***
Руины некогда прекрасного поместья вызвали новый приступ дежавю. За ним следили, пока были живы люди, которым это место было небезразлично. Но когда их не стало, никто не решился заселиться в прослывшее проклятым поместье Фантомхайвов, и некогда роскошный особняк ветшал и серел под холодными ветрами и разрушительной силой времени. Мы стояли, смотрели на заросшие плющом и виноградом стены, на частично провалившуюся крышу, на дорожки, засыпанные палой листвой. Не знаю, как Себастьян, а меня терзали одновременно сладостные и мучительные чувства. После века разлуки я вернулся домой, но некому меня встретить. Финн, Мэйлин, Танака, Бард… Мы нашли их за домом. Серые плиты с именами, датами жизни-смерти, и посмертными пожеланиями. Финн ушел последним за несколько лет до нашего возвращения. Он чуть-чуть нас не дождался. - Себастьян, поправь здесь все. - Да, господин. Я знал, что он справится, и теперь мне уже было наплевать на людей. Какая разница, что они подумают? Их время так недолговечно. Лишь став демоном, я понял, что время не имеет значения. Что даже у нас есть чувства, только чувствуем мы по-другому, не так, как люди. Эти шумные, назойливые, жадные и неуемные существа. Мухи, летающие, жужжащие над ухом со своими незначительными, скоротечными желаниями. Поденки, не осознающие, сколь ничтожно и бессмысленно их существование. Когда-то и я был таким. - Милорд, все готово. Вырванный из своих размышлений, я вскинул глаза на дворецкого, замершего в ореоле золотого света, лившегося из окон особняка. И снова это удивительное чувство дежавю: все, как тогда. В нашу первую ночь, в нашу первую встречу. Я был лишь маленьким мальчиком, а Себастьян – довольным демоном, заключившим выгодный контракт. Я невольно взглянул ему в глаза, ища отблеск того же понимания, воспоминания, что и у меня – но натолкнулся лишь на стену отчуждения и льда. Он смотрел на меня сверху вниз, как на чужака, и этот взгляд ранил больнее самой острой косы Смерти. Взгляд смертельно-уставшего незнакомца. Я отвернулся, не в силах его вынести. …Лучше бы нам сюда не возвращаться… Мне хотелось повторить все, как тогда, но он не предложил мне руку, а я не осмелился приказать. Что-то внутри восставало против этого. Это будет неправильно. Если у него нет желания предаваться воспоминаниям, что ж, я буду делать это в одиночестве, как уже привык. Внутри все было так же, как и тогда, до мельчайших деталей. Стены, двери, окна, картины, мебель, цвета. Разве что кое-где появилась современная техника, виденная нами в путешествиях, но и то – лишь мишура. Декорация, бесполезная, просто призванная создать видимость жилого дома. Нам она без надобности, но если Себастьян хочет, пусть развлекается. Я надеюсь, ему от этого будет весело. Я…надеюсь…что он улыбнется.***
Шла третья неделя нашей жизни здесь, и это была катастрофа. Я сходил с ума, и хуже всего было то, что это моя идея. Это я настоял на том, чтобы приехать сюда. А теперь последними словами проклинал себя. Мы быстро восстановили контроль над поместьем. Деньги творят чудеса. Немного лжи, немного липовой документации, малую толику беготни – и вуаля! Объявился потерянный, последний потомок уже угасшего рода Фантомхайва, готовый вступить в наследие поместьем. Только поместьем – до раздела бизнеса мне дела не было. Хватило при смертной жизни, и заниматься этим снова я не хотел совершенно. По крайней мере, сейчас. Себастьян также исполнял обязанности дворецкого, но прислугу мы не набирали. Какой смысл? Да и не хотелось пускать сюда постороннего человека, в святая святых поместья. Мне было достаточно призраков. Они окружали меня повсюду, словно тени. Неуловимые, едва заметные воспоминания, ощущения, отпечатки личности. Иногда мне казалось, что я сам становлюсь призраком, слоняясь по пустым коридорам своего дома. Вот кухня, к которой подходить всегда нужно очень аккуратно, ведь от незапланированного взрыва Барда может спасти только чудо – или дьявольски хороший дворецкий. А вот темное пятнышко на ковре. Тут разбила очередную бутылку вина Мейлин. Милая девочка со зрением, как у совы. Она выбьет косточку из вишни за два километра, но неспособна налить вино в стоящий на столе хрустальный бокал. А этот грохот определенно Финн. Снова двери…или