Жили-были

Останусь пеплом на губах, Останусь пламенем в глазах, В твоих руках дыханьем ветра. Останусь снегом на щеке, Останусь светом в далеке, Я для тебя останусь светом. (с)Город 312 "Останусь" Не насовсем, а навсегда, Недолго только жили-были. (с)Юта "Жили-были"

Жил-был мальчик Юкими. Когда вырос, он пошел работать журналистом, а в тайном мире стал шиноби Кайросю. Но на этом его история не кончилась. Жил-был мужчина Юкими. Однажды так случилось, что он потерял очень дорогого человека и правую руку. Но и на этом его история не кончилась. Все у него в жизни было нормально. Работа и дом, семья. Хотя Кайросю и перестало быть его семьей. Юкими по-прежнему работал журналистом, но теперь на дому. У него по-прежнему была сестра и друзья. По вечерам становилось иногда тоскливо, он не мог лечь спать рано – бессонница разбивала мысли, путала их в сплошной клубок, Гордиев узел, который невозможно было разрубить. Поэтому он работал. Набивать статьи одной рукой было поначалу неудобно, но со временем он привык. Так и шутил про себя, говорил, что уделает любого сопливого журналиста одной левой. Несложно, учитывая, что правой руки у Юкими уже давно не было. Вечером квартиру наполнял гул стучащих о клавиши пальцев, а утром – громкое посапывание. Сон смаривал уже совсем ничего не соображавшего Юкими. Ему снились колонки текста с мигающим в конце строки курсором. Иногда снился редактор, грозно помахивающий только что набитой статьей и требовавший писать объяснительную – Юкими иногда путал имена. Казухо здорово помогала: наведывалась по вечерам развеять скуку разговорами и готовила – Юкими это делать было сложновато. Он выбалтывал ей все последние новости, обсуждал выпуски телешоу и спрашивал украдкой, как там дела в Кайросю. Причудливая трель звонка раздалась как всегда между пятью и шестью вечера, для Юкими это было скорее утро или даже середина дня. Он поплелся в прихожую, оставив стакан лимонада на рабочем столе рядом с неровно гудящим компьютером. - Иду, иду, уже почти дошел. В глазок Юкими не глядел – он не ожидал в такое время никого кроме Казухо, но за дверью стояла не она. Молодой человек с черном френче – как раз по погоде – и бежевом берете. Он прятал ладони в перчатки и равнодушно смотрел прямо перед собой. Дыхание на секунду перехватило: а что, если?.. - О, Михару? Какими судьбами? Рокудзе снял берет, стряхнул с него снег и коротко поклонился в знак приветствия. - Добрый вечер, Юкими-сан. Можно зайти? - Конечно… Юкими открыл дверь пошире и развернулся на пятках, досадуя. И почему он все еще помнит этого паршивца, который отнял столько нервов и времени? - Заходи, гостем будешь. Михару завозился в прихожей, снимая ботинки. - А ты вытянулся. – Сказал Юкими и тут же осекся: ну что такого странного в том, что мальчишка прибавил в росте за столько-то лет. – Как поживаешь? - Мне кажется или вы мне не рады? - Ну, как тебе сказать. Просто не ожидал увидеть. С чего такое внимание? Юноша пожал плечами, вслед за хозяином проходя в теплое нутро квартиры. Развешанные по стенам вырезки из газет, фотографии, календари с кошками. Похоже, Юкими ничуть не изменился. - Хочешь лимонада? - Не откажусь. Юкими потратил некоторое время на то, чтобы найти вторую кружку. Вот хоть убей, не помнил он, куда ее задевала Казухо. Кружка нашлась в машине для мойки посуды. - Ну, рассказывай, как жизнь молодая. – Следом за двумя дольками лимона в кружку отправились две ложки сахара, полился кипяток из чайника. - Нормально. Учусь, работаю. - Хех. Интересно, куда же взяли такого прохиндея? - В Кайросю. - А, вот оно как. – Кружка была уже почти полна. - Вы не скучаете по нему? – В лоб спросил Михару. Рука Юкими дрогнула, кипяток пролился на стол, а потом и вовсе плеснул на штаны. - Твою мать!.. Когда инцидент исчерпал себя, а штаны были сменены на длинный