* * *
Йен закрыл голову подушкой и отчаянно пытался ещё немного поспать, игнорируя противный писк будильника. Зажмурившись он немного выглянул из построенного им подушечного укрытия. На циферблате высветилось 6:15 утра. — Лип, может ты его наконец отключишь? Вообще-то ты не один живёшь в этой ёбанной комнате, – недовольно высказался Йен. Через пару секунд ворчаний, с верхней кровати показались две свисающие ноги. Лип спрыгнул на пол и ударил кулаком о будильник, да так, что тот вырубился. Душераздирающий писк прекратился. — Я в душ, – бросил Лип напоследок и тут же вышел из комнаты. Йен недовольно выдохнул и перевернулся на спину, отбросив с сторону одеяло. Было уже бессмысленно ложиться, ведь проворочаться в постели пару часов или час, а потом всё равно встать, так толком и не поспав – такое себе удовольствие. Тело уже бодрствовало, но мозг ещё отказывался принимать что либо, кроме воздуха, поэтому было принято решение тупо пялиться в пространство. Что вообще было в последние дни? Вчера они гуляли с Мэнди. Было на самом деле круто, много эмоций, Йен даже и не думал, что сможет так сильно подружиться с ней. Позавчера же был рабочий день. Ничего такого. Даже немного не привычно, что их никто не ограбил и не нагрубил. Ни один брюнет, с голубыми, сияющими глазами, потрясающими бёдрами и в целом шикарным телом, не заваливался в «Kash and Grab» на этой неделе. Ну, а если уж быть совсем откровенными, то Йена интересовал только один такой, конкретный брюнет. Им был Микки Милкович, которого после истории с возвращением краденого пистолета было не слышно, не видно. Сама история правда заключалась не только в пистолете, а ещё в небольшой драке, которая неожиданно переросла в нечто большее… В просто сногсшибательный секс. Йен бы никогда в жизни не подумал, что Микки Милкович так хорошо трахается. Ещё больше он бы не поверил только в то, что Микки Милкович гей. Который опять же потрясающе трахался. Да уж, жизнь полна всяких сюрпризов. Поток нескончаемых мыслей оборвал Лип, который влетел в комнату, с зубной щёткой во рту и повязанным на поясе полотенцем, начиная быстро переодеваться. — Я ухожу, скажи Фи, что буду поздно, у меня репетиторство, – крикнул Лип по дороге обратно в ванну, застёгивая белоснежную рубашку. — Кто вообще берёт репетиторов в выходные дни? Вот прямо до ночи будете учить теоремы по геометрии? Серьезно? Да кому ты в уши льёшь. Выкладывай давай, куда разоделся? — ответил Йен, потирая глаза и понемногу возвращаясь в реальный мир. Йен подошёл к дверному приёму, облокачиваясь рядом, чтобы видеть где находится брат. — Репетитор должен выглядеть солидно, — в итоге ответил Лип, когда увидел за ним пристальный взгляд. — Что-то раньше тебя это не особо волновало. — Так, всё, я побежал, скоро начнётся урок, – сказал Лип, ловко уворачиваясь от заданных ему вопросов. — Хорошо тебе повеселиться с высшей математикой и формулами. Потом расскажешь как всё прошло, – кричит в след Йен, слыша в ответ лишь наиграно-раздражённый вздох. Через несколько минут парень спускается в пустую кухню, что для их многолюдного жилища большая редкость. Фиона скорее всего убежала на подработку, Карл гуляет во дворе, со своей компанией мелких хулиганов, Дебби вместе с Лиамом либо сидят наверху, в комнате, либо, что вероятнее, у мисс Шейлы пекут печенье или что-то ещё, что состоит из воды с мукой и можно печь. Лип побежал заниматься «репетиторством» вместе с Карен. А Френк… Что ж, возможно он сейчас на другом конце планеты. По крайней мере это гораздо вероятнее того, что глава семьи наконец-то вернётся домой с целью быть ответственным отцом, а не с целью разъебать всё тут к чертям. Йен сел за стол, заваривая себе крепкий кофе и читая попавшуюся под руку газету. Одни заумные, политические высказывания с огромной скоростью заменялись другими, не неся при этом никакой смысловой ценности. Допив горячий напиток, Йен вымыл кружку и сразу же направился к выходу, по дороге надевая свой синий пуховик.* * *