стены…или забор…а может, тот старый дуб в парке? Когда же он научится бегать аккуратно? По лицу катится что-то влажное. Я стираю влагу ладонью, смотрю на пальцы. Безумие. Я столетие не плакал. А может и дольше… Я уже забыл. Что это место делает со мной? Оно меня убивает. Зачем мы вернулись? Кто может дать ответ. Но я чувствую – откуда-то чувствую – что покинуть его мне уже не суждено. Я останусь тут навеки. В Улье Призраков. - Господин? Вздрагиваю и поднимаю глаза. Себастьян смотрит на меня сверху вниз. Я сижу в коридоре второго этажа, обняв себя за плечи, словно мне вдруг стало холодно. Во взгляде дворецкого – пустота, приокрашенная удивлением. Это вежливое любопытство волка, глядящего на неразумного щенка. Меня так и подмывает спросить, а что он помнит… Всегда ли он был демоном, или тоже скрывает что-то в глубине своей бесстрастной души. Своих, особенных призраков. - Господин, я не рекомендовал бы вам… - Заткнись. Убирайся. Он повинуется без сомнения. Я смотрю, как он удаляется, мягко впечатывая каблук в пол коридора, и внутри меня нарастает отчаяние. От любви до ненависти чуть более одного шага. Как много мы уже успели пройти длинными и стройными ногами Себастьяна? Грохот где-то внизу мне уже точно не кажется. Внутренне замирая, я сбегаю по лестнице и останавливаюсь у обеденного зала. Звон стекла и рычание Ада. Треск ломающегося дерева, скрежет камня. Обессилено прислоняюсь спиной к стене и сползаю на мраморные плиты. Мне не нужно заглядывать внутрь, чтобы понять, что там творится. Разгром и вакханалия вокруг моего дворецкого. Мрачный триумф его высвободившегося бешенства. Он еще долго не останавливается, ломая, круша все, что попадется под руку, а я слушаю его хриплое, пополам со звериным рыком рвущееся из груди дыхание, и понимаю, что пора остановиться. Наше путешествие закончено – мое так точно – и нам обоим пора освободиться, пока ярость демонической ненависти не распространилась за пределы поместья, и не поглотила этот глупый, суетный, но такой прекрасный мир. Теперь я знаю, что мне делать, и куда двигаться.***
- С этого дня тебе запрещается входить в библиотеку и покидать вместе со мной пределы поместья, - во избежании недоразумения тут же поясняю. – Будем ходить только поодиночке. Надеюсь, это понятно? В его взгляде недоумение – и это самая живая эмоция за все столетие. К губам сама собой тянется улыбка, но я прогоняю ее в мгновение ока. Сиэль вернулся, Себастьян, а вместе с ним вернулась и моя истинная сила – удивлять тебя, сколько бы ни прошло времени, и сколько бы мы вместе ни пережили. Уже за одно это я готов петь и танцевать, и навеки закрыть себя в пределах проклятого поместья. Лишь бы видеть эту искру жизни в твоих глазах. Понимать, что еще не все умерло. Что для нас, возможно, еще не все кончено. И я успею сохранить в памяти твое удивление, когда найду решение. Именно этим я всю последнюю неделю и занимаюсь. Перерываю тонны книг, кипы самой разной макулатуры, читаю, пишу, исследую. В современном мире появилось много новых способов добычи информации. Количество источников тоже растет в геометрической прогрессии, и это как хорошо, так и плохо. Легко сбиться, пойти по ложному следу, а у меня еще слишком мало опыта, чтобы отличить зерна от плевел. И посоветоваться не с кем – не Себастьяна же звать. Он-то, может и подсказал бы что разумное, но…есть причины, по которым ему лучше не знать о моем плане до последнего момента. На лавку Гробовщика я натыкаюсь совершенно случайно, рыща в поисках магазина, куда еще не забредала моя беспокойная душа. Хотя теперь это лавкой назвать нельзя – стильная контора. Деревянное здание, дорогая вывеска, элитная охрана… Удобно пускать клиентам пыль в глаза. Я принюхиваюсь к одному громиле, и внутренности скручивает тошнота. Она бездушная. Эта тварь, что замерла у входа. Он добился-таки своей цели. Создал идеальное чудовище. Внутри все изменилось – дерево, мрамор. Гробы черного дерева, сосуды для кремации, прилавок в виде алтарного надгробия. Милая девушка застенчиво интересуется, на сколько у меня назначено? Ведь у господина Мортишена все расписано. Меня пробивает на смех. - Что, в одиночку уже не справляешься? Его здесь нет, но я знаю, что он услышит. И тут же получаю подтверждение в