халат, Юкими вновь уселся в свое такое знакомое кресло и устало опустил глаза. - Ты за этим приходил, маленький чертенок? Чтобы разрушить мою квартиру? - Не совсем. – Взгляд Михару, как всегда, ничего не выражал. Как всегда, сколько это «всегда» помнил Юкими. – Я хотел предложить вам вернуть руку. В комнате повисла напряженная тишина. - Убирайся отсюда. Михару молчал. - Убирайся, слышишь! Не желаю иметь с тобой ничего общего. Рокудзе почти никогда не оправдывался, но его слова подозрительно походили на попытку искупить свою вину. - Вы потеряли ее из-за меня, вот я и подумал, что я должен возместить ущерб. Теперь я умею пользоваться Шинрабансе и… - Заткнись! – Юкими сжал пальцы на подлокотнике кресла. – Ничего не желаю слышать. Убирайся отсюда, где выход, ты знаешь. - А еще я подумал, что вы скучаете по Йоитэ. И хотели бы его увидеть. Юкими почувствовал, что силы разом покинули его. Ничто не имело значение – ни позорное изгнание из Кайросю, ни унижающее существование калеки, ни работа, в последние четыре года заменявшая ему жизнь. Подмывало просительно заглянуть в бесстыжие зеленые глаза в надежде найти там подтверждение: Михару и правда может его вернуть, и правда может вернуть Йоитэ назад. - Знаешь, потерять правую руку – это довольно обидно, особенно когда ты правша. - Я… - Не перебивай старших, пацан. Так вот, ощущения просто отвратительны. Она болит, когда ее нет. Ты не можешь ею ничего сделать, потому что ее просто отрезали – это ясно, но по привычке хочешь взяться ею за дверную ручку, кружку или пистолет. И, клянусь, если бы он у меня был, ты бы здесь не сидел! Юкими замолчал, переводя дух и, вздохнув, продолжил. - Так вот, она отмирает, раны затягиваются, но ты все равно чувствуешь, что ее нет. Каждую секунду, даже если уже думал, что привык к этому. Я думаю, я привык к тому, что Йоитэ нет. Но легче от этого не становится – он по-прежнему остается моей правой рукой. Его нет, а там, где он был, все равно болит. Его не хватает. Ты спросил, скучаю ли я. Конечно, черт возьми, скучаю! И всегда буду скучать, хотя и не понимаю, почему так привязался к этому парню – он сам выбрал для себя смерть. Они замолчали. Если бы только можно было молчать в унисон, именно так они и молчали – досконально понимая чувства друг друга, перебирая в памяти припорошенные снегом давно минувшей зимы воспоминания. - Шел бы ты, оставил старика в покое – мне еще статью писать, а с моей скоростью это, знаешь ли, не быстро делается. - Тогда позвольте, я помогу вам. – Улыбнулся Рокудзе своей отсутствующей улыбкой. - Премного благодарен, но не стоит. – Пробормотал Юкими. - И все же я останусь. Похоже, я встретил еще одного другого меня. Юкими озадаченно вскинул бровь. - Что ты имеешь в виду? - Ничего, забудьте. Михару остался на ночь. До самого утра они вместе сочиняли статью – в голове Юкими мысли путались и сбивались, как всегда по ночам, а Михару статей еще ни разу в жизни не писал. Юкими то и дело пенял на безнадежность молодого поколения и шутил, что он всех их одной левой, а Рокудзе улыбался и прихлебывал лимонад, удачно пропуская ворчание мимо ушей. Под утро Михару предложил как бы между прочим отправиться на прогулку. Юкими обозлился: когда он шел по улицам, безмозглые прохожие глазели на пустой рукав его куртки как на какое-то чудо света, что изрядно бесило. - До машины, я думаю, вы дойти сможете. - Машины? Я отдал ее Казухо, мне водительские права не положены. - При чем тут ваша машина? Я о своей говорю. Юкими непритворно ужаснулся: - Какой идиот допустил тебя за руль? И сколько старушек уже на твоем счету, серийный маньяк-за-рулем? Хитро ухмыльнувшись, Михару кивком указал в сторону окна. На парковке возле дома, присыпанный утренним снегопадом, стоял автомобиль. - Видите там на капоте звездочки? Вот именно столько. - Ну и ну. А