Eyes on the Prize

      Человеку, который оставил свой дилдо в стиральной машине, вы оставили свой дилдо в стиральной машине.       У Джареда уходит несколько секунд, чтобы понять это.       Он стоит посреди своей спальни, держа в руках телефон, а вокруг валяются чистые носки, боксеры и рубашки, как будто десять мужчин-стриптизеров раздевались и разбрасывали свою одежду в течение последнего часа. В его комнате беспорядок, потому что он что-то искал, но, видимо, ему это больше не нужно.       Его мозгу требуется пара секунд, чтобы понять, что в сообщении говорится о нем.       Джаред даже не уверен, почему до сих пор не удалил это приложение. Чад просто выхватил его телефон однажды и заверил, что Джареду оно необходимо теперь, когда они учатся в колледже, «для смеха в перерывах между желанием умереть от всей этой работы в колледже, Джей», как он сказал.       Чад рассказывал о Yik Yak и показывал ему достаточно смешных сообщений, чтобы Джаред понял, что это чертово число большим синим цветом означает, что сто семь человек в его колледже уже видели это сообщение и оценили его. И это только количество людей, которые посчитали его достаточно смешным, чтобы поставить ему странный «большой палец вверх»; только Бог знает, сколько людей на самом деле его прочитали.       Двое даже ответили.       Джаред не собирался проверять, что они говорят.       — Боже мой! — шепчет он, останавливаясь посреди своей комнаты, чтобы посмотреть на экран, во рту пересохло, когда он снова и снова читает эту фразу. После десятого раза она теряет половину своего смысла, но это не делает ее менее реальной.       Так вот где он его оставил.       Серьезно? Так вот где он его оставил?!       В его крошечной комнате, где едва помещается кровать, старый телевизор и маленький письменный стол, царит полный беспорядок, потому что он почти час пытался найти эту чертову вещь, и вот где его вибратор?       — Нет, нет, нет, — шепчет Джаред, чуть крепче сжимая телефон в руке и постукивая по экрану, как будто это может что-то изменить. Как будто его навязчивое повторение «нет» полуотчаянным-полусмущенным тоном поможет удалить запись или заставит его вернуться в прошлое, чтобы исправить, возможно, самую глупую ошибку, которую он когда-либо совершал в своей жизни. — Черт, нет. Нет, нет. Этого не может быть. Ни за что, блядь, — Джаред качает головой и оглядывается по сторонам, надеясь, что если он потратил шестьдесят минут на поиски своего вибратора, тот вдруг попадется ему на глаза где-нибудь в комнате, сделав так называемый «дилдо» в прачечной собственностью кого-то другого.       Это не может быть его секс-игрушкой. Джаред организован, и да, его комната сейчас может быть похожа на мусорный бак, но обычно он довольно организован. По-настоящему организованный человек, который не забывает свои предметы в форме члена в общественных местах, где любой может их найти.       Тем более если это место — его общежитие.       — Я не могу в это поверить, — в его голосе почти слышен намек на смех, но в основном это звучит так, будто Джаред собирается прижаться лицом к подушке и кричать в течение двух часов. Как будто есть что-то смешное в том, что его вибратор стал текущим приложением-шуткой в Техасском университете.       Это то, что Джаред получает за то, что она вообще была с ним.       Он сомневался, когда ему пришлось переехать в начале семестра, взять ли с собой в колледж вибратор? Возможно, это не самая лучшая идея в мире. И не потому, что он собирался жить в одной комнате с Чадом, который без проблем просматривает его вещи и расхаживает по комнате Джареда, словно это его настоящий дом, ведь именно Чад ходил с ним в секс-шоп в Сан-Антонио.       Потому что это вибратор. В колледже.       Этой комбинации достаточно, чтобы один из законов Мерфи стал реальностью в любую секунду.       Он мог бы заниматься с кем-нибудь из группы, и кто-то в конце концов нашел бы его, когда Джаред попросил бы найти ручку в одном из ящиков. Он мог оставить ее на кровати в спешке утром, а потом вернуться с кем-то для работы над проектом, не вспомнив о своем не очень маленьком друге, украшающем постель.       Не говоря уже о том, что Джаред даже не был уверен, будут ли они с Чадом делить квартиру с другими парнями. Он не знал, сможет ли каждый день ходить на занятия, не будучи уверенным, что сосед по комнате по ошибке не найдет его вибратор.       Это можно было бы счесть чрезмерной реакцией, но Джаред, как известно, не слишком удачно использует и прячет свои секс-игрушки. Он был близок к тому, чтобы родители застали его за этим занятием почти три раза, а его старший брат чуть не увидел его на прошлое Рождество, когда Джаред лег спать, оставив игрушку поверх одеяла. Наконец, в один ужасный день Чад вошел в его комнату, когда Джаред был немного занят со своим вибратором, журналом Hugo Boss и нижним бельем вокруг лодыжек. По сей день он не может поверить, что все, что сделал Чад, — это прислонился к двери и смеялся до упаду, почти десять минут.       Джаред не умеет хранить свой вибратор в тайне — что лишний раз подтверждает сложившаяся ситуация, — поэтому он много раз обдумывал перспективу взять его с собой при переезде.       Но он пришел к выводу, что вариант не брать его с собой в колледж был еще хуже. Оставлять вибратор дома — учитывая, что мама постоянно убирается и, возможно, захочет навести порядок в шкафу Джареда теперь, когда его не будет дома большую часть года, а его младшая сестра еще хуже, чем Чад, когда дело доходит до вынюхивания в его комнате, — не было никакой возможности. Джаред знает, что больше никогда не смог бы кончить с помощью своего вибратора, если бы узнал, что мама его видела. Это бы мгновенно испортило настроение.       Кроме того, Джаред всего лишь человек, и он находится в глубоких, преданных отношениях со своей секс-игрушкой, учитывая, что у него недостаточно смелости, чтобы получать оргазм от кого-либо еще.       Он совсем не умеет заводить парней. Он хорош для свиданий, просмотра фильмов и, может быть, если повезет, для парочки грязных дрочек, вперемешку с неряшливыми поцелуями.       Дальше этого дело не идет, но Джареда это не беспокоит.       Он может подождать хотя бы до встречи с кем-то, кто ему нравится, и с кем он будет чувствовать себя комфортно, чтобы решиться на полную обнаженку и дальше, даже если в итоге они расстанутся.       Он просто хочет получить удовольствие от первого раза.       И получить пару дополнительных оргазмов в одиночестве, пока он ждет, не должно быть проблемой. Так почему бы не захватить его с собой в колледж? Возможно, это рискованно, возможно, не самая лучшая идея, но время от времени ему это было необходимо, особенно чтобы расслабиться во время выпускных экзаменов.       Ему просто нужно было быть очень осторожным, чтобы держать игрушку в незаметном месте и не совершать ошибок, которые он допускал дома.       Или, например, оставить ее в стиральной машине, как придурок, которым он и является.       — Я, блядь, ненавижу себя, — скулит Джаред, бросая свой телефон на кровать, а затем падая спиной поверх одеял и чистой одежды, зарываясь пальцами в волосы и дергая их до боли, потому что это не может, блядь, происходить с ним.       Должен ли он спуститься и забрать его? Он знает, что это его вибратор — потому что, да, это больше, чем просто дилдо, спасибо большое — потому что ну, доказательства более чем очевидны.       Он воспользовался им перед тем, как заняться стиркой, а когда вернулся, то целый час нигде не мог его найти. Пока не прочитал это дурацкое сообщение.       Что, если кто-то увидит его? Если в прачечной будут другие люди, что вполне логично, учитывая, что сегодня воскресенье, все они станут свидетелями его позора. Джареду не нужно, чтобы его знали как парня, который забыл свой вибратор в прачечной, проучившись всего один семестр.       Он мог бы оставить его там, верно? Никто не будет знать, что игрушка принадлежит ему, и это может быть просто постыдным воспоминанием в его голове в течение многих и многих лет, но никто никогда не узнает, что это случилось с ним.       Да, конечно. Джаред делает глубокий вдох и смотрит на белый потолок, убирая челку с лица. Он может оставить ее там и продолжать жить дальше. У него есть еще домашнее задание, и он даже может посмотреть фильм позже. Теперь он знает, где находится его вибратор — двумя этажами ниже, в третьей стиральной машине справа. Он может перестать его искать, навести порядок в своей комнате и забыть об этом.       Никто не узнает, и Джареду не придется переживать самый неловкий момент в его жизни в колледже, когда он будет искать его и попадется.       — Хорошо. Я оставляю его там, — Джаред кивает, уставившись в потолок. Это не самый смелый выбор, но Джаред все равно не герой. Некого спасать, кроме собственных оргазмов, и даже если это действительно отстой, он думает, что сможет прожить и без них.       Только вот есть шанс, что он все еще работает, даже после того, как побывал в воде и мыле.       Есть причина, по которой он так дорого стоит. Вибрирующая часть фаллоимитатора, да, но еще и потому, что он водонепроницаемый. Джаред не любил дрочить в ванне в своем доме, потому что единственная такая ванна была в ванной комнате его родителей, но идея попробовать когда-нибудь, все равно подтолкнула Джареда к покупке. Пока что водонепроницаемая часть в основном оправдывала себя, когда он использовал его в душе.       Он никогда раньше не держал его полностью под водой, поэтому не был уверен, что он выжил в стиральной машине, но, возможно, так и было.       Джаред все еще не теряет надежду, что его вибратор может остаться целым и невредимым после того, как пережил близкую смерть. И это не значит, что у него есть деньги, чтобы покупать секс-игрушки в любое время, когда ему захочется. У него нет денег на новый вибратор прямо сейчас, у него вообще нет денег. Или, по крайней мере, лишних, все, что у него есть, это на книги и еду.       И ему нравится его вибратор. Он привык к нему и знает, как с ним кончить.       Джаред снова вздохнул, закрывая глаза и пытаясь ясно мыслить. У него есть выбор: смущение от того, что его поймали за возвращением вибратора, и новость о том, что «какой-то первокурсник по имени Джаред оставляет свои секс-игрушки плавать в стиральных машинах», распространится по кампусу как пожар, или печальный вариант — остаться без своего первого и единственного источника удовольствия на Бог знает сколько времени.       Есть еще одна последняя деталь. Самое большое «исключение» из всех и настоящая причина, по которой Джаред действительно подумывает о том, чтобы отправиться на поиски этой чертовой штуки.       В конце концов, он мог бы справиться со всем этим и прибегнуть к старой доброй дрочке и фингерингу, пока у него не будет достаточно денег, чтобы купить новый. Но в последнее время у него есть цель, когда он использует его.       Больше, чем цель, Джаред мог бы назвать это лицом. И голос. И кого-то, кого Джаред может представить рядом с собой, закрывая глаза и дроча почти каждую ночь.       И все эти вещи принадлежат его помощнику — резиденту или проще говоря РА, Дженсену Эклзу.       Джаред стонет от одной мысли о нем, в его сознании возникает четкий образ Дженсена. Он пытается отогнать его и подумать о чем-нибудь другом, о мертвых животных или испорченной еде, о чем угодно другом. Последнее, что ему нужно, — это стояк, с которым придется иметь дело, когда происходят более важные вещи.       Он встретил Дженсена в первый день их с Чадом переезда за две недели до начала семестра, и он так часто использовал свой вибратор после их первой встречи, что даже волновался, не сломает ли он его.       Дженсен милый, всегда улыбается, когда они сталкиваются друг с другом, спрашивает Джареда о его дне и занятиях, не возникло ли у него проблем с поиском библиотеки или кафетериев, рекомендует ему хорошие места, где можно поесть, и обязательно сообщает Джареду, что он всегда рядом, если у него возникнут проблемы или ему понадобится помощь. Не говоря уже о том, что он всегда выглядит так чертовски сексуально, что иногда Джаред даже не осмеливается открыть рот, чтобы ответить, и просто кивает в течение всего разговора, не забывая при этом прижимать свои книги к промежности.       И конечно, Джаред знает, что это часть работы Дженсена в качестве помощника резидента — быть милым, отзывчивым и следить за тем, чтобы все ладили. Тем более, что он был новичком, который не знал, где находится нужная аудитория, и ему пришлось возвращаться в общежитие и просить Дженсена дать инструкции, чтобы найти здание.       Джаред знает, что все это часть работы Дженсена, он действительно знает, но это не останавливает его мозг от желания, чтобы Дженсен прижал его к стене и трахал до тех пор, пока Джаред не сможет вспомнить только свое имя каждый раз, когда Дженсен здоровается с ним по утрам или напоминает Джареду, что он всегда готов помочь.       О, он хочет, чтобы Дженсен помог ему, и вот тут-то и пригождается его вибратор.       Он не может нормально разговаривать с Дженсеном, постоянно запинается и пытается уйти как можно быстрее, прежде чем опозориться или сделает что-то глупое, например, пригласит его на свидание — зная, что Дженсен ему не по зубам и, возможно, ему даже не нравятся парни.       Он не хочет, чтобы Дженсен перестал быть дружелюбным, когда они встречаются в коридоре, только потому, что Джаред сделал это странным.       Поскольку он едва может смотреть на Дженсена, не испытывая невероятной потребности начать раздеваться, Джаред может запереться в своей комнате, закрыть глаза и думать сколько угодно о маленьком приятном фантастическом мире, где Дженсен увлечен им. И внутри него тоже.       Что, блядь, он собирается делать теперь, оставшись без вибратора, но все равно вынужденный встречаться с Дженсеном, пока не закончится семестр или пока у него не будет достаточно денег, чтобы купить новую секс-игрушку?       Джаред вздохнул и прижал ладони к глазам, пока не начал видеть маленькие разноцветные точки за веками.       Получать удовольствие обычным способом с помощью собственных чертовых пальцев уже не так приятно. Джаред стал избалованным парнем, привыкшим к своему вибрирующему фаллоимитатору, получающему удовольствие при мысли о его горячем РА.       Звон ключей и звук открываемой двери за пределами его спальни застает Джареда врасплох и заставляет его подскочить на кровати.       — Джаред! — звук, с которым Чад входит в комнату, бросает вещи на стол и включает телевизор снаружи, делает всю проблему «оставил свой вибратор в стиральной машине» еще более реальной. Как будто сама мысль о том, чтобы рассказать об этом Чаду, делает это событие действительно реальным. — Тащи свою ленивую задницу сюда, обед прибыл! Можешь продолжить теребить Эклза после того, как засунешь что-нибудь себе в живот! — наступает пауза, а затем он добавляет: — И я не говорю о его сперме!       Это заставляет Джареда выбежать из спальни, крепко сжимая телефон в одной руке.       Он чувствует запах сыра от начос Чада из «Тако Белл» еще до того, как оказывается в их маленькой гостиной, и Джаред уверен, что пульт от телевизора будет в беспорядке, если он позволит Чаду взять его в руки, когда они начнут есть.       — Почему бы тебе не сказать это погромче? Может, он тебя не расслышал, он же живет прямо напротив нас, — шипит Джаред, но Чад просто закатывает глаза, садясь на диван.       — Расслабься, по воскресеньям его всегда нет в комнате, — Чад отмахивается от него, открывая свой пакет из «Тако Белл», в то время как Джаред не удосуживается прикоснуться к тому, что лежит на столе. Он был голоден, когда уходил стирать, но сейчас ему кусок в горло не лезет.       Чад бросает на него быстрый взгляд, затем на еду, а потом снова на него:       — Чувак, если ты не голоден, я с удовольствием съем все сам.       — Заткнись, специально для тебя есть XXL Beef Nachos. Господи, Чад, ты что, пытаешься сделать себя больным? — он слегка улыбается, наблюдая, как Чад ставит ноги на их дерьмовый кофейный столик, а потом каким-то образом пытается удержать все на ногах: начос, дополнительный сыр и содовую. Кому-то придется убирать, когда Чад все уронит, и это точно будет не Джаред.       — Я пытаюсь прокормить себя. Я, по сути, ребенок, который все еще растет. Мне нужны питательные вещества, — объясняет Чад, пытаясь снять обувь, теперь, когда вся еда у него на ногах, и, честно говоря, Джаред не собирается помогать ему убираться в этот раз.       — Точно, как будто в этом мире есть еда, которая может заставить тебя вырасти.       — Ты говоришь это с таким сарказмом, что меня это чертовски оскорбляет, — Чад дотрагивается до своей груди, фальшивый голос заставляет Джареда рассмеяться и покачать головой: — Подожди. Ты не собираешься есть? Какого хрена? Ты написал мне, что голоден.       — Не хочется, — Джаред корчит гримасу и садится на диван, но секундой позже крадет начо из тарелки Чада; жует его со злостью, как будто это еда виновата в том, что он забыл в прачечной свою секс-игрушку.       — Без шуток, — Чад даже не моргает, начав есть после добавления дополнительного желтого сыра, пока Джаред кивает с набитым ртом. — Могу я спросить, что, черт возьми, случилось, что ты тут хандришь и воруешь мою еду, когда у тебя на столе лежит отличный буррито?       Джаред пожимает плечами, выхватывает у Чада содовую, делает большой глоток и гримасничает.       — Почему ты купил Dr. Pepper, когда мог бы взять колу?       — О, не знаю, может быть, потому что я хотел гребаный Dr. Pepper, а твоя кола прямо там, рядом с буррито?       — Вечно ты принимаешь неправильные решения, Чад.       — Да ладно, чувак. Мы больше не дети, не заставляй меня вытягивать из тебя ответы, дергая тебя за волосы, как я делал, когда нам было пять лет, — Чад откусывает большой кусок и показывает на него остатками начо, жуя с открытым ртом: — Я, блядь, серьезно.       Джаред вздыхает, оставляет газировку на полу и снова берет свой телефон, держа его в сантиметрах от лица Чада, чтобы тот мог читать с экрана. Чад моргает и откидывает голову назад, читая сообщение, которое продолжают оценивать; подлый ублюдок.       Он ждет, игнорируя мольбы собственного желудка о еде, пока Чад молча смотрит на телефон Джареда. После почти двух минут ничегонеделания Джаред теряет свое и без того короткое терпение.       — Ну?! — огрызается он, ожидая ответа Чада. Или смеха. Он ждал смеха или хотя бы какой-нибудь реакции. Это большое дело; не может быть, чтобы Чад не прикрывал его, когда дело касается и без того расстроенной сексуальной жизни Джареда.       — Что? — спрашивает Чад, с полным ртом еды.       — Что значит «что?». Что ты думаешь?       — Я думаю, что владелец этого дилдо — гребаный идиот, — Чад пожимает плечами, беря еще один начо, но Джаред ударяет его по руке. — Эй! Какого хрена?! Теперь ты не только крадешь мою еду, но и не даешь мне ее съесть?       — Это мой дилдо. Я тот идиот, который оставил его в гребаной стиральной машине, Чад, — возмущается Джаред, убирая телефон обратно в карман. Конечно, Чаду пришлось заставить его сказать это вслух, он не мог понять, каким тонким и изысканным способом Джаред пытается донести всю суть проблемы.       Чад смотрит на него, нахмурившись.       — У тебя нет дилдо. У тебя есть вибратор.       Джаред снова закатывает глаза, шлепает Чада по затылку, получая в ответ второе «Эй!» и шлепок по руке. Это может закончиться тем, что они будут дергать друг друга за волосы, как в пятилетнем возрасте, если продолжат, а у Джареда сейчас нет на это времени. Его вибратор все еще где-то там.       — Человек, написавший это, не является экспертом в том, что входит в мою задницу, гений. Но речь идет о моем вибраторе! Я… Боже, я использовал его перед стиркой, а потом не мог найти, а потом Майк написал мне, что это появилось в тематических заметках нашего университета, и я должен был это заценить, потому что это смешно, блядь! — Майк не знал, что это ни капли не рассмешило Джареда.       Чад перестает есть, приоткрыв рот и глядя на Джареда, начинает качать головой в недоумении.       — Как, блядь, он вообще там оказался? Как ты мог — …как ты мог потерять это дерьмо в стиральной машине?! — ему уже начинает становиться смешно, он наклоняется, чтобы взять с пола свой Dr. Pepper, и выглядит глубоко заинтересованным в деталях причины несчастья Джареда.       — Я не знаю! Я же не специально, понимаешь? Как будто я пытался превратить стиральную машину в хреновую взрослую версию пиньяты! — Чад разражается смехом, выплескивая часть своего Dr. Pepper на начос и так сильно гогоча, что Джаред не может удержаться, но тоже испускает немного возмущенного смеха: — Наверное, я по ошибке взял его вместе с нижним бельем, когда закончил? Блядь, понятия не имею. Суть в том, что мой вибратор находится в стиральной машине, которую я использовал.       Чад кашляет и делает глубокий вдох, пытаясь прийти в себя после того, как чуть не подавился своей газировкой.       — Видишь? Вот почему я, блядь, говорил тебе купить разноцветный вибратор, когда мы ходили его покупать, — Чад снова качает головой, ударяя себя в грудь и кашляя еще пару раз: — Это элементарная логика, понимаешь?       Джаред знает, что это имеет отношение к основной теме, Чад обычно умеет донести мысль, даже если она сначала не имеет смысла. Как сейчас.       — О чем ты, блядь, говоришь?       — Слушай, — Чад вздыхает, как будто собирается отчитать маленького мальчика за то, что тот съел слишком много конфет. — Помнишь, как мы пошли покупать это дерьмо? Нам пришлось пробираться в секс-шоп, потому что мы были несовершеннолетними, а ты устал дрочить во время повторного просмотра «Queer as Folk» и хотел больше действий в своей заднице…       — Спасибо за урок истории. Я помню, зачем я его купил, ближе к делу.       — И мы рассматривали игрушки, и я сказал тебе взять ту, что была вся, блядь, разноцветная. Как будто на нее вырвало радугу? Ту, которую ты считал безвкусной? — Джареду понадобилось мгновение, чтобы вспомнить, о чем говорит Чад. Конечно, как он мог забыть самую ужасную секс-игрушку, которую видел в своей жизни. Она была желтого, зеленого и фиолетового цветов, и Чад хотел, чтобы Джаред купил именно такую, потому что, очевидно, он был дальтоником.       — Да, я помню это. Мне до сих пор снятся кошмары об этом. Какое это имеет отношение к чему-либо? — иногда разговаривать с Чадом бывает так трудно, и Джаред — человек, который, вероятно, понимает его лучше всех.       — Если бы ты сделал все правильно и купил тот, то у тебя не было бы этой проблемы, Джей. Это элементарная логика секс-игрушек, понимаешь? Базовая логика вообще, — Джаред бросает на Чада странный взгляд, и тот продолжает: — Помнишь фильм «Потрошители»?       Джаред кивает, когда Чад снова начинает есть и продолжает объяснять с набитым ртом.       — Когда Реми ударили по голове, ты думаешь: о черт, он мертв. Но потом он просыпается и оказывается, что цыпочка… не помню ее имени, горячая цыпочка, использовала электрический пистолет на Джейке, и они оба могут сбежать. Но потом, Реми становится супер охуенно крутым бойцом, который может убить тонну чуваков за секунду. Нелепо! Ты сразу понимаешь, что Реми действительно умер, когда его ударили по голове, и это дерьмо — фальшивка, потому что никто не может стать супер-хорошим бойцом из ниоткуда. Даже Джуд Лоу, верно? — Джаред снова кивает, но он уже не уверен. Ему все равно; пока Джуд Лоу остается сексуальным, он может быть самым дерьмовым бойцом на земле. — Даже если фильм пытается заставить тебя поверить, что все это реально, ты знаешь, что это не так. Потому что это элементарная логика, один плюс один.       — Я совершенно не понимаю, о чем ты говоришь, Чад, — признается Джаред, когда Чад останавливается, чтобы сделать глоток Dr. Pepper, слизывая сыр с пальцев, прежде чем взять стакан. Да, Джаред больше не будет воровать у него содовую.       — Я не удивлен, поскольку ты не купил вибратор, о котором я тебе тогда говорил. Ты так и не понял моей логики, то есть хорошей логики. Базовой логики.       Джаред серьезно сомневается, что логика Чада — это хорошая логика, но он слишком растерян, чтобы спорить прямо сейчас.       — Хочешь сказать, что Джуд Лоу, ставший действительно хорошим бойцом в «Потрошители», — это то же самое, что мне потерять свой вибратор в стиральной машине?       Чад кивает и с гордостью смотрит на Джареда. Как будто это какое-то достижение — следить за тем, что он говорит. И, возможно, так оно и есть.       — Именно. Базовая логика — это то, что позволяет тебе сказать «ладно, что-то здесь не так», когда ты смотришь «Потрошителя», потому что люди не могут стать действительно хорошими бойцами из ниоткуда, — Чад снова облизывает пальцы и добавляет еще сыра в начос. — Базовая логика также подсказывает тебе, что купить не цветной вибратор — плохая идея, потому что ты знаешь, что можешь легко его потерять. Ты оставляешь его в одеяле, а потом, бум, не можешь его найти. Ты думаешь, что оставил его в комнате, но потом бум, где он? Послушай, если бы у тебя был желто-зелено-фиолетовый вибратор, ты бы всегда видел, где он находится, и никогда бы его не терял. Даже если бы он запутался в твоих трусах, тупица.       В этом есть какой-то смысл, который Джаред не может до конца понять.       — Неважно, — Джаред вздыхает и прислоняется к дивану, качая головой. Теперь он расстроен из-за своего вибратора и слегка растерян. Надо было сразу догадаться, что лучше не говорить Чаду. — Я бы все равно не купил его, эта штука выглядит ужасно. Я бы не смог воспринимать его всерьез и не смог бы с ним кончить.       — Да, но представь, как бы ты отрывался, будучи под кайфом, — Чад издал восхищенный свист, повернулся и посмотрел на Джареда с ухмылкой. — С такими-то цветами? Поговорим о гребаной вечеринке, Джей.       На этот раз Джаред не может удержаться от смеха, он лежит на диване рядом с Чадом и хихикает над целым уроком ничегонеделания, который только что преподал ему его друг. Возможно, он смеется слишком много, это было не так уж смешно, но Джаред чувствует, как напряжение понемногу покидает его, откидываясь на диван и обдумывая всю ту чушь, которую он только что услышал.       Возможно, это был не тот логичный ответ, которого ждал Джаред, но, по крайней мере, Чад заставил его рассмеяться. Обычно он дрочил, думая о Дженсене, чтобы снять стресс, но этот метод тоже всегда срабатывал.       — Зачем я с тобой разговариваю? Чем это может быть полезно?       — Я не говорил, что это будет полезно. Я сказал, что это логично, — поправляет Чад, выглядя чрезвычайно довольным собой. Джаред не уверен, доволен ли он своим объяснением, тем, что рассмешил Джареда, или просто количеством еды.       — Верно, — он снова улыбается, глядя в потолок. — Так скажи мне, насколько логичным было бы мое желание вернуть его?       — Очень логично. Разве он не был водонепроницаемым или что-то в этом роде? Дерьмо должно все еще работать, и я знаю, что он тебе нужен, когда ты думаешь о том, как Эклз будет тебя трахать.       — Я не думаю об этом! — сразу же протестует Джаред и на секунду замолкает, пытаясь вспомнить. У него есть огромный список вещей, которые он представляет, как Дженсен делает с ним во время его сольного времяпрепровождения. — Ладно, может, и так. Но дело не в этом.       — Ты озабоченный ублюдок, — фыркает Чад, бросая в него маленький пластиковый стаканчик, в котором был дополнительный сыр. — Если бы только наш дорогой РА знал, что ты хочешь, чтобы он стал звездой гей-порно.       — Заткнись, и это звучит отвратительно, — это не ложь, но есть способы сказать это лучше: — Я хочу вернуть его, потому что он может еще работать. Я не уверен, но надежда еще есть. А пока есть надежда, жизнь продолжается, верно?       — Я почти уверен, что в этой цитате все наоборот, Джей.       — Ты не помогаешь! — снова жалуется Джаред, а затем замолкает, пытаясь разобраться в своих возможностях. Затем он моргает и поворачивается, смотря на Чада, задержав дыхание: — Подожди секунду. Ты можешь быть полезным!       — Это оскорбительно, черт возьми. Я всегда готов помочь.       — Нет, послушай. Почему бы тебе не пойти и не забрать его? — Джаред улыбается, возбужденный простой мыслью о том, что ему не придется иметь дело с публичным смущением и он получит свой вибратор обратно. Это идеальный план, как он не подумал об этом раньше? Его лучший друг — Чад, и то, что он такой Чад, должно приносить свои плоды время от времени: — Это прекрасно! Ты и не такое вытворял в кампусе, чтобы люди волновались из-за того, что ты оставил вибратор в стиральной машине!       Чад кивает в знак согласия, думая об этом с гордой улыбкой.       — И тебя даже не волнует, что думают о тебе другие люди. Ты родился без стыдливых клеток в теле, если бы этот вибратор был твоим, ты бы вернулся за ним, не заботясь о том, увидит ли тебя вся общага, — Боже, благослови отсутствие стыда у Чада, Джаред всегда находил это забавным, но теперь это поможет ему избежать больших неприятностей, вместо того чтобы втянуть себя в них.       — Ну, конечно, я бы забрал его на глазах у всех! — соглашается Чад, обиженно глядя на возможность того, что все равно все пойдет по-другому. — Эта штука была дорогой, чувак, тебе пришлось бы копить, чтобы купить ее и все такое. Если бы эта хрень была моей, я бы достал ее даже из ванной своих родителей, если бы оставил ее там.       Это именно то, что Джаред хотел услышать.       Он облегченно вздыхает, напряжение начинает покидать его тело, пока Чад продолжает говорить о том, что его не волнует, «что думают о нем другие ублюдки в этом чертовом колледже». Он даже видит, как идет за своим буррито, голод, который был ранее, становится более важным теперь, когда вопрос с вибратором решен.       Чад доест, пойдет найдет его вибратор, возможно, будет бесконечно шутить о том, что он герой для задницы Джареда, а потом Джаред сможет сделать вид, что этого никогда не было.       — Есть только одна маленькая проблема с твоим планом «Миссия невыполнима», — Чад набивает рот едой, и пузырь счастья Джареда лопается прямо на глазах, возвращая весь стресс и беспокойство.       — Нет, нет. В плане нет никаких проблем, Чад, — в его плане не может быть проблем. Ему нужен этот план.       — Я бы с удовольствием сходил за твоей секс-игрушкой, которая, как ты любишь притворяться, является членом Эклза, правда, с удовольствием, — уверяет он, проглатывая начос, прожевав их всего четыре раза, и это не может быть здоровым, но сейчас не время для разговора о здоровье. — Если бы не тот факт, что твой парень запретил мне пользоваться прачечной неделю назад, помнишь? Из-за этого тебе пришлось стирать мои вещи на этой неделе, Джей.       Черт возьми. Точно. Конечно. Как Джаред мог забыть маленький «инцидент» с Чадом, когда тот забрался выше Эмпайр Стейт Билдинг, поедая пирожные с травкой, а потом решил пойти стирать белье совершенно голым.       — Я до сих пор не могу поверить, что Эклз запретил мне пользоваться прачечной целый месяц только за это. Этот чувак ни хрена не веселый, — жалуется Чад, и Джаред любит своего лучшего друга, но у него снова нет времени на этот разговор. Он слышал все это в прошлое воскресенье, когда Дженсен появился в их комнате и с извиняющимся видом вручил Джареду уведомление о том, что Чаду запрещено появляться в прачечной после его небольшой сцены в пятницу вечером.       — У него не было выбора. Дженсен сказал мне, что слишком много студентов видели тебя и жаловались на это, даже его боссу. Так что ему пришлось это сделать.       — Ты серьезно защищаешь Эклза, а не меня? Чувак, это жестоко. Я твой лучший друг.       — Ты был в прачечной, голый и под кайфом. Я удивлен, что они не сделали ничего хуже, чем запретили тебе стирать свою одежду, — технически он не защищает Дженсена. Ладно, может, и защищает. Но только потому, что он хороший РА. — Я уверен, что Дженсен убедил их, что ты просто странный, вместо того, чтобы позволить им думать, что ты пьян или под кайфом, чтобы у тебя не было еще больше проблем.       Чад издает преувеличенно долгий вздох, бормоча о том, что похоть изменила верность Джареда. Джаред закатывает глаза и позволяет ему жаловаться, и вся проблема потерянной и найденной секс-игрушки снова кружит ему голову.       Если Чад не может пойти и забрать ее, у него нет выбора. Он не доверяет никому другому оказать ему эту… услугу. Майк и Том довольно классные, даже парень Стивен, который живет этажом ниже и учится на одном курсе с Джаредом, тоже хороший. Но Джаред знает, что не может просить никого о такой услуге.       Джаред должен попробовать сам или провести следующие недели со слишком большим количеством Дженсена и нулевым количеством достойных оргазмов.       — …и, знаешь, если подумать, всего этого даже не было бы, если бы ты сказал Эклзу, что хочешь отправиться на его члене на войну, или что-то вроде… эй, куда ты идешь?       Джаред возвращается в свою комнату, где по-прежнему царит беспорядок, который ему придется убрать позже, берет корзину для белья и наполняет ее чистой одеждой, которую постирал час назад. Когда он возвращается в гостиную, Чад уже почти закончил есть и смотрит на него в поисках ответа.       — Я попробую достать его. Скрести пальцы, чтобы прачечная была пустой, — Джаред поморщился, пытаясь унять нервозность. Другого выхода нет, и он уже придумал все другие возможные выходы из этой проблемы; он не простит себе, если не попытается. Джаред не очень хорошо справляется с неловкими ситуациями, вот почему все это так сложно для него.       — Наконец-то! — Чад вскидывает руки вверх, а затем слизывает сыр с пальцев: — Я думал, что мне придется продолжать нести чушь, пока не смогу убедить тебя.       — Ты пытался убедить меня уйти?       — Это явно сработало, так что шевели задницей и иди достань член Эклза из стиральной машины.       У Джареда не хватает ни сил, ни времени, чтобы сказать Чаду, что его слова не убедили его. Но он ценит поддержку.

***

      Вопреки распространенному мнению — и под этим он подразумевает себя и свое растущее чувство вины — Джаред, честно говоря, не является полным беспорядком. На самом деле он самый организованный из троих детей Падалеки, и именно он постоянно убирается в их с Чадом комнате. Именно по этой причине он и пошел стирать в начале того дня. Он хотел иметь чистые джинсы и рубашки на новую неделю, а также чистое нижнее белье и одеяло после хорошего сеанса дрочки. Единственная проблема — его постоянное невезение в этом вопросе.       Джаред улыбается паре парней, которые проходят мимо него по лестнице и здороваются с ним, на мгновение задерживая дыхание.       — Это все Дженсен виноват, — бормочет он, сжимая корзину с бельем так сильно, что костяшки пальцев начинают белеть, и прижимая корзину к груди. Она полна чистой одежды, но никому не нужно об этом знать. Никто не должен знать, что то сообщение — это про него.       Никому не нужно знать, что он собирается сделать.       И во всем виноват Дженсен.       В то утро он придержал дверь открытой для Джареда, когда тот возвращался из библиотеки, неся книги. Джаред чувствовал себя немного неловко, уже проснувшись и собираясь на учебу в библиотеку в воскресенье утром — что означало, что он не был на вечеринке в субботу вечером или, по крайней мере, занимался чем-то достаточно интересным, чтобы устать на следующий день — и не будучи достаточно спортивным, чтобы хотя бы выглядеть способным удержать четыре книги без того, чтобы Дженсен спросил его, нужна ли ему помощь, поскольку они выглядели «очень тяжелыми для Джареда».       Дженсену не нужно было знать, что Джаред вел очень скудную социальную жизнь и у него не было сил нести свои собственные вещи.       — Все в порядке, — пробормотал Джаред, пытаясь удержать дверь и отвести взгляд. Дженсен возвращался с пробежки, его волосы были мокрыми, а рубашка прилипла к груди после того, как он вылил на себя полбутылки воды. Не то чтобы Джаред подглядывал или что-то в этом роде, просто Дженсен делал это в двадцати шагах перед ним; что ему оставалось делать, закрыть глаза?       Джаред мог слышать музыку, доносящуюся из наушников Дженсена, но она была недостаточно громкой, чтобы он мог угадать песню, под которую Дженсен совершал пробежку. Он также выглядел раскрасневшимся и слегка запыхавшимся.       Мозг Джареда начал обрабатывать эту информацию слишком быстро, чтобы он мог остановить его. Дженсен раскраснелся. Дженсен запыхался. Дженсен вспотел и задыхался.       Дженсен нависает над ним, ноги Джареда на его плечах.       Это заставило его прийти в движение, поблагодарить Дженсена сквозь зубы и уйти, стараясь как можно скорее сбежать. Он услышал, как Дженсен спросил, уверен ли Джаред, что ему не нужна помощь с этими книгами, и Джаред почти крикнул, что он «в полном порядке, но спасибо, что предложил!», чувствуя, как всегда неудобный стояк дергается в его боксерах.       Он вернулся в их с Чадом маленькую псевдо-квартиру и заперся в своей комнате, улегшись на идеально заправленную кровать, нащупывая вибратор в прикроватной тумбочке.       И вот он здесь.       Ищет подлого ублюдка, который казался таким полезным утром.       — Пожалуйста, будь пустой, пожалуйста, будь пустой, пожалуйста, будь пустой, — шепчет Джаред, нарочито медленно направляясь к прачечной на первом этаже. Она была маленькой и пахла так, будто кто-то слишком долго пытался почистить старый ковер, от запаха дешевого мыла, которое покупают только студенты, у Джареда иногда болела голова. Он должен был не слишком надеяться. Это был воскресный день, и он еще не подошел к финалу, идеальный повод для того, чтобы все постирали свою одежду.       А может, и нет.       Вероятно, удача Джареду изменила, поскольку прачечная оказалась совершенно пустой, ни одна из машин не работала, что означало, что никто не оставлял стирать одежду, чтобы забрать ее позже.       Он облегченно вздохнул, глядя на ободранный старый потолок и поблагодарив то божество, которое решило немного сжалиться над ним, и бросил корзину, полную полотенец и рубашек, направившись к третьей стиральной машине справа.       Его вибратор лежал прямо там, забытый в конце стиральной машины вместе со старым носком, который также принадлежит ему, и выглядел совершенно неуместно и немного нелепо в общественной прачечной. Джаред был близок к тому, чтобы схватить его и поцеловать, а затем прижать к своей груди, но это могло оказаться излишним, поэтому он берет его вместе с носком и кладет под одну из своих рубашек в корзину для белья.       Джаред не знает, работает ли он до сих пор, но мысль о том, что он вернул его и никто не заметил, что он парень, который забыл свой вибратор, — это уже начало, поэтому он дает себе пару секунд, чтобы сделать глубокий вдох и посмеяться над всеми ужасными сценариями, которые были у него в голове и которые включали в себя по крайней мере десять человек, заметивших, как он это делает, и весь кампус, узнавший об этом на следующий день.       Он больше никогда не выйдет из своей комнаты, не будучи на сто процентов уверенным, что его вибратор надежно спрятан в ящике прикроватной тумбочки.       — К черту этот день, я даже не собираюсь делать домашнее задание, — он заслужил перерыв, а также должен проверить, работает ли еще этот чертов вибратор.       Например, действительно попробовать. Дженсен может проплыть в его голове, когда он будет это проверять. А потом он может провести остаток дня, читая или играя в Mario Kart с Чадом. И съесть свой буррито. Боже, его все еще ждет обед из «Тако Белл».       Джаред улыбается и поворачивается, чтобы взять свою корзину для белья, готовый уйти.       И именно в этот момент в помещение заходит Дженсен.       Он одет в чистую белую рубашку, пот и румянец полностью исчезли, и он может нести, а может и не нести свою корзину для белья, Джаред слишком занят тем, что у него чуть не случился сердечный приступ, чтобы обращать внимание на детали.       Он слышит, как его мозг кричит, чтобы он выбежал из этой прачечной, как будто чертово завтра не наступит.       Из всех этих гребаных студентов в общежитии.       — Привет, Джаред, — Дженсен улыбается ему, и у него такая милая улыбка. Джаред заметил это еще в тот день, когда они с Чадом переехали. — Ты закончил свою домашнюю работу? Похоже, раньше у тебя было много книг.       Джаред хочет быть смешным. Хочет быть умным и немного саркастичным, но не настолько, чтобы показаться грубым. Он хочет быть обаятельным и заставлять Дженсена смеяться.       Он также хочет не стоять в пяти шагах от Дженсена, держа при себе вибратор, который использует, представляя, как Дженсен трахает его.       — Это были не домашние задания. Не все. Две из них для одного из моих углубленных занятий по математике, а две другие — для исследования. Я хочу прочитать все книги о теории относительности, которые есть в главной библиотеке, — заикаясь, произносит Джаред.       Он делает небольшой вдох и смотрит вниз, его щеки пылают.       Смешной, умный и немного саркастичный. Конечно.       — Правда? — в голосе Дженсена нет насмешки, но Джаред слышит биение собственного сердца в своих ушах. Ему действительно нужно уйти, нужно уйти прямо сейчас. Он обменивается с Дженсеном не более чем четырьмя словами каждый раз, когда они сталкиваются друг с другом, и сейчас не время нарушать собственное правило. — Ты изучаешь инженерное дело, верно?       Джаред кивает. Дважды. А потом барабанит пальцами по корзине для белья, глядя на Дженсена, как испуганный загнанный в угол зверь. Возможно, тот ждет, что Джаред продолжит разговор, потому что молчит и смотрит на него в ожидании. Джареду больше нечего добавить, правда, он не может дождаться, когда уберется из пространства Дженсена, пока не наделал глупостей, например, не начал снова лепетать о книгах, которые ему нравятся, и у него ни с того ни с сего возникнет стояк.       После самых долгих тридцати секунд в жизни Джареда, когда они только и делают, что смотрят друг на друга, Дженсен, кажется, отказывается воспринимать любые другие слова из уст Джареда и поворачивается, чтобы оставить свою корзину на первой стиральной машине.       — Ну, хорошо. Надеюсь, у тебя будет хороший день за чтением этих книг. Я сам не очень люблю науку, но мне бы хотелось время от времени читать что-то большее, чем книги по уголовному праву, слишком много этих книг и марафон сериала «Мыслить как преступник», и мне везде мерещатся серийные убийцы, — он усмехается, и Джаред перестает дышать от одного этого звука. — Так что дай мне знать, если тебе особенно понравится одна из них.       Дженсен милый. И слишком горяч для своей собственной пользы. Но он так чертовски мил, пытается создать впечатление двустороннего разговора, шутит и желает Джареду хорошего дня.       Джаред хотел бы набраться смелости и поговорить с Дженсеном. Он знает, что ему абсолютно ничего не светит с ним, но он хотел бы хотя бы попытаться стать другом Дженсена. Но для этого нет никаких шансов, когда он едва может смотреть ему в глаза.       