий окрас. – Вообще-то это наш университет, и то что ты прогу... – В следующий раз поедешь на метро, – парень сразу же садится и тянется к ногам, чтобы надеть свои ботинки с сложнейшей шнуровкой, – Что это? Молчание в ответ, и Ёнджун укладывает локти на колени. Он прекрасно знает, что в руках у Бомгю. – Я не хочу навредить ему! Оправдывается сразу же, понимая, как это выглядит со стороны. – Я знаю, – Ёнджун хрустит шеей, и на миг засматривается на закат, – Может, отстанешь от него? – Не хочу. Дуется слишком заметно, и пальцами проглаживает деления на белой трости; он знает, что это плохая затея. Но он хочет узнать этого парня поближе, понять, почему его руки так завораживают, и считает ли он Бомгю красивым. Его эгоистичное желание почувствовать себя нужным и интересным зародилось вихрем в лёгких после тихого "тебе нужно беречь голос". – Он больше не будет настраивать гитары. – Он слабовидящий, – Ёнджуну произносить это трудно, на деснах сразу же неприятная дрожь, – Ему нужны руки, и он не нуждается в жалости. – Я не буду его жалеть, – взгляд блестящих, голубых глаз сразу же падает на Ёнджуна, – Мне он нравится как человек. – Это только из-за того, что он милый. Ёнджун улыбается, смотря на своего друга. Тяжело понять, издёвка это или нет. Он слишком много о нём знает. – Милый? – Бомгю как в шоке делает шаг назад, – Он сказал "понятно" когда я признался ему! Смотря на луну в ещё светлом небе, он понимает, что даже она не сможет ему помочь. – Ты вёл себя как дурачок! – Почему? Садится на корточки, теребит манжеты на своей рубашке; они сегодня не выступали, но Бомгю был в университете. Впрочем, и так понятно, что он вынудил Ёнджуна заехать к нему домой за гитарой специально для нового настройщика, что приходил по никому неизвестному графику на курсы. – Позвать в кино слепого, – Ёнджун вспоминает, как Бомгю попросил настройщика снять с него гитару, говоря что он запутался, перед этим специально обматавшись ремешком, – Ты его нервируешь. – Просто забери гитару и уезжай, понятно? Думая об этом сейчас, Бомгю понимает, что причиной отказа от настройки гитары в будущем мог стать он сам, а не мозоли на пальцах. Он не ожидал, что его глупый план так быстро раскритикуют. Для него всё это кажется несерьёзным. – Окей, – Ёнджун захлопывает дверь своей машины, и медленно перебирает своими длинными ногами, – Завтра суббота, даже не пытайся дозвониться до меня. – Зачем ты мне? – Эй, – Ёнждун на это неуважительное обращение замахивается растянутым рукавом чёрной кофты, – Ты не планируешь остаться с ним? – За кого ты меня принимаешь? – Бомгю хмурится, но когда они заходят в зал через заднюю дверь, он вдруг тихо продолжает, – Это идея. – Узнай его возраст для начала. Ёнджун вспоминает их сентябрьский концерт в университете. Тогда никто из них даже предположить не мог, что помимо первокурсников к ним смогут заявиться ещё не выпустившиеся ученики школы, пришедшие по приглашению. Впрочем, Бомгю никогда не заходит слишком далеко – Субин всегда находит его раньше и сдаёт Ёнджуну. Разве он виноват в том, что у него так много выбора и доверчивость граничит с влюблённостью? Взлетая по ступенькам на сцену, он сразу же распахивает штору пошире, цепляя большой холщовой верёвкой побольше ненужной ткани. Он уже слышит что-то похожее на кузнечика в весьма интересном исполнении. – Всё готово, – гитара перестает играть, и теперь Тэхён аккуратно убирает её к стенке, – Не забудьте медиаторы. Проходится пальцами по плоским треугольникам, разбросанным по всему столу, берёт в руки камертон и сразу же вставляет в коробку. – Спасибо, – Ёнджун сразу же подходит забрать медиаторы, не раздумывая, сметает их себе в ладонь, – Бомгю