А где Зоро?

      - А где Зоро?       Этот вопрос уже успел изрядно всем надоесть, но Луффи словно бы не замечал раздражения и усталости окружающих. Он крутился вокруг, спрашивая по несколько раз за час и у пациентов, и у персонала.       - Он наверняка потерялся и сидит сейчас в кладовке и жрет консервы, глядя на план здания, – отмахивался Кид.       - Так он вчера же был на обеде, ты что, его не заметил? Эх, Луффи, – качал головой Усопп.       -Я не видел его, –виновато поджимал уши Сабо.       - Не мешай мне работать, – фыркал Трафальгар.       - Понятия не имею, где он, – пожимал плечами Кавендиш.       - Луффи-семпай, я уверен, он просто утомился и спит сейчас, – воодушевленно улыбался Бартоломео.       От улыбки Барто Мугиваре становилось легче, он даже обнимал его, чем едва не доводил до нервной истерики. Дофламинго же лишь как-то странно улыбался и переводил взгляд в окно.       Луффи не сдавался, продолжая искать Ророноа. Он не помнил, как давно они не виделись. День? Несколько часов? Неделю? Пару минут?       Палата была закрыта. После того случая, как Кид сломал замки, они были заменены на более прочные. За дверью было очень тихо, хотя Луффи иногда казалось, что он слышит тихое знакомое сопение и улыбался. «Спит», - думал парнишка и оставлял попытки проникнуть в палату.       Но на утро все начиналось сначала. Тот же вопрос, страх, который потихоньку перерастал в панику. Если бы не окружающие, Монки бы давно поймал срыв и угодил бы в камеру для буйных.       - Слушай, – хмыкнул Юстасс, когда они стояли в очереди за таблетками после обеда. – А может он чего учудил и его в карцер отправили? Или на нижние этажи, в палату для буйных?       - Зная мечника-я это вполне в его духе, – кивнул Ло.       Луффи широко улыбнулся. Действительно, все это время он искал только на этом этаже. Нужно было спуститься ниже.       Он сделал шаг вперед, глядя на санитара. Тот протянул ему колпачок с таблетками (две тонких белых пилюли, капсула и одна круглая горькая таблетка, от которой немел язык). Мугивара отправил лекарства в рот и взял стакан с водой, делая глоток. Санитар вдруг положил пальцы ему на кадык, одним взглядом давая понять, что лекарства лучше выпить. Капсула неприятно прилипла к стенке пищевода, но успешно была отправлена дальше остатками воды, как и остальные таблетки.       Полчаса спустя звуки стали слышны более приглушенно, словно бы издалека, свет наоборот стал ярче.       В общей комнате что-то напевал музыкальный автомат. Большая часть пациентов курила. Кид возился с конструктором, Ло читал толстую книгу в самодельной обложке, на которой значилось: «Клиническая психиатрия». Луффи как-то раз полистал ее немного и очень удивился, что научные труды так напоминают сборник сказок. Кавендиш нервно пытался привести в порядок волосы, Бартоломео рисовал что-то. Сабо о чем-то болтал с Дофламинго, устроившись на его коленях. Нами и Усоппа не было видно.       Сглотнув и преодолев головокружение, Луффи подошел к Юстассу. Тот поднял хмурый взгляд и молча кивнул.       - Отвертка. Вентиляция, – хрипло прошептал он.       Оглядевшись, Кид положил на стол отвертку, на рукоятку которой, с помощью резинки, было примотана сложенная вдвое бумажка.       - Это карта проходов, ты же не хочешь потеряться и сдохнуть? Хотя… может именно эта участь постигла твоего дружка? Помер в вентиляции, когда искал выход из карцера?       Луффи ощутил волну злости. Он попытался ударить наглеца, но вместо этого едва ощутимо коснулся его плеча.       - Спрячь это, придурок. Ты же не хочешь, чтобы ее у тебя забрали?       Мугивара кивнул и спрятал отвертку в глубине кармана. Их редко обыскивали, когда они покидали комнату отдыха. По большей части персоналу тут было плевать на пациентов.       После вечернего приема таблеток Луффи сблевал лекарства, чтобы быть в лучшем сознании и, когда выключили свет, открутил решетку вентиляции и пополз по пыльным узким «коридорам», стараясь передвигаться максимально бесшумно.       Сердце в груди бешено билось. Он чувствовал страх и почему-то ему казалось, что что-то было не так. Будто он идет куда-то не туда. В ловушку?       Палата карцера оказалась пуста. Заправленная койка, тьма, что разбавлял только свет луны из-за решетчатого окна под потолком. На пол падала причудливая тень.       Передохнув и сверившись с картой, Луффи пополз дальше, опускаясь на этаж ниже. Под ним оказались палаты для буйных. Решетки вентиляции находились справа. Дышать было тяжело, в нос лезла пыль, кожа неприятно зудела.       