Вот почему он пискнул Дженсену слабое «спасибо, увидимся», пытаясь выскочить из прачечной с опущенной головой и трясущимися руками. Ему хочется убежать, но он полагает, что в данном случае достаточно будет и быстрой ходьбы.       И эта же поспешная походка заканчивается тем, что Джаред слишком сильно ударяется о плечо Дженсена, когда проходит мимо, из-за чего чуть не роняет корзину.       Дженсен хватает Джареда за плечо, прежде чем тот успевает упасть, но уже слишком поздно для того, что Джаред несет с собой.       В следующее мгновение он понимает, что половина вещей из его корзины лежит на полу, а носки и рубашки разбросаны вокруг них.       Плюс один блестящий белый вибратор прямо под ногами Дженсена.       Он просто лежит там, ближе к Дженсену, чем к нему, так близко, что Дженсен, вероятно, мог бы отбросить его в сторону Джареда, мягко задев носком ботинка. Нет способа притвориться, что это что-то другое, нет способа заставить его выглядеть так, будто оно не принадлежит Джареду, и нет способа остановить Дженсена от пристального взгляда.       Джаред не знает, что сказать.       Он даже не знает, что делать.       Нет больше никаких криков в мозгу, нет острой потребности в груди убежать как можно дальше от Дженсена, пока он не проболтался о своей безответной влюбленности. Нет ничего, абсолютно ничего ни внутри, ни снаружи. Возможно, мир вовсе перестал существовать за дверью этой прачечной.       Ничего. Совсем.       Единственное, что Джаред знает на сто процентов, — это его вибратор. Перед Дженсеном. Под пристальным взглядом Дженсена. Слегка касаясь обуви Дженсена.       Он смотрит вниз, его нижняя губа слегка подрагивает, а мысли остаются чистыми и спокойными впервые с тех пор, как он встретил Дженсена.       Джаред не совсем уверен, как долго длится молчание, но именно Дженсен нарушает его как снаружи, так и в голове Джареда.       — О. Так это твой? Ты видел мою запись?       Из всех возможных комментариев, такого Джаред точно не ожидал.       Он моргает и смотрит на Дженсена, слишком много вещей происходит одновременно, чтобы он мог понять, как реагировать. Мало того, что его секс-игрушка находится прямо перед единственным человеком, о котором Джаред думает, когда использует эту самую игрушку, так еще и Дженсен видит ее не в первый раз. Это он сделал запись. Именно он зашел в прачечную вслед за Джаредом, нашел его «дилдо» — по словам Дженсена — и написал об этом. А потом, как будто этого было недостаточно, именно он застает Джареда за тем, как тот собирается вернуть свой вибратор и понимает, что он принадлежит Джареду. Потому что он, блядь, лежит прямо на полу перед ним.       Джаред действительно не знает, что сказать, поэтому, конечно, Дженсен продолжает.       — Я знаю, что это был не лучший способ… объявить об этом. Но как РА моя работа заключается в том, чтобы следить за пропавшими и найденными вещами, пытаться найти, кому они принадлежат. Но с этим… — Дженсен смотрит прямо на Джареда. — Ну, я не был уверен, как найти владельца, а ходить и спрашивать не представлялось возможным. Было очевидно, что человек просто потерял его, и это выглядело лучшим вариантом, чтобы все было анонимно, чтобы владелец не смущался, и все в колледже пользуются этим приложением.       Этого не может быть. Этого действительно не может быть. Из всех гребаных студентов в общежитии. Это должен был быть Дженсен. Все это. От начала до конца, во всем этом был Дженсен.       Как будто мир показывает ему самый большой средний палец в истории.       Дженсен выглядит виноватым, как будто он уже чувствует секундное смущение и пытается как-то утешить Джареда.       — Я разместил сообщение уже давно, я думал, что человек вернется, как только поймет, что потерял его или увидит запись, я не пытался.       — Это не дилдо, — заикается Джаред, удивляясь собственному голосу. Дженсен замолкает и смотрит на него, явно смущенный. Джаред видит, как тот открывает рот, и продолжает, прежде чем Дженсен успевает спросить, торопливо повторяя: — Это не… это не дилдо. Ну, вроде как да. Но в основном это вибратор.       Джаред не понимает, откуда это берется. Необходимость внезапно объяснять точную классификацию своей секс-игрушки. Почему он это делает? Не похоже, что Дженсену есть до этого дело.       Нервничая, он всегда выбалтывает первую мысль, которая приходит ему в голову. Как будто его рот обладает собственным разумом и любит все ухудшать. Когда он находится под давлением, Джаред может рассказать все, что угодно: от планов неожиданных вечеринок по случаю дня рождения до того, как он впервые поцеловал парня, у которого все еще были брекеты, и его нижняя губа зацепилась за них.       И он сказал Дженсену, что его дилдо на самом деле вибратор.       Боже, он чувствует, как вся кровь в его теле медленно поднимается к лицу, а руки начинают дрожать.       — О. Понятно, — Дженсен облизывает губы, медленно и обдуманно, не отрывая глаз от Джареда. Он тратит секунду, чтобы заговорить снова. — Я просто предположил, когда делал запись, понимаешь? И я подумал, что человек, вероятно, хочет вернуть его как можно скорее.       Это, по какой-то причине, выбивает Джареда из колеи.       Но вместо того, чтобы пойти по пути еще большего смущения, его мозг ни с того ни с сего переключается в режим защиты.       Что значит как можно скорее?       Что тот, кто был владельцем вибратора, вероятно, так сильно нуждается в нем? Что если у Джареда есть вибратор, значит, он так отчаянно нуждается в сексе, что не может прожить без него ни дня? Это, конечно, может быть правдой, но все же не дело Дженсена. Не нужно говорить, что Джаред — отчаянно озабоченный человек.       Возможно, это нервы и растущее смущение заставляют Джареда вырывать слова Дженсена из контекста, но меньше всего ему нужно, чтобы Дженсен осуждал его за это.       — Ну, конечно, я хотел его вернуть! — протестует Джаред, позволяя корзине с бельем упасть на пол с большей силой, чем нужно. — Эта… эта штука была дорогой, знаешь?! Мне пришлось копить деньги два месяца!       — Подожди! — лицо Дженсена меняется от растерянного до извиняющегося в рекордное время. — Я не имел в виду, что это плохо!       — И я был в средней школе, что означает, что мне пришлось есть дерьмовую еду в течение двух месяцев, чтобы я мог купить это! — он жестикулирует в сторону вибратора, все еще лежащего перед Дженсеном, и его пальцы дрожат, когда он неопределенно указывает на него.       Джаред задыхается и встает на колени на полу, сердце быстро бьется в груди. Дрожащими руками он начинает бросать свои рубашки и носки в корзину, что еще больше усложняет дело:       — И… и Чад хотел, чтобы я купил вибратор с ужасными, блядь, цветами, потому что пользоваться им, находясь под кайфом, было бы круто! И, видимо, потерять мою дурацкую секс-игрушку в дурацкой общей стиральной машине — это примерно то же самое, как Джуд Лоу вдруг стал очень хорошо драться в «Потрошителе»!       Он злится. На себя. На Дженсена. На всех и вся.       Все произошло на глазах у Дженсена. Слишком горячий, чтобы быть настоящим/лучший парень в кампусе/мокрая мечта Джареда — Дженсен. Ирония должна быть забавной, как объект, который Джаред любит считать членом Дженсена, наконец-то встретился с настоящим.       Было бы смешно, если бы не было так стыдно, что Джареду хочется плакать от злости.       — Джаред… — Дженсен пытается наклониться, чтобы помочь ему поднять некоторые вещи, но Джаред отбирает у него носок, прежде чем тот успевает его схватить.       — Мне пришлось попытаться вернуть его обратно. Он же должен быть водонепроницаемым! Не то чтобы я был полностью уверен, я никогда не использовал его в ванной или еще где-нибудь, — он продолжает говорить, слишком быстро и слишком громко, наконец, берет вибратор с пола и укладывает его вместе с полотенцами в корзину, подальше от глаз Дженсена, как это всегда и должно было быть. — Нет ничего плохого в том, что я пришел за ним! — жалуется он, и, возможно, в этот момент он пытается убедить больше себя, чем Дженсена.       — Я никогда не говорил, что это плохо! — быстро добавляет Дженсен, поднимаясь, когда Джаред не дает ему помочь собрать свою одежду. Он выглядит очень расстроенным из-за того, что заставил Джареда так взорваться, но тот и так чувствует слишком много всего, чтобы его беспокойство могло показаться Дженсену приятным. — Джаред, прости, я не хотел заставлять тебя чувствовать себя плохо.       Ну, ну. Теперь уже слишком поздно для этого. Потому что Джаред никогда в жизни не чувствовал себя так ужасно.       — Я хочу вернуть его как можно скорее — это не то, за что ты должен меня осуждать, понимаешь?! — Джаред показывает на Дженсена одним из носков, тяжело дыша.       — Какого хрена? Джаред, я тебя ни хрена не осуждаю. Может, успокоишься?! — Дженсен хмурится и подходит к нему ближе, из-за чего Джаред чуть не спотыкается о собственные ноги, пытаясь отойти и увеличить расстояние между ними.       Достаточно.       — Это все твоя вина! Это ты должен был пойти и написать об этом Yak. Ты должен был прийти сюда, когда я пытался вернуть его! — Джаред задыхается, снова прижимая корзину к груди. Его лицо пылает. Он даже думает, что из-за этого у него разболится голова. Ему нужно уйти, смущение начинает быстро переползать через гнев, и он чувствует, как обычные нервы от присутствия рядом Дженсена заставляют его сердце биться еще сильнее, а голос дрожать. Его ладони вспотели, и он едва может контролировать свои слова.       Он должен уйти.       — И… И знаешь, почему еще это твоя вина?! — он заикается, бросая на Дженсена обвиняющий взгляд и говоря сквозь зубы: — Мне бы даже не пришлось приходить за ним, если бы не тот факт, что мне нужно использовать его каждый раз, когда я сталкиваюсь с тобой! Или каждый раз, когда я тебя вижу! Я бы вообще не использовал его сегодня, если бы не то, что я увидел тебя сегодня утром! — Джаред делает глубокий вдох, он слишком напряжен, слишком смущен, слишком зол. — Это твоя вина, что мне так нужен мой вибратор, и как можно скорее, Дженсен!       Слишком охуенно.       Джаред задыхается и замолкает, когда понимает, что он сказал. Все то, что он сказал Дженсену. Это самый долгий разговор с ним с момента их знакомства, и Джаред кричал все это время. И он… о Боже, Джаред сказал ему.       Он кричал, что Дженсен, по сути, единственная причина, почему Джаред возбуждается, почему он вообще пришел за своим вибратором. Потому что он нужен ему каждый раз, когда он думает о Дженсене.       Он бросает быстрый взгляд на Дженсена сквозь челку и видит, что тот смотрит в ответ. Просто смотрит, рот слегка приоткрыт, а зеленые глаза прикованы к лицу Джареда. Он выглядит так, будто кто-то выбил из него воздух, и на мгновение Джаред ожидает почувствовать костяшки пальцев Дженсена на своем носу или услышать крики о том, что Джаред жуткий и отвратительный.       Но Дженсен ничего из этого не делает, он просто смотрит на Джареда.       На странного парня, который использует вибратор, думая о нем.       — О, Боже, Дженсен, — шепчет он, глядя вниз на корзину, его пальцы начинают неметь от того, как сильно он ее сжимает, вероятно сокращая кровоток краями. — Мне так жаль. Я не должен был кричать, я не должен был говорить этого. Ты ни в чем не виноват, ты не сделал ничего плохого, — Джаред прикусывает нижнюю губу и пытается взять себя в руки, чтобы хотя бы извиниться, прежде чем подняться наверх и сказать Чаду, что им, вероятно, придется переехать в новое общежитие. Он не может оставаться здесь после этой сцены.       Дженсен по-прежнему молчит, но Джаред чувствует на себе его взгляд.       — Блядь. Прости, прости, — его голос теперь не более чем шепот: — Я болтаю, когда нервничаю, и мне… мне очень жаль, Дженсен, — он закрывает глаза и начинает уходить, быстро проходя мимо Дженсена. Сейчас бежать было бы лучшей идеей, бежать быстро и подальше от своего РА и прачечной, но его ноги слишком сильно дрожат, чтобы это сработало.       Он, по крайней мере, уходит, мозг уже работает над возможными оправданиями и ложью, которые он может придумать, чтобы их переселили в другое здание, интересуется, расскажет ли Дженсен всем РА в кампусе о том, что с ним произошло, чтобы они были осторожны рядом с Джаредом, думает о том, не подаст ли Дженсен из-за этого жалобу. Считается ли сексуальным домогательством то, что он сказал все это Дженсену? Возможно, это попадет в личное дело Джареда вместе с отвращением на лице Дженсена каждый раз, когда они будут видеться в колледже, пока один из них не закончит его. Может быть, потом он найдет Джареда и действительно сломает ему нос.       Он слишком глубоко утопает в собственной душевной буре, чтобы услышать, как Дженсен идет позади него и хватает его за руку, прежде чем Джаред успевает уйти, заставляя его остановиться перед дверью.       Джаред замирает. Может быть, Дженсен сломает ему нос прямо сейчас, и не нужно ждать.       — Что ты сказал? — слышит Джаред позади себя. Голос Дженсена низкий и немного хрипловатый, как будто он пытается сдержаться и контролировать его. — То последнее, перед тем как ты извинился. Что это было, Джаред? — подталкивает он, но Джаред не повторяет. Ни за что на свете. — Это моя вина, что тебе так необходим вибратор?       Джаред закрывает глаза и прикусывает нижнюю губу. Дженсен впервые прикасается к нему вот так. Контакт кожа к коже. Это просто и глупо, и еще день назад Джаред мог бы часами улыбаться как дурак, но сейчас это только заставляет его чувствовать себя еще более ужасно.       — Прости. Я не хотел причинить тебе неудобство, сказав это, — он вообще не хотел говорить об этом Дженсену, никогда не думал, что сможет вести с ним нечто большее, чем просто непринужденный разговор.       Джаред ожидает, что Дженсен отпустит его руку после того, как он принес ему прямые извинения, но вместо этого Дженсен использует свою хватку на его руке, чтобы развернуть его лицом к себе, положив обе руки Джареда на корзину для белья и прислонив его спиной к первой стиральной машине.       — Кто сказал, что ты поставил меня в неудобное положение?       Руки Дженсена теплые и большие. Он не выше Джареда, несмотря на то, что старше, они почти одного роста, но Джаред еще не закончил расти, так что в итоге он может оказаться выше. И даже несмотря на это, он чувствует себя очень маленьким, глядя на Дженсена и находясь под его пристальным взглядом. Они оба молчат, и Джаред с недоверием наблюдает, как на лице Дженсена появляется небольшая ухмылка.       Какого хрена?       — Ну… э… то есть, я же говорил тебе, — Джаред запинается, осознавая, что молчание означает, что Дженсен ждет от него ответа на свой вопрос. Он не был риторическим. — Я же говорил тебе, — повторяет он, как будто эти три слова, как по волшебству, заставят Дженсена понять, что здесь на самом деле происходит, но Дженсен только поднимает брови, даря Джареду все ту же довольную улыбку. Это первый раз, когда он видит, чтобы Дженсен так улыбался.       — И ты думал, что эта информация заставит меня чувствовать себя неловко? — повторяет Дженсен, и Джаред судорожно кивает, руки потеют еще больше, чем раньше. Дженсен медленно качает головой, отпуская одну из рук Джареда, чтобы пройти мимо него и закрыть дверь. Это занимает около двух секунд, а затем он снова оказывается прямо перед ним, на этот раз хватая корзину для белья, забирая ее из рук Джареда. Достаточно слегка дернуть, и Джаред отпускает ее, даже не понимая, что происходит на самом деле, так как Дженсен оставляет корзину с бельем на полу и использует вновь приобретенное пространство, чтобы прижаться к Джареду.       Между ними больше нет корзины, поэтому Дженсен может легко наклониться вперед, чтобы оказаться в нескольких дюймах от лица Джареда. Он перемещает свои руки, располагая их на верхней части стиральной машины позади Джареда, по одной руке с каждой стороны его бедер, загоняя в ловушку между границей старой стиральной машины и своей грудью.       Джаред почти уверен, что перестал дышать несколько минут назад, он даже не помнит, как это делается. Но Дженсен так близко, что он чувствует, как его грудь медленно поднимается и опускается.       — Похоже, что ты заставил меня чувствовать себя неловко, Джаред? — медленно и уверенно спрашивает Дженсен, его глубокий техасский акцент заставляет Джареда неловко вздохнуть. Но Джаред смущался перед Дженсеном в течение последних нескольких минут, так что кому какое дело до этого. Не то чтобы Дженсен не знал, как сильно он нравится Джареду.       Джареду требуется еще тридцать секунд, чтобы понять, что вопросы Дженсена не риторические и задаются не для того, чтобы заставить его поджимать пальцы на ногах от того, как чертовски сексуально они звучат. Он ждет, что Джаред ответит ему.       Может быть, Джареду от смущения натекло столько крови в лицо, что он потерял сознание и теперь мертв. Не может быть, чтобы это случилось с ним.       — Не особо, — шепотом говорит Джаред, пытаясь спрятать глаза за челкой. Его руки крепко прижаты к стиральной машине, все тело напряжено. Он чувствует запах одеколона Дженсена; он чувствует и запах его шампуня. Он явно принял душ после пробежки, так что, скорее всего, он был голым в своей ванной, пока Джаред дрочил ранее. Это заставляет его издать еще один небольшой скулеж, и он плотно закрывает глаза.       Если у него сейчас встанет, Дженсен ни за что не пропустит этого, прижатый к его телу так, словно они оба могут умереть, если между ними будет хоть немного пространства.       — О чем ты думаешь? — он слышит, как Дженсен хихикает, и ощущение его руки, касающейся его щеки, заставляет Джареда открыть глаза. — Ты снова краснеешь, — и, черт возьми, это что, теперь между ними что-то новое? Дженсен ожидает, что Джаред ответит на все его чертовы вопросы, в то время как они слишком многими частями касаются друг друга? Не то чтобы Джаред действительно жаловался, но ему хотелось бы знать.       — Как будто ты не знаешь, — обвиняет Джаред, его голос не выражает ничего, кроме «я-хочу-отсосать-тебе», и Дженсен снова улыбается, словно чертовски гордится собой за то, что заставил его покраснеть, самодовольный ублюдок.       — Если речь обо мне, ты должен рассказать мне, — поддразнивает Дженсен, вокруг его глаз появляются морщинки, но он продолжает улыбаться. Черт возьми.       — Ты слишком наслаждаешься этим, знаешь?       Дженсен, кажется, собирается добавить что-то еще, но потом останавливается и отступает всего на пару сантиметров, и Джареду приходится останавливать себя, чтобы не броситься Дженсену на шею и заставить его остаться на месте.       — Подожди. Вот почему ты всегда убегал от меня, когда мы виделись? — да, Джаред только что сказал это. Дженсен развлекается, вытягивая из него ответы. Его рука все еще обхватывает лицо Джареда, а большой палец нежно касается щеки.       Как Джаред может не получить самый бурный стояк в своей жизни от всего этого?       Однако Дженсен выглядит очень любопытным, и у Джареда нет никаких шансов, когда тот так прикасается к нему. Он сделает все, что Дженсен захочет прямо сейчас.       — А ты как думаешь? — Джаред уже не заикается, но его голос все еще звучит слабо и дрожит в конце.       — Я думал, что не нравлюсь тебе, — этот ответ заставляет Джареда моргнуть и дважды посмотреть на Дженсена. Он не может быть серьезным. — Ну, ты буквально убегал от меня каждый раз, когда мы виделись. Ты едва разговаривал со мной, когда я пытался, и ты никогда не позволял мне помогать тебе с книгами или поддерживать разговор дольше двух минут, — Джаред не может в это поверить, он был уверен, что Дженсен никогда не замечал, что он пытается убежать от него. — Я думал, ты меня на дух не переносишь, чувак. Я все думал, какого черта я сделал, чтобы ты так меня ненавидел.       Ирония в том, что Дженсен — Дженсен, ради Бога — думает, что Джаред его не выносит, что причина, по которой он едва обменивается с ним несколькими словами и пытается убежать при каждом удобном случае, заключается в том, что Джаред его ненавидит, слишком нереальна, чтобы быть правдой.       Он качает головой, и Дженсен вздыхает с облегчением, наклоняясь еще ближе, прижимаясь губами к уху Джареда и шепча:       — Хорошо. Потому что я действительно думал, что ты меня ненавидишь, и это сводило меня с ума.       Это, вероятно, и подтолкнуло Джареда снова открыть рот.       — Я… Думаю, то, что я использую вибратор каждый раз, когда вижу тебя, говорит о совершенно противоположном, верно?       Дженсен находится так близко к его уху, что Джаред слышит его резкий вдох, и следующее, что он чувствует, это как Дженсен подносит другую руку, чтобы обхватить его лицо и соединить их губы.       Его мозгу требуется мгновение, чтобы осознать происходящее, и он прижимается к Дженсену, целуя его в ответ, понимая, что застыл на месте по меньшей мере на пять секунд. Он не хочет, чтобы Дженсен подумал, что он отвергает его.       Джаред знает, как целоваться, это то, в чем он больше всего практикуется, так как дальше этого дело не заходило на свиданиях, он уверен, что по крайней мере прилично целуется, и пытается доказать это. Он может сразу сказать, что у Дженсена больше опыта, но Джаред достаточно упрям, чтобы хотеть продемонстрировать некоторые из своих навыков. Дженсен, вероятно, лучше него во всем остальном, поэтому Джареду нужно взять на себя инициативу в поцелуях, пока у него это получается. Когда он втягивает в рот нижнюю губу Дженсена и нежно покусывает ее, тот почти стонет ему в рот, перемещая руки со стиральной машины на бедра Джареда, крепко сжимая их.       — Ты сводишь меня с ума, — бормочет Дженсен между поцелуями; Джаред может только тихонько поскуливать, слишком занятый попытками получить как можно больше поцелуев, чтобы даже пытаться ответить. Он не знает, как долго будут длиться эти поцелуи, поэтому ему нужно получить от них максимум удовольствия.       Губы Дженсена скользят по его шее еще до того, как Джаред готов прекратить поцелуи, и он издает небольшой жалобный звук. Дженсен смеется и прижимается долгим поцелуем прямо к одной из родинок, и Джаред задыхается еще громче.       — Давай, Джаред. Скажи мне, — произносит Дженсен, и даже несмотря на то, как отвлекают эти губы, целующие его горло, Джаред моргает и пытается сосредоточиться. Неужели Дженсен снова что-то спросил, а он это пропустил?       Он чувствует пару поцелуев на своей челюсти, прежде чем рот Дженсена прижимается к его правому уху. Теперь он слышит его дыхание громко и отчетливо, и осознание того, что Дженсен задыхается после поцелуя, заставляет член Джареда дергаться в трусах.       — Расскажи мне, о чем ты думал, используя свой вибратор.       Сосредоточившись на словах Дженсена, Джаред сжимает руки на его шее, чувствуя, как его зубы покусывают мочку его уха. Он пытается прижаться задницей к стиральной машине, подальше от ног Дженсена, чтобы спрятать от него свой твердеющий член. Хоть ненадолго. Джаред твердеет слишком быстро, и Дженсен это почувствует.       — Думал о том, чтобы я был сверху? Может быть, прижав тебя к стене? — его голос грубый и тяжелый, и что-то подсказывает Джареду, что Дженсену это нравится так же, как и ему. Он, вероятно, любит грязные разговоры, учитывая то, что он не в состоянии прекратить говорить в перерывах между прикосновениями и поцелуями Джареда. — Хотел, чтобы я был внутри тебя, малыш?       На этот раз стонет Джаред, возбуждаясь только от грязных разговоров Дженсена и его ласкового прозвища. Как раз, когда Джаред думал, что это не может быть еще горячее.       — Нравится, да? — Дженсен хмыкает ему в ухо, большими пальцами поглаживая маленькие круги на его бедрах, едва проникая под рубашку. — Я немного болтлив во время секса. Ничего не могу с собой поделать. Ты можешь сказать мне заткнуться, если тебе это не нравится, — Джаред качает головой и подносит одну руку к лицу, чтобы убрать волосы с глаз долой. Никогда в жизни он не заставит Дженсена заткнуться.       — Мне нравится, — прошептал Джаред, глядя в глаза Дженсену. — Грязные разговоры и то, что ты… называешь меня так, я знаю, это, наверное, ерунда, но…       — Тебе нравилось слышать, как я называю тебя ласковыми словами, прикасаясь к тебе? Возможно, это одна из тех вещей, о которых ты думал, — Джаред слишком возбужден в этот момент, член твердый и пульсирует в его боксерах. Дженсен прав, он думал об этом. О том, как пальцы Дженсена будут проникать в него, заставляя его кончать от того, что он трахает его ими, называя его ласковыми именами. — Держу пари, ты издавал самые красивые звуки, когда думал о том, как я тебя трахаю.       Дженсен, конечно, только догадывается, но он в ударе. Не насчет звуков, в этом Джаред даже не уверен, но он точно угадал, когда речь зашла о фантазиях Джареда.       На этот раз Джаред не успевает ответить или даже произнести один из тех звуков, которые постоянно вырываются из его рта, прежде чем Дженсен снова целует его. Когда он подается вперед, Джаред чувствует бедро Дженсена между своих ног, и его стояк уже не скрыть. Небольшого трения достаточно, чтобы бедра Джареда подались вперед и почти уперлись в ногу Дженсена.       Дженсен проводит зубами по его пульсу и снова проводит ногой по члену Джареда. Джаред стонет и откидывает голову назад, начиная тянуть Дженсена за волосы. Это самое сильное возбуждение, которое он когда-либо испытывал, а они все еще полностью одеты и едва начали, но все, что делает Дженсен, направлено прямо на член Джареда. И это Дженсен. Он мог бы быть отстоем в этом деле, и Джареду бы все равно понравилось, но, конечно, Дженсен, очевидно, еще лучше, чем его воображении.       Дженсен продолжает покусывать и посасывать шею Джареда, прекрасно понимая, что позже на ней появятся синяки и более заметные следы, что другие смогут их увидеть, но Джареду на это наплевать. Он надеется, что другие их увидят.       Дженсен снова целует его в губы, убедившись, что оставил достаточно укусов на его шее, и шепчет:       — Можно, Джаред? Черт… можно? — и Джаред, честно говоря, не уверен, на что именно Дженсен просит разрешения, но он все равно кивает, потому что, чтобы Дженсен не хотел с ним сделать, Джаред тоже этого хочет.       Он сразу же узнает ответ: рука Дженсена расстегивает его старые потертые джинсы и скользит под боксеры. Джареду и раньше доводилось заниматься рукоблудием, но осознание того, что это Дженсен прикасается к нему, заставляет Джареда немедленно возбудиться и выгнуться навстречу прикосновениям. Он чувствует, как дрожат его руки, продолжая тянуть Дженсена за короткие волосы.       Затем Дженсен медленно обхватывает ладонью его член, большим пальцем проводит по щели, распределяя по головке сперму.       Дженсену, вероятно, нужен лучший угол, им стоит попробовать полностью снять штаны с Джареда, но он так возбужден, что ему, вероятно, понадобится всего пара легких движений рукой, чтобы кончить. Тем не менее, Джаред чертовски упрям, и он хочет, чтобы это продлилось подольше, как и поцелуи.       Но даже если он кончит через двадцать секунд, Джаред знает, что это будет материалом для дрочки до конца его жизни. К черту порно, воспоминания о губах Дженсена, касающихся его шеи, и его руке в штанах будут доводить Джареда до оргазма, пока он не состарится и не начнет пить синие таблетки, чтобы стать твердым.       — Такой чертовски горячий, Джаред, — бормочет Дженсен, начиная медленно двигать рукой, больше прикасаясь и осторожно сжимая, чем потирая. Но этого более чем достаточно, Джаред чувствует, как с каждой секундой он становится все ближе и ближе. А так как это делает Дженсен, он извергает все больше и больше спермы, так что это помогает сделать движения рук более плавными. — Думал о тебе так с первого дня, как ты появился здесь, заикался, когда мы разговаривали, краснел и кусал губы. Самый сексуальный и красивый парень, которого я когда-либо видел.       Дженсен звучит так же возбужденно, как чувствует себя Джаред, и он заставляет себя посмотреть ему в лицо. Даже при том, что они делают, Джаред все равно стесняется взгляда Дженсена, но ему нужно смотреть на него, смотреть на Дженсена, пока они делают это.       — Вот ты где, — улыбается Дженсен, когда Джаред наконец-то смотрит ему в глаза. Он наклоняется, чтобы поцеловать его, прижимаясь простым маленьким поцелуем к его губам: — Хотел увидеть это великолепное лицо, заставив тебя кончить для меня. Я сам дрочил больше раз, чем могу сосчитать, думая об этом.       Это что-то ломает в Джареде, потому что Дженсен думал об этом так же, как и Джаред.       Он позволяет себе застонать, громко и шумно, и, возможно, кто-то услышит его снаружи, но Джареду-то какое дело. Он прижимается лбом к лбу Дженсена и снова толкается бедрами, пытаясь добиться большего трения от руки, обхватившей его член. Это все, что нужно Дженсену, чтобы продолжать целовать Джареда и грязно говорить о том, как хорошо он выглядит в таком виде. — Я чувствую, как ты течешь по моей руке, милый, — шепчет Дженсен, и Джаред скулит, впиваясь ногтями в спину Дженсена, пытаясь за что-то ухватиться, выгибаясь и подаваясь бедрами вверх. Это так приятно, прикосновения Дженсена, губы Дженсена, голос Дженсена.       Джаред продолжает стонать и уже вовсю толкается в руку Дженсена, пока тот сильнее сжимает у, основания, а затем более настойчиво стимулирует головку, и Джаред, черт побери, сходит с ума.       — Собираешься кончить, Джаред? Кончишь на мою руку, а потом дашь мне слизать все с пальцев? Возможно, тогда мы увидим, насколько хорошо ты умеешь принимать этот вибратор, детка.       Джаред громко стонет в последний раз и кончает, повторяя имя Дженсена, его щеки горят, он толкается в руку Дженсена и изливается в нижнее белье и на его пальцы. Дженсен продолжает двигать рукой все это время, наслаждаясь оргазмом Джареда, шепча о том, как хорошо Джаред справился и как чертовски красиво он выглядит, останавливаясь только тогда, когда Джаред прислоняется спиной к стиральной машине, чтобы сделать глубокий вдох.       Дженсен осыпает поцелуями-бабочками щеки и шею Джареда, пока тот снова не открывает глаза, только для того, чтобы обнаружить, что тот ухмыляется.       — Ты в порядке? — спрашивает Дженсен, свободной рукой убирая челку Джареда с лица, и он кивает, немного слишком выбитый из колеи в данный момент, чтобы составить настоящие слова.       Дженсен вынимает руку из боксеров Джареда и подносит ее ко рту, слизывая полоски спермы. Джаред смотрит, приоткрыв рот и не моргая. Его измученный член делает жалкую попытку дернуться, но он никак не может снова возбудиться.       Однако он запомнит эту картинку надолго.       Дженсен вытирает руку одной из рубашек, которые принес в прачечную, а затем использует ее, чтобы помочь немного привести в порядок Джареда. Джаред прислоняется к стиральной машине и улыбается ему, все еще пытаясь восстановить дыхание.       — Я не ожидал, что ты так отреагируешь, — признается Джаред, не спеша отдышаться и покусывая нижнюю губу. Он не может поверить, что Дженсен только что дрочил ему.       Дженсен дарит ему еще одну улыбку и бросает рубашку обратно в стопку одежды, прежде чем наклониться к нему, почти так же близко, как раньше, но Джаред замечает, что на этот раз он не полностью прижимает его к стиральной машине, и быстрый взгляд вниз дает ему понять, почему.       Дженсен все еще возбужден, Джаред может видеть очертания его члена под джинсами.       Он снова поднимает глаза, чтобы не выглядеть жутко и не быть пойманным за разглядыванием члена Дженсена. Джаред хотел бы продолжать смотреть, потому что, ладно, размер, который он может определить по этому контуру? Это уже творит дикие вещи в его голове. Но все же. Невежливо пялиться.       — Великолепный первокурсник, который живет напротив меня и о котором я не могу перестать думать, проболтался о том, что получает удовольствие, думая обо мне? Да, думаю, именно так я и должен был отреагировать, — с усмешкой отвечает Дженсен, касаясь губ Джареда своими. Джаред чувствует, как плавится и что-то теплое закручивается у него в животе. Он поглощает это, все это. От близости Дженсена до того, что он говорит, называя его великолепным, говоря, что не может перестать думать о нем — черт возьми, он не может дождаться, чтобы рассказать об этом Чаду, Дженсен думает о нем — до того, как он улыбается и прикасается к нему.       И даже несмотря на всегда клишированные бабочки в животе и решение, что он может оставаться на этом месте — между Дженсеном и старой стиральной машиной — десять часов подряд, Джаред также хочет знать, почему Дженсен не набрасывается на него так же, как Джаред на Дженсена.       Он намеренно старается держать свои бедра подальше от Джареда, и как раз когда он открывает свой большой рот, чтобы спросить, в чем дело, в его голове что-то звенит.       Может быть, Дженсен не хочет заставлять его чувствовать, что Джаред должен ему помочь? Возможно, он избегает правила «эй, я заставил тебя кончить, так что тебе лучше поработать и сделать для меня то же», которое Джаред чувствовал с теми парнями, с которыми он когда-либо кончал.       Это не совсем несправедливое негласное правило: удовольствие во время секса должно быть для обоих партнеров, но Джаред всегда чувствовал, что парни доставляют ему удовольствие только для того, чтобы получить что-то взамен. Как будто они «выдерживают» задание, чтобы получить что-то от Джареда.       Тот факт, что Дженсен не делает этого, ведет себя так, как будто все закончилось, даже если он не кончил, заставляет Джареда хотеть прикоснуться к нему еще больше.       — Ты точно в порядке? — во второй раз спрашивает Дженсен, его рука все еще приглаживает волосы Джареда, как будто он пытается сделать так, чтобы ему было комфортно после того, что произошло. Джаред не хочет ничего, кроме как наброситься на него прямо здесь.       — Да, я в порядке, — кивает Джаред, и даже он может сказать, что его голос звучит так, будто он под кайфом. Он бросает еще один быстрый взгляд между ног Дженсена. Он хочет прикоснуться к Дженсену, хочет заставить его почувствовать себя как-то хорошо, даже если это всего лишь десятая часть того, что Дженсен заставлял его чувствовать раньше. Джаред не эксперт, слепой и новичок в чем-то, кроме поцелуев и дрочки, но он все равно хочет попробовать. — Так… теперь твоя очередь?       Это звучит скорее как нервный вопрос, чем сексуальное утверждение, на которое Джаред надеялся. Почти как будто он спрашивает у Дженсена разрешения пойти на это, вместо того чтобы посмотреть ему в глаза и заверить, что он собирается заставить его кончить. Но быть «сексуальным» — это не сильная сторона Джареда в любом случае, и, вероятно, никогда не будет, и, возможно, эта фраза больше подходит для порнофильма, но Джаред пытается, в этом и смысл.       Дженсен немного отступает назад, чтобы посмотреть на Джареда в замешательстве, и Джаред хватает его за бедра и заставляет отступить от еще на два шага, чтобы он мог медленно опуститься на колени. Его ноги дрожат, когда он касается пола. Джаред никогда не делал этого раньше. Он не уверен, почему выбирает минет, когда точно не знает, что делать, но теперь его лицо прямо перед бедрами Дженсена, и отступать некуда.       Он хочет сделать это, даже если в итоге все закончится крахом. Джаред очень надеется, что это не так.       Когда он поднимает глаза, то видит, что Дженсен смотрит на него так же, как тогда, когда он проболтался о вибраторе. Его зрачки выглядят больше, и Джаред слышит, как его учительница по сексуальному воспитанию в затылке говорит, что расширенные зрачки означают возбуждение. Боже, он надеется, что сможет продолжать в том же духе.       — Джаред, — Дженсен прочищает горло, пытаясь восстановить голос, и Джаред почти лучится. «Джаред, ты уверен? Ты действительно не должен, если не хочешь». Он звучит возбужденно, тот же тяжелый и хрипловатый голос, который Джаред слышал возле своего уха раньше, так что Дженсен определенно хочет, чтобы это продолжалось. Но он также говорит честно, так что Джаред знает, что он может подняться, и Дженсен не будет протестовать или сердиться на него за отказ от минета.       Джаред сглатывает и кивает, все еще глядя на Дженсена. Дженсен опускает одну руку, обхватывая его лицо, большим пальцем проводит по линии челюсти, а затем осторожно проводит по нижней губе.       — Хорошо. Ты делал это раньше? — Джаред закрывает глаза, а затем опускает голову, смущаясь. Он не хочет, чтобы Дженсен знал, какой он неумеха. — Нет, нет, давай. Посмотри на меня, милый, — Джаред сразу же смотрит, в основном из-за прозвища. — Я хочу знать, чтобы убедиться, что не перехожу границы твоих возможностей. Я не хочу быть грубым или что-то в этом роде, если ты никогда…       — Не делал, — шепчет Джаред, прикусывая нижнюю губу, даже если большой палец Дженсена все еще поглаживает ее. К его удивлению, Дженсен стонет в ответ.       — Ты никогда не делал этого и хочешь попробовать со мной? — повторяет Дженсен, и Джаред кивает, заставляя его издать еще один звук, вызвавший сильное возбуждение. На этот раз это даже не стон, скорее, просто хныканье. — Прости, блядь. Это действительно поражает меня. Ты вроде как неопытный, и это чертовски возбуждает.       Это побуждает Джареда убрать руки с бедер Дженсена и начать стягивать его джинсы.       Он, конечно, видел члены и раньше. В порно и у других парней, с которыми Джаред встречался, и даже с крайней плотью и без нее они в основном всегда одинаковые. Размер и толщина меняются, но Джаред знает, как выглядит член, но это не мешает ему на секунду подавиться собственной слюной, когда он смотрит на твердый и изогнутый член Дженсена в его боксерах, на темное пятно прямо там, где покоится головка. Это потому, что это Дженсен, и Джаред это знает.       Это также заставляет Джареда обхватить его одной рукой сквозь черную ткань боксеров, мягко сжать, и прежде чем Джаред успевает дважды подумать о том, что он делает, он подается вперед и вжимается лицом в промежность Дженсена, вылизывая полоску вдоль обтянутого одеждой ствола и издавая при этом нетерпеливый стон.       Дженсен стонет и убирает руку, касающуюся его лица, сжимая его волосы. Это будет интересно.       Джаред не уверен, как долго он прижимается лицом к члену Дженсена, потирая его сквозь боксеры, облизывая и посасывая основание. Это нонсенс, и он знает, что ему нужно снять с Дженсена трусы, но они оба почему-то возбуждаются от этого, и Джаред наслаждается этим слишком сильно, чтобы беспокоиться.       Он останавливается только тогда, когда слышит стон Дженсена:       — Джаред, если ты будешь продолжать в том же духе, то заставишь меня кончить в трусы, — он не против этой идеи, но он хочет, чтобы это был настоящий минет. Он не знает, как делать настоящий минет — все, что он знает о минете, это теоретическая информация из порно, Queer as Folk и слишком подробных объяснений Чада о его прошлых перепихонах — но он знает, что должен быть контакт рта с членом, чтобы это считалось минетом.       Мысль о том, что Дженсен может взять его в рот, заставляет его тихо скулить, и он отстраняется, облизывая губы от вида, открывающегося прямо перед его лицом. Похоже, Дженсен стал еще тверже, чем раньше, если это вообще возможно, и он слышит, как тот издает над ним слабые задыхающиеся проклятия. Джаред вытаскивает эрекцию Дженсена через отверстие в боксерах-брифах, и звук, который издает Дженсен, заставил бы Джареда кончить сразу же, если бы он снова был твердым.       Дженсен, конечно, длинный, но что заставляет Джареда застонать, так это то, насколько он толстый. Джаред видит, как вокруг головки выделяется сперма, и это заставляет его открыть рот и податься вперед. Даже если его минет будет неаккуратным и не скоординированным, он должен сейчас же взять член Дженсена в рот.       И именно поэтому он издал протестующий звук, когда Дженсен выругался и положил руку на плечо Джареда, остановив его в нескольких сантиметрах от того, чтобы облизать его член.       Джаред знает, что выглядит как взбешенный сопляк, когда смотрит на Дженсена, но он почти оскорблен. Дженсен напрягается и заводится прямо у него на глазах, а он его останавливает? Кое-кто выслушает его мнение.       — У меня нет презерватива, — простонал Дженсен, злясь на себя не меньше, чем Джаред.       — А он нам нужен для этого? — Джаред не хочет показаться нуждающимся, но перед его лицом находится член, и он очень хотел бы приступить к работе. Он хотел сделать что-то с Дженсеном уже несколько месяцев, а тот лишает его всего удовольствия.       — Конечно, нужен! — Дженсен смотрит вниз и слегка ухмыляется, что выглядит забавно, учитывая, что его лицо раскраснелось и он явно возбужден. Он щелкает Джареда по уху, получая в ответ жалобное «эй!», а затем смеется сквозь зубы. — Ты всегда должен пользоваться защитой, несмотря ни на что, Джаред. Не заставляй меня говорить тебе о сексе, пока ты держишь мой член в руке.       Это вызывает у Джареда еще один нуждающийся звук, и он, вероятно, выглядит как избалованный ребенок, который вот-вот закатит истерику посреди магазина, потому что ему не купили игрушку, которую он хотел. Дженсен снова смеется, а Джаред хмыкает и смотрит на него:       — Ты не должен смеяться надо мной, когда твой член так близко к моим зубам, понимаешь?       — Ты бы не посмел, — Дженсен весело качает головой, все еще полностью запыхавшись.       — Разве мы не можем сделать это без презерватива, только на этот раз? — пытается Джаред, и прежде чем Дженсен успевает возразить, он проводит рукой вверх и вниз по его члену, заставляя его выругаться и откинуть голову назад. — Я только что сказал тебе, что я ничего не делал, так что я чист, — Дженсен хмыкает на это, и Джаред вспоминает о том, что ему нравилось, что он был неопытным девственником. — И я предполагаю, что ты чист… так?       — Я бы даже не прикоснулся к тебе, если бы это было не так, — Дженсен шипит, и по тому, как напрягается его тело, Джаред может сказать, что он пытается не двигать бедрами, пока Джаред продолжает дрочить ему. Джаред улыбается и наклоняется вперед, пока его рот снова не оказывается прямо напротив члена Дженсена, прижимается губами к головке, слыша, как Дженсен ругается.       — Только на этот раз, — шепчет Джаред и лижет головку, прежде чем Дженсен успевает запротестовать. Он обхватывает основание одной рукой, чтобы удержать его на месте, и лижет снова, медленнее, чем раньше. Он не уверен, как лучше, учитывая, что ему никогда не делали минет. Он не знает, не слишком много языка — это плохо, не следует ли ему сразу перейти к делу и попытаться взять член Дженсена в рот — что напоминает Джареду в этот момент, что он не сможет взять в рот много, это его первый минет, и он не собирается пытаться провернуть какой-нибудь трюк вроде глубокой глотки, чтобы в итоге задохнуться и испортить настроение, — или это именно то, что он должен делать, но он надеется, что Дженсену нравится.       Он снова чувствует руки Дженсена на своем лице, прикасающиеся к его щекам и заставляющие его поднять взгляд.       — Так чертовски хорош для меня, Джей, — ласково говорит он, смахивая челку с лица. — Ты так сексуально выглядишь, ты даже не представляешь, — Джаред краснеет и нервно облизывает губы, но заставляет себя не отводить взгляд от глаз Дженсена. — Хочешь, я расскажу тебе, как это делается?       Джаред сразу же кивает. Он всегда быстро учился, и его и раньше называли «стремящимся угодить». Мысль о том, что Дженсен объясняет ему, как отсасывать, только еще больше распаляет его.       — Хорошо. То, что ты делал, облизывая головку, очень приятно… — Джаред тут же возвращается в действие, двигая языком кругами вокруг головки, заставляя Дженсена сделать резкий вдох. — Да-а-а, вот так. Ты можешь… ты можешь брать его в рот в любое время, когда захочешь. Столько, сколько сможешь, не форсируй, — сразу предупреждает Дженсен, вероятно, опасаясь, что Джаред попытается взять его слишком глубоко и в итоге задохнется. — Используй руку для той части, которую не можешь вместить.       Джаред кивает еще раз и опускает руку, держащую член Дженсена, к основанию, делает глубокий вдох и открывает рот, медленно пропуская член мимо губ. Он прижимает язык к нижней стороне и обхватывает губами ствол, когда чувствует, что не может вместить в рот больше, не испытывая дискомфорта. Головка почти касается задней стенки его горла, и Джаред чувствует во рту солоноватый и немного мускусный вкус предсемени. Реакция Дженсена мгновенная и самая горячая из всех, что Джаред когда-либо видел. Он постанывает и тянет Джареда за волосы, не сильно, но достаточно, чтобы он понял: да, вот так, продолжай. Джаред так и делает, снова насаживаясь на член Дженсена, двигая рукой по той части, которую не смог взять в рот.       Ему требуется немного времени, чтобы скоординировать движение головы с движением руки, но с помощью указаний Дженсена у него это получается. Он двигает головой, пока его губы не обхватывают только головку, а затем возвращается вниз, посасывая и следя за тем, чтобы его рука следовала в том же темпе и направлении. Дженсен трогает его лицо, гладит по волосам и все время осыпает Джареда похвалами. По мере того, как минет продолжается, список ласковых имен становится все длиннее, но «милый» и «малыш» — это те, которые заставляют Джареда стонать вокруг члена Дженсена, и, видимо, это тоже приятно, потому что Дженсен очень громко ругается, каждый раз, как Джаред делает это.       Это немного грязно. Джаред чувствует, как у него текут слюни; часть стекает по подбородку и шее, и временами это происходит не скоординировано, но Дженсен не жалуется. Он направляет Джареда и гладит его каждый раз, когда тот делает что-то особенно хорошее своим языком. Он узнает, что надавливание вдоль толстой вены от основания до головки заставляет Дженсена бессознательно толкаться бедрами и крепче хватать Джареда за волосы, а то, что если обхватить губами головку и втянуть щеки, посасывая, заставляет Дженсена сильнее истекать спермой.       Грязные разговоры Дженсена не прекращаются ни на секунду, и Джаред это очень ценит. Он начинает понимать, что ему нравится, как звучит голос Дженсена, произносящего грязные фразы.       — Выглядишь чертовски красиво. Розовые блестящие губы обхватывают мой член — блядь, делаешь то, что тебе говорят. Берешь мой член так, будто не можешь насытиться им, Джаред. Такой хороший мальчик, — Джаред смотрит на него сквозь ресницы, и Дженсен хрипло повторяет: — Мой хороший мальчик.       Осознание того, что это действительно происходит — его рот вокруг члена Дженсена, его прикосновения и стоны, то что Дженсен говорит, что Джаред — его, — заставляет его скользить языком по стволу, сосать и надрачивать член Дженсена еще быстрее. Он хочет, чтобы Дженсен кончил, чтобы ему было чертовски хорошо. Хочет услышать, как Дженсен произносит его имя, кончая.       Дженсен бессвязно дергает его за волосы и говорит то, что Джаред сейчас даже не слышит. Он слишком сосредоточен на происходящем. Вес члена Дженсена на его языке, солоноватый вкус его спермы, то, как рука Дженсена ощущается на нем, когда он продолжает двигаться. Но он останавливается на мгновение, когда рука, ранее перебирающая волосы, нежно прижимается к его плечу:       — Детка, детка, надо отстраниться. Я сейчас кончу, — это звучит для Джареда лишь как дополнительное поощрение, и он открывает рот шире и заглатывает еще дюйм члена Дженсена.       Дженсен ругается и снова прикасается к лицу Джареда, и тот чувствует, как дрожат его руки:       — Блядь, блядь, Джаред, давай. Отстранись, детка, сделай это.       Дженсен согласился на исключение без использования презервативов, предложенное Джаредом, но похоже, что он очень старается не кончить ему в рот. Джаред не возражает. Он на сто процентов не против, чтобы Дженсен кончил ему в горло, но, очевидно, Дженсен не хочет торопить Джареда, и, возможно, он думает, что заставлять его глотать во время первого минета — не самая лучшая идея. Поэтому Джаред отстраняется от его члена, слизывает ниточку слюны, все еще соединенную с нижней губой и головкой члена Дженсена, и обязательно делает мысленную пометку сказать Дженсену, что он хочет, чтобы тот кончил ему в рот в один из следующих раз.       Потому что, пожалуйста, Боже, пожалуйста, пусть этот раз не будет последним.       Даже если Дженсен сказал ему отстраниться, он ничего не сказал о том, что Джаред не может довести его до оргазма. Поэтому, прежде чем Дженсен успевает положить руку на член, Джаред использует руку вокруг основания, чтобы продолжать дрочить его. Он перемещает голову вниз и проводит губами по стволу, дыша на него. Дженсен не собирается кончать ему в рот, так что это должно считаться, верно?       Но даже если это не считается, Дженсен не произносит ни слова, слишком занятый тем, что толкается бедрами в руку Джареда. Он не делал этого во время минета, не желая пока трахать рот Джареда.       Проходит всего полминуты, прежде чем Дженсен громко стонет, и Джаред чувствует, как пульсирует его член, прижатый ртом к стволу, и большая часть его спермы попадает на щеку Джареда и вниз по шее. Джаред не возражает, он даже улыбается этому ощущению, а Дженсен издает еще один протяжный стон, когда понимает, что кончил на лицо Джареда.       Он позволяет Дженсену прислониться к стиральной машине и перевести дыхание, оставаясь на коленях перед ним, даже если они начинают болеть от слишком долгого пребывания в таком положении. Он в последний раз поднимает глаза, когда пальцы Дженсена касаются его щеки, касаясь кожи. Джаред улыбается, сам раскрасневшийся и запыхавшийся, и позволяет Дженсену медленно вытирать сперму с его кожи. Это интимно так, как Джаред не может описать, и он знает, что многие люди могут посчитать это странным, он никогда не ожидал, что можно назвать интимной игру, но это именно так.       Дженсен полуобнажен, они оба запыхавшиеся и раскрасневшиеся в прачечной, где пахнет слишком большим количеством мыла, а теперь еще и немного потом и сексом. Дженсен нежно гладит его по лицу и растирает по щеке часть своего члена, и Джаред еще никогда не чувствовал себя более близким ни с кем.       Он прижимается к руке Дженсена, и тот улыбается ему в ответ. Он заправляет себя в боксеры и берет другую рубашку из кучи одежды, чтобы вытереть лицо и шею Джареда:       — Ты в порядке, Джей?       Джаред более чем в порядке. Но больше всего он рад, что Дженсен спрашивает.       — Я в порядке, — заверяет он, и его голос звучит немного грубее. Он читал, что так должно быть после того, как он кончил, и ему нравится знать, что так звучит, потому что член Дженсена был у него во рту. — Но мне нравится, как ты продолжаешь спрашивать меня.       Дженсен усмехается и протягивает руку, чтобы помочь Джареду подняться. Его ноги дрожат, как и в начале, но на этот раз из-за того, как долго Джаред стоял на коленях, а не из-за нервозности.       Как только он поднимается, Дженсен прижимает его к себе и целует в губы.       — Я хочу убедиться, что с тобой все в порядке. Не каждый день делаешь первый минет, — поддразнивает он и щиплет Джареда за бок, заставляя его смеяться и прижиматься еще ближе. — Кстати, ты был очень хорош, — шепчет он, заставляя Джареда лучиться и краснеть одновременно.       — Правда?       — Пришлось очень постараться, чтобы не шевелиться и не трахать твой рот. Боже, как ты старался, — Джаред чувствует такую гордость за себя, что может взорваться.       — Мы можем попробовать это в следующий раз, — с надеждой и тревогой шепчет он, обнимая Дженсена за талию; ему нужно знать, что Дженсен думает о следующем разе. Он даже чувствует себя немного смелым и добавляет: — Может быть, к тому времени ты сможешь кончить и в мой рот.       — Джаред, ты меня убьешь, — стонет Дженсен ему на ухо и крепче сжимает в своих объятиях. — Прекрати пытаться так быстро сделать меня твердым.       Он шлепает Джареда по заднице тыльной стороной ладони, и тот хихикает. Будет следующий раз, и это все, что ему нужно знать.       Джаред продолжает хихикать, и Дженсен отстраняется, чтобы посмотреть на него, подняв бровь.       — Что смешного?       — Ничего. Просто я так долго этого хотел, что не могу до конца осознать, что ты настоящий, — он пожимает плечами, а затем фыркает, даря Дженсену широкую улыбку: — Понял? Настоящий.       — Боже мой, — Дженсен закатывает глаза и смеется: — Заткнись, это худший каламбур, который я слышал в своей жизни. Если ты собираешься делать это постоянно, то мне больше нравится твой режим застенчивого заикания.       — Ты хотел бы быть таким же смешным, как я, — гордо заявляет Джаред, но ему приятно слышать, что Дженсен не возражает против того, что он был застенчивым дурачком рядом с ним. Он уверен, что не закончил вести себя подобным образом, но, по крайней мере, теперь он чувствует себя более комфортно, зная, что Дженсену он тоже нравится.       Дженсен ухмыляется и снова наклоняется к Джареду, облизывая губы.       — Вообще-то, я думаю, что мне больше нравится другой режим для тебя, — Джаред моргает и смотрит на него в замешательстве. Дженсен бросает взгляд на корзину с бельем Джареда, прямо туда, где они оба могут видеть форму секс-игрушки под одной из джаредовых рубашек. — Режим вибрации. Пока думаешь обо мне.       Джаред краснеет и шлепает Дженсена по руке достаточно сильно, чтобы оставить красный отпечаток на его веснушчатой коже, а Дженсен безостановочно смеется, прислонившись к стиральной машине.

***

      Как оказалось, у них есть «следующий раз». Точнее, не один.       В воскресенье днем Джаред остался с Дженсеном в прачечной после их небольшого дурачества, ожидая, пока он закончит стирать свою одежду, пока они оба сидели на стиральных машинах и разговаривали. Джаред узнал, что Дженсен хочет стать адвокатом и что у него есть брат и сестра, так же как и у него. Он также узнал, что Дженсен работает помощником, потому что копит деньги, чтобы купить собственную квартиру после окончания университета, что ему очень нравятся фильмы ужасов и что он ненавидит пару парней, которые живут в их общежитии, но все равно должен быть с ними вежлив. Когда Джаред попытался заставить его сказать, кто они такие, Дженсен просто отмахнулся от него и начал задавать вопросы. Все это время Джаред краснел и запинался, избегая взгляда Дженсена, но теперь он знал, что нравится ему, так что ему просто нужно было привыкнуть к этому.       В итоге они провели большую часть воскресенья в прачечной, разговаривая, и перед тем, как уйти, Дженсен проверил каждую стиральную машину, заявив, что должен быть уверен, что Джаред не забыл еще одну секс-игрушку.       В тот раз Джаред не смог удержаться от смеха. Этот ублюдок явно не собирался забывать об этом.       Когда Джаред вернулся в свою комнату, Чад играл в Mortal Kombat на старой PlayStation, которую они привезли из Сан-Антонио.       — Я же говорил тебе. Ты должен был сам пойти на это, чувак. Это должно было случиться, — сказал он после того, как Джаред рассказал ему всю историю, выглядя довольным собой.       — Ты мне ничего не говорил, ты не мог пойти, потому что тебе запретили. Вот почему я был вынужден пойти, — Джаред рассмеялся, глупая улыбка все еще была на месте спустя несколько часов после того, как он пожелал Дженсену спокойной ночи. — Мы даже не знали, что это он сделал запись. Последнее, чего я ожидал, когда шел за своим вибратором, это столкнуться с Дженсеном.       — Ну, чувак, знаешь, как говорится, — Чад снова пожал плечами и улыбнулся. — Когда жизнь преподносит лимоны, ты заканчиваешь тем, что сосешь член Дженсена Эклза в прачечной.       Джаред почти хотел вышить это на подушке и положить ее на свою кровать. Но Дженсен мог бы счесть это странным, если бы однажды они зашли в его комнату, а Джаред очень надеялся, что так и будет.       Но в следующий раз они пошли в комнату Дженсена. И в последующий тоже. Они ходили в его комнату чаще всего, учитывая, что быть РА означало, что у Дженсена была самая большая комната и все для него одного.       Они также не всегда касаются друг друга — хотя Чад любит утверждать, что так и есть, и что он слышит скрип кровати Дженсена каждый раз, когда они вместе — и Джаред наслаждается их «свиданиями» не меньше.       Дженсен пригласил его посмотреть фильм в его комнате во вторник после их маленькой встречи в прачечной, и если она закончилась тем, что Джаред растянулся на Дженсене и оседлал три его пальца, пока тот шептал ему на ухо о том, как хорошо Джаред выглядит и как хорошо он стонет, прося Дженсена трахать его пальцами быстрее, то это просто совпадение.       Джаред все еще в восторге от того, что Дженсен тоже считает его привлекательным; нельзя винить его за то, что он хочет постоянного подтверждения.       Но, честно говоря, они не всегда это делают.       Иногда они встречаются в библиотеке, чтобы вместе позаниматься, и даже если Дженсен все время читает, а Джаред решает задачи по математике, и они не разговаривают, это все равно похоже на свидание. По утрам они встречаются в одной из кофеен в кампусе, обедают вместе, когда могут, а после обеда проводят время в комнате Дженсена, смотря фильмы или играя в видеоигры. Джаред учится не заикаться и не краснеть от всего, что говорит Дженсен, нервозность от того, что Дженсен просто его невозможная влюбленность, давно прошла, и Дженсен убеждается, что ему все равно нравится, когда Джаред не может не смущаться рядом с ним.       Джаред также узнает, что делать минет в душе не так уж удобно, как это преподносится в порноиндустрии, после того, как они оба возвращаются с занятий мокрые после грозы и решают, что принять душ вместе было бы хорошей идеей. Поиск подходящей температуры воды занял у них более десяти минут, потому что, очевидно, у Дженсена нет чувствительности кожи, и он любит принимать горячий душ, а Джаред, по словам Дженсена, любит ледяную воду. Когда они, наконец, нашли температуру, которая устраивала бы их обоих, оказалось, что они оба хотят находиться под струей душа одновременно, что было не так-то просто. Глаза Джареда раздражались от того, что часть струи попадала на его лицо, и в какой-то момент ему пришлось отстраниться и откашляться после того, как он по ошибке нахлебался воды.       Дженсен помог Джареду подняться на ноги, смахнул с его лица мокрые волосы и сказал, что сначала они должны принять душ, а потом поваляться на кровати.       Джаред до сих пор немного разочарован тем, что не смог организовать секс под горячим душем, как хотел, но он получил возможность увидеть Дженсена полностью обнаженным в тот вечер впервые. Так что в конечном итоге это была победа.       И хорошо. Хорошо. Похоже, что за последние два месяца они постоянно прикасались друг к другу, даже если у них не было секса в прямом смысле этого слова — Дженсен еще не трахал его, спасибо, что спросили, — но Джареду все равно это нравится. Ему нравится все, что у него есть с Дженсеном. И, может быть, немного странно, что они тусуются, а потом делают друг другу минет, как будто это обычное дело, хотя они не совсем вместе; как Дженсен целует его по утрам и на ночь, но на самом деле они не пара.       Как он должен был представлять Дженсена? Другом? Парнем? Горячий как черт РА, который дарит ему потрясающие оргазмы и иногда провожает его на занятия? Джаред хочет знать, кто они, но еще ему слишком нравится Дженсен, и он будет держаться за все, что сможет получить.       Это не идеальный порядок, он предполагает, что, возможно, им следовало бы сначала стать бойфрендами, а потом уже переходить к дрочке, но Джаред надеется, что они смогут дойти и до этой части. Они начали это, что бы у них не было, не самым обычным образом, так что он все время пытается думать, какой смысл в том, что они не пошли в самом обычном порядке.       Чад продолжает ворчать, что если он так сильно хочет быть парнем Дженсена, то он должен попросить Дженсена стать его чертовым парнем. «Ты ему тоже явно нравишься, иначе он бы не засовывал свой язык тебе в глотку как можно чаще. Или покупать тебе завтрак и провожать тебя на занятия, когда ты несешь слишком много книг. Просто сделай это, чувак». Джаред каждый раз возражает, что он не знает, хочет ли Дженсен быть его парнем. Они нравятся друг другу, они прекрасно проводят время вместе, целуясь или лежа на кровати Дженсена, обмениваясь неловкими семейными историями, но что если Дженсен хочет только этого?       Они хорошие друзья, которые просто дурачатся. Он не хочет отпугнуть Дженсена, заведя разговор о том, «куда ведут эти отношения?».       — Ты идиот, Джей, — закатывает глаза Чад и лениво похлебывает кашу. Сегодня утро пятницы, а это значит, что у них обоих занятия в семь, и все же они решили засидеться допоздна, досматривая Breaking Bad накануне вечером. По крайней мере, Чад закончит к десяти, но у Джареда занятия до конца дня. К черту инженерный факультет. — Конечно, он хочет серьезных отношений. Ты видел, как он смотрит на тебя каждый раз, когда ты рядом? Это чертовски отвратительно, как будто мы в каком-то романтическом фильме. Готов поспорить, он срет сердечками с твоим именем после ваших встреч.       Джаред качает головой и опустошает бутылку с апельсиновым соком в два глотка, отпивая прямо из нее.       — Я же сказал тебе, что не собираюсь давить на Дженсена, ясно? Он мне действительно нравится. Он умный, веселый и такой красивый, что я едва могу…       — Ладно, ладно. Я уже слышал симфонию «почему я люблю Дженсена Эклза». Могу, наверное, повторить ее наизусть. Он забавный, красивый и такой сексуальный, что может заставить тебя дважды кончить в штаны, просто глядя на тебя. Я знаю, так что давай пропустим это, Джей-мен.       — Он мне очень нравится, и я не хочу все портить, торопя события. Счастлив?       Чад продолжает бормотать о том, что это глупый взгляд на вещи, но Джаред игнорирует его все это время, пока берет свою сумку, а затем хватает Чада за воротник рубашки, чтобы вытащить его из комнаты, прежде чем он решит улизнуть спать и пропустить первое занятие.       Весь день Джареда проходит отстойно, в основном потому, что у него один урок за другим и нет времени пообедать. В этот день у него дополнительный урок, перенесенный с прошлой среды, когда одной из его учительниц пришлось отменить занятие, потому что она беременна и должна пойти к врачу на ежемесячный осмотр, а это значит, что ей придется заменить другой класс в самый напряженный день недели Джареда. Если бы он не любил детей, он бы воспринял это более близко к сердцу.       Он вынужден быстро написать Дженсену «не смогу прийти на обед», вспомнив, что тот ничего не говорил о том, что занят, и у них были планы на этот день. Затем остаток дня превращается в череду занятий и экзаменов, и Джаред совершенно забывает даже проверить свой телефон.       К тому времени, когда он наконец возвращается в общежитие и идет в свою комнату, он голоден, слишком напряжен, и готов принять душ, а затем пойти пилить Дженсена по поводу совместного просмотра любимого фильма в качестве заслуженной награды после такого долгого мучительного дня.       Он может даже достаточно поворчать, чтобы получить взаимную дрочку в сочетании с сеансом поцелуя, а затем несколько объятий.       Ночь Джареда пройдет отлично.       Поэтому, конечно, первое, что он слышит, когда открывает дверь в свою комнату, это «Sex on Fire», звучащий из спальни Чада настолько громко, что Джаред едва слышит свой собственный голос, когда ругается вслух.       Расслабляющий душ — часть его плана — теперь, естественно, вне его возможностей.       Было бы странно пытаться заниматься сексом, когда Чад занимается сексом в соседней комнате и Джаред может его слышать… Да, вот так. Джаред смеется сквозь зубы, когда слышит стон, доносящийся из комнаты Чада, даже громче музыки. Он бросает сумку на диван и идет к мини-холодильнику, где находит три куска холодной пиццы пепперони с запиской «положи в рот настоящую еду, прежде чем заняться этим с членом Эклза».       Чад может трахаться сколько угодно, слушая Kings of Leon, если он собирается оставить ему еду. У него есть благословение Джареда.       Он берет все три ломтика и остатки холодной лазаньи, которую они заказывали два дня назад. Он неравнодушен к холодной итальянской еде, Чад считает ее отвратительной, но всегда оставляет ему немного, чтобы он все равно поел. Он возвращается на диван, пока пересматривает свой план в голове, исключая душ и заменяя его большим количеством времени с Дженсеном. Он даже не удосуживается включить телевизор, нет смысла пытаться смотреть что-то, когда эта чертова музыка играет так громко.       