расплатится, да? Встряхивая совсем не пыльный чехол от гитары, он быстро собирает её и, не забыв подставку – и для чего они такие тяжелые – закидывает инструмент на плечо. Всё же, куда легче чем целая барабанная установка. – Я поехал, – смотрит сначала на Тэхёна, что разбирается со своей сумкой, а потом на Бомгю, – Удачи вам. Его лицо сильно кривится, когда он смотрит на то, как Бомгю, стоя на носочках, что-то делает с шкафом. Ещё чуть-чуть, и множество гипсовых фигур внутри него свалятся прямо на почти пустую голову. – Пока, хён! Отвечает наконец, и, поправляя задранную кофту, подмигивает. Этот парень слишком очевиден, и Ёнджун даже не хочет представлять, что тот задумал. Возможно где-то на самой корке своего сознания он осознает, что Бомгю хороший парень, но если тот в итоге потеряет интерес к Тэхёну так же быстро, как и ко многим остальным, то он обязательно его треснет. Раз двадцать, чтобы это хоть чем-то отличалось от обычных будней. – Я должен отвести его на урок полового воспитания? Задумавшись об этом, он кривит свои легендарно красивые губы и складывает всё в багаж, садится, заводит машину. В это же время в большом зале университета стоят два парня. Прошло чуть больше пяти минут с момента, как они начали искать белую трость Тэхёна. – Нет тут твоей палки, – Бомгю мельком глядит на белую трость, торчащую с шкафа, – Давай я тебя до дома провожу? Сейчас глаза напротив, находясь в темноте помещения, кажутся серыми. Зрачки едва отливают голубым, и Бомгю не может перестать смотреть на него. Тэхён же не может перестать ощупывать содержимое стола. Он знает, что оставил свою складную трость здесь, и она не могла исчезнуть. – Если я её найду завтра, то привезу, – Бомгю сжимает лямку своего портфеля крепче, – Уже поздно. – Сейчас семь, – он совсем недавно проверил на своих часах с откидным стеклом, – Она не должна быть далеко. – Я её не вижу. – Я тоже. Бомгю, смотрящий на Тэхёна, чувствует себя неловко. Он ведь не задел его этим? Впрочем, он не уверен, что Тэхёна вообще можно хоть как-то задеть. Холодным был не только его вид, но и его слова. Бомгю на это часто попадался, когда пытался предложить ему свою помощь. Вообще, они часто встречались в стенах университета на перерывах. – Отведешь меня к Каю? – Ты всё время с ним, – Бомгю хорошо помнит высокого первокурсника, что иногда приводит Тэхёна, – На первом курсе он должен завести много новых друзей, тем более скоро сессия, так что давай я помогу тебе? – Ладно, – Тэхён сразу же сдаётся, но тянет руку совсем не в сторону голоса, – Я подожду тебя у железной двери. Верит, что сможет справиться с этим местом сам. Всё же, он довольно часто бывает здесь. – Подождёшь? Бомгю подходит ближе, сначала не понимая, что Тэхён идет к стене. – Тебе нужно отнести ключи. – А, точно, – теперь можно услышать, как тот, на пару с потоком воздуха, проносится мимо и что-то двигает, – Только никуда не уходи. "Если бы я мог" Тэхён находит шершавую стену, и идёт по ней. Что не удивительно, она заканчивается через пару метров, и теперь гладкое покрытие, видимо шкафа, ведёт его. Оттуда к столу, коробка, о которую он успешно ударяется; он давно не чувствовал себя так. "Мне нужно меньше полагаться на трость" Вспоминая себя раньше, он совсем не улыбается. Единственный образ, что он смутно помнит в каких-то красках, это его дом, пара улиц, теплицы и большая река. Единственное место, что открыто ему без трости, его дом. "Этот парень спрятал её" На этом моменте он сглатывает, задумываясь о том, что могло послужить причиной. Конечно, он с первого раза заметил, что тот сильно прилип к нему с самой первой их встречи. Разве он может быть нужен человеку просто так? Тэхён любит себя, но для