В первой камере оказалась огромная женщина с розовыми волосами. Мугивара слышал что-то про нее. Вроде как ненормальная, что страдала шизофренией и жрала людей, принимая их за кондитерские изделия. Следующая камера. Высокий, крупный мужчина. Его Луффи знал – Крокодайл. Он убил очень много человек и занимался тем, что создавал фигуры из песка и крови жертв, всего лишь одной рукой и крюком-протезом.       Мужчина сидел на койке, поджав колени, кажется, дремля, как вдруг открыл глаза. Они встретились взглядами. Парнишка на секунду замер, осознавая ситуацию. Какое-то время они смотрели друг на друга, не шевелясь. В лунном свете блеснул протез (уже безопасный крюк, без острия), Крокодайл направился к решетке вентиляции. Луффи, зажав рот рукой, быстро пополз дальше.       Становилось все темнее, ориентироваться приходилось на ощупь. Он прополз все камеры для буйных и пришел к выводу, что Зоро здесь нет. ***       Утро выдалось скверным. Разумеется, то, что он выблевал таблетки обнаружили, как и то, что он лазил по вентиляции, ведь больничная роба была вся в пыли и паутине. Отвертку с планом Луффи оставил у вентиляционной решетки палаты Кида.       Смокер, исполняющий обязанности главного врача, хмыкнул, внимательно глядя на сонное перепачканное пылью лицо парнишки.       - Что ты пытался сделать? Удрать?       - Я искал Зоро, – честно ответил тот.       Тонкие губы мужчины изогнулись в усмешке. Мугивару передернуло. Он явно что-то знал.       - Где он?!       - В своей палате.       - Да?       - Да.       Мугивара едва не ляпнул, что нужно было в первую очередь проверить палату Зоро, когда он полз по вентиляции. Смокер повел плечами и заявил:       - За нарушение правил – три часа гидротерапии. Может быть, она остудит твой пыл.       Гидротерапия была одним из видов наказаний в этой клинике. Либо несколько часов лежания в ванне в холодной воде, либо в почти кипятке. Одно из двух. Кид был единственным, кто испытал все виды наказания: гидротерапия, электрошок, медикаментозное снижение активности, физические наказания, карцер, питание через назогастральный зонд. Не ввели еще, разве что, лоботомию.       Луффи приоткрыл глаза, стараясь не шевелиться, чтобы не расходовать крупицы тепла, что еще оставались в его теле. В процедурную вошел уборщик, тихо что-то насвистывая себе под нос. Это был старик с длинными седыми волосами, убранными в хвост и комбинезоне уборщика. Он вытирал пролившуюся на белый кафельный пол воду.       Покосившись на Мугивару, старик хмыкнул:       - Так хочешь увидеться со своим приятелем?       - А? Ты знаешь, где Зоро? – Луффи невольно оживился.       - Знаю. Знаю. – кивнул уборщик и оперся на свою швабру.       - Я так и знал! Где он?! Его выписали? Перевели в другую клинику? Он в лазарете с простудой? Или отравлением? Опять спирта напился? – парень попытался сесть, но его сдержали специальные ремни.       - Узнаешь. За… небольшую плату. – старик ухмыльнулся и провел ладонью вверх-вниз по рукоятке швабры.       Проследив за движением, парень согласно кивнул. ***       - Я… я больше не могу… хватит…       - Давай, хороший мальчик, поработай еще немного ручками.       Луффи, прикусив губу, стал изо всех сил тереть щеткой пятно на полу. Они были в коридоре напротив процедурных, где обычно ставили инъекции. И очень часто после этого больные блевали (все же, многие доктора не чурались конверсивной терапии). Они договорились, что Мугивара отмоет пол от крови и рвотных масс, а уборщик покажет ему, где находится Зоро.       - Это особенное место. Специально, чтобы он не сбежал, – заявил старик, наблюдая. – Уверен, он будет очень рад увидеть родное лицо. Но тебе нужно будет действовать очень быстро!       - Ага! – широко улыбнулся Монки, вытирая со лба пот.       Он посмотрел в окно. Серое пасмурное небо. Наверняка Зоро снова спит. Когда пол был вымыт, уборщик потянул Луффи за собой, проходя к служебному входу.       - То место скрывает от вас каменный забор, когда вас выводят на прогулку. В окнах вы его тоже увидеть не сможете. Так что как только окажешься на улице – беги направо. Ты увидишь это место.       - Ага! – парнишка счастливо рассмеялся, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, словно бы готовясь к забегу. ***       На улице было очень холодно. Дул яростный осенний ветер, но парень не ощущал холода. На его губах играла широкая улыбка, а сердце в груди было готово сделать сальто. Коленки предательски задрожали.       - Зоро… мой Зоро…       Ветер срывал с глаз горькие слезы. Парень пошатнулся и невольно осел на мягкую сырую землю, пустым взглядом глядя на холодный дешевый гипсовый слепок с сухой надписью: «Ророноа Зоро». Это была свежая могила, которую было совсем несложно найти.       