Грозовой и бистр

— Вам нравится гражданская музыка? — спокойно спрашивает Алдер, продолжая стоять спиной к ней, и добавляет: — Мне безмерно. Крейвен лишь сжимает челюсть, чувствуя, как гнев наполняет тело, горячим ураганом туманит разум. Возможно, ей стоит задуматься о том, почему Алдер решила упомянуть музыку, почему включила граммофон, но девушка быстро отмахивается от этих мыслей. Не позволит себя отвлечь. И не собирается отступать, четко уверенная, что ей необходимо услышать все ответы, пусть даже за них придется сражаться. Алдер неспешно поворачивается, и Крейвен с трудом сдерживается, чтобы не заорать той в лицо. Так раздражает эта неспешность, эта идеальность женщины, что стоит, прямо заложив руки за спину, а волосы мягко спадают вниз. Крейвен цепляется за свою ярость, как за спасательный круг. Знает, что если позволит себе ослабить хватку хоть на секунду и задуматься о том, как выглядит женщина перед ней, то распадётся на мелкие осколки под пристальным взглядом. Поэтому Крейвен лишь крепче сжимает челюсть, да напоминает себе о том, зачем она тут и сколько всего скрывает генерал. Гнев довольным зверем рычит сильнее, требуя действовать. — Прошу, садитесь, — спокойно произносит Алдер. Спокойствие злит еще больше, хочется подойти и сорвать привычную маску с лица женщины. Но Крейвен лишь тяжело вздыхает и присаживается на стул, собираясь потребовать все ответы. Все, что она хочет — лишь немного правды, немного настоящей Алдер, чтобы понять что она не сошла с ума. После всего, что Талли сделала, после того, как спасла жизнь женщины и была готова отдать за неё свою жизнь, разве она не заслуживает объяснений? — Где вы услышали про Никту Батанн? — раздается голос за спиной. Ровный. Командный. Словно генерал держит все под контролем. — Я знаю, что она служила под вашим командованием в Либерии. В период мучений, — четко отвечает девушка, надеясь, что этот ответ хоть немного заденет женщину, и та проявит эмоции. — И пострадала. Вот только Алдер все так же собрана, становится напротив неё, упираясь в стол. О том, как именно сидит женщина и о том, как близко они находятся, Крейвен старается не думать. Но что-то внутри так ехидно шепчет о том, что вряд ли генерал армии становится так перед каждым, кто вламывается в её кабинет в середине ночи. На фоне все еще играет музыка, мелодичный мотив ударяет по нервам, оплетая их ядовитым плющом и сбивая девушку. — Я не была в то время в Либерии, кадет, — спокойно лжет Алдер, а лицо остается непроницаемым. Так легко. Так просто. Заставляя девушку усомниться в собственных словах. Это бьет, задевает внутри кривым ножом. Не знай Талли правду, она бы поверила. Но она видела. Она чувствовала. А потому Крейвен криво улыбается, бросая: — Вы можете редактировать фото, переписывать историю — все, что вам угодно, генерал, но я знаю, вы были там. Даже это не нарушает привычной собранности женщины, даже эти слова словно ударяются об холодную стену, не оставляя царапин. Алдер лишь делает знак Бидди, чтобы отключить музыку. Мелодия обрывается, захлебнувшись в тишине, но Крейвен не становится легче. Огонь внутри девушки требует выхода, обещая растопить весь лед. Раздается гром. Молнии резко освещают темноту за окном, подсвечивая профиль женщины холодным светом. Крейвен пристально смотрит. Неужели удалось задеть, или то просто совпадение, и погода сегодня бушует по другой причине? Она надеется, что первое. Хочет, чтобы было первое. Тогда сможет убедиться, что влияет на женщину хоть немного. Вот только лицо Алдер все так же спокойно. А взгляд все такой же уверенный. Такой, от которого можно поставить под сомнение собственную веру. — Гибели Истербрук и повстанцев — одно из моих величайших сожалений, — произносит Алдер, но в голосе ни капли сожаления, ни капли