***
— Ива… Ива, ты спишь? — шёпотом спросил Лёша. Ответом было молчание. «Видимо, устала после тяжёлого дня. Столько событий за один только вечер: полазили по заброшенной базе, потерялись в лесу, нашлись, Ива поговорила с одной из Семи Сов, узнала, как можно перемещаться между нашими мирами, посидели у костра, приехали домой,» — подумалось ему. Мальчик сел на жёсткий матрас возле кровати и осторожно коснулся рукой мягких волос Ольховской. — Хорошо, что ты осталась в нашем мире. Хоть и не навсегда… Я вообще не представлю, как без тебя тут буду. Так привык. Рука плавно переместилась на щёку. «Зачем я это делаю? Выгляжу наверняка как идиот,» — мысленно пришёл к такому умозаключению парень. — Я тоже рада, что осталась, — тоже шёпотом ответила Ива. От неожиданности Алексей Борисович вздрогнул. Кажется, даже немного покраснел. — Лёша, мне щекотно… Ива хихикнула. Мальчик резко отдёрнул руку и положил её на кровать. — Тебе я смотрю врать понравилось, да?! — Нет, не понравилось! Людей обманывать не красиво и очень-очень плохо, я уже тебе это много раз говорила… — А меня ты сейчас не обманула? — голос звенел. Больше от неожиданности, чем от обиды. На пару минут в комнате воцарилась тишина. — Елена Николаевна на литературе говорила, что «молчание золото» и «молчание — знак согласия». Помнишь? Я же потом у тебя переспрашивала! Сейчас ты спросил «Ты спишь?» и я промолчала. Лёшка нахмурился, а потом рассмеялся, не удержавшись. Да, спрашивала. Было дело. Как же она буквально всё воспринимает! — Я опять всё не так поняла? — со слезами в голосе спросила Ива, шмыгая носом. — Нет-нет! Всё правильно поняла! Просто я не ожидал, что ты не спишь. Ива шмыгнула ещё раз. — Только не плачь. Я не знаю что надо делать, когда ты плачешь. — Надо успокоить. Иногда такая правдивость и прямолинейность пугают. Если бы все люди так честно отвечали, то может быть слыша фразу «мир во всём мире» люди не удивлялись, а улыбались? — Если будешь реветь, я тоже буду реветь. Вместе. Ты этого хочешь? — Не хочу. Ива нащупала холодной рукой на кровати тёплую ладонь и сжала её. Когда девичья ладошка стала тёплой, Никитин произнёс: — Спокойно ночи, Ива. — Спокойной ночи, Лёша. Ребята нехотя разжали руки. Лёжа в неудобном положении на твёрдом матрасе, мальчик думал. Как же здорово, что ему разрешили после тяжёлого октябрьского дня в лесу спать в одной комнате с Ивой. Чувствовать, что она здесь. Рядом. Совсем близко, ещё не в Стране Семи Сов в Нашгороде. Даже наказания от мамы (папа одобрительно подмигнул и с юмором подошёл к моей страсти «лесных потеряшек») за побег в виде генеральных уборок 2 раза в неделю и мойки посуды не смогли омрачить его настроение. Даже запрет на телевизор, который он и так не смотрел, чтобы Ива слышала как можно меньше вранья. Ведь они вернулись домой. И Ива осталась! — Лёша, ты спишь? — Не сплю. Для убедительности пришлось сесть и вопросительно посмотреть на тёмный силуэт девочки. — Мы когда в лесу были, ты сказал… я тоже тебя люблю, Лёша. Мальчик придвинулся к кровати. Ольховская чуть приподнялась и почему-то кивнула. Лёшка наклонился и легонько коснулся своими губами губ Ивы. Она неловко попыталась повторить его движения. — И как мы теперь будем? Между двумя мирами? — Не знаю, — последовал самый честный ответ.***