Зимним днем

Ашия Ханаэ был самым ответственным работником компании. Всегда исполнительным, чересчур вежливым, и всегда вовремя сдавал готовый проект. Он закончил школу и ему теперь двадцать лет, он уже работает в одной крупной компании, и все также полон энергии и готовности приносить пользу обществу. Однако кипы бумаг не могли прибавлять ему здоровья или мотивировать на что-то большее. Каждый день он всегда засиживался на работе до глубокой ночи, порою совершенно забывая про обед и ужин. Ашия приходил домой уставший, но все еще довольный собой, что старается изо всех сил, и что здесь он кому-то пригодился. И все было прекрасно, пока Ашия не заметил, что делает все это не потому, что ему нравиться. Бесконечные отчеты, которые все надо было написать, никак не уменьшались, а становились только больше, длиннее и скучнее; документы, по которым стоило хотя бы пробежаться одним глазом, валялись в этой же неразборчивой кипе бумаг, да и свой рабочий стол нужно было всегда поддерживать в идеальном порядке. Ашия и не заметил в какой момент все его мечты и достижения в одно мгновение разрушились как хлипкий карточный домик, который он так долго и кропотливо возводил в высокую нерушимую крепость. Совершая однообразные действия все это время на автопилоте, и не замечая, что лицемерные коллеги его используют, Ханаэ день за днем терял всякий смысл, что еще оставался в его тусклой жизни. Пока не стал проваливаться в темноту. Начальник внезапно стал слишком крикливым и раздражающим, а коллеги превратились в уродливых демонов, готовых ежесекундно продать друг друга за наживу, как представится такая возможность. Словно в одну секунду, красивая сказка Ханаэ внезапно закончилась и предстала перед ним страшной реальностью, которую до этого момента он просто не замечал, не видел. Или же просто не хотел видеть? Но однажды, разлетевшись на кучу пестрых осколков, терпение Ханаэ лопнуло. В тот злополучный день один из коллег Ашии, более того, напарник по очень серьезному проекту, который мог бы решить его дальнейшее будущее, выставил их совместный проект за свой. Прямо как в школе списанную домашку. Глупо полагать, что все взрослые давно выросли. Они изменились внешне, но их отвратительный внутренний мир каким был, таким и остался. Всегда вежливый и исполнительный Ашия Ханаэ накричал на начальника и своего коллегу, выставил компанию в нелицеприятном свете, и даже разбил какую-то вазу, стоящую на его столе. Не специально, конечно, но получилось даже лучше. Он сию же секунду вылетел из этой компании как пробка. Став совсем безработным с кучами долгов в съемной квартире, Ашия неторопливо брел по мощеной улице в разгар кануна Рождества. Проходившие мимо люди светились от счастья, словно развешенные по городу мерцающие, переливающиеся всеми возможными цветами фонарики; в припрыжку бежали по магазинам, лишь бы успеть купить подарок близкому человеку. Теперь эти шумные горожане, которые мельтешили туда-сюда, иногда задевая Ханаэ и даже не извиняясь, только раздражали, ведь у Ашии всего этого больше не было. В огромном Токио в пустой квартире его никто не ждал. Впервые в жизни он так сильно завидовал этим ничем не провинившимся перед ним людям. Ханаэ будто медленно погружался в засасывающую трясину, наполненной лишь холодной темнотой, и не имеющей намека на даже самый крохотный лучик света, который бы привел его к выходу из этого непрекращающегося кошмара. Конечно, он мог бы снова вернуться домой к маме, но приходить на Рождество, да еще с такой плохой новостью? Ханаэ не мог собрать вещи и вернуться туда, просто чтобы и дальше сидеть у нее на шее. Пусть она думает, что у него все хорошо, а подарок он отправит в другой день. Теперь, когда прошло два года с того момента, когда он уехал в большой Токио, когда в школе они попрощались с Абено, и когда он, Ашия, перестал видеть Пушистика. Это случилось как всегда слишком неожиданно, слишком внезапно, когда Ашия всего лишь читал книгу в кресле, и когда в его жизни еще был хоть какой-то смысл. Оторвавшись от истории, Ханаэ тогда позвал Пушистика по имени, но когда тот никак не откликнулся, не высунул свою белую мордочку с огромными фиолетовыми глазками, в сердце Ашии что-то надломилось. Сначала он пытался его искать, даже развесил объявления по всему городу с самостоятельно нарисованным белым комочком на листе, но все это было глупо, конечно, до этого кроме него никто не мог видеть Пушистика. Но.. в самой глубине души, Ханаэ надеялся, что так он сможет когда-нибудь встретить Абено. Вдруг он в какой-то день по счастливой случайности окажется тоже в Токио, увидит эту самодельную