раскаяния — только выверенный тон. — И когда Либерия впала в хаос, было разумным скрыть мое участие. — Зачем скрывать Никту? — Крейвен подавляет огонь, стараясь скопировать маску, стараясь выглядеть такой же непоколебимой, но знает, что глаза выдают все её чувства. — Она дезертировала вскоре после того, как увидела, что сделали с собой повстанцы и Истербрук. Я рассматриваю это происшествие, как момент моей личной неудачи, — отмечает Алдер, словно для неё естественно просто отмечать свои ошибки, словно за этим стоят не живые люди, а числа. Но в голосе проступает напряжение, первое секундное проявление реальных эмоций за весь разговор. А сидит все так же расслаблено, все так же уверенно и вальяжно, разведя колени в стороны. И вроде бы девушка получила ответы, вроде бы сказать спасибо и уйти, но это все кажется личным, глубоко личным и, откровенно говоря, до дрожжи в пальцах хочется вывести Алдер на еще более сильные эмоции. Чтобы весь шторм обрушился прямо на неё. Крейвен думает о том, что это безумие, но поделать с собой ничего не может. — Вы все еще скрываете часть правды, — с недовольством произносит девушка, кривясь. — Я сказала все, что вам нужно знать, — четко произносит Алдер, а лицо вновь напоминает маску. Гнев, разжимаясь подобно туго затянутой пружине, выстреливает, требуя действовать. И Крейвен, резко подрываясь, стремительно подходит к Алдер, игнорируя личное пространство, и рычит прямо в лицо: — Но я хочу правду! Алдер приподнимает бровь, а глаза загораются интересом. Больше эмоций, чем за весь их разговор. Наверное, это хороший знак, а может — знамение перед тем, как её разорвет на части грозовой шторм. — Если вы думаете, что я не выдержу, то вы ошибаетесь. Ведь я… — Талли собирается упомянуть сны, рассказать про смешанные чувства, откровенно покаяться пред той, что может убить не моргая. Крейвен делает ошибку, смотрит прямо в глаза Алдер и, кажется, в них горит синее пламя, что вот-вот бросится на девушку. Она никогда не видела, чтобы генерал так смотрела. И это выбивает из колеи, гнев словно становится покорным и уходит, уступая место другим эмоциям. Из-за этого Талли понимает, что сейчас она нависает над главным генералом. Она стоит прям между ног той, что заполонила все её мысли, и медленно понимает, что заставила женщину сильнее вжаться в стол, когда в порыве поставила руки по бокам. Пожалуй, добровольно засунуть голову в пасть пантеры было бы менее опасным поступком. Крейвен чувствует жар, что медленно ползет по коже. Особенно сильно горят щеки. Выпутаться из такой ситуации без потерь кажется невозможным. — А… Эм… Извините, — неловко тянет Крейвен, пытается отстраниться, но Алдер реагирует быстрее и зажимает её между ног, останавливая. Пантера сомкнула свою пасть. Девушка замирает, понимая, что одно лишнее движение — и женщина разорвет её на части. Поэтому лишь стоит и нервно смотрит, но не отводит взгляд. Продолжает смотреть прямо в грозовые глаза, в которых бушует шторм. — Ты уверена, что сможешь выдержать всю правду? — задумчиво тянет Алдер, изучая её лицо. — Да, — тихо отвечает Крейвен и тут же тяжело сглатывает, отмечая насколько сильно пересохло в горле. Алдер цепко хватает за подбородок, очерчивает большим пальцем линию челюсти. Крейвен тяжело дышит и, кажется, еще немного — и сердце выпрыгнет из груди. Остается лишь покорно стоять, надеясь на милосердие женщины. Но ведь знает, что это не в духе генерала. Впрочем, Талли чуть расслабляется, понимая, что немедленной расправы не будет. — Правда бывает опасной, — шепчет Алдер, немного отклоняясь назад, и девушка инстинктивно наклоняется ещё ближе, словно добровольно шагает к краю пропасти. Приходит мысль, что отступать уже поздно, остается лишь прыгнуть. Что она и делает… — Я бы не пошла в армию, если бы