***
Клип был чёрно-белый. Так было сделано специально, то ли под старину, то ли чтобы придать картине ещё большей мрачности. Хотя куда уж больше… — Только предупреждаю, там много жестокости. — Ну ладно. Кто ж из нас жестокостей не видел? Тем более по телевизору, это уже стало обычным делом, так что предупреждение соседки я пропустила мимо ушей. Вот только стоило брать во внимание, что характеристику составляла Агата, для которой градус жестокости в принципе менее заметная величина. Из-за частичной индифферентности и скептицизма Агаты любая характеристика явления, данная ею, переводя на общечеловеческий, являлась априори очень яркой характеристикой. Будь это не так, Агата не обратила бы внимания. Если она говорит, что что-то красиво, значит это очень красиво. Если говорит, что её что-то раздражает, значит, беги до самой Индии — она готова убивать. А если говорит, что клип будет жестоким, готовься увидеть, как толпа школьников избивает парня ногами, а потом испражняется на него, в то время как все вокруг делают вид, что ничего не замечают. — Жесть какая… — Это ещё не самая жесть. — Да что ещё там может быть-то?! Мне было достаточно сцены справления нужды, уже от этого тянуло блевать. Если избиения ещё можно как-то терпеть, то на такое отвратительное унижение даже смотреть противно. А французская песня играет как ни в чём не бывало, она ещё такая спокойная, как будто колыбельная, а под неё сняли такой трэш… Хотя что это я, я ведь не знаю перевода. Но клип теперь хотя бы с названием коррелирует. То, что происходило в клипе дальше, я предпочла бы не видеть. Не то чтобы я такая неженка и не могу воспринимать ничего, что не благоухает розами, просто удовольствия от чернухи не испытываю. Но с Агатой я согласна смотреть чернуху и похлеще. Тем более что здесь всё не просто так, чтобы шокировать, да и подано оно эстетически. Клип чёрно-белый, музыка меланхоличная, а всё равно грязь и боль прорываются наружу с криками: «Заметьте нас, заметьте». И ты замечаешь. Если, конечно, не выключил клип нахрен ещё на сцене с избиением. Всё закончилось тем, что главного героя распяли на кресте прямо во дворе школы, а виновные не понесли никакого наказания. В конце он посмотрел в камеру и сказал что-то, но это было так тихо и быстро, да ещё и на французском, что понять у меня не было шансов. А это, наверное, было важно. Возможно, был ещё какой-то скрытый смысл, помимо очевидных библейских мотивов. Обыграно оно было, конечно, куда красочнее, чем описала я. Но моё побледневшее лицо говорило само за себя. И хотя это и было мерзко, но омерзительно талантливо. Артём бы так не снял. — Ну как? — Противно. Но песня понравилась. — Да тебе, похоже, вообще Indochine зашёл, даже мне не все их песни нравятся. — Ну я тоже не весь репертуар переслушала. Эта песня показалось бы мне умиротворяющей, если бы не клип… — А по-моему, всё совпадает. Она даже начинается со слов: «Я знаю, что моя жизнь не будет лёгкой». Что ты ожидала? Я ожидала провести с тобой время, остальное — детали. — Я не знаю французский, — повторила я. — Я учила немного, правда, сейчас уже всё забыла, но такие мелочи вычленяю. Агата, воодушевившись моим интересом, показала мне ещё один клип. Уже обычный, без всякого трэша. Там парень ехал в поезде, а за окном мелькали пейзажи, напоминавшие то ли ландшафты Антарктиды, то ли постапокалипсис. Клип был анимационный, и поначалу я решила, что просто проходной. Но уже к середине просмотра я поняла, что ошиблась. Ход поезда символизировал ход времени. Первые образы я не узнавала, но где-то к середине пути главного героя я уже увидела картинки, смутно что-то напоминавшие. — Помнишь, была экологическая катастрофа с нефтяным пятном? Вот это оно. Ни про