виде тихого знакомого хихиканья. - Ну, почему же? Просто мне не чужда компания. Кому, как не вам меня понять, маленький граф? Он похож на молодежного рокера. Кожаный лаковый плащ, сапоги на ремнях, кожаные штаны, многочисленные цепочки. На шее крест, на пальцах – черепа. Разве что шляпа осталась прежней, и седые, достающие до пола патлы, и скрытые густой челкой, желто-зеленые глаза. - Его Величество Смерть, собственной персоны. Явилась, не запылилась. Он снова хихикает, явно довольный таким обращением. Наше противостояние закончилось ничем. Мы сохранили военный нейтралитет и не виделись многие годы. И вот, сквозь время – новая встреча. И снова мне нужна его помощь. - Так зачем же вы прибыли, граф Фантомхайв? – с улыбкой интересуется он, устраиваясь в кресле и жестом предлагая мне занять другое. Я медленно прохожу вглубь зала, косясь на девушку за прилавком. Она отвечает мне безмятежным взглядом, улыбается, но она такая же. Бездушная. - Наделал себе живых игрушек? - Они надежнее, чем люди. Не предадут, не соврут, ничего не желают. Идеальные спутники. Идеальные, может быть. Но не живые. Не любят, не чувствуют, не страдают. Жить с подобной тварью все-равно, что сосуществовать с трупом. Хотя, Гробовщик на то и Гробовщик. Не удивлюсь, если он и некрофилией балуется … Улыбка Жнеца становится шире. - Хотите обсудить мои сексуальные предпочтения, граф? - Ты уже и мысли мои читаешь? - Ах, божечки, только этого мне не хватало! У вас все на лице написано. Кажется, вы разучились лгать, граф. Неужели? Что ж, мне весьма скоро выпадет шанс это проверить. Гробовщик подается вперед и переплетает пальцы. Его улыбка, как у Чеширского кота, с каждой секундой становится только шире, а проницательный взгляд, кажется, легко читает мою душу, словно открытую книгу. Столько лет прошло, я изменился, но все равно чувствую себя рядом с ним, словно маленький тринадцатилетний мальчик перед мудрым и опасным бессмертным созданием. Странное чувство. - Так что же, все-таки, вы ищете? Мне требуется некоторое время, чтобы собраться с мыслями. - Если бы я только знал. Он тихо хихикает. - Вы в поисках, но сами не знаете, чего? Слово само срывается с губ, прежде чем я успеваю его осознать. - Спасения. - Вот как? Гробовщик откидывается в кресле и закидывает ногу на ногу. Теперь его улыбка бледная и слегка отстраненная. Легендарный Жнец ушел в себя, о чем-то раздумывая. Но я все еще чувствую на себе его изучающие глаза. - И что же вы понимаете под термином… спасения? Чего вы хотите добиться, граф? Его вопросы как всегда бьют в цель. Он умен и точен, как метательный нож. Всегда попадет в цель. Раньше я не понимал его, но теперь… Мне открылись такие горизонты, которые не доступны обычным смертным. И все равно, я нахожусь лишь в самом начале цепи понимания. А Гробовщик уже где-то у ее конца, и его знание мира… Оно потрясает всякое воображение. Мне надо было изначально обратиться к нему. - Меня интересует, как можно передать душу другому в вечное пользование. - Ооо… - Гробовщик выпрямляется в струну, и в его голосе слышится искреннее восхищение. – Так вас интересует отречение? - Отречение? - О да. Весьма интересная практика. Древняя, как сама Земля, и уже многие сотни лет не применявшаяся. - Расскажи мне о ней! Прошу тебя! Я должен узнать. Гробовщик смеется и покачивает костлявым пальцем перед моим носом, еще больше смазывая границу между прошлым и настоящим. - О нет, граф, не спешите! Вы же помните правила. За любую информацию нужно платить. Вас не было столько лет. Я хочу получить от вас в уплату самый искренний и чистый смех!***
Когда я возвращаюсь домой этим вечером, в моей душе бушует настоящая буря эмоций и мыслей. Все оказалось намного сложнее, чем я думал, и в плане исполнения, и в плане последствий. И если ингредиенты я еще мог достать, помотавшись по городу и обобрав кое-где сохранившиеся лавки травников и антиквариата, то последствия ритуала заставили меня засомневаться в необходимости и моей готовности этого действия. Ненадолго, но все же. Себастьян встречает меня в холле. За последние недели пропасть между нами выросла в разы. Рухнули даже те немногие ритуалы, которые мы отчаянно пытались соблюдать, сохраняя видимость, что все хорошо. После того, как я занялся