Других планов кроме того, как дойти до Мэнди и узнать сможет ли она сегодня пойти гулять у Йена пока не было, поэтому он сразу направился по уже выученному пути, к дому Милковичей. Пробираясь сквозь различный хлам во дворе, у парня всё-таки получилось добраться до двери. Решив не нарушать ничьё личное пространство, Йен постучал, ожидая того, что ему тут же откроют. Но этого не произошло. И со второй попытки тоже, и даже с третьей. Лишь тогда Йен решил слегка толкнуть обветшалую, старую дверь с несколькими вмятинами. На удивление она поддалась и распахнулась. Йен колебался пару минут, перед тем как войти, но в итоге любопытство взяло вверх и через минуту он уже оказался в коридоре. Чувствуя себя не в своей тарелке, Йен пытался незаметно прошмыгнуть в гостиную, не издавая при этом лишних звуков и следя за тем чтобы половицы под ним не проскрипели. Ещё Йен схватил какую-то железку со двора, для самообороны, не зная поможет ли она в случае чего. В голове уже пронеслось сотня мыслей в стиле: «А что если в дом ворвались и окружили, а всех кто был, взяли в заложники». Возможно Йен был излишним паникёром, нь когда живёшь в районе, где каждый день происходит какая-то незаконная херня, паника редко бывает лишней. Парень добрался до гостиной. Было всё ещё тихо и пусто, тогда Йен решил дать о себе знать. — Мэнди? – сказал он в пустоту. — Мэнди, – повторил он, но уже громче. Сначала ничего не происходило, но потом последовал звук грохота и из-за дивана раздался мужской голос, который провозгласил: — Еб твою мать! Йен быстро подбежал к месту, откуда доносился звук. На полу, рядом с диваном лежал Микки, потирая ушибленный затылок. Ну как лежал, скорее сидел, но можно было с точностью сказать, что пару минут назад он лежал на диване и спал. Рядом его окружали пустые, разбитые бутылки и осколки от них. Один из таких осколков впился Микки в ладонь. Ещё ничего не понимающий спросоня парень тупо уставился на свою кровотощаю руку. — Как ты? – спрашивает Йен, быстро подбегая, чтобы осмотреть рану. — Блять, это ты орёшь, Галлагер. Какого хуя тебя принесло? И как ты вообще открыл… — Дверь уже была открыта. Вообще я пришёл к Мэнди, но как я понимаю её нет. Слушай, осколок довольно глубоко вонзился в кожу, у вас есть какая-нибудь марганцовка или может перекись водорода… — Да нету у нас нихуя. Давай я сам вытащу... — Стой. Тут нужен пинцет… И если рану не обработать, она может начать гнить. Микки вдруг нахмурился, что-то вспоминая и в конце концов ответил: — У Мэнди в комнате вроде есть пинцет, она им брови постоянно выщипывает. В шкафу, в косметичке глянь. Йен осторожно отпустил ладонь Микки и пошёл на поиски пинцета. В комнате у Мэнди оказалось всего два шкафа, один с одеждой и второй, с личными вещами. Йен пошёл искать во втором. Открыв первый отдел тумбы Йен увидел резинки для волос, резинки не для волос, противозачаточные и другие таблетки, «дневник, в который не нужно лезть» (он и в правду был так подписан? ), куча всяких чеков и не одной косметички. Парню вдруг стало стыдно, ведь это всё же личные вещи его подруги, но он оправдался перед собой тем, что это была экстренная ситуация. Тем более он не рылся в совсем уж откровенных вещах, а лишь искал то, что ему было необходимо. Второй отдел оказался куда полезнее. Там нашлась косметичка, в которой по сути и должен был быть пинцет. Слава Богу, что он там и оказался и всё обошлось без сюрпризов. Йен быстро добрался до гостиной и направился к переместившемуся на диван Микки. Йен встал на колено перед парнем и всё так же осторожно, но крепко взял его ладонь и сказал: — Это будет больно. Может лучше скорую вызвать? — Ебашь давай. — Ты уверен? — Бля, не еби мозг, какого хуя ты тогда таскался з… Сука! Йен уже держал в пинцете окровавленный осколок, который пару секунд назад ещё впивался в ладонь Микки. — Прости, но так легче, чем с подготовкой. — Ты у нас, что у нас в