других это скорее опрометчивые связи – он даже не может задуматься сейчас об этом. Всё его тело напряжено из-за того, что он идёт по стенке. Знает, что за тяжёлой ширмой, что он только что аккуратно отодвинул, сцена. Там же и спуск, что не вызывает ничего, кроме неприятного чувства в животе. Шаги глупого гитариста давно пропали где-то вдалеке, и сейчас, по привычке дёргая левой рукой, он понимает, что выглядит глупо. Смешок сразу же появляется на его губах. "Как я вообще дошёл до этого?" Темнота помещения не дает ему различить хоть какие-то образы. Сцена сливается с полом, а пол сливается с трибунами. Следуя узорам на обоях, он делает три шага и, не задумываясь, садится на пол. Здесь нет перил, это он помнит. Ещё он уверен, что никого в зале нет, а ещё он уверен, что лестница совсем рядом. Чутье его не подводит, и только он вытягивает ногу, она падает вниз и встречается с одной из ступенек. Быстро поднимаясь, он аккуратно спускается, и теперь идет немного спокойней. Вроде как, он хотел подумать о том, почему его трость спрятали, но он был так занят, что совсем забыл о ней. – Там стул, – голос Бомгю как гром среди ясного неба, – Я отдал ключи преподавателю. – Ты был здесь? Весьма очевидно. – Точно, – сейчас Тэхёну легче идти на голос, – Но ты обещал подождать меня. Делая шаги вперёд, он не чувствует препятствий. Впереди его ждёт только порог у двери, и он свободен. – Отойди. Слышится скрип, и, повернув голову туда, Тэхён ощущает свет. Даже если он чувствует большие предметы и стены кожей, он больше любит находиться на свету. Иногда приятно ощущать разнообразность света и некоторые крупные предметы. Его бодрит само осознание того, как много он все ещё может видеть. – Ты видишь меня? – Я чувствую свет, – холодный ветер и шелест листьев встречают его, – И большие предметы. Рука касается его джинсовой куртки и быстро спускается вниз. Теперь холодная рука касается его ладоней, и он чувствует, как пальцы стараются сплести. – Так будет неудобно, – Тэхён сразу же выворачивается от крепкой хватки и, взяв гитариста под локоть, поправляет сумку, – Нам нужно в метро, до крайней по жёлтой линии. "Может, он просто вернёт мне трость?" – Ты всегда такой спокойный? Бомгю шагает медленно, и Тэхён точно так же; в нём всё ещё горит надежда на то, что парень одумается и вернёт ему трость. Он бы согласился и без этих странных контрмер в сторону его спокойствия. – Есть причина нервничать? – Ну, твоя трость, – Бомгю не может говорить об этом серьёзно, ведь он знает, где она, – Ты часто вот так ходишь с другими? – Постоянно, – Тэхён надеется, что о бордюрах его будут предупреждать, – Кстати, я живу далеко. Тебя это не затруднит? Возможно, со стороны они похожи на парочку, что очень медленно и излишне романтично прогуливается. Запах одеколона Бомгю привлекает слишком много внимания Тэхёна, что совсем не обеспокоен прогулкой. – Постоянно? – Я передвигаюсь по городу только с Каем. Вспоминая друга, Тэхёну кажется, что Бомгю может быть даже немного безопасней в этом плане. Кай часто сильно спешил – во всём виноваты его резко ставшие длинными ноги – а иногда спотыкался сам, совсем забывая, что за его руку держится Тэхён. Вспоминать это весело, но неприятно саднят старые, многочисленные шрамы на коленках. – Так я не могу тебя бросить, Тэхён-и? Голос совсем близко, и можно почувствовать тёплое дыхание на щеке. Он давно не ходил под руку с человеком своего роста. – Можешь, – прибавляя шагу в сторону, где шумят машины, добавляет, – Я могу позвонить Каю. – Но я не хочу, – у Бомгю достаточно времени на то, чтобы рассмотреть лицо Тэхёна, – Ты же знаешь. – Что я знаю? Они останавливаются прямо перед входом в метро, и Тэхён, словно