какое нефтяное пятно я знать не знала, но прослыть невеждой в глазах Агаты не хотела, поэтому кивнула. Буквально на пару секунд промелькнул кадр с целующимися девушками, которые, по всей видимости, были символом уже совсем недалёкого прошлого. Могли бы это быть мы с Агатой? Я невольно скосила на неё взгляд, чего она, к счастью, не заметила. Но поезд быстро уехал, не задержавшись возле пары надолго. Перрон, гитара, высотки, эйфелева башня, пустошь, какие-то люди на пустоши со смутно знакомыми лицами, ворон — нефтяное пятно, те девушки, и наконец поезд остановился. Но не было ни станции, ни города, ни какого-либо другого пункта назначения, только высокая башня из нескольких телевизоров, как знак, указывающий куда-то, по всей видимости в будущее. Из-за обстановки клипа последнее показалось мне слишком мрачным и каким-то гнетущим, хотя нам его ещё не показали. Потому что ещё не о чем было снимать. — У тебя есть домашка? — спросила Агата. — Да, работы дофига. — У меня тоже. — А когда по-другому то было? — Не знаю. У меня накопилось. Вчера был шаббат — работать грех. Да, а знаешь, что ещё грех? Вот так пялиться на тебя целое утро, имея явно не дружеские намерения. Не то чтобы я верю во всю эту брехню, что что-то там грех и Бог меня накажет (если за что и наказывать, так это за то, что я мечтала увести Артёма у его выдуманной девушки, вот это и правда было нехорошо, хотя мне не было стыдно ни секунды), просто это странно, тут явно какая-то ошибка. Я пока не могу понять, в чём подвох, а как разберусь, что за этим стоит, так и на Агату пялиться перестану. Но вот сейчас очень хочется посмотреть, хотя бы ещё немного. — Ты же еврейка, да? — она упоминала о своей национальности вскользь, но я могла ошибаться. — Да. Чистая. Это объясняло многое. И её прагматичность, и пробивной характер, и внешность, и желание обезопасить себя со всех сторон. Может, это какая-то генетическая память? Будучи евреем раньше можно было выжить и жить хорошо, только если ты очень богатый. С другой стороны, жадной Агата не была, по крайней мере не слишком. — В Питере много евреев, у нас там целое комьюнити. Брат на всякие тусовки ходит, там с девушкой и познакомился. То есть она всё-таки признала, что другая Агата приходится Семёну девушкой, а не «просто подругой»? Вот! Я же знала, что я права. — А ты с ним не ходишь? — Нет, зачем? — Не знаю. — Я хотела сделать румынский паспорт, они дают евреям гражданство просто так, из-за исторической вины, но мама мне запретила. Хотя это такой бред! — Агата даже повысила голос, что было для неё большой редкостью, как и вообще любые проявления эмоций. — С румынским паспортом можно получить бесплатное образование в Европе, без всяких конкурсов, такая экономия ресурсов! А мама отказалась наотрез, говорит, мы заплатим тебе за образование, только не получай румынское гражданство. — А что не так с румынским гражданством? — В Румынии полно нацистов. Было и есть. Я промолчала. Не понимала я в этом ничегошеньки. Ни в румынском нацизме, ни в еврейском вопросе, ни в европейском образовании. Оно прямо везде-везде платное? Не проще ли тогда пойти в магистратуру в России? Нас на кафедре постоянно зазывали. А за два года работы в приёмной комиссии, я поняла, что набрать магистров — это каждый год квест Форт Боярд. Желающих нет вообще. Да и кому это надо, если на завод и так можно устроиться и нормально получать? Мучиться четыре года, чтобы потом добровольно мучиться ещё два? Ну нет уж. Я если и собиралась в магистратуру, то на психолога, или на филолога, или на какой-нибудь ещё гуманитарный профиль, на который поступать изначально было бы опрометчиво. Да и мама мне запретила. «Сначала получи нормальную профессию, а потом учись на кого