поисками выхода, Себастьян прекратил приходить в мою комнату. Я звал его иногда, для порядка, чтобы проверить, что он все еще здесь, но он приходил неохотно и не всегда. И его взгляд… Он буравил мою душу, словно пытаясь доискаться до правды. Что происходит? Ты узнаешь, Себастьян. В свое время, но узнаешь - Вы поздно вернулись. Все в порядке? Я смерил его удивленным взглядом. Надо же, сколько заботы... Где-то явно собака сдохла. - Разумеется. Можешь расслабиться. Я в норме. Направляюсь к лестнице - а он так и буравит мне взглядом спину. На мгновение мне кажется, что он сейчас снова заговорит, что-нибудь скажет или спросит. Но вместо этого слышу легкий стук шагов. Он просто уходит. И зародившаяся было дрожь в груди угасает, лишь усилив решимость. Так будет лучше для всех Еще неделя, чтобы все собрать и подготовить. Приходиться быть осторожным, чтобы сбить со следа Себастьяна. Кажется, его обеспокоила моя бурная деятельность. По крайней мере, мне очень хочется на это надеяться. Одному со всем справиться тяжело, но у меня получается. Маленький повод собой гордиться. Комната подготовлена, зелье тоже. Нужно только занять чем-то Себастьяна на десять-пятнадцать минут, чтобы он не вмешался и ничего не испортил. В голову приходит только одна идея, и я отправляю его привести в порядок сад, призывая не торопиться и зная, что он долго провозится. Он появляется на удивление быстро, смотрит удивленно и настороженно, и приказ уходит исполнять немедленно. Воистину, сегодня день чудес. Сидя на кровати, я открываю пузырек с призрачно-голубоватой жидкостью, о составе которой даже думать не хочется. Внутри теплится надежда, что я все сделал правильно, и моя надежда на спасение не обратится ядом, или другим позорным провалом. “…- А как я пойму, что зелье получилось? - Никак. По цвету оно у каждого уникально, равно как по запаху и вкусу. - Тогда как я узнаю, что оно сработало? - Ооо, вы это сразу почувствуете” Странно, но по вкусу жидкость вполне приятная и напоминает молоко с медом. То самое, которым поил меня Себастьян в самый первый день нашего знакомства. Теплое, нежное, в меру сладкое с легким, терпким привкусом. Я выпиваю все до дна, и удивленно смотрю на флакон. Когда я держал его в руке, он был прохладным, и уж точно ни видом, не запахом не напоминал обычное подогретое молоко. Задуматься о том, что делать дальше и сколько ждать реакции я не успеваю. Жжение и боль незаметно зарождаются в груди и быстро расширяются, охватывая почти все тело. Судороги скручивают каждую клеточку, каждую малейшую венку. Я корчусь на полу, до крови прокусываю губу, чтобы не закричать - Себастьян сразу услышит. Но стоны и хрипы все равно прорываются наружу. Это почти невозможно выдержать. Постепенно боль собирается в груди и начинает подниматься вверх по горлу, царапая трахею и глотку. Перевернувшись на бок, я с трудом приподнимаюсь, опираясь на дрожащие руки. Во рту омерзительный солено-металлический привкус. Кровь льется по губам, капает на пол. Ощущение такое, словно я пытаюсь выплюнуть наружу свои внутренности. Последнее отчаянное усилие - и сгусток боли покидает мое тело. Что-то с тихим стуком падает на пол. Обессиленный, я сваливаюсь на бок и замираю, позволив себе несколько секунд бездействия. И, лишь слегка отдышавшись, сажусь и смотрю на результат своего эксперимента. На полу передо мной, в луже крови, лежит серебряное кольцо с крупным синим камнем. Оно похоже на мой родовой перстень, но камень в оправе мерцает так, как никогда раньше не сверкало мое кольцо. В бархатистой, синей глубине словно вспыхивают звезды, иногда сменяющиеся багровыми переливами. Серебро тоже не яркое, слегка потускневшее, но все-равно сохранившее в большинстве свой призрачный, лунный блеск. Очарованный, я медленно протягиваю руку и беру прохладное, на удивление тяжелое кольцо в руку, с любопытством рассматривая. Так вот какая ты, моя душа Душа, которая даже во тьме не растеряла своего света. Понятно, почему Себастьян так расстроен. Горький смех рвется изнутри вместе с остатками крови. С отвращением сплюнув розоватую слюну, я быстро поднимаюсь на ноги и привожу себя в порядок. Ничего, наконец Себастьян получит то, что он хочет. Надеюсь, он не будет разочарован. А о последствиях я уж