меня ты приметил как юбилейную жертву? - Нет, Юбилейным был Тобари-сенсей, вы будете начинать новый десяток. Юкими ухмыльнулся. - Вот ведь чертяка. Ладно, поехали. Михару выглядел удовлетворенным и задумчивым. Он вел аккуратно и медленно, соблюдая правила и останавливаясь на светофорах. - Я удивлен: ты даже ни разу не проскочил на желтый. – Поднял брови Юкими. - На ошибках учатся. Юкими довольно рассмеялся и опустил оконное стекло, похлопывая по карманам в поисках сигарет. - Помочь? - Нет уж, ты за рулем. Сигаретный дым мешался с морозным воздухом, не задерживаясь в легких. - И куда мы едем? - Я думал, вы сами догадаетесь. Сердце у Юкими глухо ударило о ребра, по спине пробежал холодок, смутно напомнивший о чувстве страха. - Ладно, другой вопрос. Зачем мы туда едем? - Проведать Йоитэ и вашу руку. Вы сами сказали, что скучаете. - Скучаю, но умирать пока не собираюсь. - А кто говорит о смерти? – Надежда промелькнула в глазах Юкими и тут же ушла. – Я говорю о воспоминаниях. Закройте окно, мы приехали. Снег под ногами хрустел не хуже битого стекла и казался таким же колючим. Знакомый дом, десяток шагов по аллее – и вот оно, то самое место. На девственной пелене только что выпавшего снежного покрова не было ни следа присутствия человека. Ни отпечатков сапог, ни торчащих из сугробов пивных бутылок ни даже расчищенных дворником дорожек. - Сегодня воскресенье, завтра новый год. Никто не работает. – Будто прочел мысли Юкими Михару. Хотя не исключено, что прочел: Энгецурин он вполне мог изучить уже после ухода Юкими из Кайросю. - Значит, здесь, да? Снег хрустел под ногами битым стеклом, а воздух, заточенный морозом, вонзался в легкие, колол кожу. Снежинки падали на щеки и губы, оседали на воротнике куртки, как наглые белые мошки. - Йоитэ – кошачье имя, а коты долго не живут, знаешь ли. Лет десять-двенадцать максимум. Йоитэ прожил целых шестнадцать. Почему тогда мне кажется, что он умер слишком рано? Вопрос не требовал ответа, Михару и не стал отвечать. Он подошел к Юкими вплотную и пытливо стал разглядывать его лицо. - Вам никто не говорил, что у вас седина на висках? Не дожидаясь реакции, он положил руки на плечи Юкими, обвил шею. - Эй, пацан, ты чего? - Ничего. – Михару невозмутимо приподнялся на носочки и коснулся губами уголка губ Юкими, чувствуя щекой недельную щетину. – Мне кажется, Йоитэ не хотел бы, чтобы вы всю жизнь были один. - Думаешь, он хотел, чтобы я стал педофилом? – Нервно пошутил Юкими. – Оставь это. Вы с Йоитэ, конечно, очень похожи, но ты – не моя правая рука. Извини, парень. Юкими положил свою единственную ладонь на отросшие волосы Михару и грустно улыбнулся. – Ты – не второй он. И прекращай таскать эти шмотки, они тебе не идут. Ты – это ты. От приглашения подвезти до дома Юкими отказался – решил пройтись пешком. Снежинки по-прежнему оседали на губах, рука заиндевела – Юкими не носил перчаток: натягивать их зубами было неудобно. Ветер прошивал навылет не хуже пуль, он бил в лицо, отчего глаза начинали слезиться. Шмыгая носом, Юкими добрел до дома и с горем пополам справился с дверным замком, основательно исцарапав всю скважину. Около пяти вечера Юкими сморил беспокойный сон. Снился Йоитэ, который сидел на полу, прижав ноги к груди и совсем-совсем ничего ни для кого не хотел. Даже лимонада. Проснулся Юкими не свет ни заря – около полудня. Причиной пробуждения послужила необычно громкая трель дверного звонка. Костеря на все лады ранних гостей, Юкими поплелся к двери, натыкаясь на всю встречавшуюся по пути мебель, которой на его счастье было не так уж и много. На этот раз за дверью никого не оказалось. Только истошное мяуканье разбивало в щепы унылый покой спального района. В картонной коробке перед порогом лежал запутавшийся в коконе из тряпок облезлый черный котенок с поломанными белым усами. Юкими