хочешь, хоть в колледже культуры». Какая ирония, мама Агаты запретила ей делать румынский паспорт, а мне моя — поступать на психолога. Контраст культурной столицы и провинции, наглядно. Какие возможности, такие и запреты. Ну ничего, потерплю ещё немного, устроюсь на завод, заработаю, поступлю на психолога и поставлю на место свою кукуху, ещё и Агате смогу помочь. Не буду больше чувствовать себя недостаточной, установлю самооценку куда надо и она больше не будет вечно то взлетать, то падать, как какой-то попрыгунчик. А может, если бы не постоянное стремление себе что-то доказать, я бы сейчас здесь не сидела? «Если бы Мерлин Монро была психологически здорова, у нас бы не было Мерлин Монро». Опять Вероника Степанова! Тоже мне, Лера, нашла себе пример. Если будешь на таких «профессионалов» равняться, так себе психолог из тебя получится… — Ещё музыку послушаем и пойдём работать? — Давай. Я ужасно обрадовалась возможности подольше посидеть с Агатой, но ещё больше тому, что она сама предложила, а значит, я как будто не при делах, и она ничего не заподозрит.Глава 10. Человек с ноутбуком. Часть 2
16 февраля 2023 г. в 17:49
Воскресное утро погружало в сладкую негу белых, точно вата облаков, обнимало пуховым одеялом, из-под которого так не хочется вылезать, пробивалось сквозь просветы в чёрных шторах и томно наблюдало за полупроснувшимися людьми. Я разлепила глаза, сладко потянувшись. Вставать не торопилась. В тринадцать часов утра я почувствовала, что наконец-то выспалась. Впервые за неделю по-человечески выспалась. Какое блаженство! Человеку в принципе мало надо для счастья. Иногда это значит просто хорошо поспать.
Я слышала какое-то копошение на кухне вперемешку с гремящей посудой и немецкой речью. Кажется, у девочек сегодня тоже поздний завтрак. Или это уже обед? Мне почему-то очень захотелось поболтать с Надей и Франческой. Много времени прошло, и я уже успела сильно привязаться к каждой из соседок (ну, может, кроме Александры). Особенно к Наде. Её милое доброе личико, готовность помочь и разговоры обо всём и ни о чём стали мне уже почти родными. Видимо, когда съезжаешь от семьи, твоей новой семьёй становятся те, кто рядом.
— Good morning! — радостно, чуть ли не криком поприветствовала я немок.
И тут же осеклась. На меня повернулась та, кого по голосу я не распознала среди присутствующих. Видимо, потому что она как обычно молчала, пока немки болтали о своём. Агата мыла посуду так, что повсюду была пена от моющего средства. Меня она словом не удостоила и после лёгкого кивка головы вернулась к своему делу.
Я постаралась в ответ тоже не обращать на неё внимания, хотя после вчерашнего сделать это было ой как трудно. Но я собрала волю в кулак и начала болтать с немками. Не буду же я и в самом деле по Агате сохнуть? Как по Артёму, что ли? Это какой-то бред!
Надя спросила, ходила ли я в сауну. Как оказалось, финскую баню она просто обожала. Немка потратила уже всю свою бронь на месяц вперед, и теперь ей оставались только common hours — часы, когда пойти в сауну могли все желающие девушки из общаги. Перспектива сидеть в сауне с кем-то чужим не радовала нас обеих.
— When I go to the sauna on common hours I always hope that no one will come and I will be there alone, — сказала Надя мне полушёпотом.
Агата обернулась на нас и криво усмехнулась. Что? А ты разве не согласна с Надей? Да по-любому точно так же от людей таришься, ничем не лучше нас. Я почему-то подумала об Агате с нежностью. Её постоянное ворчание и недовольные взгляды до того умиляли, что мне даже хотелось посмотреть, как она бесится. Вот сейчас она наверняка думает, что мы с Надей опять обсуждаем какую-то фигню. «Ваши разговоры — сплошной small talk». Тоже мне эксперт.