боялась опасностей, — тяжело отвечает Крейвен, храбро задирая подбородок. Алдер не отталкивает, а в глазах бушуют эмоции, заставляющие трепетать. На лице девушки появляется небольшая улыбка, и вот уже руки оказываются на бедрах женщины, крепко удерживая ту на столе. — В таком случае вы получите всю правду. Но просить пощады будет поздно, — хмыкает Алдер, улыбаясь хищной улыбкой, от которой внутри у Крейвен разгорается огонь. — Я буду просить… — пылко обещает девушка, наклоняясь ещё ближе, и выдыхает прямо в раскрытые губы Алдер. — Я даже буду умолять, но не о пощаде… Ей очень хочется сократить расстояние, даже кажется, что это единственное, что она могла когда-либо хотеть. Прикрывает глаза. Напоминает себе, что пришла сюда за ответами и упрямо хочет их получить, потому что хочет всю женщину. Хочет знать её прошлое и мотивацию, хочет большего, чем ей предложили сейчас. Прикрывает глаза, сжимает челюсть, стараясь вернуть долю контроля. Рука Алдер сильнее сжимает подбородок, оставляя на коже красные полумесяцы. Это одновременно дурманит и отрезвляет. Ловит разочарованный выдох женщины и хрипло произносит: — Всё это, но только если я получу ответы. Алдер хрипло смеётся, тихо, рокочуще, напоминая опасного хищника, которого развеселила глупость добычи. По спине пробегает дрожь, а сердце предательски сжимается, ведь никогда еще не слышала смех женщины. Пусть он и грубый, пусть напоминает о том, в какую опасную ситуацию сама себя загнала, но он настоящий. За реальные эмоции Алдер Талли готова платить очень высокую цену. — С чего вы взяли, что имеете право что-то требовать? — произносит женщина прямо над ухом. Девушка подавляет дрожь и не позволяет себе открыть глаза, знает, что посмотреть в них сейчас будет равносильно капитуляции. — Я не требую. Я… — предложение обрывается, когда рука женщины скользит ниже, вырисовывая на шее сложные узоры. — Я предлагаю то же самое в ответ. Отвечу на любые вопросы, если вы ответите на мои. Мысленно девушка себя поздравляет: суметь связать сейчас несколько слов ощущается настоящей победой. Впрочем, она надеется на ещё одну, на самый заманчивый выигрыш. Она даже начинает молится Богине в надежде, что та поможет неразумной дочери. Алдер цокает, рукой все так же продолжая поглаживать шею. Ведет то выше, то чуть вниз под углом, словно вычерчивая одной ей известные сигилы. Вселенная неожиданно быстро сжимается, и остаются лишь уверенные прикосновения, каждое из которых становится подписанием приговора. — Так самоуверенно полагать, что мне это интересно, — медленно, переходя на шепот, произносит женщина. Рука резко замирает, и девушке приходится приложить все усилия, лишь бы уже не начать умолять. Щелчок пальцами заставляет вздрогнуть. Ровный командный голос кажется росчерком бича, от чего сердце падает вниз и после болезненно сжимается: — Свободны. Крейвен резко раскрывает глаза, не верит, что поставила слишком многое на кон и проиграла. Разочарование наверняка отражается на её лице. И она на грани того, чтобы начать просить, но слишком гордая, и потому лишь сжимает зубы, чувствуя неприятную горечь на языке. Тёмные штормовые глаза Алдер опасно блестят, а на губах женщины красуется коварная улыбка, словно та знает каждую её мысль и каждое слабое место. Девушка разочаровано прикусывает губу, но покорно отклоняется и уже собирается сделать шаг назад, как второй рукой женщина стремительно хватает её за ворот пиджака. — Не вы, Крейвен, — хриплым голосом, в котором так и чувствуется коварство, произносит женщина. Краем глаза Крейвен замечает, что Бидди вышли из комнаты, и чувствует облегчение. И мысленно пинает себя, опускает голову точно провинившийся щенок. Алдер тихо смеется, явно довольная тем, что вернула себе часть власти. Женщину, наверное, забавляет то, насколько