как-нибудь позабочусь. “- Что будет с моей душой, когда ее сожрет демон? Люди умирают, но я ведь бессмертен. Что со мной будет? - Вы наконец-то научились задавать правильные вопросы, граф” С Себастьяном я сталкиваюсь на лестнице в холле. Он явно почувствовал неладное, но пришел поздно, как обычно. Все уже решено. Фигуры расставлены, ходы сделаны, игрок поставил мат. Эту партию выиграю я, Себастьян. - Госпо... - Замолчи. Себастьян резко остановился, и что-то промелькнуло в его гранатовом взгляде. Слабый отблеск чего-то, чему я не успел дать название. Это что-то исчезло также стремительно, как и появилось. Себастьян выпрямился в струну, его лицо вновь застыло безжизненной мраморной маской. - Молчи, и слушай меня. И не смей возражать, - для верности я снял повязку с глаза, чтобы он точно не посмел ослушаться. - Мне надоел этот фарс. Мы уже достаточно давно играем с тобой в эту игру, и она меня утомила. Пора поставить точку в нашей истории. У меня есть для тебя прощальный подарок. Вытяни вперед правую руку. Себастьян настороженно сузил глаза, но покорно вытянул руку раскрытой ладонью вверх. С каждым шагом к нему мои ноги все сильнее дрожат, так что приходится держаться за перила, чтобы позорно не упасть. Какая-то часть меня вопит от ужаса, желая избежать уготованной нам участи, но я легко подавляю эту слабость железным усилием воли, выработанной в жизни с Себастьяном. Все уже решено, поворачивать назад поздно. Синяя бархатная коробочка ложится в ладонь Себастьяна. Дворецкий смотрит на нее с недоумением и подозрением, но открыть ее ему не дает опустившаяся сверху ладонь. - Как только откроешь и поймешь, что это, ты должен покинуть этот дом и никогда больше сюда не возвращаться, - вот и попрощались. Мгновение ожидания, что скажет Себастьян, но тот молчит, только внимательно смотрит, чуть хмурясь. Что ж, тогда мне пора. Отворачиваюсь и ухожу. Взгляд буравит спину, но не останавливает. Вот и все. Все кончено. Надо было бы, конечно, добавить коронное: “Это приказ”, но отчаяние внутри малодушно удерживает меня от этого шага, и я уступаю. Одна крохотная, маленькая уступка, которая все равно ничего не изменит. Быстрее, еще быстрее. Открыть одну железную дверь в подвал. За собой запереть. Еще одна дверь. Внутри - комната, выстланная мягкими матами. Раз уж умирать, так с комфортом. На стене - оковы для талии, шеи и рук. Временная вещь, призванная удержать то, во что я превращусь, на достаточный срок, чтобы Гробовщик успел появиться и нанести последний удар. Все уже оговорено, и этот седой***
“- Что со мной будет? - Вы наконец-то научились задавать правильные вопросы, граф. Гробовщик ненадолго замолкает, оплетая тонкими, как паучьи лапки, пальцами бока фарфоровой чашки. - Вы же помните моих ранних кукол? С борта “Кампании”? Волосы на голове начинают шевелиться. Еще бы мне не помнить... Чудовища, алчущие чужие души, разлагающиеся, безмозглые. Неужели и я?.. К горлу подкатывает тошнота, и я зажимаю рот рукой, пытаясь справиться с собой. Гробовщик цокает языком и подает мне стакан воды. - Да, вы все верно поняли. Душа — это средоточие всего, что составляет личность: воспоминания, вкусы, привычки, привязанности. Когда душа уничтожается, человек умирает. Его личность стирается и прекращает существовать. С демонами ситуация...интереснее. Их жизнь не прекращается с уничтожением личности, но то, что остается, подобно той живой кукле с “Кампании”. Вечно голодная, бессмертная тварь без мыслей, чувств, привязанностей и сожалений, движимая лишь одним желанием - заполнить царящую внутри нее бездонную пустоту. Красивое зрелище, не правда ли? Я стараюсь как можно красноречивее объяснить взглядом, что думаю про его понятие “красиво”, потому что говорить я пока не в состоянии. Перспектива превратиться в алчущую душ тварь меня совершенно не прельщала. Однако альтернативой было отказаться от моего плана, а это исключено. Я не желаю поворачивать назад. Решение опять приходит в голову мгновенно. Я смотрю на Гробовщика, и вижу на его губах улыбку. Кажется, он уже наперед знает, о чем я его попрошу. - Я это сделаю. В память о наших прекрасных отношениях, и о том смехе, который вы мне дарили. Но вы уверены, что пойдете до конца, граф? Вы еще можете передумать. Передумать? Я