бы чувствуя, тянется свободной рукой к перилам. Люди, проходящие мимо, не обращают особого внимания, хоть те и занимают много места, медленно спускаясь. Каждая ступенька ему знакома. – То, что мне нравится. Возможно, играть в загадки с Тэхёном было опрометчиво; он слишком занят пересчётом ступенек. Его рука сжимает на предплечье сильнее, и Бомгю тихо восклицает на это. Улыбка на лице очевидна, и он не пытается её спрятать. – Расстраивать меня и гитары? Тэхён чувствует, как шумно поворачивается голова Бомгю и отброшенные волосы касаются его лица. По привычке, прямо на звук, он поворачивает голову точно к Бомгю – он не ожидал, что у него длинные волосы. Ну а последний не ожидал, что тот так резко повернётся и между ними останется буквально пара сантиметров. – Глазеть на меня? – заложенная под чехол телефона карточка сразу же оказывается в руках Тэхёна, – Что тебе нравится? – Ты. Неловкое молчание разбавляется гулом метро; Бомгю, должно быть, смущён. Один только Тэхён не понимает, что его осуждающий взгляд кажется смешным, и парень не сдерживает улыбку от радости. Только крепкая хватка на руке заставляет тихо взвыть и чуть приостановиться перед турникетом, забыв о веселье. Тэхён отпускает его, сам проходит дальше, касается картой наугад, и сразу после звонка проходит вперёд, рукой держась за турникет. – Я знаю, что ты спрятал мою трость, – Тэхён стоит и ждёт, пока Бомгю не пройдёт следом, – Хочешь сходить на свидание? Сейчас в голове у Бомгю было много вопросов к себе, и Тэхён прекрасно их слышал. Кипение в голове у рокера было слишком очевидным, а давно отсчитанные три секунды на преодоление турникета удвоились; он слишком поздно ощутил тяжесть на локтях своей джинсовой куртки. – Ты бы не согласился. Тэхён кивает сам себе, а Бомгю понимает это по-своему. Он совсем не заинтересован в том, как сосредоточено Тэхён шагает по резиновым, выпирающим дорожкам. Легко почувствовать дорогу через тонкую подошву кед. – Это было приглашение. – Правда? – Бомгю останавливается, когда они встают на нужной им стороне станции, – Значит я тебе нравлюсь? – Ты можешь упасть, – Тэхён тянет к нему руку, чувствуя, как Бомгю прыгает на месте, – Не прыгай. Если честно, Тэхён совсем не удивлён тем, что его руку вновь стараются переплести со своей. Тёплое чувство не вызывает доверия и удобства, но пока они ждут, он может позволить себе это. – Я нравлюсь тебе. – Возможно. Тэхён реагирует на звук совсем рядом, и аккуратно шагает за Бомгю, что тянет его куда-то. Всё вокруг поглощает его, когда они заходят в вагон, и теперь Тэхён не видит необходимости в разговоре. Некогда болтливый Бомгю затихает, но крепко держит за руку, садится рядом и, кажется, засыпает. Возможно, он залипает в телефоне или переписывается с кем-то – Тэхён не слышит ничего, кроме гула и тихого дыхания рядом. Сбегать таким образом от ответа – глупо. Но с Тэхёном работает на ура. "Он спит" Уверяет себя, и, расслабив хватку, поглаживает его руку большим пальцем. Медленно расплавляет чужую ладонь, что была один в один как его собственная, и аккуратно прощупывает костяшки, гладит грубые мозоли на кончиках пальцев. Сейчас, когда его голова не занята мыслями о том, как передвигаться дальше, он позволяет себе задуматься о самом Бомгю. О глупом гитаристе, что совсем не заботится о своей гитаре. "Он влюбился?" Спрашивая самого себя, он не может ответить. Конфеты он всегда скармливает Каю, признание после концерта он воспринимает как переизбыток эмоций, а долгие объятья посреди коридора – в плату за помощь – всего лишь трата времени и сентементальность, обычно не присущая рокеру. "Может, он тактильно зависимый?" Предполагать, что Тэхён может быть "жертвой" горе