сильно девушка зависит от её слов. Впрочем, она и не против. Готова пожертвовать многим, лишь бы иметь возможность услышать этот смех ещё раз. — Вы, кадет, остаетесь. Вас я не отпускала, — голос хоть и командный, но гораздо глубже и ниже, чем обычно, несмотря на весь самоконтроль, выдаёт эмоции женщины. — Слушаюсь, мэм, — отвечает девушка, не скрывая облегчения в голосе. На несколько долгих минут повисает тишина. Генерал явно размышляет над её предложением, но Крейвен не торопит, лишь смотрит, стараясь запечатлеть в памяти образ женщины, запомнить на всю жизнь то как лежат темными волнами её волосы, то как теплый свет мягко очерчивает скулы, и как бушует море в отстранненом взгляде. — Хорошо, — нарушает тишину тихий шепот, словно они делятся страшными тайнами. — Ответ за ответ. Талли улыбается широко и искренне, не верит, что услышала желанные слова. Это кажется сном, очередным сладким наваждением в котором есть Алдер, вот только во снах та всегда далеко, а сейчас так близко, но хочется ещё ближе. Девушке кажется, что лицо Алдер чуть смягчилось, словно за холодом проступила нежность, как первый цветок пробивается из-под толщи снега. Пока она старается найти правильные слова, которые покажут, что она не предаст доверие женщины, Алдер наклоняется ближе. Сара Алдер оставляет лёгкие поцелуи вдоль линии челюсти и спускается ниже. Это осознание заставляет усомниться в том, что она хоть когда-либо ещё сможет связно говорить. — Спасибо, — бормочет девушка и хмурится, ведь сказала так мало. И так глупо. Алдер еле слышно посмеивается, оставляя лёгкий поцелуй возле основания уха, почти там, где находится метка. Крейвен понимает, что дрожит всем телом, все же опыта у неё гораздо меньше и выдержка гораздо хуже. Упрямится, делает глубокий вдох, ведёт руками по талии Алдер, раздражаясь от того, что чувствует ткань, а не кожу. Алдер хмыкает и резко, без предупреждения, смыкает зубы на шее. Сдержать громкий стон выше всяких сил. Женщина зализывает метку, ведёт языком выше, заставляя хрипло дышать. А после, прикусив мочку уха, хрипло спрашивает: — Так каким будет твой первый вопрос? Несколько секунд уходит на то, чтобы понять вопрос, ещё сложнее, оказывается, понять, что именно она хочет спросить. Когда пришла сюда, ответ был однозначным: узнать все про Либерию, получить правду. Но спрашивать это первым не кажется правильным. Может, если правильно разыграет карты, то спросит об этом позже, количество вопросов ведь не ограничено. А сейчас, когда она впервые видит Алдер настолько открытой, то хочет узнать каждую маленькую деталь. В нюансах порой скрыто гораздо больше. Размышляя, девушка проводит руками выше, цепляется за ворот формы Алдер и замирает. Очень хочется снять пиджак, получить больше доступа к коже женщины, но не знает, позволено ли ей это. Алдер лениво отклоняется и разводит руки, давая ответ на невысказанный вопрос, но, по сути, приказывая. У Крейвен не остаётся выбора. Она аккуратно и неспешно снимает пиджак женщины, после откладывая его на стол. Под пиджаком стандартная армейская футболка, ничего лишнего. Алдер не носит ни колец, ни кулонов, но каждый изгиб её тела кажется настолько идеальным, что невыносимо думать о какой-то вещи, имеющей право осквернять чистую красоту. Талли неуверенно кладет руки на плечи женщины, думая, что делать дальше. Алдер скрещивает руки и кладет свои ладони поверх её запястий, сжимает, фиксируя. — Крейвен, твой вопрос, — спокойно проговаривает, но в голосе слышится тёплая улыбка. Точно. Вопрос. Крейвен прикрывает глаза, вновь размышляя, что спросить. В голове первым всплывает простое, возможно даже смешное, но кажется безумно важным. Она хочет узнать то, что, скорее всего, не знает никто в этом мире. — Какой ваш любимый запах? — открывает глаза, и, видя