медбраты записался? О таком вообще-то предупреждать надо! — Нас учили в военной школе, при оказании первой медицинской помощи, так что да, я знаю как лучше. Бля, у вас точно нет ничего обеззараживающего? — Йен поднял голову, чтобы осмотреть окружение на наличие антисептика. Неподалеку стояла бутылка, с как оказалось, не до конца допитой водкой. Йен взял её и поднял взгляд обратно на Микки. — Потерпи немного, это тоже будет больно. — Я бля, знаю. Йен начал потихоньку лить спирт на рану. — Блять, — Микки крепко сжал зубы, смотря на то, как медленно льётся прозрачная жидкость. —Шшш, ещё чуть-чуть. Йен отложил стеклянную бутылку в сторону. — Вот и всё, я сейчас, схожу за полотенцем, чтобы это всё перевязать. Через пять минут Йен вернулся с мокрой тканью в руках. — Представляешь, у вас даже марля нашлась! Я думаю, она чистая, но я всё равно её промыл, так что беспокоиться вроде не о чем. — Наверное это ещё из больницы осталось… Йен обернул марлю вокруг ладони и стал завязывать на бантик. — А, что с больницей? — Батя как-то расшиб мне голову о дверной косяк. Это было ещё когда я учился в началке, поэтому я тогда радовался тому, что можно целый месяц в школу не ходить. Хотя, я туда и так не ходил по сути. Но я удивлён, что спустя столько лет марля всё ещё осталась. Последовало напряжённое молчание. — Я думаю нужно убрать все осколки, чтобы кто-нибудь ещё так не упал, — говорит Йен и идёт искать ведро с совком. Когда рыжеволосый возвращается, Микки сидит на диване и трёт виски. Когда замечает присутствие Йена, он комментирует: — Блять, бошка раскалывается от похмелья. — Ты был горячий. — Может на потом оставишь свои тупые, пидорские подкаты? Мне сейчас как-то не до этого. — Я имею в виду, что у тебя может быть температура, идиот, — беззлобно отвечает Йен и трогая лоб Микки и убеждается в своих словах, — такими темпами в тебе скоро можно будет чай кипятить. Где у вас градусник? — Нахуй его. — Значит нет? — Да, его нет, — раздражённо потверждает Микки. — Ясно. Я думаю тебе сейчас нужен постельный режим. Сможешь дойти до своей комнаты? — Конечно. Йен подаёт Микки руку и последний встаёт с дивана. Но не удерживается на ногах и тут же падает вперёд. Йен вовремя подбегает и беря за талию, удерживает его от падения. — Может всё-таки, нужна моя помощь? — Нахуй иди! Всё со мной нормально, просто немного шатает. Микки резким движением отлепляется от Йена и делает ещё пару неуклюжих шагов, прежде чем Йен подхватывает Микки на руки. — Блять! Поставь меня туда, от куда взял, Галлагер! Не смотря на все матюки и попытки Микки высвободиться из рук, Йен всё-таки благополучно донёс его до кровати. — Я тебе что, похож на ебанную принцессу, в розовом платье или как? Только попробуй хоть ещё раз вытворить подобную хуйню! — Да ладно тебе, остынь. Я ведь знаю, что где-то в глубине души тебе понравилось, — с самодовольной улыбкой произносит Йен, зная, что ему ничего за это не будет. — Ага, щас, иди нахер. Если-бы меня сейчас не шатало, я б тебе уже давно вмазал, — говорит Микки, но слабая улыбка на губах его выдаёт, — блять. В пизду иди, короче! — повторяет он и отворачивается к стене. — Мне нужно будет сходить за жаропонижающим и я сразу же вернусь, пока отдыхай, — сказал Йен и вышел из комнаты осторожно закрывая за собой дверь.* * *
Йен вернулся через пятнадцать минут. Поставил на пол пакет наполненный таблетками и фруктами. В гостиной всё ещё лежат бутылки и осколки стекла, которые Йен не успел убрать. Парень снимает крутку и вешает в прихожей, складывает пустые бутылки и весь остальной мусор по пакетам и выставляет его за дверь. На кухне внезапно не находится чайника, но в шкафу, под тумбочкой есть небольшая кастрюля, которую парень использует вместо него. Через пару минут вода закипает и он заливает две керамических кружки кипятком, кидая в каждую по пакетику чая и пары чайных ложек сахара. Когда нужное приготовлено, Йен решает отнести всё в комнату Микки.