любовника слизанного с одной из манхв Кая достаточно сомнительно. Он не знает, красив ли Бомгю, и что он вообще из себя представляет, помимо местами грубоватого голоса, расстроенной гитары и мотора в заднице. Проглаживая чужую руку ближе к запястьям он аккуратно проводит указательным, средним пальцем, и неосознанно сглатывает. Тонкие полоски рядом прямо на запястьях отдаются скрипом, характерным для затянувшихся шрамов. Отодвигая рукав чужой кофты, он проверяет ещё раз, и пересчитывает. Примерно одиннадцать аккуратных полос никак не могут быть обычным стечением обстоятельств, а предположений о их возникновении слишком много. Тэхён помнит свои маленькие шрамы, что так же скрипят на запястье, но боится сравнивать их. – Следующая станция Дальсонган. Механический голос женщины приводит его в чувства, и он сжимает руку Бомгю крепче. – Выходим? Низкий голос и зевок; тот точно спал. – Нам до конечной, – Тэхён чувствует, как на его плечо падает голова, – Уже темно? Неосознанно тянется к чужой макушке и аккуратно принюхивается; от одеколона ничего не осталось. – Сейчас восемь десять. Тэхён чувствует, как его обнимают за руку, и сам укладывает её на чужое бедро, обтянутое холодной синтетической тканью. Ему не о чем думать сейчас, и почему-то вся его самоуверенность перекрывается ярким "душа компании" что клеймом повисла на Бомгю. Тяжело понять его мотив, и ещё тяжелее довериться. Они разговаривают о мелочах, что связывают их. Музыка, концерты, выступления и то, что для Тэхёна удивительно. Агентства, работа и прослушивания, которые по иронии называют слепыми. Они пропускают автобус и идут по тротуару вниз чуть меньше двадцати минут; Бомгю квакает в ответ лягушкам, что расшумелись через улицу в озере, а Тэхён почти перестает держаться за руку. Он помнит свою улицу до мелочей, и не страшится идти так. – Это мой дом, – Тэхён понимает по высоте забора и каменной кладке, – Ты останешься? Забор слегка влажный, что неудивительно для ноября. – Я могу? Как камень с сердца; он шёл и думал о том, что ему стоит сказать, а тут его приглашают. – Поможешь мне завтра. – Если я откажусь, ты отправишь меня назад? Тэхён не знает, что ответить; тем не менее он не намеревается прогонять наглого гостя. Ощупывая холодную, железную калитку, он скоро находит замочную скважину и открывает её своим ключом. Большая, ровная тропинка тянется всего пару метров до лестницы, ведущей в дом. От ханока пахнет деревом, а толстые балки кажутся недосягаемо красивыми. Пара светильников едва ли горят – во всем саду при дворе темно, и тяжело понять, где заканчивается двор. Множество растений закрывают обзор, образуя из себя зелёное месиво. – Простите за вторжение! Бомгю аккуратно переступает порог, и сам закрывает за собой дверь. Тэхён не реагирует на слабый хлопок, и сейчас, смотря на него, сложно понять, что он не видит. Его движения точны, руки легко находят ручку обувного шкафа, и Бомгю, присаживаясь на корточки рядом, задумывается; есть ли в этом дело привычки? От его взора убегает момент, когда Тэхён мельком проходится пальцами по полке для обуви выше, и когда он принюхивается, чтобы понять, есть ли кто дома, и крутит головой, надеясь почувствовать свет. Для него все это – очевидные вещи. Бомгю занят тем, что рассматривает белые стены, красивый, хороший паркет, и новые двери. Когда он шёл сюда, предпологал, что условия будут не такими хорошими, и теперь жалеет, что думал об этом. – Поставь к стенке, – шкаф громко закрывается, и Тэхён сразу же разворачивается, открывает какую-то дверь, – Дома никого нет. Холодный кран, шум воды – всё привычно. Только отвлекает щелчок выключателя, означающий, что свет в ванной теперь включен. Его глаза