ЗЕРО

Oh, don't you find it strange? Only thing we share is one last name. Did I beat you at your own game? Typical of me to put us all to shame.  — Marina And The Diamonds

      — … к нам поступают новые подробности о неизвестной группе злодеев, напавших на учеников UA прямо вовремя занятий. На данный момент не ясно, что послужило причиной для этой атаки. Подоспевший вовремя Всемогущий смог урегулировать ситуацию, но лидер злодеев успел скрыться. К нам пока не поступало сообщений о жертвах среди учеников, но известно, что про-герой Сотриголова был доставлен в больницу с тяжёлыми травмами…       Ведущая новостей продолжала отрывисто тараторить с экрана телевизора, пока за ней мелькали фотографии с места событий. Её голос гулко разносился по тонувшей в тишине комнате. Сидевшая перед экраном женщина потянулась за пультом и со злостью выключила телевизор. Зарывшись лицом в ладони, она сжала своими тонкими пальцами переносицу. Худая, сгорбленная спина содрогнулась от тяжёлого вздоха.       Женщину звали Азами Шинсо, и она знала этих детей, которых сегодня показали в экстренном репортаже новостей, ведь уже пять лет работает учителем литературы в престижной академии UA. Все ученики класса 1-А готовились стать профессиональными героями и сегодня Азами впервые благодарила всех богов за то, что её племянник, Хитоши, не смог поступить на геройский факультет. Если бы он был одним из тех, кому сегодня не повезло оказаться на арене USJ, то у Азами случился бы преждевременный инфаркт.       Сама она родилась в семье типичных детей идеологии. Её родители с самого детства воспитывались с верой в великое добро и превосходство людей с причудами. Они боготворили старшую сестру Азами, у которой была удивительная способность, она могла, прикоснувшись к человеку, заставить его застыть на месте как статую. Рута, так её звали, по итогу выросла в избалованную эгоистку. О своей младшей дочери родители позабыли сразу, как только выяснилось, что она беспричудная. Всё детство Азами прошло в постоянных тычках со стороны семьи, её всегда сравнивали с сестрой, которая, чувствуя своё превосходство, не редко тренировала на младшей Шинсо свою причуду. Однажды Рута использовала на ней способность и забыла про это, тогда Азами несколько часов простояла на улице под дождём. Когда уже в больнице её едва вытащили с того света, вылечив последствия переохлаждения и двухстороннего воспаление лёгких, родители на неё накричали, за то, что им пришлось потратить на неё столько денег. Как только Азами исполнилось семнадцать, она громко хлопнула дверью родительского дома и уехала в университет, поклявшись никогда не возвращаться. Она знала, что была умнее сестры, пусть её всю жизнь и уверяли в обратном, поэтому поступить куда душа желает было просто. Шли годы, она получила два высших образования и готовилась к защите докторской по психологии. Про семью она не вспоминала давно, с высоты прожитых лет они казались ей мелочью, недостойной траты её нервов. Но она была благодарна им за одну вещь, они дали ей цель: доказать, что человек без причуды тоже способен изменить мир. Для этого она усердно училась, строя свою жизнь почти с нуля. Однако, прошлое не собиралось её отпускать и в один прекрасный день оно напомнило о себе.       Это был день предзащиты докторской диссертации. Неплохо выступив перед малым составом комиссии, Азами уже планировала отправиться домой, чтобы наконец-то отоспаться. На выходе из университета она вдруг столкнулась с молодым человеком. Юноша выронил из своих рук книги и тут же принялся их подбирать.       — Извините, — бормотал он, — я такой неуклюжий, — в этот момент он поднял глаза на Азами и вдруг замер, — Шинсо? Это ты?       — Мы знакомы? — удивилась она.       — Да! Это же я: Кота Сидзуку, мы жили по соседству, помнишь?       — А да, — Азами усмехнулась, — ты чуть не сбил меня велосипедом, когда нам было по шесть.       — Ой, — парень виновато потёр затылок, — я и забыл. Может сходим пообедать? Так я заглажу свою вину.       — Ну хорошо.       