картинку на уже довольно потрепанном листе, и тут же найдет его. Но время шло, никто не звонил Ханаэ по написанному на объявлении телефону, а сам Ашия день ото дня становился всего лишь тенью самого себя, и увядал как забытый на подоконнике цветок. Ашия остановился. Он поднял голову вверх и посмотрел на вечернее небо, с которого хлопьями падали белые снежинки, оседая на макушке и одежде. Только звезд сегодня не было. Хотя, какие в городе могут быть звезды. Но Ашия их очень хотел увидеть. – Как же я хочу вернуться в то время, когда мы просто помогали этим забавным демонам, – губ Ханаэ коснулась вымученная надломленная улыбка, – Я ведь думал, что мой долг у Абено-сана никогда не закончится. Был ли это вообще долг.. – тихо прошептал Ашия, закрывая глаза, позволяя дальше мягкому снегу падать на лицо. Снежинки, едва коснувшись розовых от мороза щек, в тот час же таяли, скатываясь холодной влагой по обветренному лицу. Может быть, Ханаэ думал, и он когда-нибудь также растает. Во всяком случае, так было бы проще, - быть все лишь замороженным снегом, распавшимся на мелкие частицы, чтобы в одно мгновение быть подхваченным прозрачным ветром, что унесет его из этого шумного города куда-то подальше. Было совсем не холодно, лишь его руки слегка покалывало от мороза, ведь Ашия снова забыл дома варежки. Ханаэ выдохнул облачко пара, и он, взметнувшись вверх сразу же исчез, растворившись в тонком как струнка, воздухе. Брюнет прошел дальше по мостовой, мельком все же замечая гирлянды и шарики, развешанные на деревьях. Маленькие круглые и пузатые фонарики слепили ему глаза, отчего Ханаэ поспешил отвернуться. Его взгляд скользнул по пестреющим вывескам магазинов, и его мысли вернулись к тому, что можно было бы купить на оставшиеся гроши, как внезапно его оглушил сигнал машины и резкий визг тормозов. На перекрестке на Ашию летела огромная фура, а водитель не переставал сигналить ни на секунду. Понимая, что так быстро затормозить он просто не сможет, все же Ханаэ был не в силах сдвинуться с места, словно его тело что-то парализовало, облепляя липким тягучим холодом, намертво примораживая к земле. Его глаза горели и слезились от ослепляющих софитов, в голове оглушающе раздавались тысячи звенящих набатом молоточков, и ничего нельзя было разглядеть. Словно через липкий туман повсюду слышались крики обезумевших людей, простых прохожих, и все вокруг сворачивалось в навязчивую какофонию режущих звуков. Ашия вот-вот должен был почувствовать сильный удар о бампер машины и резкую боль во всем теле, но кто-то вихрем пронесшись, подняв ворох снежинок, вовремя повалил его обратно на тротуар. – Тебе что, жить надоело?! – закричал незнакомец, приподнимаясь, но вдруг внезапно замолк, не произнося больше ни единого слова. А Ашия только и мог сейчас глядеть на бескрайнее ночное зимнее небо, время от времени озаряемое вспышками уличных фонарей и фейерверками приближающихся праздников. – а-Ашия..? Ханаэ перевел расфокусированный взгляд на незнакомца, никак не в силах собрать себя по частицам в одно целое, но первое что ему бросилось в глаза, были все те же яркие, цвета золотистых подсолнухов, искристые волосы. Слезы огнем обожгли ледяные красные щеки, и затерявшись в воротнике, скатились куда-то вниз. Загнанное сердце почему-то забилось еще пуще прежнего, и отчего-то так быстро, будто готовое вот-вот пробиться наружу. Ведь в этом мире, только у одного человека были самые яркие на свете глаза растопленного солнца. Кажется, он уже нашел свои звезды. – Абено.. – только и смог едва слышно прошептать Ашия, забыв давно привычное, но довольно поднадоевшее «сан». Блондин резко дернул Ашию за руку вверх, заставляя подняться. Ханаэ не мог просто поверить, – Абено сейчас стоял прямо перед ним, даже ничуть не изменившись с того самого момента. Словно никакого кошмара не было вовсе, Абено не уходил, а Ашия не уезжал в Токио, и не устраивался на работу в злополучную компанию. Но только сердце болезненно сжималось внутри, полностью съедая естество Ашии, ведь он не мог отрицать, что эти два года, полных невыносимого одиночества, никогда не существовали. – Абено-сан, это правда ты..? – неуверенно промямлил Ашия, до сих пор не веря в то, что видит. – Конечно я, дурень. Иди сюда, – Харуицуки в ту же секунду оказался рядом, обняв Ханаэ, прижимая его ближе к себе. Ашия все никак не мог унять дрожь в ногах, если бы Абено его сейчас не держал, он бы упал прямо на холодный снег. Ханаэ, окутанный теплом Абено, только сейчас почувствовал, как все-таки он замерз, что на улице было действительно холодно, и что сегодня точно не стоило выходить в одной легкой парке. Однако, если бы он надел на себя сотню шуб, он бы ни за что на свете не ощутил этот мягкий согревающий жар. Кажется, Ханаэ и вовсе забыл за это время, что значат все эти чувства, будто давно потерял их ценность, с головой зарывшись в белый снег, но только сейчас этой зимой он смог наконец-то оттаять от промозглого холода, что присутствовал в его душе уже очень долго. – Абено-сан, я думал, что мы больше никогда не увидимся.. – задыхался Ашия, лишь сильнее зарываясь озябшими пальцами в серое пальто Абено. – Ты же обещал мне, что найдешь меня, неважно какими мы станем или когда это случится, когда ты снова будешь видеть демонов. Или забыл? – ..