* * *
— Эй, ты спишь? — Йен приоткрывает дверь, находя в кровати кокон из одеяла. В ответ раздаётся лишь неразборчивое ворчание и Микки немного высовывает голову из своего укрытия от внешнего мира. Чёрные волосы немного помялись от подушки, из-за чего смешно торчали в разные стороны. — Я заварил чай, будешь? —У нас дома совершенно точно нет чая. — Я заскочил по пути в магазин, он был рядом с аптекой, поэтому подумал… Что чай будет кстати. Повисла неловкая пауза, в течение которой Микки уставился на Йена, высоко подняв брови. Ещё немного и они бы точно достигли линии роста волос. Микки всё-таки взял чай, одними губами прошептав: — Спасибо. Медленно отхлёбывая горячий напиток, брюнет наблюдал за тем, как Йен достаёт из пакета кучу всяких маленьких коробочек с таблетками и прочей херью, градусник был в том числе. —Ты что, аптеку грабанул? — Нет. — Тогда почему тут столько таблеток, как будто у меня не температура, а ногу отхуярило болгаркой. Блять, я даже не знаю было ли вообще в этом доме столько лекарств с момента его построения. Ты вообще-то традиции нарушаешь. — Не думаю, что в случае с болгаркой, лекарства бы сильно помогли. Положи его в рот, под язык, — резко меняя тему, Йен протянул парню градусник, который только вытащил из коробки. Микки обхватил прибор губами и мстительно ухмылялся реакции Йена. Рыжик так не отрывался от губ Милковича ни на секунду. Только когда градусник начинал безудержно пищать, Йена осенило, что надо что-то делать. Забрав градусник, он посмотрел на цифры. —38,5 градусов. — Еб твою мать. Ещё парочку градусов и я сам стану водкой, — насмешливо говорит Микки. — Ты же в курсе, что это не смешно? — А по моему очень даже. — Тебе нужно выпить антибиотик и сбить температуру, — серьезным тоном произнёс Йен. — Ага, может мне ещё в реанимацию лечь? Не въебалась мне твоя драма. Йен на это только нахмурил брови и начал читать состав каких-то таблеток, но через несколько секунд снова раздался голос Милковича: — Ты там что бля, решил урок литературы устроить? Давай я уже выпью что-то и разойдёмся. Йену совершенно не нравилось, что брюнет так несерьезно относился к себе и своему здоровью. Поэтому с мыслью: «Так просто ты от меня не отделаешься» сомкнул рыжие брови ещё ближе к переносице и продолжил читать состав. — Эй, Галлагер, ты меня слышишь? — Микки пощёлкал пальцами перед лицом Йена и вырвал бумажку из рук, — Земля вызывает рыжий лобок. Ты чего, в пространстве провалился? — Отдай сюда, — сказал парень, не изменяя серьёзному тону и хотел уже забрать бумагу обратно, но Микки ловко увернулся, не давая этому произойти, — мне сейчас не до шуток. Тебе нужно выпить… Но он не успел договорить, как его тут же перебили. — Да что ты блять говоришь? Не до шуток ему. Выключи уже роль доброй, крёстной, ебанной феи. Я бы и сам прекрасно справился со всем этим говном. Думаешь мне впервой? Да нихуя подобного, мне блять не нужны твои подачки, — он говорил это с таким раздражением, которое Йен никогда ранее ещё не слышал в его голосе. Буд-то выплёвывая каждое произнесённое им слово, из-за всех сил стараясь как можно глубже пустить яд и так-же глубоко задеть чувства рыжего обмудка, который отчего-то решил, что имеет право заботиться о нём, переживать и спрашивать случилось ли с ним чего. Да, блять случилось. Случилось то, что он родился на этот свет восемнадцать лет назад. И теперь каждый блядский день он должен как-то выживать и вертеться. И какая-то ебанная температура и иммунитет, это уж точно не то, что его должно заботить. Пихнуть торчкам наркоту подороже или отпиздить каких-нибудь пидорков — вот его заботы. Не важно хотел ли он такой жизни или нет, это всё не имеет значения, когда ты рождаешься в семье Милковичей. Сказали — выполняй, нет — получаешь пизды. У него вся жизнь, это ебучий кошмар, который никак не может закончится. Говорить человеку, который в детстве чуть ли не каждый день подвергался