чувствуют это, но в такой маленькой комнате это бессмысленно и не более, чем трата лишних денег на коммунальные услуги. Возможно, сейчас ощущение света отвлекает его от шороха за собой и непривычно быстрых движений ветра совсем рядом. Шум, создаваемый Бомгю, непривычный. Слишком выразительный для его бабушки, недостаточно громкий для Кая, что знает этот дом не хуже самого Тэхёна. – Голодный? Тэхён удачно вписывается в поворот и попадает в большую арку, ведущую на кухню, сразу же направляется к дивану, рядом с которым низкий, кофейный столик. Он заставлен парой подносов с маленькими, странными стаканчиками. Сделаны они из картона или просто из прессованной земли, непонятно, но лежащие рядом куски сухих томатов мигом отбивают желание прикасаться к еде. – Нет, – Бомгю следует за Тэхёном, – Я украл пачку кимчиччиге у Ёнджуна. Занимая место на диване, он смотрит за тем, как Тэхён удобно располагается рядом. Его руки касаются коленок Бомгю, что внимательно рассматривает кучу однотипных баночек, и подкладывает ладони под бёдра. Дома было тепло, но когда он мыл руки, даже не задумался повернуть кран, чтобы сделать воду горячей. Он засмотрелся в своё отражение и ванную, что была, кажется, с совсем новым ремонтом. – Это земля? – На этом подносе лняной подстил, – он аккуратно гладит узор на краю подноса, – Там сухая земля. Рассматривая это, он вдруг замечает то, что выбивает его дух. Мысли о красивом, пушистом коврике, белой кухне и красивом виде на закрытый тюлью тэджон – всё это смешалось. – Ты садишь томаты? Бомгю передергивает, когда рука Тэхёна касается его бедра. Тяжело передать, насколько он не любит томаты. – Они сухие? – Отвратительные, – он смотрит на давно засохшую жижу, в которой желтоватые семечки, – У них странный цвет. – Если они высохли, я должен посеять... – Они не сухие, – на самом деле он не уверен, но не особо хочет, чтобы хоть кто-то касался этого, – Только не трогай это. Сначала он думает, что делает этим одолжение; всё же, трогать нечто подобное правда не должно быть приятным. – Это моя работа. – Но твои руки, – не может сказать о том, что после запах будет неприятным, – Они будут грязными. – Тебе нужны мои руки? – Тэхён улыбается, "смотрит" в сторону Бомгю, и отсаживается подальше к спинке дивана, – Я могу одолжить их тебе сейчас, но потом я должен заняться этим. Рука на бедре Бомгю согревает, и последний с ногами лезет на диван, цепляясь за предложенную руку. Он уже даже чувствует запах томатов, и не может быть спокойным. Он и подумать не мог, что его так легко испугать. – Пусть твои руки унесут меня отсюда, – Бомгю чувствует, что тёплую руку пытаются вытянуть, и только потом понимает, что его пытаются передвинуть, – Я могу посидеть где-нибудь ещё, пока ты занят? Немного неловко оказаться едва ли не сидящим на коленях у друга. Не то, чтобы Бомгю против, но он не ожидал, что окажется в таком положении так быстро. – Ты можешь пойти в мою комнату. Как оказалось, его просто пытались убрать от стола подальше; конечно, Тэхёну нет дела до какого-то Бомгю, когда его ждёт работа. Удивительно крепкие руки толкают в сторону, и Бомгю ничего не остается, кроме как отказаться от дивана и встать рядом. – Иди от прихожей направо, моя дверь с медиатором. – Разве нельзя садить уже готовые семена? – всё же он не хочет уходить, он прятал ту палку не для того, чтобы прятаться, – Просто томаты, ну, они немного не в моём вкусе. – А я в твоём вкусе? – Тэхён улыбается, когда чувствует, как рядом проседает диван, – Не думаю, что могу дать тебе попробовать. – Почему нет? – Бомгю задумчиво тянет слова, когда смотрит на Тэхёна, – Хочу попробовать. Он может позволить себе разглядывать его сколько душе