закрываю глаза и вспоминаю бесстрастное лицо Себастьяна, его хриплое рычание, когда он громит мебель в нашем доме, затапливающее нас обоих болото отчаяния. - Поздно, Гробовщик. Уже поздно” Минуты тянутся, словно годы. Пришедшее изначально смирение сменяется раздражением. Чего он медлит? Давно уже должен был сожрать мою душу - и все закончится. Или Гробовщик ошибся? Может, с уничтожением души демона его личность не уничтожается? Это конечно была слишком призрачная надежда, но все-таки... Или Себастьян решил устроить себе праздничный ужин? Чем он там занят?! Руки в кандалах быстро затекли. Я сделал их узкими, чтобы плотно прилегали к запястьям, и короткими, чтобы длины едва хватило для застегивания и расстегивания замка. Цепи из высококачественной стали, освященные, как раз, чтобы ненадолго сдержать монстра. Если же в течение часа ничего не произойдет, то явившийся Гробовщик, вдоволь нахохотавшись еще на сто лет вперед, освободит меня. И тогда уже придет пора разбираться с... - Вы не сказали: “Это приказ”. Милорд. ...Себастьяном. Я вскидываю глаза и ошеломленно смотрю на замершего передо мной демона. В полумраке подземелья его глаза горят рубиновым пламенем. Кажется, он зол...нет, не так. Он взбешен. И очень сильно взбешен. Сглотнув, стараюсь ответить ему самым наиспокойнейшим взглядом. - Кажется, я приказывал тебе убираться отсюда. - Так как вы не подтвердили свой приказ заранее оговоренной фразой, я счел разумным расценивать его, как пожелание к действию, а не приказание, - произнес Себастьян, не скрывая ехидства, мягко начав вышагивать по камере. Я слежу за ним взглядом, не в силах отвести глаз. Сейчас он как никогда похож на того опасного и очаровательного демона, который был со мной все те годы...пока все не рухнуло. Невольная радость мешается со смущением и гневом. - Сволочь... - Вы за что-то сердитесь на меня, милорд? - он небрежно подбрасывает на ладони коробочку с моей душой. - Не проясните за что? - Ты и так прекрасно знаешь! - смысла играть сейчас уже нет. Я не знаю, что за игру ведет Себастьян, но я устал и хочу, чтобы все уже решилось. - Я дал тебе то, что тебе нужно. Забирай и уходи. Ты свободен. Наш контракт выполнен. Себастьян слегка прищурился и остановился точно напротив. - Вы об этом говорите? - он открыл коробочку и вытащил кольцо. Даже в тусклом подвальном освещении оно сверкало, словно подсвеченное неким невидимым источником. - Думаете, мне это нужно? - А разве нет? - я смотрю ему в глаза и вижу в багровой глубине, за ледяной маской, тщательно скрытую боль и ярость, разочарование и усталую насмешку. Он смотрит на меня, как на глупого, ничего не понимающего ребенка, и это так невыносимо бесит! Себастьян стремительно скользит ко мне, опускаясь на одно колено и впечатывая руку в камень рядом с моей головой. Воздух вокруг него слабо дрожит, глаза полыхают. Мне кажется, я слышу шорох падающих перьев. - Вы не понимаете. О да, вы не понимаете, и не поймете, пока я не покажу вам, милорд, - шипит он едва слышно. Он усмехается, и бережно кладет мое кольцо на язык. Что-то внутри тоскливо сжимается. Вот так все и закончится. Чертов демон... пришел поиздеваться, насладиться моими унижениями напоследок. Тварь! Себастьян закрывает рот, смотрит на меня, но его образ перед глазами расплывается. Это унизительно. Плакать перед демоном? Да ни за что! И плевать, что я и сам демон. Мы с ним совершенно разные, в чем я уже неоднократно убеждался. Отворачиваю голову, чтобы только не видеть эту бестию, но затянутая в мягкую ткань рука неожиданно хватает меня за подбородок, заставляя повернуть голову обратно, и жестко фиксирует. Сознание захлестывает паника. Что еще он задумал?! Себастьян смотрит на меня со странным выражением. Его губы плотно сомкнуты, а глаза горят, словно раскаленные угли. Подавшись вперед, он вдруг прижимается своими губами к моим, и выдыхает мне в рот. Мир вокруг будто взрывается… ...