нападениям от собственного отца, в пьяном угаре бегающего за ребенком с ножом, называя это весёлой, поучительный игрой о том, что ему в срочном порядке нужно продезинфицировать ранку, в которое стёклышко попало, как минимум – полнейший долбоебизм. Как максимум – просто блять издевательство. Сначала Микки подумал, что таким образом Галлагер подлизывается и пытается забраться к нему в койку, против чего Микки и не восставал (лишний раз потрахаться с кем-то вроде него не приходилось). Но если бы рыжик того действительно хотел, то мог бы повалить его на кровать и выебать прямо тут уже раз сто. Вместо этого он видимо возомнил себя английской королевой, решив, что гонять чаи и вести светские беседы, просто невъебенно охуенная идея, помимо всего прочего автоматически записывая самого себя нянькой–сиделкой для Микки. Парень ощущал ненависть. Жгучую и больную. Она просачивалась в каждую клеточку тела и хотела уничтожить непонимающее выражение лица напротив. В глазах брюнета горели огни. Вмазать в эту веснушчатую морду, чтобы рыжий понял с кем связывается — было самым логичным вариантом. Микки всегда так делал, чтобы уйти от лишних проблем. Чтобы люди боялись его и только увидев на улице переходили на другую сторону. Это нужно было сделать. Но от чего-то он не мог. Ему до чесотки в кулаках хотелось, но он не мог. Может дело было в трещащей по швам башке. Или в том что Микки не хотел чтобы Йен уходил. Или же рыжий подсыпал блядское усыпительное в кружку… — Сейчас тебе нужна помощь, Мик, — спокойно и искренне произнёс Йен, взяв брюнета за руку. Милкович уже хотел было с видом отвращения отдёрнуть её, но тут Йен произнёс: — У тебя такие маленькие пальцы. Он сказал это так заворожено, сравнивая их руки вместе и тщательно разглядывая тату на руке брюнета, что вся резкость Микки куда-то вдруг испарилась. — Ладно, ты мне уже дашь выпить чёртовы таблетки? Рыжий поднял на него удивлённый взгляд в миг открывая какие-то коробочки с лекарствами и протягивая их брюнету. Микки поборол желание слизать их с ладони, чтобы посмотреть на реакцию рыжего, вместо этого просто закидывая несколько штук в глотку и разом проглатывая, запивая всё ещё горячим чаем. — Всё. Доволен? — Более чем, — отвечает Йен смотря на брюнета влюблённым взглядом, на что тот только закатывает голубые глаза. — Так, я — спать. — Да, конечно, тебе нужен отдых, а то ты совсем не высыпаешься. — Всмысле? С чего ты это вообще взял? — Только не обижайся, но у тебя в мешки под глазами картошку можно засыпать, — говорит рыжик, закрывая окна и выключая свет в комнате. — Нихуя ты борзый, Галлагер, — смеясь, отвечает брюнет, наблюдая за тем как Йен устраивается в кресле напротив его кровати. Помолчав пару секунд Милкович всё-таки решается и полушёпотом спрашивает: — Так, ты останешься? — Да, я подумал, что если тебе понадобится что-нибудь, я буду тут и смогу помочь. Когда темнота поглотила комнату, Микки стало чуть спокойнее. Конечно он знал, что пара зелёных глаз из угла наблюдают за ним, но хотя бы этого не видел. Почему-то когда Микки чувствовал на себе взгляд рыжего засранца, ему хотелось спрятаться или убежать куда-нибудь подальше. Не смотря на то, что Милкович за столько лет научился держать лицо и контролировать свои эмоции, внутри у него всё бушевало, когда рыжий начинал так откровенно пялиться. Галлагер реально думал, что это он так блять незаметно смотрит? Микки вообще никогда не понимал этой привычки у людей — просто брать и смотреть на тебя. В очко себе блять посмотри. Они как будто пытались под пристальным взглядом подчинить тебя, вскрыть твой мозг и узнать все грязные секреты, что он хранит. Но если в случае с остальными такое вызывало лишь раздражение и желание врезать, то у Йена была какая-то супер способность — заставлять внутренние органы переворачиваться, а тело бросать в пот. Иногда у Микки проскальзывала идея, что возможно рыжий лобок и в правду умеет