Боже, да как такое вообще можно забыть. Мне было так плохо.. – Ашия не договаривает «без тебя», но это и не нужно, ведь все понятно без слов, – А в итоге нашел меня ты, и я все равно никого не могу увидеть. – А Мохнатик..? – осторожно спросил Харуицуки уже наперед готовясь к худшему. Ашия тут же вспомнил о своем маленьком друге, и слезы с новой силой покатились по его лицу, капая на одежду Абено, который ничего не говорил по этому поводу, а лишь продолжал гладить Ханаэ по дрожащей спине. Так долго и так больно Ханаэ таскал весь этот неподъемный груз с собой, который погребал его день ото дня невыносимой тяжестью. Все глубже оставляя багровые прорези на тонких плечах, он все ждал пока брюнет наконец не свалится под весом своих же несбывшихся желаний. Они все также стояли посреди небольшой аллеи, а пушистый снег все также мерно падал на их плечи, разъедающей дырой все больше напоминая Ашии теплый мех любимого духа. Ханаэ уже не волновали проходящие мимо люди, которые из дурного любопытства могли разве что поглазеть ведомые простым невежеством. Но какое им было дело? Ведь не существовало ничего странного в человеке, полностью потерявшим надежду на лучшее, отдавшись на растерзанию своему горю. Ашия вдохнул больше холодного воздуха в грудь, и едва не закашлявшись, смог выговорить: – Я перестал его видеть еще два года назад. И теперь не знаю, увижу ли я когда-нибудь его снова. Я даже не знаю, где он может быть, поэтому и развесил все эти объявления по городу в надежде, что.. – Ханаэ затих на мгновение, изредка вздрагивая время от времени от внезапно начавшегося ветра. Он не стал договаривать, что проделал весь этот путь, только для того, чтобы увидеть Абено, ведь это было и так очевидно. Ханаэ прикрыл уставшие, покрасневшие от слез и холода глаза, устроив подбородок на плече Ицуки. Абено перевел взгляд за спину Ашии, и встретился с большими глазками, которые внимательно глядели на него с неким сожалением. Харуицуки не знал как сказать Ханаэ, что все это время Пушистик был рядом с ним, и ни на секунду не покидал его. Ведь это разобьет ему сердце еще больше. А говорить, что может, когда-нибудь Ашия снова увидит Пушистика и зря обнадеживать его, было еще хуже. Абено вздохнул и провел пальцами по темной макушке. Почему это всегда было так сложно. – Ашия, пойдем домой, – позвал Абено, немного отстраняясь, но все еще чувствуя его мелкую дрожь. – У меня нет дома, – Ханаэ мотнул головой, – Меня выгнали с работы, и я просрочил квартплату за три месяца, меня уже должны были выселить оттуда, – он поджал губы и потупил взгляд. Он не хотел, чтобы Абено видел его таким жалким и неспособным ни на что. – Сегодня же Рождество. А его принято встречать всем вместе, – Абено улыбнулся, чуть качнув головой, отчего встрепенулись блондинистые волосы, – Тебе вовсе необязательно сегодня быть дома одному. Ашия округлил глаза. Абено не считал его жалким или слабым, может быть только немного шумным и громким, и даже позвал его к себе в гости на Рождество. – А? Правда можно? – Конечно, балда, – Абено пошел вперед, – Еще предстоит столько много дел, и надо зайти в магазин за продуктами. Ашия конечно же промолчал о том, что и денег у него с собой тоже не было. Не стоит портить мгновения счастья в самый канун Рождества, ведь впервые за долгое время он будет встречать этот волшебный праздник без чувства горечи или сожаления. Ханаэ утер рукавом куртки последние слезы и догнал Абено вместе с Пушистиком, который крепко держался маленькими цепкими лапками за его капюшон. И пусть Ашия теперь его не видел, Пушистик все еще был рядом с ним. Сейчас вместо слез на лице Ханаэ сияла лишь улыбка, и пусть даже если она и не светилась лучезарным счастьем, и не была столь же теплой как раньше, – все это не было важно. Харуицуки всегда нравилось смотреть на нее, ведь тогда Ханаэ расцветал словно хрупкий цветок, очнувшийся от долгого сна, и выглядел по-настоящему живым. И эти мгновения стоило ценить.