грустно улыбнулся подкидышу и поднял котенка к лицу. Тот уныло обвис в руке, меланхоличным взглядом рассматривая своего нового хозяина. Глаза у кота были голубые со смутно пробивающейся у зрачка зеленью. - Ни за что не назову тебя Йоитэ. – Пробормотал Юкими и захлопнул за собой дверь. Буквально за несколько дней новый жилец полностью освоился в квартире. Он любил дремать на клавиатуре и коленях, соря повсюду черной шерстью. А ел столько, что оставалось диву даваться: как такое количество еды помещается в худом кошачьем тельце? Казухо, сперва неодобрительно качавшая головой, со временем начала отмечать, что Юкими оживает и чаще выходит на улицу – выносит на прогулки кота, который взял привычку во время гуляний не слезать с правого плеча хозяина. Он решил прогуляться самостоятельно единственный раз и по незнанию вышел на дорогу. Водитель автобуса не успел затормозить, а Юкими успел вытащить кота из-под колес машины. Вокруг истошно визжали сердобольные женщины, водитель матерился и орал в трубку мобильного, таким образом уговаривая врачей скорой ехать быстрее. Последняя мысль Юкими была о том, что коту наверняка придется вновь стать ничейным беспризорником, никому не нужным, потерянным и безымянным. - Сора. – Прохрипел он непослушными губами. – Это значит «небо». Хорошее… имя… Снежинки падали на лицо, оседали тополиным пухом на ресницах и таяли на губах, навевая мысли о пепле с выгоревшего дотла кострища. Жил-был Юкими. Однажды он подобрал кота и назвал его Йоитэ. Однажды кот умер. А потом Юкими еще раз подарил это имя, но уже человеку. Жизнь человека оказалась не многим длиннее, чем у кота. Жил-был мальчик Юкими. Жил-был мужчина Юкими. И все у него в жизни было нормально, пока он не умер. Жил-был мальчик Михару. Жил-был кот с небесным именем… В дверь вежливо постучали и, выждав безукоризненную паузу, вошли. Молодой мужчина в светлом костюме с белыми волосами и алыми глазами, навевающими мысли о том, что он альбинос. Михару наклонил голову, разглядывая гостя. - Коичи? Привет, как ты? - Все в порядке. – Айзава поправил очки на переносице. – Пришел с отчетом. - А… Ну, докладывай. - Казухико Юкими и Кудо Сора встретились. Сора принес Юкими его потерянного кота. По странному стечению обстоятельств кота тоже звали Сора. - Он искал Сору – он нашел Сору. Михару улыбнулся своим мыслям и зябко положил ладони на бока горячей кружки с лимонадом. - Думаю, с них следует снять наблюдение? – Предположил Айзава. - Само собой. Теперь все только в их руках. В окно светило куцыми лучами солнце ранней весны, о подоконник гулко била капель, у короля Скрытого Мира было хорошее настроение. - Что слышно от Тобари-сансея? - Со дня на день должен приехать из Ирландии. До сих пор не понимаю, как ты уговорил его на это путешествие. Пальцы Михару очертили ободок кружки и задумчиво замерли на ручке. Он лукаво сузил глаза: - Это моя тайная техника. - Неужели работа Шинрабансе? Ты же говорил, что не станешь больше использовать ее после того случая. Михару насупился. - Что я, по-твоему, без Шинрабансе ни на что не способен? Я им и не пользовался. Айзава пожал плечами. - До сих пор понять не могу, как тебе тогда удалось оживить двоих людей. - Я их не оживлял. Только немного изменил их истории. Когда я делал это, каждый из них еще дышал. Укоризненно покачав головой, Коичи положил на письменный стол папку, информацию из которой Михару, по его глубокому убеждению, все равно не станет читать. - Отчет и документы, которые ты просил. – И развернулся, чтобы уйти. - Коичи, погоди. – Окликнул подчиненного Михару. Тот в ответ удивленно вздернул брови. - Что-нибудь еще? Король Скрытого Мира улыбнулся. - Хочешь лимонада? Жил-был мальчик Юкими. Жил-был мальчик Сора. Жил-был кот, которого пришлось переименовать в Йоитэ. И никто из них никогда больше не умирал. Конец.