— Do you want to go to the sauna with me? I still have reservations, I can reserve, so nobody will be there.
— You don’t have to, I'm good.
— No, it’s okay, if you want to go with me we can go.
— Sure. How about this evening?
На этом и сошлись. Мы посидели ещё немного, пока Надя показывала мне фотки своей собаки и тортов, которые она пекла друзьям на дни рождения. Было бы здорово, если бы она и мне испекла. Поверить не могу, что буду праздновать свой день рождения в Финляндии. Я всё ещё с трудом верила, что я в Скандинавии. Мечты сбываются. Давно я не чувствовала себя такой счастливой.
— I have to do an assigment, — извиняющимся тоном сказала Надя.
Да, мне бы тоже не помешало что-то по учёбе поделать…
— Давно ты встала? — спросила Агата.
А я уж думала, она так и не заговорит со мной.
— Если честно, недавно.
— Я тоже. У меня здесь режим окончательно сбился.
— А у меня и не вбивался, — засмеялась я.
Только сейчас я обратила внимание, что в Хельсинки с режимом сна у меня начался полнейший хаос. Уснула — повезло, не уснула — не повезло. Вставала я тоже во сколько придётся. Дистанционное обучение так расхолаживает, что перестаёшь различать день и ночь, а понятие morning сдвигается всё дальше и дальше, пока не станет бесконечно далёким, и вот ты уже сам не замечаешь, как во втором часу дня готовишь завтрак… Особенно если некому контролировать и мама не ворчит каждый вечер под боком: «Лерочка, ложись спать, а то поздно ляжешь — потом не уснешь». Как будто если не поздно, то усну.
— Ты сильно занята? — спросила Агата.
Для тебя всегда свободна.
Точнее, у меня сейчас нет других дел. Вот же проклятая первая мысль, и вечно-то она какая-нибудь такая, которую предпочёл бы не думать! И всё-таки я была рада, что Агата собирается что-то мне предложить. Шанс провести с ней время вызывал во мне странный трепет, смешанный с предвкушением, хотя она ещё не сказала ничего конкретного.
— Я хотела тебе клип один показать. Тебе же Indochine понравился?
— Да, я некоторые песни к себе добавила, периодически слушаю. Gang bang очень понравился…
Чёрт, как же это стрёмно звучит!
— Моя любимая их песня, — поспешно добавила я. Несправедливо — они назвали песню Gang bang, а краснеть мне!
— Не ожидала, что тебя так впечатлит… — голос у соседки был и правда удивлённый. — У них есть ещё одна песня классная, называется… — Агата пробубнила что-то невнятное.
— Я не понимаю по-французски.
— College boy говорю, это на английском.
Мне почему-то стало неловко. Как же я простейшее английское название не поняла? Мне ведь и правда показалось, что я слышала незнакомый язык. Может, потому что Агата говорила слишком тихо, или мой мозг заранее настроился не понимать? А может, это везде так? Ты заранее знаешь, что вот сейчас будет что-то незнакомое и сложное, и мозг сразу отвергает, даже не вслушиваясь. «Всё равно ведь не пойму» — думает он. Вот и на учёбе я каждый раз так думала…
— Я не расслышала, — поспешила я объяснить причину. Ни за что не хотелось выглядеть глупо в глазах Агаты.
— А, прости. Я иногда невнятно говорю, многие жалуются, что не понимают, ты, если что, останавливай.
Немки, как по заказу, с кухни испарились. Я заулыбалась, только осознав, что ближайшее время я проведу наедине с Агатой. Мы будем смотреть клипы, может, поедим чего-нибудь, просто посидим вместе, поболтаем, как же здорово! Мне уже давно стало комфортно в её обществе. И если поначалу я проводила с ней время за неимением альтернатив, то сейчас я бы предпочла её любым альтернативам. Ну разве только, может, не Артёму, хотя я уже ни в чём не уверена.