Чад любит заниматься сексом, слушая громкую музыку, по какой-то причине, которую Джаред не понимает, а также он не может понять, как он продолжает находить людей, которые согласны с этим. В чем смысл, если ты едва слышишь партнера?       Ну, по крайней мере, Чад получает удовольствие, это справедливо. Джаред и сам получает немного, так что он может быть приятелем и радостно желать, чтобы его лучший друг тоже потрахался, раз уж он получает свои дозы более чем постоянно.       Когда Джаред уже доедал третий кусок и почти покончил с остатками лазаньи, он услышал громкий стук, доносящийся от входной двери. На мгновение он думает, что это доносится из комнаты Чада; трудно сказать, когда звучит музыка и раздаются стоны. Но это определенно доносится снаружи.       Джаред вздыхает и оставляет холодную еду на маленьком кофейном столике, волоча ноги к двери, готовый пожаловаться кому бы то ни было за то, что тот прервал его время с едой после того, как ему пришлось пропустить обед, и чувствует себя почти дураком за то, что не предвидел этого, когда открывает дверь, а там стоит Дженсен.       Он также не ожидал, что Дженсен будет злиться.       Джаред никогда не видел его по-настоящему злым. Иногда ему приходится говорить людям, чтобы они сбавили тон в общежитии, а однажды ему пришлось разнимать драку между двумя парнями со второго этажа и сказать им, что если они не разберутся между собой, он вызовет полицию. В тот раз он выглядел взбешенным. Джаред входил в общежитие, когда это случилось, и видел все происходящее, но даже тогда это было похоже на то, что Дженсена беспокоило то, что эти два парня были идиотами, и как только драка закончилась, он снова выглядел нормально.       На этот раз, парень, на этот раз он выглядит по-настоящему злым, и это заставляет Джареда чувствовать себя не в своей тарелке.       — Эй… Привет, Дженсен, — заикается он так, как не делал уже несколько недель рядом с Дженсеном, часть его нервозности от того, что он был рядом с ним, возвращается, мучая его.       Дженсен смотрит мимо него с тех пор, как он открыл дверь, пытаясь найти что-то в его комнате, но когда слышит его голос, он наконец обращает внимание на Джареда.       Лицо Дженсена переходит от полного гнева к растерянности, морщины на лбу исчезают, когда он перестает хмуриться. Он моргает и снова смотрит мимо Джареда, а потом снова на него, пытаясь что-то понять, и Джаред очень хотел бы знать, что, черт возьми, происходит.       — Ты в порядке? — неуверенно спрашивает Джаред, не зная, как вести себя рядом с Дженсеном, когда тот в ярости. Он понимает, что люди разные, когда дело касается их плохого настроения. Кто-то любит побыть в одиночестве, кто-то предпочитает выговориться или даже поплакать от злости. Джаред не знает, как ведет себя Дженсен, когда злится, или даже почему он злится, но он не хочет усугублять ситуацию. Он, по крайней мере, хочет помочь.       — Привет, Джаред, — Дженсен прочищает горло и прикусывает губу. Он больше не смотрит мимо него, играет руками и смотрит на Джареда с забавным выражением. Честно говоря, какого хрена здесь происходит? — Да, конечно. Я… я в порядке.       По какой-то причине он выглядит виноватым. В последний раз Дженсен смотрел на него виноватыми глазами несколько месяцев назад, когда ему пришлось передать Джареду записку о том, что Чаду запретили посещать прачечную за его похождения в голом виде.       Что-то щелкает в голове Джареда, и он поворачивается, чтобы посмотреть на комнату Чада, где все еще играет музыка, достаточно громкая, чтобы это можно было считать грубостью.       — О, черт, — он оглядывается на Дженсена, когда думает, что понял его, стараясь выглядеть как можно более извиняющимся. — Музыка Чада слишком громкая. Я знаю. И весь этаж, наверное, жалуется на это, да? Я имею в виду, почему бы и нет, нам всем нужно учиться или спать, и… Прости, я думал, раз сегодня пятница, это не будет проблемой, но послушай, я скажу ему сделать потише. Я обещаю, — сейчас он так близок с Дженсеном, что иногда забывает, что он все еще их РА. И если они с Дженсеном… кем бы они ни были, это не значит, что Дженсен не должен заставлять их с Чадом следовать тем же правилам, что и все остальные.       Ему вдруг стало очень плохо из-за этого. У него с Дженсеном странные отношения без названия, но они все еще что-то значат, если вообще что-то значат, они друзья, и Джаред здесь, не помогая ничем в его работе в РА, а наоборот, еще больше усложняя ее.       — Мне так жаль, — повторяет Джаред, когда Дженсен ничего не говорит, и на мгновение это похоже на тот момент в прачечной, когда он выплеснул все, потому что нервничал, а Дженсен молчал, но на этот раз у Джареда нет больше грязных маленьких секретов, чтобы рассказать, так что с этой стороны все в порядке. — Чад любит слушать музыку, пока… — ему не нужно больше ничего говорить, из комнаты Чада доносится еще один громкий стон, завершающий его фразу. Джаред нервно смеется и чешет затылок: — Ну вот. Прости, Дженсен. Я действительно скажу ему, чтобы он сбавил громкость.       Дженсен кивает, его лицо все еще представляет собой живой образ вины, но он выглядит гораздо более расслабленным, чем когда Джаред открыл дверь после всей своей постоянной болтовни.       — Эй, все в порядке. Я знаю, что это не твоя вина, — Дженсен слегка улыбается ему, а Джаред вздыхает и улыбается в ответ. У них все хорошо, верно? Это значит, что Дженсен не сердится на него, надеется он. — Просто Майк и Том сказали мне, что у них была тяжелая неделя, и они пытаются немного поспать, и, знаешь, я должен был убедиться, что Чад постарается быть менее… шумным.       — Я знаю, я понял, — сразу же кивает Джаред. — Скажи им, что нам очень жаль, я сделаю так, чтобы шум прекратился, — он не уверен, как он собирается это сделать, Чаду, вероятно, сейчас наплевать на то, что Майк и Том пытаются заснуть — не то чтобы эти двое были очень тихими, когда хотят заняться сексом — но Джаред попытается, по крайней мере, заставить его уменьшить громкость. И, может быть, предложит прикусить подушку, чтобы стоны прекратились. — Эй, кстати, я собирался спросить тебя… не хочешь посмотреть кино сегодня вечером? Только если ты можешь, конечно. У меня был длинный раздражающий день, и, ну, ты хочешь?       Джаред может простить Чаду то, что он вычеркнул душ из его списка, но у него будут проблемы, если из-за него он не сможет провести время с Дженсеном.       Дженсен слегка принужденно улыбается, но все равно кивает, продолжая играть пальцами и потирать ладони.       — Конечно! Конечно. Я буду в своей комнате всю ночь, так что заходи, когда будешь готов. Ты выбрал фильм? — Джаред кивает, и Дженсен кивает в ответ, выглядя скованным. — Отлично. Увидимся через некоторое время, Джей.       Он уходит, прежде чем Джаред успевает сказать что-то еще, и Джаред наблюдает, как Дженсен возвращается в свою комнату, прежде чем закрыть дверь.       — Это было довольно странно, — пробормотал он про себя. Но, возможно, Дженсен чувствовал себя неловко из-за того, что ему пришлось попросить его заставить Чада заткнуться со звуками секса. Наверное, так и есть. И он согласился на фильм. К тому времени, когда они, свернувшись калачиком в кровати Дженсена, будут смотреть «Умница Уилл Хантинг» и целоваться, обычное настроение Дженсена, скорее всего, вернется в норму.       Он подходит к спальне Чада, когда слышит, как начинается еще одна громкая песня, и стучит ладонью по двери, пока ему не кажется, что он слышит голос своего друга, спрашивающего, кто это.       — А ты как думаешь, кто это, блядь? Кто еще это может быть? — Джаред закатывает глаза, даже если Чад его не видит. Если бы он мог хотя бы выключить эту чертову музыку, чтобы Джаред мог с ним общаться, это было бы просто замечательно. — Том, Майк и вся эта чертова общага хотят спать, Чад! Не мог бы ты сделать потише?       Он даже не уверен, что именно Чад говорит ему в ответ, но через секунду громкость музыки уменьшается. Джаред вздыхает и с криком «Спасибо!» отступает назад, прежде чем слышит еще больше звуков секса, доносящихся из той комнаты. Он любит Чада, но ему не нужны долгие разговоры, пока тот занимается сексом, и Джаред сам может быть близок к этому, если войдет в комнату Дженсена прямо сейчас.       Джаред чистит зубы, переодевается в чистую рубашку и пытается что-то сделать со своими волосами, прежде чем сдаться и отпустить их, быстро передвигаясь по их маленькой гостиной, собирая мусор после импровизированного позднего обеда. Он все еще пытается избавиться от ощущения, что с Дженсеном что-то не так, когда он постучался к ним в комнату, но не может до конца понять, что именно. Джаред думает, что у него разболится голова, если он будет продолжать крутиться вокруг этой темы, когда он вспоминает что-то, что заставляет его остановиться и нахмуриться, оставив пустую коробку из-под пиццы на их убогом кофейном столике.       Он думает об этом почти целую минуту, становясь все злее, чем больше он прокручивает эту идею в голове.       Ни за что, блядь.       Джаред хватает свои ключи, выходя из комнаты, прежде чем подумать о том, что он собирается сделать или что он должен сказать. Он не берет с собой DVD или что-то еще, потому что если он прав, то сегодня они не будут смотреть никакого фильма. Этот день становится все более дерьмовым. Джаред не ожидал, что Дженсен будет тем, кто полностью его испортит.       Ему требуется семь шагов, чтобы добраться до комнаты Дженсена — плюсы жизни прямо напротив своего горячего RA — не парня — и он стучит в дверь чуть сильнее, чем следует, сжимая кулаки на ключах от собственной комнаты до боли в ладонях. Глупый Дженсен портит его и без того глупый день и делает все еще хуже. Он ждет две секунды, прежде чем снова постучать в дверь, и даже если он слышит, как Дженсен кричит «Иду!» изнутри, он продолжает стучать.       Когда Дженсен наконец открывает, Джаред начинает говорить, не давая ему даже шанса.       — Почему ты солгал? — сердито спрашивает Джаред и продолжает, когда видит, что Дженсен собирается ответить. О нет. Он не может говорить прямо сейчас, даже если Джаред вроде как только что спросил его о чем-то. Не важно. Когда он в ярости, то не очень-то понимает. — Том и Майк ни хрена тебе не говорили, Дженсен. Я столкнулся с ними, когда шел в общежитие, и они сказали мне, что будут гулять всю ночь. Так что, блядь, херня. Никто не жаловался тебе, так какого черта это было?       Он так нервничал, увидев, как Дженсен разозлился, что даже не заметил лжи в тот момент. И это еще больше разозлило его — чувствовать себя глупым и доверчивым, когда до сих пор Дженсен лишь заставлял его чувствовать себя комфортно.       — Джаред, послушай… — начинает Дженсен, выглядя извиняющимся, но Джареду это не нравится. Он уже привык к тому, что Дженсен находится рядом с ним, поэтому не собирается так легко растаять и позволить ему уйти от ответственности только потому, что он симпатичный и смотрит на Джареда такими грустными глазами, что тот не может устоять.       — Нет! Это ты послушай! — гневно указывает на него Джаред: — Ты заставил меня чувствовать себя дерьмом из-за пустяка. Я чувствовал себя таким придурком из-за того, что не помог тебе с работой, когда на самом деле… я не знаю! Может быть, у тебя самого были проблемы с музыкой или ты был зол сегодня и решил выместить это на мне без причины. Я нихрена не знаю, Дженсен! Но я бы предпочел, чтобы ты был честен, а не заставлял меня чувствовать себя полным придурком и… что ты делаешь? Отпусти мою руку!       Он пытается отмахнуться от руки Дженсена, когда тот хватает его за руку и заставляет войти в комнату, говоря:       — Мы можем, пожалуйста, поговорить в моей комнате? — да, да. Коридор — не лучшее место для сцены, но все же. Джаред зол, Дженсен должен хотя бы уважать его горькую болтовню и не прерывать его в самый разгар. Он слышит, как его сердце неконтролируемо бьется в груди, и знает, что его лицо, вероятно, покраснело, и он начинает потеть.       Он выглядит смешно, когда злится, но в данный момент ему все равно. Он хочет знать, почему Дженсен солгал ему из-за пустяка.       — Ну?! — огрызается Джаред, как только Дженсен закрывает дверь и поворачивается, чтобы посмотреть на него. — Ты собираешься рассказать мне, почему ты злился по пустякам и врал мне в лицо Бог знает зачем? Я не ценю, что ты придумываешь отговорки только для того, чтобы прийти в мою комнату и…!       — О, Боже, Джаред! — восклицает Дженсен, прижимая руки к лицу. — Я думал, это был ты, ясно?! — добавляет он с расстроенным вздохом, указывая одной рукой в сторону своей комнаты. — Я думал, что все эти гребаные звуки секса — это ты, ясно?! Вот почему я так разозлился!       Джаред медленно закрывает рот, пытаясь осмыслить то, что Дженсен только что ему сказал. Он выглядит таким же взбешенным, как и тогда, когда вернулся в комнату, когда Джаред открыл дверь.       — Ты думал, что это я? — повторил Джаред, смущенный и еще более потерянный, чем раньше. — Фу. Это же Чад. Я бы не стал делать это с Чадом! — добавляет он обиженным голосом. Чад — это как его лучший друг и почти странный брат, с которым он никогда бы не совершил инцест. Дженсен встречался с Чадом; Джаред сказал ему, что они были лучшими друзьями с самого детства. Господи, Джаред думал, что Дженсену это более чем понятно. Это неправильно, что Дженсен думал о том, что он мог бы сделать это со своим другом.       Дженсен только закатывает глаза и поднимает обе руки:       — Нет, не с Чадом! Я не имел в виду тебя и Чада. Я думал, что все эти стоны — это ты и кто-то другой!       Он выглядит напряженным. Даже больше, чем в тот день, когда у него был очень важный экзамен, и он выпил две чашки кофе и одну «Ред Булл» и суетился и метался по комнате как маньяк, пока Джаред пытался помочь ему заниматься.       — О, — Джаред моргает и садится на кровать Дженсена, кивая.       О.       Так вот в чем дело? Дженсен подумал, что Джаред занимается сексом с кем-то еще, и решил ворваться в его комнату, чтобы — что? Остановить гипотетический трах, который вообще не мог произойти, потому что Джаред не стал бы спать с кем-то другим?       Джаред не может отрицать, что он немного польщен. Конечно, он зол на Дженсена за ложь и за то, что тот думает, что он когда-нибудь переспит с кем-то еще — Дженсен знает, что он девственник, так зачем ему ни с того ни с сего заниматься сексом с кем-то еще? — Но все же есть та маленькая часть его души, которой это нравится. Дженсена чертовски злила мысль о том, что кто-то другой прикасается к нему. Да, он определенно может найти в этом что-то привлекательное.       — Я бы не стал спать с кем-то другим, — уточняет Джаред тем же сердитым тоном, скрещивая руки на груди. — Я думал, ты это знаешь, — он хмурится и отводит взгляд. — Придурок.       Дженсен снова вздыхает и трет лицо, взъерошивает волосы и начинает ходить по комнате, говоря:       — Да, хорошо. Я заслужил это. Я мудак, что так подумал и пошел в твою комнату…       — Так и есть. Ты огромный мудак, раз так думаешь и злишься на то, чего я даже не делал.       — Я знаю, я знаю, — рычит Дженсен, пиная одну из книг по праву, лежащую на полу. — Я засранец, ясно? Я могу принять это звание. И, возможно, ты не знаешь этого обо мне, Джаред. Но я еще и собственник, — он бросает ему саркастическую улыбку и продолжает говорить: — Огромный собственнический засранец, если хочешь, и я ничего не могу с этим поделать. Я всегда был собственником и стараюсь им не быть, потому что это не лучшее качество, но иногда, как сегодня, я ничего не могу с этим поделать.       Джаред не сводит глаз с Дженсена, пока тот перемещается по комнате.       Дженсен останавливается, делая глубокий вдох, когда замечает, что снова начинает злиться.       — Ты не виноват, и я не оправдываю себя, Джей. Я не должен был так думать, действительно не должен был. Но ты ни с того ни с сего отменил наши сегодняшние планы, и я не видел тебя весь день, а потом началась музыка и эти гребаные стоны. Это сводило меня с ума. И я… я знаю, что мы не бойфренды и все такое, — он указывает на них двоих, и Джаред вздрагивает, делая резкий вдох. Вот оно. Тема, которую он хотел поднять уже несколько недель, и на которую он жаловался Чаду без остановки каждый вечер. — И это отчасти моя вина, потому что я не спрашивал и ждал выходных, когда у нас не будет много работы, чтобы пригласить тебя куда-нибудь, не знаю, у меня нет много денег, чтобы пойти куда-нибудь в шикарное место, но хотя бы пригласить тебя в ресторан и спросить, можем ли мы быть более формальными, чем сейчас.       Он выглядит таким расстроенным из-за этого, что это заставляет Джареда издать небольшой радостный звук. Ему, блядь, все равно. Дженсен может попросить стать его парнем на парковке «Бургер Кинга», и Джареду это понравится.       — Так что, да, мы не вместе и никогда не говорили, что будем исключительно друг с другом. Я ни с кем не был с того дня в прачечной. Не был ни с кем некоторое время до этого, поскольку ты мне уже нравился, — Дженсен закусывает нижнюю губу, а затем снова пинает книгу, и эй, она выглядит дорогой, может быть, Джареду стоит поднять ее и отложить, просто идея. — Так что это мог быть ты, ясно? Это мог быть ты с кем-то другим. Ты мог бы делать все, что хочешь, если бы… если бы ты хотел быть с кем-то другим. И ты мог бы быть с кем-то другим, я имею в виду, посмотри на себя! — Дженсен снова показывает на него, и Джаред подпрыгивает на кровати, удивленный этим жестом: — Ты чертовски великолепен, конечно, ты мог бы быть с кем-то еще. С кем захочешь, потому что я идиот и не просил тебя быть моим парнем. А потом добавь тот факт, что я собственнический мудак, и вот я стучусь в твою дверь двадцать минут назад, чтобы… я не знаю! Выбить дерьмо из того, кто был с тобой? Черт, я понятия не имею!       Дженсен снова возится с руками, тянет пальцы и трет их вместе, пока говорит, заламывает их и постоянно трет лицо в расстройстве. Если бы Джаред вообще мог дышать после всего того, что Дженсен продолжает говорить, его бы возбудили все эти действия.       — Так что это ни в коем случае не твоя вина. Когда ты спросил, не из-за музыки ли я пришел, я согласился, потому что не ожидал, что ты откроешь дверь, и не знал, что еще сказать. Мне жаль, что я солгал, Джаред. Мне действительно жаль, — Дженсен смотрит на него в ответ, и его взгляд настолько искренен, что Джаред понимает: теперь для него все это в прошлом. Злиться на кого? На Дженсена? Он так не думает.       — Я не должен был этого делать. Я не должен был злиться. Но ты мне так нравишься, и последние недели я корил себя за то, что не предложил тебе встречаться официально! А потом все это случилось сегодня вечером, и это действительно меня задело.       Дженсен останавливается, затем смотрит на свою дверь, кажется, что он снова взбешен.       — А потом этот идиот Стивен Амелл продолжает бросать на тебя эти гребаные взгляды каждый раз, когда ты проходишь мимо него! — добавляет он ни с того ни с сего, и Джаред чувствует себя так, словно фильм оборвали на полпути и начали новый. Что? Стивен что? — Однажды я набью ему морду, если он будет продолжать в том же духе!       Закончив, Дженсен в последний раз пинает свой учебник по праву и с громким треском отправляет его под кровать.       Джаред ничего не говорит, он не знает, что сказать. Дженсен стоит посреди комнаты, тяжело дыша и пытаясь взять себя в руки, а Джаред может только молча смотреть на него. Он все еще пытается осознать тот факт, что Дженсен хочет предложить ему быть более серьезным и построить отношения, а теперь на него вываливают все это.       Стивен живет этажом ниже. У них один общий предмет, и иногда они разговаривают до и после него. Это все, о чем он общался со Стивеном Амеллом; он хороший парень и, видимо, переехал из Канады? Джаред даже не уверен. Они даже не друзья, ради Бога, Джаред разговаривает с ним, может быть, раз в неделю.       Минуту назад они обсуждали, почему Дженсен солгал, а теперь говорят о Стивене Амелле, и Джаред понятия не имеет, как они к этому пришли. Как он смотрит на него, когда Джаред проходит мимо? О чем вообще говорит Дженсен?       — Какое отношение имеет Стивен к чему-либо? — спрашивает Джаред после долгого молчания, потому что ему действительно нужно понять, почему эта тема возникла именно сейчас.       Дженсен вздыхает и поворачивается к нему лицом, скрещивая руки на груди.       — Как будто ты не видел, как он смотрит на тебя, — Джаред думает о том, чтобы пошутить, сказать что-нибудь глупое, чтобы снять очевидное напряжение на лице Дженсена, но тот выглядит таким серьезным, что Джаред не решается.       — Ну, нет. Я не видел, — Джаред пожимает плечами, говоря правду. Он не думает, что Стивен смотрит на него, когда они разговаривают в аудитории. Иногда он даже не смотрит на Джареда, когда они разговаривают, записывая что-то в тетрадь или читая разные книги, когда Джаред приходит в аудиторию и садится напротив него. — Может быть, ты ошибаешься, Джен. Да ладно, Стивен? Мы почти не разговариваем друг с другом!       Дженсен щелкает языком и качает головой.       — Ты слишком мил и наивен для своего собственного блага, Джей, — в этих словах есть явный намек на привязанность, но это все равно заставляет Джареда слегка нахмуриться. Он не наивный! — Клянусь, ты ему слишком нравишься. Он смотрит на тебя такими влюбленными глазами каждый раз, когда ты входишь в общежитие, — с отвращением говорит Дженсен, гримасничая. — Хотел бы я не быть его РА, чтобы было меньше проблем с тем, чтобы сказать ему держаться от тебя подальше.       