неподдельное удивление на лице женщины, понимает, что сделала правильный выбор. Маска холодности спала с лица Алдер, а женщина смотрит так, словно не может поверить в то, что услышала. — Ты могла спросить что угодно, но спрашиваешь это… Почему? — с удивлением и некой настороженностью спрашивает женщина. Та точно ожидала услышать другой вопрос. Крейвен очень хочется ответить, объяснить, как важна для неё именно эта информация, но они договорились о другом. — Сейчас не моя очередь отвечать на вопросы, мэм, — улыбается, стараясь передать, что ей просто интересно и нет никаких других скрытых мотивов. Наверное, надо перейти на «ты», но сейчас это кажется поспешным, словно между ними все ещё пропасть, хоть и стоят так близко. Алдер хмурится, но кивает. — Запах осеннего дождя, когда в воздухе уже прохладно, земля покрыта ковром листьев и капли отбивают на них свой ритм. И запахи сырой земли, дерева и грибов, что дополняют его, — Алдер говорит тихо, а взгляд её затуманен. Через несколько секунд она моргает, хитро щурится и, уткнувшись девушке в шею, добавляет: — С недавнего времени, я нахожу весьма изысканным запах полевых цветов с нотками мёда. Девушка краснеет, а Алдер проводит языком там, где бьётся пульс. — Определённо мёд, — тихо почти мурлыкая, добавляет женщина. Внутри огонь плавит сердце и бежит по венам. Это явно больше, чем девушка ожидала получить. Значит, Алдер честна и действительно отвечает прямо, не утаивая ничего. Для девушки это невероятно и пьяняще. Внутри нарастает желание поцеловать женщину, показать насколько она благодарна за такое доверие, но знает, что может спугнуть этим. Поэтому лишь тихо произносит: — Теперь ваш вопрос. Крейвен решает не пытаться угадать, что именно спросит генерал, она ответит честно на любой каверзный вопрос. Алдер отпускает её запястья и ведет ладонями выше по рукам, нежно поглаживая, от чего уходит напряжение из мышц. Девушка делает последний шаг, полностью вдавливая генерала в поверхность стола и при этом частично опираясь на неё, ведь дрожь в ногах заставляет опасаться потери контроля. Алдер никак это не комментирует, лишь сжимает сильнее ногами и кажется, что кожа сквозь плотную ткань штанов вспыхивает, загораясь огнем. Взгляд женщины остается задумчивым, та не спешит задавать вопрос. Впрочем, Крейвен это только в радость, она готова стоять так долгие часы, лишь бы Алдер продолжала выводить лёгкие узоры на коже, от которых по всему телу пробегают разряды тока. — Почему ты пошла в армию? — неожиданно спрашивает женщина. — Я хотела помочь людям, защищать их от угроз наподобие Спри. Не понимала, как можно сидеть дома, делая вид, что все хорошо, когда в это время другие сражаются за нас каждый день. Решила, что хочу служить. Крейвен хмурится. Ответ на этот вопрос она уже давала другим людям, но говорила лишь часть, другую предпочитая оставлять при себе. Она нерешительно прикусывает губу. Но она собиралась быть максимально искренней во время разговора и поэтому произносит: — А ещё из-за вас. Алдер приподнимает бровь, не комментируя, давая девушке возможность объяснить. Взгляд генерала пристально следит за каждым её движением, словно женщине действительно важно получить ответ на свой вопрос. — В детстве одна из женщин коммуны рассказала мне про великую Сару Алдер, — девушка отмечает, как кривится женщина от этих слов, и, стараясь проявить поддержку, проводит рукой по её шее. Взгляд Алдер становится ещё пристальнее. — Мне тогда было десять, и история настолько вдохновила меня, что я выпросила у мамы карманные деньги раньше, лишь бы купить военный журнал. Она, конечно, думала, что даёт мне их на сладости. Девушка улыбается, возвращаясь воспоминаниями в то время. Тогда все казалось простым и лёгким, тогда она и представить не могла, что в