угодно. Бегая от глаз к губам, оттуда к ушам и шее, он практически чувствует вкус на губах. Сглатывая от предвкушения – ему тяжело понять, насколько сильно может отличаться слепой человек от зрячего – он выжидает. – Иди сюда, – Тэхён хотел похлопать по месту рядом, но в итоге похлопал по чужому бедру, – Сначала мне нужно посмотреть на тебя. – Сначала? Это долго! Бомгю смеётся, думая о том, что это самый оригинальный способ отшить человека. Фраза "я тебя ещё даже не видел" обретает совсем другие краски. – Не кусайся. Говоря об этом, он укладывает руки на плечи парня, медленно собирает их на шее – если честно, то это было совсем немного страшно – и только потом обхватывает голову ладонями. Касаясь ушей Бомгю, что оказались довольно маленькими, он гладит их, игнорируя цепкую хватку на локте. – Эй! – Я буду смотреть на тебя, – Тэхён убирает руки только на миг, и теперь аккуратно расправляет руками волосы, что почти доходили до плеч, – Не двигайся. Касаясь руками его подбородка, он пальцами оглаживает наверняка идеальные черты лица. Аккуратно проходясь по губам большим пальцем, он замирает, словно бы читает. Кусочки сухой кожи царапаются, а по уголкам мягко-мягко, наверняка кожу оттуда только отгрызли. – Кусал губы? – Это совсем не из-за нервов. Бомгю улыбается, и Тэхён ловит этот момент; форма губ наверняка красивая. Переходя на нос, ровный и с маленькой горбинкой, он зацикливается на ней, как на застрявшем под тонкой кожей шариком. Проглаживая аккуратно скулы – парень был худым – он большими пальцами проходит по широким, ровным бровям, и улыбается щекотке на ладонях. – Я красивый? Бомгю быстро моргает, когда касаются его глаз; странное, вынуждающее улыбаться чувство пробирает его с головы до пят. Тэхёну интересно проглаживать длинные ресницы. Они мягкие, и не напоминают ему что-либо обыденное. – Возможно, – убирая пальцы, он чувствует на самых их кончиках что-то похожее на приятное электрическое напряжение, – Хочешь быть моим другом? – Я тоже хочу посмотреть. Игнорируя вопрос, он сразу же прикладывает ладони к щекам Тэхёна. Бегло проходясь, он не находит ничего необычного; его уши в самом деле были широкими, брови редкими, а скулы приятными. Его пальцы давно огрубели от постоянной игры на гитаре, и он прячет их в волосах на чужом затылке. Он не хочет делать ему больно и поцарапать – он понимал, что есть большая разница в восприятии. Никакие замирания сердца тут не спасут – он едва ли мог контролировать свое сердце, что стучало громче кузнечиков за окном. Притягиваясь ближе, он внимательно смотрит на губы. Возможно, так он узнает больше. Касаясь губами, он чувствует ожидаемое тепло, и удивительную податливость. Никаких криков, ударов и... Они оба медлят, не давая себе увлекаться, и Бомгю гладит аккуратно кожу на шее, пока Тэхён словно бы в поисках опоры елозит ладонями по бёдрам Бомгю. Их языки касаются, и Тэхён чувствует, как его челюсть сводит; он отстраняется, сжимает желваки и чужие бёдра в руках. Привкус сладкий, и напоминает ему мятные конфеты, что бесплатно дают в приёмной университета. – Ещё немного, – просит Чхве, руками нервно теребя края майки, – Я не успел, Тэхён-а. "Не успел влюбиться?" Бомгю сразу же, не дожидаясь, лезет с поцелуем. Он настойчив, и совсем не смущается мокрых звуков, не боится прикусить чужую губу в ожидании, что ему позволят продолжить поцелуй чуть глубже. "Боже" Поцелуй затягивается. – Хватит. Тэхён отстраняется быстро, рукавом вытирает слюну и почти сразу отворачивается. Впрочем, это не спасает от Бомгю, что сидит совсем рядом и что-то недовольно мычит. – Я увидел, – высовывает язык, и пытается посмотреть на небольшую, кровящую ранку, – У тебя вместо зубов – клыки!