Сидзуку оказался неплохим парнем, из того малолетнего возмутителя спокойствия, которым тот являлся раньше, он вырос в весьма вежливого и обходительного юношу. Они вдвоём расположились в уютной кафешке на углу, возле университета. Кота болтал много, даже слишком много. Из того беспорядочного словесного потока, что он на неё вывалил, Азами узнала достаточное количество интересных фактов. Помимо того, что Сидзуку похвастался своими успехами в матанализе, он также рассказал, что её сестра уже глубоко замужем, а вышла она за какого-то технопата с фиолетовой шевелюрой, главным достижением которого было включить чайник, не выходя из спальни. Живут же они с родителями невесты, в их старом доме. Азами мысленно усмехнулась, наверняка её приглашение на свадьбу «затерялось на почте». Действительно, зачем звать свою беспричудную сестрицу, вдруг ещё опозорит. Сидзуку был простаком, он никогда не вникал в их семейные распри, и для Шинсо это было на руку.       — Кстати, — Кота многозначительно поднял указательный палец, — у тебя ж племянник родился.       — Неужели? — съехидничала Азами.       — Да, лет пять назад, наверное. Как-то на «Х» назвали, сейчас уже не вспомню, правда тут недавно странное что-то твориться начало, говорят, что Рута с мужем отказаться от него хотят.       — Почему это? — удивилась Шинсо. — Без причуды что ли родился?       — Нет, причуда-то есть, только вроде как с контролем чужого сознания связана. Когда она у него проявилась весь квартал слышал, как у вас в доме тарелки бились. Сестричка твоя мужу истерику устроила, мол из-за него родила будущего злодея, ведь таких причуд у героев не бывает.       — Да, — протянула Азами, — видимо у неё основательно крыша подтекает. Так что с ребёнком?       — Сегодня слышал, что она его вечером в детдом отвезёт.       Азами почувствовала, как в ней что-то оборвалось. Конечно, её сестра была эгоистичной тварью и многое себе позволяла, но неужели никто не решился её остановить? Неужели она действительно хочет отказаться от ребёнка, потому что у того неправильная причуда? Как она не понимает, что её сыну, с такой способностью как контроль разума, будет очень сложно налаживать отношения с другими детьми, что на него всегда будут косо смотреть, что ему необходима семья, которая будет его любить и поддерживать, такая же, какая была необходима и Азами в своё время. Вот почему ей сейчас так больно, она не хочет, чтобы хоть кто-то ещё проходил тот же путь что и она. Когда тебе каждым своим поступком нужно доказывать, что ты чего-то стоишь, что ты не бездарность, что ты полезен, очень легко сломаться. Этот ребёнок не был для неё чужим, он был таким же как она. Быстро взглянув на часы, Азами вскочила со стула.       — Ты слышал в какой приют она поедет? — резко спросила она.       — Где-то в Косу, — Сидзуку изумлённо поднял взгляд на свою собеседницу.       — Было приятно повидаться, — быстро бросила Азами, — мне надо идти.       Она выбежала на улицу. Будто бы опомнившись, Сидзуку судорожно бросил на стол несколько купюр и, сказав официанту, что сдачи не нужно, выскочил вслед за ней.       — Шинсо! Стой! — Кота нагнал Азами у входа в метро, — на поезде ты не успеешь, там долго переходить с одной ветки на другую! — он достал из кармана телефон, на котором светилось открытое приложение для вызова такси, — вот, я тебе машину заказал.       — Спасибо, — она попыталась отдышаться, — я… я просто не знаю как тебя благодарить.       — Потом придумаешь. Я оплатил поездку, так что о деньгах не беспокойся и… удачи.       Такси появилось через минуту, Сидзуку не поехал, он знал, что будет лишним, это дело касается только Азами и её семьи. Всю дорогу до Косу Шинсо пыталась унять дрожь в руках. Спустя шесть лет ей предстояло встретить сестру, наверное это будет самый грандиозный скандал в её жизни. В погоне за Азами Сидзуку успел найти в интернете тот самый приют из Косу и точно указать адрес водителю, доехали они в рекордные для часа пик сроки. Ещё на подъезде к зданию приюта Шинсо увидела свою сестру, которая выходила из машины, таща за собой упирающегося ребёнка с фиолетовыми волосами.       — Тормози! — выкрикнула Азами водителю.       Колёса заскрипели, машину слегка тряхнуло. Шинсо выскочила на тротуар и встала прямо перед сестрой, преграждая той путь к детдому. Рута её узнала, причём сразу, пусть и постаралась это скрыть, но она всегда была плохой актрисой. Тонны косметики на лице не смогли скрыть эту мерзкую гримасу отвращения, которой она награждала младшую Шинсо каждый раз, когда её видела.       — Здравствуй, сестрица, — едва отдышавшись произнесла Азами.       — Что. Ты. Здесь. Забыла?! — прошипела Рута вместо приветствия.       — У меня к тебе тот же вопрос, — младшая Шинсо сделала решительный шаг по направлению к сестре, — ты вообще понимаешь, что ты творишь?       — Не лезь не в своё дело, сорняк*!       — Я бы с радостью, если бы это не было именно моё дело. Это мой племянник вообще-то!       Бросив взгляд на мальчика, она увидела, что тот замер, словно статуя, только слёзы продолжали течь по его лицу. Рута применила на нём свою причуду. Интересно сколько раз она так делала: вместо того чтобы успокоить ребёнка, заставляла его просто заткнуться. Видимо много. Азами знала это давящее ощущение, когда хочется упасть на землю и выть от чувства обиды и предательства, но ты и этого сделать не можешь.       — Ты ничего не понимаешь! — заорала Рута, — этот ребёнок вырастет злодеем! Или ещё хуже, таким же бесполезным как ты!       — Почему ты так решила? Из-за его причуды? — огрызнулась ей в ответ Азами, — Ты самовлюблённая идиотка! Кто дал тебе право решать его судьбу?       — Я породила это, — она с отвращением кивнула на застывшего мальчика, — и мне решать, что я с этим буду делать! С дороги, сорняк! А не то…       — А не то что? — Азами усмехнулась, — Что ты мне сделаешь? Нажалуешься родителям? Мы уже не дети.       — С дороги, я сказала! — Рута схватила младшую сестру за руку и применила причуду, — ты всегда будешь никчёмным сорняком, который любой раздавит при первой же возможности!       Если бы взглядом можно было убивать, Рута давно бы уже была трупом. Застыв в неестественной позе, Азами чувствовала, как гнев раздирает её изнутри. Однако, старшая Шинсо не долго торжествовала. Кто-то из жильцов ближайших домов вызвал полицию, услышав крики, а так как Рута применила причуду не имея лицензии, её, а также Азами и ребёнка отвезли в участок. В отделении Азами написала заявление на свою сестру. Через неделю состоялся суд, по итогу которого Азами отбила у своих родственников права на племянника. Конечно, они были злы и даже попытались наорать на неё, но присутствующие на процессе полицейские несколько остудили их пыл. Как иронично, что через шесть лет разлуки она встретилась со всей своей семьёй именно в зале суда. Больше всего из тех сумасшедших дней ей запомнился тот, когда она первый раз заговорила с племянником. Это случилось ещё в отделении, выйдя из кабинета следователя, Азами увидела, как он сидит на жёсткой лавочке возле стены, обнимая себя руками, и тихо всхлипывал. Взгляд его был потерянным и напуганным, он был в ужасе перед открывшийся бездной полной неизвестности. Весь его мирок рухнул за один день, и всё из-за его неправильной причуды.       — Привет, — тихо сказала Азами, опускаясь на корточки перед племянником. Он поднял на неё полные отчаяния глаза, — тебя зовут Хитоши, верно? — мальчик кивнул, — Я Азами, твоя тётя.       — Я… я знаю, — угрюмо пробормотал он, — я слышал. Со мной нельзя разговаривать.       — Это ещё почему? — удивилась собеседница.       — Мама говорит, что я могу случайно использовать свою злодейскую причуду, — ребёнок снова всхлипнул.       — Причуду нельзя использовать случайно, — заметила Азами, — особенно такую сложную и многогранную как у тебя.       — Но она злая!       — А ты делал зло с её помощью?       — Нет…       — Так почему она должна быть злой?       — Я… я не знаю, — ребёнок перестал всхлипывать и с большим интересом стал вглядываться в лицо своей тёти, — мама так говорит… но я ей не верю, она считает, что я буду злодеем, но я хочу стать героем!       — Станешь обязательно, если сильно постараешься, — улыбнулась Азами, — Хитоши, у меня есть для тебя вопрос, ты хотел бы пожить со мной какое-то время?       — А вы не боитесь меня?       — С чего мне тебя бояться?       — Ну вдруг я захочу использовать причуду и наврежу вам?       — Я тебе доверяю, мне кажется, что ты так не поступишь, — Азами присела на лавочку рядом с ним, — что скажешь?       — Ну… наверное можно попробовать, — согласился мальчик.       С тех пор прошло уже почти одиннадцать лет, Азами и сама не знала, зачем это сейчас вспомнила. Всё время как она была погружена в свои размышления её взгляд был направлен на экран выключенного телевизора. Хитоши действительно поступил в UA, только не на геройский факультет, как он хотел. Азами всегда желала для племянника лучшего, но всё же осознавала, что слишком боится за него. Ей пришлось основательно потрудиться, чтобы он не боялся своей причуды и не слушал тех, кто будет говорить ему, что он станет злодеем. Жгучее желание сделать геройство своей профессией появилось как-то само собой, и Азами уже ничего не могла с этим поделать, кроме как попытаться помочь ему.       Вдруг раздался звук поворота ключа во входной двери. В коридоре зашуршал пакет из магазина. Утром Хитоши говорил, что зайдёт купить хлеба.       — Я дома! — раздался из прихожей голос племянника, — ты уже видела новости?       Он занёс пакет в комнату и поставил на кухонный стол. В этой квартире была стандартная планировка, где кухня и гостиная совмещались в одной комнате. Хитоши полез в холодильник, ища оставленными там с вечера такояки.       — Конечно видела, — ответила Азами, — только сериал свой хотела посмотреть, а тут такое.       — Неужели битва Всемогущего со злодеями промешала воссоединению Хуана и Бернадеты? — усмехнулся Хитоши.       — Смейся сколько хочешь, сам-то не лучше, — она поднялась с дивана, — Мне напомнить про твою фазу одержимости героями? Когда у тебя плакаты по комнате как иконы были развешаны.       — Я их сам потом в макулатуру сдал, — проворчал племянник, продолжая рыться в холодильнике, — А где мои такояки?       — Это те на которых была записка: «Не смей трогать!»?       — Именно.       — Они в надёжном месте.       — Тётя! — возмущённо воскликнул Хитоши, — Ну я же просил…       — Это тебе за тройку по сочинению, как ты вообще мог? Тебя же учитель литературы воспитывал!  — Азами прошла на кухню, — Лучше поставь чайник, я там пирожных купила, тебе в утешение.       Хитоши закатил глаза к потолку и принялся набирать воду в чайник. Потом, будто вспомнив что-то, посмотрел на Азами, но быстро отвёл взгляд. Манёвр не был оставлен незамеченным.       — Ты что-то хотел сказать? — спросила Азами.       — Да так… ничего важного, — Хитоши потёр затылок.       — Не пытайся обмануть человека с докторской степенью в психологии, Хитоши. Ты знаешь, это плохо кончится.       — Я просто не совсем уверен в этой затее, — он вздохнул, — ты же знаешь, что скоро будет спортивный фестиваль?       — Ещё бы мне не знать, — грустно усмехнулась Азами, — Тем более, когда геройский факультет каждый год в одно и тоже время дружно забивает на мой предмет.       — Я хочу участвовать, — уверенно начал Хитоши, — В правилах UA сказано, что если студенту первого курса с не геройского факультета удаётся занять призовое место, то ему можно будет перевестись. Но… я не знаю… у них у всех есть возможность тренировать свои причуды.       — Ты боишься, что тебе не достаёт мастерства из-за отсутствия практики? — понятливо кивнула Азами, — Сейчас я бы посоветовала тебе сосредоточится на твоих будущих противниках, изучить их получше, поупражняться на них в искусстве выбешивания.       — Значит ты не против?       — Нет, конечно. Попробовать действительно стоит, но больше никаких троек за сочинения.       — Ничего не обещаю, — Хитоши лукаво прищурился.       — Когда ты стал таким ехидным?       — Я учился у лучших.