читать мысли или что-то типа. Брюнет знал что это звучит как сущий бред, но иначе он просто не понимал зачем так пялиться! Микки ворочался уже минут пятнадцать, просто не зная в какую позу лечь, чтобы стало удобно. То подушка слишком тёплая, то одеяло не до конца закрывает ноги, то плечи не закрывает, то нос чешется и прочая поебота. В конце концов Микки тяжело вздохнул и заговорил: — Холодно пиздец. Мэнди вроде обещала заплатить за отопление. Пиздит и не краснеет. — Тебя просто морозит, Мик, — отвечает Йен подходя к кровати и получше укрывая брюнета одеялом. — Да нихуя, я говорю она за отопление не плотит! По любому просрала все деньги на клубы и новый косметос. Спустя пару секунд внутренних дискуссий, Йен взвешивает все за и против, обходит кровать и осторожно проскальзывая под одеяло, ложится рядом с лихорадящим брюнетом, покрепче обнимая его за спину и утыкаясь носом в шею. — Бля, Йен, я сейчас как-то не настроен ебаться, — говорит Микки, немного вздрагивая от последнего жеста. — Что? Нет. Почему сразу… Это для того чтобы тебе было теплее. Микки ничего на это не отвечает и пару минут они лежит в напряжённом молчании. Йен, не зная как ему поступить и не зная, не слишком ли много он себе позволил, так внезапно нарушая чужое личное пространство, принял решение первым обрушить тишину, шепотом произнося: — Если тебе неприятно, я могу уйти… Микки разворачивается к нему лицом и как-то подозрительно смотрит. Йену кажется, что брюнет сейчас например столкнёт его с кровати, что было бы вполне в его манере. Или может быть пошлёт куда подальше. Предвещая такой расклад событий, он начал потихоньку слазить с кровати, но побег не удался, так как его внезапно схватили за запястье. — Стоять. Я вообще-то не разрешал тебе никуда уходить. Думаешь, поносил меня на ручках, напичкал таблетками от простуды или чего ещё и просто так свалишь? Всё не так просто, сучёнок. Не смотря на слова, которые больше походили на угрозу, чем на предложение остаться, в глазах Микки читались игривость и лёгкий азарт. Поправив пару рыжих, выбившихся прядок, которые закрывали прекрасное, усыпанное веснушками лицо, брюнет уткнулся Йену в грудь и по собственнически закинул на него ногу. Сам же Йен похоже и вовсе забыл даже как дышать. После пары секунд транса он всё-таки оклемался и в ответ обнял Микки за талию, утыкаясь носом ему в макушку. — Блять, из тебя бы вышел просто охуенный обогреватель. — Можно считать это за комплимент? — спросил парень, лениво смеясь. — Считай как хочешь, но факт остаётся фактом, — ответили ему, ещё глубже зарываясь носом в грудную клетку и обнимая ещё крепче. Через пару минут Йен услышал умиротворённое сопение из-за чего он даже перестал дышать на пару минут, чтобы случайно не спугнуть сон брюнета. Он бы мог вечность провести, наблюдая лишь за тем, как спит Микки Милкович. Сейчас лицо брюнета было расслабленным, не выражая привычное ему раздражение, грудь медленно вздымалась, а пухлые губы были слегка приоткрыты. На вид они казались довольно мягкими. Йен сглотнул. Интересно, какого было бы его поцеловать. Какими на вкус были его губы. Табака и пива? Наверное если бы Микки узнал о чём рыжий сейчас думает, то он обязательно лишился какого-то жизненно необходимого органа. Наверное это было необдуманно и возможно даже неправильно, но Йена так сильно накрыли чувства, что он сам того не осознавая, потянулся к брюнету, намереваясь украсть у него поцелуй. Рискованно ли это было? Конечно. Но природное любопытство Галлагеров взяло вверх и зажмурившись, рыжий быстро чмокнул парня где-то возле губ. Почти в щёку, но какая разница. Ресницы Микки затрепетали и сквозь пелену сна он слегка улыбнулся. Йену тогда показалось, что в сердце ушло в пятки, стуча так, буд-то он пробежал целый марафон. Он не знал, можно ли это считать их первым поцелуем, но ему очень хотелось так думать. Откуда ему было знать, что брюнет ещё не успел заснуть.