ласковые руки матери…нежность колыбели перед сном…свежесть дождя…горечь чая…сладость шоколада…пряный аромат корицы…терпкость свежескошенной травы…тепло весеннего солнца…жар натопленного камина…новогодний аромат хвои и апельсинов…сухая пыль книг…соль текущей крови…тяжесть безответной любви… Это напоминает цунами. Также захлестывает, погребает под тысячами ароматов, вкусов, звуков и ощущений, смешанных в самых причудливых, невозможных, но желанных консистенциях. Бескрайний спектр эмоций, собранных в один изумительный коктейль. ЭТО прокатывается обжигающей волной по моему горлу, распространяется на все тело и постепенно угасает, на память наполнив тело небывалой энергией и бодростью. Открываю глаза и смотрю в лицо Себастьяна. Он улыбается, тепло, немного грустно, бережно стирает с моих щек слезы, а я плачу и не могу остановиться. Произошедшее сметает все барьеры внутри. - Ч...что...что это было? - Душа, - просто, коротко отвечает Себастьян. - Ваша душа, милорд. Я прикрываю глаза, воскрешая в памяти вкус. Он все еще сохраняется на языке. Неописуемое, невозможное, самое прекрасное лакомство. Один раз попробуешь - и ничего другого больше в жизни не захочется. - Почему ты не забрал ее? Как ты смог от этого отказаться? - я смотрю на него, и не могу поверить, что он мог устоять против такого! - Как же вы еще глупы и наивны… - с огорчением выдыхает демон, и мой голос срывается на крик. - Себастьян! - Я и так вас прекрасно слышу, - его пальцы ласково гладят меня по скуле. – Зачем мне вечность, если в ней не будет тебя, Сиэль? Это первый раз, когда он зовет меня по имени. Я смотрю ему в глаза – и вижу нескрываемые больше чувства: боль, грусть и любовь. …А говорят, демоны не умеют любить… - Я думал, ты меня ненавидишь. Себастьян тихо смеется, и я чувствую, как расслабляется и исчезает горький узел в груди, от которого было так трудно дышать последние несколько десятков лет. - Я ненавидел демона, в которого вы превратились, потому что боялся никогда не увидеть того, кто стал смыслом моей жизни. Вы отдалились от меня, стали сдержаны и холодны. Я был лишь слугой, а вы моим господином. А я мечтал о свободе…рядом с тобой, Сиэль. Смех вырвался изнутри, я повис в оковах, которые оказались немедленно разрушены. Себастьян разорвал их с такой легкостью, будто они были из бумаги. Теплые руки прижали меня к груди, губы снова коснулись губ – и я впился в них исступленным поцелуем, словно умирающий от жажды в пустыне. Мне мерещился призрак моей души. Ее освежающий, нежный, травянистый привкус, аромат чая и свежей выпечки. Руки сами рванули рубашку Себастьяна на груди. Мне его мало…так мало…я хочу соединиться с ним… Тихий смешок – и нежные пальцы, зарывающиеся в мои волосы. - Вы так нетерпеливы и алчны, милорд, - прошептал он между поцелуями. У меня не хватило сил ответить. Я был занят тем, что освобождал его от пиджака и рубашки – а Себастьян активно помогал мне. Его губы скользнули ниже, на адамово яблоко и впалые ключицы. Чуткие пальцы легко стянули с меня рубашку и мы опустились на маты, обмениваясь ласками, заново знакомясь друг с другом – на этот раз ближе, чем когда-либо. Его пальцы обводили каждый крохотный шрам на моем теле, сохранившийся со смертной жизни, покрывая их поцелуями, а я задыхался и плавился в его руках, как воск под пальцами умелого мастера. - Пришло время для нового обучения, мой господин, - иронично шепнул он, обводя кончиком языка мое ухо. - И…какого…же? Его руки скользнули ниже, расстегивая и снимая мои брюки. - Искусству соблазнения. Я уставился на него затуманенными глазами. Он шутит? Глаза Себастьяна пылали. Никогда еще я не видел такого насыщенного алого оттенка. Самый буйный пожар по сравнению с ним показался бы жалкой свечкой. - Я научу вас, как правильно идти дорогой любви. - Может, отбросишь уже свой чертов пафос? – мои щеки разом запылали, но он только тихо засмеялся. - Ваши скулы сейчас алеют, как маковые бутоны. Вы так очаровательно милы и невинны… Его руки касаются моей плоти – и дыхание сбивается. - Т-ты… Себастьян усмехается и наклоняется ниже. То, что он творит, заставляет все мое тело предательски выгибаться, а меня самого стонать в голос. Его движениям невозможно не подчиниться. Одним своим языком он подводит меня на границу пропасти – и сталкивает вниз, в самые глубины похоти. Я не могу сдержать сдавленный крик – и облегчение, словно ангельские крылья, уносит меня куда-то ввысь, к самым вершинам блаженства. Себастьян выпрямляется и заглядывает мне в лицо. Его губы испачканы белым, похожим на сливки. Он с удовольствием собирает мое семя пальцем