Джаред продолжает утверждать, что не может быть, это неправда. Стивен не любит его и не подает виду! Джаред заметил бы, если бы кто-то так на него смотрел. Он собирается сказать, но потом что-то вспоминает и вместо этого говорит что-то совершенно другое.       — Подожди. Это тот человек, который тебе не нравится, — Джаред вспомнил, как несколько недель назад сидел с Дженсеном у одной из стиральных машин, когда произошел инцидент с вибратором — да, Дженсен все еще дразнил его за это — и как тот сказал, что ему не нравится кто-то из их общежития, но так и не сказал Джареду, кто это был.       Он чувствует себя неубедительной версией Шерлока Холмса, узнавшего что-то, на что он не думал получить ответ.       — Он смотрел на тебя так с тех пор, как начался семестр и ты переехал, — Дженсен говорит с напряженной челюстью. Кажется, что он уже несколько месяцев умирает от желания наговорить гадостей о Стивене, и Джаред не должен был бы начинать испытывать такой восторг от всей этой ситуации, но это так. — Мне это не нравится. Мне не нравится, что он так на тебя смотрит. Он получит по морде, если будет продолжать в том же духе.       Джаред прикусывает нижнюю губу и смотрит вниз, повторяя в голове то, что сказал Дженсен. Для него, как человека, у которого никогда не было отношений, по крайней мере, серьезных, все это в новинку. Собственничество Дженсена, его беспокойство о том, что кто-то еще может увлечься Джаредом и что Джаред может понравиться ему в ответ. Это странное ощущение, и хорошее странное ощущение, потому что это означает, что Дженсен хочет, чтобы Джаред принадлежал только ему.       И самое удивительное, что он даже находит в этом что-то сексуальное. Это так сильно задевает Дженсена, что он даже злится из-за того, как Стивен смотрит на него — смотрит так, что Джаред до сих пор не уверен, что это вообще было, но Дженсен, кажется, убежден в этом. Дженсен, вероятно, думал, что Джаред занимался сексом со Стивеном, и из всего, что он услышал сейчас, ясно, что Дженсену не нравился Стивен с самого начала семестра. Он может понять, почему все это так задело его, когда он вообразил, что между ними что-то происходит, и почему он так разозлился, и Джаред больше не злится на него за это.       Сейчас он далек от этого.       — Ты ревновал? — медленно спрашивает он, глядя на Дженсена. Ему почти приходится прикусить внутреннюю сторону щек, пытаясь не улыбнуться. Возможно, это по-детски, но, Боже, он так нравится Дженсену. Мысль о том, что Дженсену так горько от того, что Стивен хочет быть с ним, становится все более горячей, чем больше Джаред об этом думает. Возможно, Дженсену не нравится его собственническая сторона и он пытается ее контролировать, но Джареду это определенно начинает нравиться. — Не то чтобы я делал больше, чем просто разговаривал со Стивеном, в любом случае.       Дженсен садится на кровать рядом с Джаредом и разочарованно вздыхает, скрестив руки.       — Как я могу не ревновать, если он смотрит на тебя так, будто хочет жениться на тебе и усыновить с тобой десять детей? — Дженсен говорит хриплым и сердитым голосом, который направляется прямо к члену Джареда, заставляя его дергаться в трусах. — Мы не были официально вместе, так что ты мог бы как-нибудь с ним встретиться. Одна эта мысль убивает меня уже несколько недель, — Дженсен хмыкает и отворачивается, бормоча под нос «тупой Амелл», прежде чем снова повернуться к нему. — Я не могу не хотеть, чтобы ты был только моим, Джаред.       Это лучшее, что Джаред когда-либо слышал в своей жизни. Он мог бы слушать Дженсена снова и снова часами, и ему бы это не надоело. Дженсен Эклз хочет, чтобы он принадлежал только ему. Почти четыре месяца назад Джаред сторонился Дженсена и даже не разговаривал с ним, когда они сталкивались, а теперь Дженсен хочет, чтобы он был только с ним.       Джаред не знает, чем заслужил это, но он точно не собирается упускать такой шанс.       Улыбка расплывается на его лице, когда он смотрит на Дженсена. Тот бросает на Джареда смущенный взгляд, как будто ожидая, что он будет протестовать против огромной собственнической стороны Дженсена. Да, точно.       — Что? — спрашивает Дженсен, выгнув бровь, когда Джаред продолжает улыбаться как дурак.       — Ничего, — Джаред пожимает плечами, пытаясь прикусить щеки, чтобы перестать улыбаться, но ничего не может с этим поделать. — Просто, знаешь. Я тебе так сильно нравлюсь, — мурлычет он, настолько довольный, что может взорваться: — Я тебе так нравлюсь, что ты хочешь ударить Стивена, потому что он хочет иметь от меня детей, — продолжает восторженным голосом, а Дженсен закатывает глаза и качает головой. — Я тебе так чертовски нравлюсь, что ты пошел в мою комнату, чтобы помешать мне переспать с кем-то еще, — Джаред ведет себя по-детски, дразня Дженсена высоким голосом.       — Ты можешь дразнить меня сколько угодно, Падалеки. Это не делает это менее правдивым. Ты мне действительно очень нравишься, — заверяет его Дженсен без малейшего смущения, еще раз показывая, что у него нет такого уровня застенчивости, которого может достичь Джаред. Если бы Дженсен был тем, кто дразнит его по поводу того, как сильно Джаред увлечен им, он был бы темно-розовым и болтал бы без умолку.       Он наклоняется ближе, касаясь губами уха Дженсена, прежде чем прошептать:       — Ты мне тоже очень нравишься. И мне нравится, что ты хочешь, чтобы я принадлежал только тебе, — Дженсен был достаточно смел, чтобы сказать ему все это, Джаред может отплатить ему взаимностью, признавшись в этом. — Потому что я хочу быть полностью твоим, Дженсен.       Дженсен поворачивает голову и через секунду оказывается лицом к лицу с Джаредом, глаза темные, когда он смотрит на него. Между ними нет пространства, носы соприкасаются, когда Дженсен протягивает руку, чтобы коснуться его лица. Джаред жалко задыхается от прикосновения, наклоняется к нему и удерживается от того, чтобы начать поцелуй, приклеившись к кровати под пристальным взглядом Дженсена.       Как будто Дженсен держит его на месте, вот так, заставляя Джареда оставаться на месте и ничего не делать, пока он не получит разрешение.       Это настолько чертовски горячо, что Джаред не может описать.       — Нравится быть моим, детка? — мягким голосом спрашивает Дженсен, и Джаред рад, что они уже сидят. От одного этого тона у него голова идет кругом.       Джаред кивает, щекой касаясь внутренней стороны ладоней Дженсена.       — Хочу быть твоим во всех смыслах, — он заставляет себя не заикаться. Дженсен в мгновение ока оказывается рядом с ним, прижимается ртом к его рту в неистовом поцелуе, и Джаред почти бросается на Дженсена, получив разрешение.       Он обнимает Дженсена за шею, чувствуя, как тот впивается в его рот, облизывая и обводя языком нижнюю губу Джареда, а затем заставляет его открыть рот, углубляя поцелуй.       Они борются на кровати в течение мгновения, когда Джаред решает, что с него хватит сидеть бок о бок, и переползает на колени Дженсена, не разрывая поцелуя, отстраняясь только для того, чтобы сделать короткий вдох между ними. Руки Дженсена перемещаются на его бедра, как только Джаред располагается над ним, скользят под рубашку, проводя по животу, а затем по бокам, заставляя Джареда выгибаться и стонать, словно он изголодался по прикосновениям и умирает по ним — что просто смешно, прошло не так много времени с последнего раза, когда они шалили, и Дженсен прикасается к нему не в первый раз.       — Разве мы не чувствительны сегодня? — Дженсен прижимается к его губам и ухмыляется, и Джаред в ответ слегка прикусывает нижнюю губу. Дженсен шипит и притягивает его ближе, пока промежность Джареда не прижимается к животу Дженсена. Джареду очень нравится вот так сидеть у него на коленях.       — Ничего не могу с собой поделать, — Джаред вздыхает и улыбается, перебирая пальцами короткие волосы Дженсена, путаясь в них и мягко потягивая. — Невозможно сказать парню, что он тебе очень нравится, что он тебе нужен, и не ожидать, что он не будет возбужден до предела.       Дженсен хмыкает, как будто раздумывает над этим, руки путешествуют под рубашкой, пока не нащупывают соски Джареда, и он использует два пальца, чтобы осторожно потереть и потянуть их, заставляя Джареда дернуться на коленях и закрыть глаза, член снова пульсирует в его нижнем белье.       — Кто бы мог подумать, что тебе понравится, что я такой собственник? Это… интересно, — Дженсен почти смеется в его шею, рот опускается поцелуями на линию, образованную тремя родинками, расположенными рядом с пульсом. — Очень интересно.       Джаред не думает, что в этом есть что-то интересное, но пальцы Дженсена продолжают играть с его сосками, пока он лижет и кусает его шею, поэтому он не говорит ни слова. Он слишком занят, скуля и дрожа на коленях Дженсена, чтобы даже заботиться о том, находит ли Дженсен его недавно открытое извращение глубоко интересным или совершенно скучным. Пока Дженсен продолжает прикасаться к нему, Джаред в порядке.       — Черт, мне нравится, как ты реагируешь на все, что я делаю с тобой, — снова урчит Дженсен, двигая правой рукой, пока Джаред не вскрикивает от ощущения руки, обхватывающей его полутвердый член поверх джинсов. — Мне нужно лишь едва коснуться тебя, а ты скулишь, будто тебе этого недостаточно. Ты хоть представляешь, как это возбуждает, Джей? Как сильно мне хочется трахнуть тебя, чтобы увидеть, насколько отзывчивым ты будешь с моим членом глубоко внутри?       — Господи, блядь, — стонет Джаред и прячет лицо на плече Дженсена, делая глубокие вдохи. Дженсену требуется всего пара секунд, чтобы потереть его член о штаны, и Джаред становится полностью твердым и выгибает бедра, чтобы добиться большего трения.       — Спорим, тебе бы это понравилось, а, Джей? Встать на четвереньки, чтобы я трахал твою тугую попку, пока ты не сможешь больше стоять на коленях.       Джаред прикусывает нижнюю губу и пытается заглушить громкий стон, вращая бедрами и почти наваливаясь на руку Дженсена.       Грязные разговоры Дженсена для него не новость. Как Дженсен сказал в первый раз в прачечной, он не может держать свой чертов рот на замке во время секса, и Джаред не может быть более благодарен за это. Все грязные разговоры, которые он когда-либо слышал в своей жизни, были из плохого пятиминутного порно в гей-разделе PornHub, так что он даже не представлял, что это может быть настолько хорошо. То, как Дженсен разевает рот и говорит о том, что он хочет с ним сделать, всегда заставляло Джареда напрягаться в рекордно короткие сроки. Однажды Дженсену пришлось задержаться в библиотеке, и Джаред позвонил ему, чтобы поговорить несколько минут, но все закончилось тем, что Дженсен стоял в углу библиотеки и шептал в трубку о том, что заставит Джареда кончить с тремя пальцами в заднице и без руки на члене. Джаред дрочил в своей комнате во время всего разговора и кончил дважды, просто слушая, как Дженсен говорит об этом.       Джаред уже привык к этому, но все равно каждый раз это его задевает, удовольствие поднимается по позвоночнику, когда он слышит хриплый голос Дженсена, говорящего грязные слова.       — Черт возьми, Дженсен, — он стонет, притягивая его ближе, чтобы снова начать целовать, небрежно и не скоординированно, благодаря руке, трущейся между его ног. — Твои грязные разговоры когда-нибудь убьют меня.       Дженсен смеется и убирает руки — к глубокому разочарованию Джареда, — но он кладет их ему на поясницу, почти как будто обнимает его, а потом поднимает Джареда на руки.       Это только на мгновение, и больше, чем просто поднятие — Дженсен прижимает его к своему телу, переворачивая Джареда на кровати и укладывая его на матрас, но его сердце все равно учащается при мысли о том, что Дженсен может поднять его. Им придется выяснить, сможет ли он это сделать в другой раз.       — Ни за что. Тебе нельзя умирать, — Дженсен улыбается, забираясь на него сверху и располагаясь между раздвинутых ног Джареда, держа руки по обе стороны его головы, поддерживая собственный вес. Джаред мог бы выдержать Дженсена, если бы тот отпустился, но все равно приятно, что Дженсен «заботится о нем» даже таким образом, поэтому он ничего не говорит.       — Тогда прекрати болтать и сделай это.       — Что сделать? — улыбка Дженсена исчезает; он выглядит смущенным.       — Трахни меня.       Джаред понятия не имеет, откуда у него взялась смелость сказать это, но он это сделал, и назад этого не вернуть. Он хочет, чтобы Дженсен сделал это, черт, он хотел этого уже несколько недель, но никогда не думал, что у него хватит смелости сказать ему это в лицо.       Дженсен выглядит еще более удивленным, чем он, и когда он отступает на несколько дюймов, Джаред закрывает глаза и мысленно проклинает себя. Вот так, он испортил момент. Он не уверен, что это неправильный способ попросить своего, возможно, почти парня заняться с тобой полноценным сексом, но он не подумал, когда сказал это. Возможно, он сделал это неправильно, возможно, это вышло грубо, возможно, Джаред должен был сначала спросить, действительно ли Дженсен хочет этого.       — Подожди. Сейчас? — повторяет Дженсен, с расширенными глазами. — Джаред — это твой первый раз, — он говорит, как будто Джаред этого еще не знает.       — Спасибо за новость, я и не знал, — с сарказмом шепчет Джаред, и Дженсен шлепает его по заднице, заставляя его засмеяться и извиваться на кровати.       — Умник, — Дженсен улыбается и наклоняется, прижимаясь своим телом так, что Джаред чувствует себя целым и комфортным. — Я имел в виду, что поскольку это твой первый раз, возможно, ты хотел подождать до… ну, не знаю, до романтической и особенной ночи, которая не началась с нашей ссоры.       — Оу, — воркует Джаред. — Ты хочешь зажечь свечи и усыпать кровать лепестками, чтобы сделать мне приятное, Джен?       В ответ он получает еще один шлепок по заднице, и Джаред откидывает голову на подушку, смеясь, но он чувствует, как у него щемит в груди от мысли, что Дженсен хочет сделать его первый раз особенным. Это мило и банально, и это заставляет его любить Дженсена еще больше.       — Ты знаешь, что я имею в виду, — возражает Дженсен, и Джаред поднимает глаза, на его губах все еще играет широкая улыбка. — Я хочу, чтобы ты действительно насладился своим первым разом, маленький сопляк. Мне все равно, сколько ты будешь смеяться надо мной из-за этого.       Джаред хватает Дженсена за лицо и притягивает его вниз, пока их лица не оказываются почти прижатыми друг к другу.       — Ты собираешься заставить меня сказать что-то пошловатое, поэтому я просто пойду и скажу это, а потом тебе не разрешат когда-либо высмеивать меня за это, понятно? — спрашивает Джаред, и Дженсен кивает. — Мне не нужна романтика, свечи или лепестки… — он видит, что Дженсен собирается заговорить, вероятно, защищаясь, что в его планах не было свечей, поэтому он продолжает: — Дай мне закончить. Мне не нужно ничего из этого. Я знаю, ты хочешь, чтобы у меня был особенный первый раз, и я думаю, что это мило, но знаешь что? Он уже особенный, потому что он с тобой, — Джаред краснеет, произнося это вслух, нервно облизывает губы и отводит взгляд: — Господи, это даже хуже, чем я думал. Теперь ты счастлив?       Дженсен выглядит счастливым. Чрезвычайно счастливым. Он снова кивает, беря Джареда за руки и убирая их с дороги, чтобы они могли поцеловаться. — Чертовски, — с нежностью говорит Дженсен между поцелуями, и Джаред выражает свой протест в ответ, потянув Дженсена за волосы. Даже если это начинается как медленный поцелуй, в котором Джаред честно пытается сохранить невинность, они снова целуются, покусывая нижние губы друг друга. Джаред посасывает язык Дженсена, пока тот не прижимает его бедра вниз, и Джаред чувствует, как стояк Дженсена упирается ему в бедро. Ну, привет.       — Так что же случилось с тем, чтобы твой член оказался глубоко внутри меня? — спрашивает Джаред голосом, который от начала до конца кричит «нуждающийся», но ему плевать. Он собирается сделать это с Дженсеном и, черт возьми, насладиться этим; он может быть настолько нуждающимся, насколько захочет. — Я вроде как нуждаюсь в нем.       — Ну разве ты не милая маленькая дразнилка? — Дженсен стонет и отстраняется, прижимаясь губами к его уху, и стягивая руками штаны Джареда. — Я дам тебе это, хорошо? Но сначала ляг на живот, я хочу вылизать твою задницу, милый.       Сердце Джареда перепрыгивает из груди в горло, и он почти захлебывается собственной слюной. Сколько бы они ни делали и ни пытались до сих пор, они никогда не делали этого. Его член пульсирует между ног, когда Дженсен отступает назад, чтобы дать ему возможность двигаться, и Джаред переворачивается на живот, рука летит к джинсам, чтобы расстегнуть их. Когда он закончил возиться с молнией, он выпячивает задницу, слыша, как Дженсен смеется.       Дженсен одним плавным движением стягивает с Джареда брюки вместе с нижним бельем. Голая задница поднята в воздух, а лицо вжато в подушку Дженсена, где он чувствует запах шампуня, который так нравится Джареду.       Сначала он думает, что Дженсен не будет торопиться раздевать его, возможно, будет дразнить его, пока Джаред не начнет ругаться и умолять, но в следующее мгновение Дженсен раздвигает половинки его задницы и проводит языком по его дырочке, словно он умирал от желания сделать это все это время. Джаред выгибается на кровати и натягивает одеяло от этого ощущения, воздух вырывается из его легких, когда язык Дженсена замирает возле края его дырочки поддразнивая.       — О мой гребаный… Дженсен! — восклицает Джаред, закрывая глаза и еще больше выпячивая задницу. Он много раз видел римминг и знает, как это работает, но между воображением и ощущениями большой разрыв. Логично, что Джаред уже так увлечен этим: пальцев Дженсена, касающихся и обводящих его вход, всегда было достаточно, чтобы Джаред видел звезды за веками, а его язык, надо полагать, будет еще лучше.       Дженсен отстраняется и снова раздвигает ягодицы Джареда, и, к своему удивлению, он чувствует, как Дженсен плюет ему на задницу. Это звучит грязно, это смущает и возбуждает так, что член Джареда капает на кровать. Дженсен медленно гладит обеими руками округлости его задницы и наклоняется, облизывая языком края, прежде чем протолкнуть как можно больше языка внутрь Джареда.       Дженсен так долго вылизывает его задницу, что Джаред не знает, сколько времени прошло. Все, в чем он уверен, это в болезненном стояке между ног и в том, что каждый мазок языка Дженсена заставляет его подгибать пальцы и громко стонать в подушку. Это первый раз, когда они делают это, первый раз, когда Джаред пробует сам, и он знает, что теперь это входит в его топ-5 вещей, которые можно делать во время секса. Римминг — это просто рай. И Дженсен, похоже, увлечен этим так же, как и Джаред, чередуя прикосновения с покусываниями и спускаясь все ниже, облизывая нижнюю часть яиц. Он также говорит о том, как красиво Джаред выглядит вот так, лежа на кровати с поднятой задницей, принимая все, что дает ему Дженсен.       — Такой чертовски великолепный, Джаред. Позволяешь мне вылизывать свою девственную задницу. Я чувствую, как тебе это чертовски нравится, детка. То, как ты сжимаешься вокруг моего языка каждый раз, когда я проникаю в тебя.       Джаред собирается умереть. Между языком Дженсена и его голосом, и тем, как он время от времени дует на его дырочку, заставляя вход Джареда судорожно сжиматься, отчаянно желая почувствовать член Дженсена, заполняющий его. Джаред зарывается лицом в подушку и думает, как это здорово — чувствовать себя таким обнаженным перед Дженсеном, как сильно он от этого заводится.       Он также собирается умереть, потому что Дженсен не позволяет ему провести рукой по своему члену, и он не знает, что делать с собой, дергаясь и метаясь на кровати, отчаянно нуждаясь в освобождении и не зная, как его получить.       — Дженсен… Джен, пожалуйста. Пожалуйста, — умоляет Джаред, чувствуя, как Дженсен целует его поясницу. Он что-то невнятно лепечет и почти не понимает смысла, слегка покачивая бедрами и виляя задницей в воздухе в надежде, что Дженсен сочтет это привлекательным.       Если он не получит член Дженсена в ближайшее время, то точно заработает посинение яиц.       — Так хорошо умоляешь, Джей, — Дженсен целует его, пробираясь вверх, губами по позвоночнику, пока не оказывается практически над ним, оставляя поцелуи на шее Джареда. — Хочешь, чтобы я трахнул тебя, малыш? — Джаред отчаянно кивает и издает довольный стон, когда Дженсен добавляет: — Хорошо, красавчик. Ложись на спину. Хочу видеть твое милое личико.       Ноги Джареда дрожат во время всего процесса переворачивания на кровати, который не должен занимать больше двух секунд, поэтому Дженсен хватает его за бедра и помогает перевернутся. Он выглядит как-то глупо, покрасневший и возбужденный, с членом, изогнутым к животу, в то время как штаны и трусы все еще вокруг лодыжек.       Кроме того, Дженсен все еще одет, что совершенно несправедливо.       — Разденься, — обиженно требует Джаред, что заставляет Дженсена рассмеяться и прижаться поцелуем к его губам. Но он подчиняется Джареду, встает на колени на кровати, чтобы снять с себя рубашку и отбросить ее в сторону, пока Джаред вытряхивается из джинсов и боксеров. Дженсен помогает ему избавиться от рубашки, а затем расстегивает пуговицы на собственных брюках, снимая их тоже.       — Ты знаешь, где смазка, — произносит Дженсен, поглаживая внутреннюю сторону раздвинутых ног Джареда, и Джаред кивает, заглядывая под подушку, находя маленький тюбик. На самом деле это его смазка. Однажды ночью Джаред сказал, что именно там он хранит ее в своей комнате — это полезно, она у него под рукой, когда он хочет подрочить или воспользоваться вибратором, — а Дженсен поддразнил его, сказав, что он должен хранить ее в ванной, а не под подушкой, как какая-нибудь подражающая порнозвезда. Джаред побежал в свою комнату, достал один из тюбиков, которые купил на той неделе, и вернулся в комнату Дженсена, сказав, что теперь он тоже должен держать один под подушкой, за то, что был козлом и высмеивал его.       Он счастлив, что она действительно там, Дженсен мог бы убрать ее, но он держал ее там, где ему сказал Джаред.       — Давай, ты меня уже вылизал, — Джаред передает Дженсену смазку, раздвигая ноги еще больше. — Разве этого не достаточно? — он вроде как в отчаянии.       — Нет, сэр. Слюна высыхает из-за трения, — Дженсен объясняет, открывая тюбик, выдавливая смазку и растирая ее между пальцами. — Вылизать тебя — это не то же самое, что растянуть, слюна высохнет, пока я буду тебя трахать, и это будет не очень весело, — он прижимает первый палец к входу, и Джаред хмыкает от ощущения. — Пожалуйста, достань мне презерватив из тумбочки, детка.       Они использовали презервативы после минета в прачечной. Даже когда Джаред делает минет Дженсену, он всегда надевает презерватив, так что больше не было эпизодов, когда Дженсен кончал ему на лицо, чему Джаред не рад, ему нравились такие игры. Он знает, что Дженсен хочет сначала пройти обследование, он уже сказал ему об этом, и больше никакого голого секса, пока это не произойдет. Дженсен знает, что он чист, говорит, что раньше всегда пользовался презервативами и проверялся пару лет назад, но на всякий случай он хочет быть еще более уверенным.       Джаред обычно не протестует, потому что знает, что Дженсен просто осторожен, он заботится о нем, но он все равно не может удержаться, чтобы не сделать самые лучшие умоляющие глаза, которые может.       — Джен, давай, только ради моего первого раза, — он хочет почувствовать Дженсена, кожа к коже. — Мы можем использовать презерватив, пока ты не пройдешь тест, но давай просто сделаем это без него, только на этот раз, — Джаред знает, что использовал то же самое оправдание «только на этот раз», когда впервые отсосал Дженсену, и он не уверен, что это поможет ему снова, но Джаред очень на это надеется.       — Я не знаю, Джей, — Дженсен прикусил нижнюю губу, выглядя неуверенным. — Мы должны быть осторожны и использовать презервативы, пока не будем уверены.       — Но ты почти уверен. Раньше ты всегда пользовался презервативами. И я хочу почувствовать тебя, — настаивает Джаред, опустив одну руку вниз, чтобы нащупать очевидный стояк Дженсена через боксеры. Дженсен шипит и закрывает глаза, запрокидывая голову назад. Его собственный член все еще болит и упирается в живот, головка темно-красная и пульсирующая от предвкушения, но Джаред может сдержаться и подождать еще немного, если это означает, что Дженсен трахнет его без защиты. — Я хочу, чтобы ты кончил в меня, Дженсен.       Дженсен открывает глаза и смотрит на него, и после очень долгого момента, когда он пытается принять решение, он вводит второй палец в Джареда, заставляя его застонать.       — Только на этот раз, — шепчет он, и Джаред задыхается, насаживаясь на пальцы. — Не могу, блядь, отказать.       Если Дженсен, вылизывающий его, был наслаждением и пыткой, то Дженсен, ласкающий его пальцами, — еще один уровень этого. Джаред уже привык к пальцам, своим и Дженсена, но обычно это происходит вместе с рукой вокруг его члена. Сейчас Дженсен все еще не позволяет ему прикасаться к себе, даже когда он добавляет третий палец и начинает трахать Джареда, слегка раздвигая их и придерживая его другой рукой, чтобы он не шевелился.       После того, что кажется вечностью, Дженсен вынимает три пальца, которые были внутри него, и опускается между его раздвинутых ног.       Джаред разевает рот, когда видит, как Дженсен спускает свои боксеры, сердце громко стучит в ушах. Он уже видел член Дженсена, как мягкий, так и твердый, он держал его в руках, во рту, в ладонях, но все равно ощущения другие. Он кусает губы и тихо скулит, хватая Дженсена за плечи, когда чувствует, как головка касается его входа.       — Ш-ш-ш, все в порядке, — уверяет Дженсен, убирая челку с лица Джареда, прежде чем поцеловать его. — Я буду двигаться медленно, и мы можем остановиться в любой момент, когда ты захочешь, малыш.       Джаред кивает, снова раздвигая ноги и делая резкий вдох, когда Дженсен начинает проникать в него. Конечно, Джаред и раньше пользовался вибратором, но это не одно и то же. Член Дженсена толще — чертовски восхитительно толще — и немного длиннее, чем его дилдо. Он теплый и блестящий от смазки, и Джаред чувствует, как он скользит внутри него дюйм за дюймом.       Дженсен не торопится, как и обещал, отвлекая Джареда поцелуями и шепотом произнося ласковые имена в перерывах между грязными обещаниями о том, как хорошо он собирается его трахнуть.       — Блядь, Джаред. Ты такой тугой, такой чертовски тугой.       Джаред чувствует себя заполненным настолько, что не может полностью описать, маленькие искры удовольствия появляются по мере того, как он привыкает к ощущениям, тяжело дышит и стонет, когда Дженсен обхватывает его яйца и перекатывает их между пальцами.       — Тебе будет так хорошо, милый, — шепчет Дженсен, облизывая губы и слегка сжимая его член. Джаред хнычет и чувствует, как его внутренние мышцы напрягаются вокруг члена Дженсена, что заставляет того стонать в ответ.       — Хватит медлить, давай, — произносит Джаред, задыхаясь. — Трахни меня, Дженсен. Трахни меня по-настоящему.       Джаред резко вскидывает бедра, насаживаясь на член Дженсена и заставляя его войти до упора. Дженсен громко ругается и хватает его за бедра так сильно, что на них остаются синяки. Он шипит имя Джареда, ему нравится ощущение того, что он полностью внутри парня, но он не ожидал, что это произойдет так скоро.       — Ты в порядке? — спрашивает Дженсен сквозь зубы, и Джаред едва может кивнуть в ответ. Он бросает на Джареда быстрый взгляд и, убедившись, что тот не испытывает боли или дискомфорта, начинает двигать бедрами.       Ничего подобного Джаред раньше не испытывал, это просто лучше, чем все остальное. Лучше, чем пальцы, вибратор и все остальное. Член Дженсена, двигающийся внутри, это просто охуенно. Он только начинает привыкать к ощущению наполненности и движениям Дженсена, когда головка его члена прижимается к точке внутри, что заставляет Джареда оттолкнуться от кровати и громко застонать, впиваясь ногтями в плечи Дженсена.       — О, мой гребаный Бог! — Джаред подается вперед, пытаясь заставить Дженсена снова найти этот угол, и Дженсен прижимает его к кровати, вбиваясь в него, пытаясь как можно чаще прижиматься к этой точке.       — Вот так, — Дженсен улыбается Джареду, который начинает расслабляться и старается соответствовать движениям Дженсена, двигая руками по его телу. — Черт, Джей. То, как ты принимаешь меня, это… Так хорошо, малыш.       Джаред краснеет и притягивает его к себе для поцелуя, проникая языком внутрь рта Дженсена. Дженсен продолжает двигаться все быстрее и быстрее, а Джаред все больше привыкает к члену внутри себя и хочет еще жестче и грубее.       Он обхватывает ногой бедра Дженсена и упирается пяткой в задницу, заставляя его входить в него по самые яйца. Дженсен ругается и стонет ему в губы, и увеличивает темп, понимая безмолвную просьбу Джареда.       Вскоре они полностью погружаются в наслаждение, Джаред хнычет и просит Дженсена сделать это еще раз или трахать его сильнее. Он вспотел, его волосы в беспорядке разметались по лицу. Джаред чувствует Дженсена повсюду, его губы на груди и шее, то, как его зубы впиваются в его кожу, оставляя следы собственничества на очень заметных местах. Он пытается прикоснуться к Дженсену в ответ и быть таким же инициативным, но это так трудно сделать что-либо, когда Дженсен трахает его, ощущая себя так чертовски хорошо, что все, что Джаред хочет сделать, это поднять свою задницу и позволить Дженсену трахать его так, будто завтра не наступит.       — Дженсен… Дженсен… — стонет Джаред, хватая одну из его рук и прижимая ее к своему стояку. — Так чертовски близко, о боже, блядь, блядь… Джен… — Дженсен покусывает мочку его уха и обхватывает рукой ноющий член Джареда, двигаясь вверх-вниз.       — Это то, чего ты хочешь, Джей? Хочешь, чтобы я дрочил тебе, пока ты не кончишь с моим членом внутри? — Джаред не успевает ответить, выгибаясь в руках Дженсена и одновременно насаживаясь на его член. Это слишком много, слишком хорошо, Джаред едва справляется с перевозбуждением. — Да, я так и думал. Мой великолепный мальчик, позволяющий мне трахать себя в первый раз, принимающий мой член так, словно тебе этого недостаточно, — Дженсен ускоряется, и Джаред закрывает глаза, выгибаясь на кровати в последний раз. Голос Дженсена, рука Дженсена и Дженсен внутри него. Это слишком много, слишком хорошо, слишком быстро.       Он должен кончить, он хочет кончить. Дженсен снова зачесывает его волосы, прижимаясь ртом к уху.       — Хочу увидеть твое лицо, Джей. Хочу увидеть, как мой мальчик кончает для меня.       Дженсен проводит большим пальцем по головке члена Джареда, распределяя по щели сперму, и в последний раз глубоко проникает в него двумя твердыми толчками, и Джаред кончает, мышцы смыкаются вокруг члена Дженсена, и он стонет так громко, что его горло начинает болеть. Кажется, что оргазм прорывается сквозь него, он задыхается и дрожит на кровати, кончив на живот и руку Дженсена. Дженсен все еще трахает его, обхватив рукой член Джареда, выжимая из него оргазм по максимуму, и ему требуется всего пара дополнительных толчков, чтобы кончить самому, застонав и прижав Джареда к кровати. Джаред не перестает покачивать бедрами и двигаться, даже если он выдохся, и это заставляет Дженсена стонать громче, когда он кончает в него.       В конце концов Дженсен опускается на Джареда, и оба пытаются отдышаться. Дженсен уже не пытается удержать свой вес, но Джареду нравится чувствовать его сверху. Он чувствует, как губы Дженсена целуют его лоб, а затем веки, не останавливаясь, пока Джаред лениво не открывает глаза и не смотрит на него с улыбкой.       — Я в порядке, — заверяет Джаред, прежде чем Дженсен успевает спросить. — Черт, я более чем в порядке. Это было потрясающе. Ты потрясающий, — говорит он измученным, но довольным голосом.       — Как и ты, — с наглой ухмылкой говорит Дженсен, прижимаясь еще одним поцелуем ко лбу Джареда. Он проводит правой рукой по его животу, медленно растирая сперму. — Лучший секс в моей жизни, блядь.       Джаред чувствует гордость, скользящую по всему его телу, осознание того, что Дженсену это понравилось так же, как и Джареду, доставляет больше удовольствия, чем что-либо другое. Он почти сияет, когда Дженсен хвалит его, его стремление угодить пробивается наружу.       — Мне не с кем тебя сравнивать, так что мои ответные слова не имеют того же значения, — он облизывает губы и пожимает плечами, тоже улыбаясь. — Но я всегда могу навестить Стивена и попытаться решить эту проблему…       Дженсен, пользуясь тем, что нога Джареда все еще обхватывает его бедра, шлепает его по заднице в третий раз, заставляя Джареда вскрикнуть, а затем рассмеяться, внутренние мышцы смыкаются вокруг члена Дженсена, что заставляет его застонать и поцеловать Джареда.       — Никогда в жизни.       — Я бы никогда этого не захотел, — говорит Джаред, поглаживая руками спину и плечи Дженсена. — Только ты, Джен. Я твой.       Дженсен кивает в ответ, расчесывая и поглаживая его волосы, а Джаред наклоняется и купается во всем том внимании, которое получает после этого умопомрачительного секса.       — Весь мой, малыш, — повторяет он, целуя один из укусов, оставленных им на шее Джареда.       — И, возможно, ты сможешь доказать это, трахнув меня снова, — взволнованным голосом шепчет Джаред, и Дженсен смеется, целуя каждый засос, который он оставил на нем.       Но не сейчас.       Даже Джаред не может так быстро окрепнуть, хотя осознание того, что у него будет еще секс с Дженсеном, заставляет его измученный член дергаться в попытке снова возбудиться. Да, не прямо сейчас. Но вскоре этой ночью? Конечно.       Джаред может рассчитывать на несколько раундов потрясающего секса с Дженсеном в своем ближайшем будущем.

***

      Тусовки в их с Чадом комнате с Дженсеном стали постоянным явлением, но только когда им не нужно учиться. Они все узнали, что Дженсен ни черта не может сконцентрироваться между желанием заниматься чем-то большим, чем чтение с Джаредом, и спорами с Чадом обо всем, потому что, очевидно, у них совершенно противоположные мнения по каждой теме, и им обоим нравится убеждать другого в своей правоте.       Поэтому все они воссоединяются, когда у них есть свободное время. Чтобы поиграть в видеоигры, в карты, ставя вместо денег рюмки текилы вместе с Томом и Майком, посмотреть футбольные матчи, съесть немного пирожных с травкой от Чада или посмотреть фильмы, как они делают сегодня вечером.       — Этот мудак, блядь, мертв, — заверяет Чад, щелкая языком и качая головой, пока они смотрят фильм про саспенс, на который Джаред не обращает особого внимания, сидя между ног Дженсена на большом диване, в то время как Чад лежит на одноместном, закинув ноги на журнальный столик.       — Сомневаюсь, скорее всего, он выживет вместе с главным героем, — рассеянно комментирует Дженсен, покрывая шею Джареда поцелуями, заставляя его извиваться. Он улыбается и медленно поглаживает бок Джареда, пока последний откидывается назад и позволяет Дженсену продолжать прикасаться к нему.       Семестр почти закончился, и все они должны начать готовиться к финальным экзаменам, но сегодня все равно пятница. У них есть все выходные для этого.       Когда Дженсен начинает прослеживать линию его джинсов, Джаред поворачивается, чтобы поцеловать его, и чувствует, как рука Дженсена поднимается к его лицу, приоткрывая рот, чтобы облизать нижнюю губу Джареда, прежде чем он сладко целует его в ответ.       — Мне просто придется привыкать к тому, что вы двое будете сосаться до конца моей жизни, да? — застонал Чад. — Как к постоянному софткорному гей-порно, на которое я никогда не подписывался, но продолжаю получать бесплатно по почте, или еще к какому-нибудь дерьму.       Джаред смеется и отстраняется от губ Дженсена, устраиваясь поудобнее, используя его грудь в качестве подушки.       — Тебе нравится это.       — Вряд ли. Конечно, если бы хотя бы один из вас был привлекательным, но, простите, но вы оба выглядите как дерьмо.       Это забавляет Дженсена, и его руки ложатся на бедра Джареда. В конце концов, он все-таки предложил Джареду стать его парнем в местном ресторане во время романтического ужина после того, как подзаработал репетиторством нескольких студентов-юристов с первого курса. Джаред так натрахался в ту ночь, что на следующий день едва смог вылезти из постели Дженсена.       — Как я понимаю, этот союз возник благодаря мне, так что мне придется иметь дело с моим творением Франкенштейна, — Чад скрещивает руки на груди и драматично вздыхает. — Мой монстр жив.       — О чем ты говоришь? — фыркает Джаред со своего удобного места, на груди Дженсена. — Каким образом это произошло благодаря тебе?       Чад поворачивается и смотрит на Джареда, бросая на него один из тех взглядов, которые могут означать только то, что он собирается наговорить кучу дерьма и сильно запутать его, поэтому Джаред пытается прикусить язык и сдержать улыбку. Когда он поднимает глаза, то видит, что даже Дженсену интересно послушать эту теорию, а Джаред не любит ничего лучше, чем когда его парень и его лучший друг ладят друг с другом.       — Как вы двое начали это дело, которое закончилось пошлыми отношениями? Столкнулись в прачечной, когда Джей искал секс-игрушку, которая, как ему нравилось думать, была членом Дженсена, потому что он был возбужден от нее с тех пор, как мы переехали, — прошло уже несколько месяцев, и Дженсен все об этом знает, но это все равно заставляет Джареда краснеть, а Дженсена откидывать голову назад от смеха.       — Это не смешно, завязывай уже, Эклз, — жалуется Джаред и бьет Дженсена локтем по животу, заставляя его рассмеяться еще громче и шепча ему на ухо «Не рассчитывай на это».       — И почему Джаред сам пошел за вибратором? Потому что я не смог пойти, потому что мне было запрещено находиться в прачечной. Почему Джаред не решил оставить его там, в стиральной машине? Потому что я уговорил его пойти. И почему Джей вообще взял вибратор? Потому что я убедил его пойти в секс-шоп в Сан-Антонио, когда он захотел такой же, — Чад объясняет так, как будто это элементарная математика, и это настолько очевидно, что все уже должны это знать. — Вся эта гребаная затея произошла благодаря мне, моим потрясающим навыкам лучшего друга и кайфу от запрета. Так что, вы двое, блядь, добро пожаловать.       — Спасибо, Чад, — с сарказмом отвечает Джаред, но Чад все равно принимает это, делая преувеличенный поклон на диване. — Вот идея, чтобы отпраздновать твое достижение, почему бы тебе не сходить за едой для всех нас.       — Почему бы тебе не пососать мою задницу, — отвечает Чад, не отрываясь от телевизора.       — Чад, давай, — снова просит Джаред. Он голоден, он не хочет уходить и не хочет, чтобы Дженсен тоже уходил.       — Это очень забавная игра, когда ты становишься на колени позади меня…       — Чад.       — И сосешь мою задницу.       — Ча-а-ад, — простонал Джаред и бросил ему пульт, рассмеявшись, когда Чад бросил его обратно. — Да ладно тебе, я действительно голоден! И я вчера ходил за пиццей.       Чад снова смотрит на Джареда, и после молчаливого взгляда, который длится минуту, он вздыхает и сдается, вставая с дивана. Дженсен, кажется, не заинтересован в их маленьком балагане, он слишком привык слушать их препирательства и слишком занят просмотром фильма и тем, что трогает Джареда под рубашкой.       — Ладно, но не думай, что я не знаю, что ты хочешь остаться здесь с Эклзом только для того, чтобы продолжать сосаться, — он берет деньги с журнального столика, и Джаред не знает, кому они принадлежат, но так всегда было с Чадом, они оставляли свои деньги валяться повсюду, и тот, кто их находил, пользовался ими. — Больше никаких трахов на этом диване, — он заходит за диван и бьет Джареда по затылку: — Я тоже сижу на этом дерьме, больные ублюдки.       Джаред хихикает и потирает голову, когда Чад уходит, прижимаясь к груди Дженсена. Одна из рук Дженсена перебирается из-под его рубашки, чтобы погладить его волосы.       — Знаешь, мы могли бы перебраться в твою комнату, пока он не вернется, — с улыбкой произносит Дженсен, и Джаред поднимает глаза, качая головой.       — Можно подумать, РА этого общежития может держать себя в штанах дольше, чем это.       — Кто вчера затащил меня в туалет библиотеки, чтобы я трахнул его в одной из кабинок? — спрашивает Дженсен дразнящим и снисходительным тоном, поднимая обе брови.       — Это другое! — пытается возразить Джаред, но это не так. Он был там, чтобы помочь Дженсену отнести несколько книг в комнату, и они закончили тем, что быстро перепихнулись, потому что Джареду вдруг захотелось, чтобы Дженсен трахнул его прямо тогда и там. — В любом случае, я не слышал, чтобы ты жаловался.       Дженсен прижимается ртом к его уху, одной рукой проводит по его животу, заставляя Джареда дрожать.       — Как я могу жаловаться, когда ты так красиво выглядишь, умоляя меня о члене, Джей?       От слов Дженсена у Джареда теплеет в животе, и через секунду он уже вскакивает с дивана и, взяв Дженсена за запястье, тащит его за собой в комнату, и ему не нужно оборачиваться, чтобы понять, что Дженсен одаривает его наглой улыбкой, самодовольный ублюдок.       — Тебе слишком нравится уговаривать меня заняться сексом, — говорит Джаред, когда они входят в его комнату, Дженсен закрывает за собой дверь и уже снимает рубашку. Джаред облизывает губы, глядя на Дженсена, достает все из карманов, прежде чем снять джинсы, отпихивая их в сторону.       Когда он поворачивается к своей прикроватной тумбочке, чтобы оставить на ней телефон, он находит вибратор в первом ящике. Он давно им не пользовался, да и не так уж часто он ему нужен теперь, когда Дженсен постоянно дарит ему настоящее удовольствие.       Дженсен подходит к нему сзади и помогает снять рубашку, а затем целует его в шею и обнимает, обхватывая руками за бедра и прижимаясь подбородком к его плечу. Он тоже смотрит на ящик, и Джаред слышит, как он хмыкает.       — Знаешь, я вообще-то никогда не видел, чтобы ты им пользовался.       Щеки Джареда загораются ярко-розовым цветом, и он пожимает плечами.       — Я не так часто им пользуюсь с тех пор, как мы начали встречаться.       — Ну, мне все еще любопытно. Ты использовал его, думая обо мне раньше, — губы Дженсена касаются мочки его уха, и Джаред тихо стонет, когда руки сжимают его задницу. — Я бы хотел, чтобы ты лег на кровать и показал мне, как ты трахаешь себя им, представляя, что это я, как ты делал раньше, — кровь Джареда приливает к члену, и он мгновенно твердеет от этой мысли. Дженсен оставляет дорожку сладких поцелуев на плече Джареда и продолжает говорить. — Тогда я трахну тебя сам, и мы посмотрим, что заставит тебя кончить сильнее, малыш.       Джаред слышит вызов в голосе Дженсена и не может дождаться, когда они узнают результаты.