Дорожка, что тянулась от служебного выхода, вела к кладбищу, которое действительно нельзя было увидеть из окон палат, а от чужих глаз в коридорах его скрывали поросшие вокруг деревья, с еще не опавшими желтыми листьями.       -…вранье, вранье ВРАНЬЕ!!!       Луффи сжал пальцами сырую землю, но за его спиной раздался сухой голос.       - Ты же не собираешься осквернять его могилу только из-за своей остолопости?       Позади него стоял Смокер. Мужчина хмурился, равнодушно глядя на пациента, сжимая зубами две сигары.       - …он не умер.       - Он мертв.       - ОН НЕ МОГ УМЕРЕТЬ! ЭТО ВЫ ЕГО УБИЛИ!       - Он сам наложил на себя руки и умер десять дней назад от передозировки лекарствами, – Смокер нахмурился. – Советую тебе сейчас же встать и идти обратно в клинику. Иначе я пропишу тебе столько электрошоковой терапии, что ты его просто забудешь.       Луффи отправили в палату, предварительно накачав сильной дозой успокоительного. Он сидел на койке, пустым взглядом глядя в стену. Нет, это не может быть правдой. Наверняка Зоро разыграл свою смерть, сейчас на свободе и думает, как вытащить остальных. Он умный. Может, ему даже помогает кто-то.       Поднялась задвижка, через которую обычно передавали еду, когда общая столовая была закрыта. На середину палаты выкатился карандаш, вокруг которого был обернут листок бумаги. Парень дрожащими руками взял в руки карандаш, чуть не упав с койки, и осторожно развернул листок. На нем было что-то написано кривым, но знакомым подчерком, немного не аккуратным и грубым. Он стал читать.       За дверью послышался голос Коби, одного из главных санитаров.       - Это была случайность. Я нашел это у него под подушкой. Наверное, он считал, что во время уборки мы найдем это и передадим тебе. Он не понимал, что он делает.       Глаза застелила пелена слез, в горле встал ком. Луффи судорожно всхлипнул. Словно яичная скорлупа, спокойствие, которое было вызвано лекарствами, начало трескаться. Но закричать не удавалось. Внутри что-то сломалось, перегорело. А разум упорно отрицал все, что ему подкладывали. Этого не могло быть. Но тем не менее… это было правдой.       Он давно замечал это за Зоро. Замечал и понимал, но ничего не мог поделать. Не знал как себя вести. И вот к чему по итогу это привело.       - Мне жаль, – закончил Коби. – Кричи, если станет хуже.       Раздались тихие, удаляющиеся шаги. Луффи остался наедине с тишиной, что нарушалась лишь гудением ламп под потолком, стонами ветра за окном и страхом, что пятном кислоты разрастался в его груди.       Секунда, минута, полчаса, час…       Из распахнутого рта лишь вырывались хриплые стоны, а слезы продолжали стекать по щекам. Забившись в угол, парень раскачивался из стороны в сторону, ударяясь затылком о стену, все сильнее и сильнее, пока в какой-то момент не потерял сознания, чудом спасаясь от полного безумия, что овладевало им. На стене алело кровавое пятно. Утром будет сильно болеть голова. И глаза. И горло. И сердце. И душа. Болеть будет долго. Но, как учил его психотерапевт: «Все проходит. И это пройдет». ***       В последнее время, все что я хочу – это спать. Я сплю много. В любом месте, при любом удобном моменте. Но мне мало. Мое тело словно бы налито свинцом, а голова тяжелая, я вижу очень смутно, смазанно. Будто на мне очки с грязными линзами. Меня окружают люди, но я не узнаю и половины. Возможно, я знал их когда-то, но с каждым днем они становятся мне все более чужими.             Единственный, кого я узнаю – это ты. Твой запах, голос, взгляд, твои объятия. Ты постоянно рядом со мной, даже когда я сплю. И мне жаль, что я не могу ответить тебе на твои эмоции чем-то, кроме невнятного бормотания и храпа. Когда ты рядом, во мне просыпается что-то очень теплое. А когда кто-то тебя обижает, во мне бурлит ярость, и я готов разорвать на куски. Наверное, из-за этого мне дали какие-то таблетки, но от них так невыносимо гадко. Все мышцы напряжены постоянно, и я не могу расслабиться, совсем никак, даже через медитации. Тренировки делают хуже. Мне надо поспать.       Я думаю, что мне дают недостаточно таблеток, те, что перед сном. Раньше после них я очень хорошо и крепко спал, мог даже пить спирт сколько хочу. Раньше была таблетка, а теперь только половина. Я собрал десять штук, полноценных, и выпью их сегодня перед отбоем. Да, будет горько, но я готов потерпеть. Думаю, я смогу выспаться за десять дней. Я высплюсь и обязательно буду бодрым и таким же веселым, как ты, Луффи. Мне просто надо выспаться. Не скучай. Люблю. Твой Зоро.