и облизывает их, довольно жмурясь. - Вкусно? – голос мне почти не подчиняется, но он меня слышит. - Follemente, - шепчет он по-итальянски. – Я не удержался, и начал с десерта, милорд. Но надеюсь, вы не думаете, что я планирую на этом остановиться? - Что? – в теле чувствуется одуряющая расслабленность, поэтому я не сразу понимаю, что он делает, только осоловело смотрю, как Себастьян скидывает брюки и опускается на колени, осторожно собирая мое семя. - Не бойтесь, я буду нежен, - ласково мурлычит, а потом я чувствую прикосновение и давление пальца, проникающего в мое тело. - Себас…аххх… Тесно, немного больно, странно…чувствовать его внутри. Себастьян аккуратен и терпелив. Он растягивает меня сперва одним пальцем, потом двумя, задевает чувствительную точку внутри – и тело само выгибается ему навстречу, а моя плоть снова напрягается, и внизу приятно тянет возбуждение. - Ты…демон! - Как и вы, господин, - он еще смеет смеяться надо мной! Я не могу сдержать стоны, пытаясь насадиться на его пальцы, и упускаю момент, когда они исчезают, а ко входу прижимается нечто гораздо крупнее. - Может быть немного больно. Потерпите, господин. Он начинает входить – и я судорожно сжимаю ткань матов. Да…больнее… в разы больнее! - Себастьян… - Расслабьтесь, господин. Ему легко сказать – расслабьтесь! Однако я пытаюсь подчиниться. Глубоко дышу, отпускаю напряженные мышцы. Себастьян меня не торопит, входит садистски медленно, давая привыкнуть, а я ощущаю внутри это чувство заполненности, и неожиданно понимаю – вот оно. То чувство, к которому я так стремился. Вот чего я хотел, чего так желал от Себастьяна добиться. Я хотел соединиться с ним. В единое целое. Он вдруг подается назад, и от неожиданной пустоты хочется плакать, но это лишь краткая передышка. Себастьян подается вперед снова, на этот раз быстро – и входит почти до предела. С губ срывается сдавленный крик боли и удовольствия – даже не знаю, чего больше. - Господин? - Нгнх… Он тихо смеется и начинает двигаться. Мягкими, плавными движениями, слизывая выступившие слезы с моих щек, мурча и шепча что-то мне на ухо на незнакомом языке. Я его не понимаю, но чувствую – это слова любви, которых нет в словаре демонов. Любви, нежности, заботы, которым я невольно его научил. Похоже, мне все-таки есть, чем гордиться. Я научил любить демона Его движения отзываются и в моей плоти. Огонь разгорается внутри, струится по венам, выжигая все мысли, кроме самых неприличных. Глубже…сильнее…еще…возьми…возьми меня… Вряд ли Себастьян способен читать мысли – но он словно меня слышит, и движения становятся чаще, резче, а его рука накрывает меня внизу, лаская и подводя к новому пику. Пальцами другой мы сплетаемся и держимся друг за друга – два крыла одной птицы, одинокие и единые. Его губы шепчут мое имя, а я жмусь к его груди, рвано дыша. У меня уже нет сил говорить. Впрочем, он итак все знает. Взрыв. Мир перед глазами окрашивается в белое – и расцветает всеми цветами радуги. Так ослепительно, прекрасно, бесконечно. Я чувствую влажное тепло на животе – и тепло внутри. …Едины… Глаза закрываются. Все кости словно расплавились. Я чувствую себя таким слабым, расслабленным, легким. Его губы касаются моего виска, руки обнимают поперек груди. Я перекатываюсь на другой бок и прижимаюсь к нему, ощущая удивительное чувство покоя и безмятежности. - Спите, милорд. Вы никогда не будете один. - Себастьян… Новый поцелуй, целомудренный, легкий, многообещающий. «Это не последняя наша ночь, любимый» …- Он спит? Себастьян расслабленно смотрит на темную фигуру, возникшую в углу комнаты. Он утомлен и доволен, и ему не хочется шевелиться, чтобы не побеспокоить сон своего господина…своего любимого. - Я мог бы убить тебя. - За то, что помог, наконец, вам все между собой решить? – хихикает Гробовщик. - Ты причинил боль Сиэлю. - Он сам так решил. И потом, ты тоже сделал выбор. Все остались счастливы, - жнец протягивает ему черный плед с легким запахом полыни. Себастьян фыркает и бережно укрывает себя и спящего на его груди мальчика. - Что ты планируешь делать дальше? – любопытствует Легендарный, прежде чем уйти. - То, что прикажет мне мой господин, - Себастьян нежно убирает смоляные прядки с лица Сиэля. – У нас впереди вечность, чтобы это решить.