будущем ей хватит наглости прийти в офис генерала посреди ночи и требовать ответы. — После я покупала его каждый месяц в течение многих лет. Читала про традиции армии, и про ваши подвиги. Мечтала о том, как вместе с вами буду защищать страну. Я восхищалась вами и даже хотела стать как вы, когда вырасту. — А сейчас не хочешь? — с интересом уточняет Алдер, и в её словах что-то большее, что-то скрытое, словно ей просто необходимо услышать ответ. Крейвен смотрит прямо в её глаза и, хоть внутри бушуют эмоции, спокойно произносит: — Я ответила на ваш вопрос. Моя очередь. Алдер скалится, заставляя девушку думать, где она совершила ошибку. Уверенным требовательным движением женщина легко стягивает с неё пиджак, кидая его за спину. Крейвен собирается возмутиться, но ладонью генерал резко давит ей на грудину, заставляя сделать несколько шагов назад. И хоть на лицо той вновь вернулась привычная маска, но глаза женщины продолжают выдавать все чувства. Талли понимает, что Алдер важно восстановить равновесие, вновь почувствовав себя той, кто управляет ситуацией. Хотя при этом им обеим ясно, что сейчас это игра на равных. Алдер выпрямляется и идет прямо на неё, заставляя пятиться назад и рукой уверенно надавливая на плечо, координирует движения. Талли краем глаза отмечает, что они обошли стол по кривой. Очередной толчок — и Крейвен вновь делает шаг назад, ударяясь ногами об край кресла. Во взгляде Алдер определённо прослеживается приказ, и девушка покорно садится, тут же стискивая кожаные подлокотники. Алдер удовлетворенно кивает и делает ещё шаг, а после опускается сверху, седлая колени девушки. Она сидит в кресле генерала армии под самим генералом. Ох. Мозг Крейвен даёт сбой, и все, что она может, лишь смотреть на Алдер и вдыхать запах винограда, озона и тепла. Дрожит, ещё сильнее хватаясь за боковины кресла, словно за спасательный круг. Чувствует, как горят щеки и откровенно наивно спрашивает: — Кресло выдержит? Алдер широко улыбается, точно зверь заметивший промах добычи, и девушка поздно понимает свою ошибку, но забрать слова назад невозможно. — Выдержит. Сделано из крепких материалов. Чтобы сломать такое нужно приложить много усилий, — довольно отвечает Алдер. Мозг девушки услужливо подсказывает, какие именно усилия надо приложить, от чего смущение переходит на уши, и те начинают гореть. Генерал, кажется, абсолютно наслаждается открывшимся ей видом, от чего девушка чувствует себя картиной, которую рассматривает знающий коллекционер. Алдер плавно приподнимает её футболку, явно следя за реакцией, и когда девушка кивает, то та проводит руками по оголенному животу. Руки у женщины тёплые, каждое движение все сильнее распаляет огонь внутри. Мышцы сжимаются под умелыми прикосновениями, заставляя внутри все трепетать, и девушка плавится под пальцами женщины. Крейвен почти пропускает мимо ушей вопрос. — А сейчас все ещё восхищаешься? Все ещё хочешь быть как я? — тяжело спрашивает женщина, на последних словах царапая низ живота, от чего девушка резко вздрагивает. Наверное, она может отметить, что это два вопроса, и Алдер даже примет её правила, но этого не говорит. Руками цепляется за футболку генерала и гордо задирает подбородок. Не уверена, как женщина отреагирует на её слова. — Были моменты, когда я сомневалась в ваших решениях, но я никогда не переставала восхищаться. Восхищаться вашей силой, красотой, тем, как много вы отдали, чтобы дать нам возможность жить. Алдер отводит взгляд в сторону, явно стараясь спрятать все эмоции. Девушка упрямо фыркает и аккуратно проводит рукой по щеке женщины, настойчиво прося вновь посмотреть на неё. Кажется, ловить взгляд Алдер на себе так же необходимо, как и дышать. Та поддается. Смотрит. Челюсть сжата, а в глазах тепло. Крейвен чувствует, как все внутри реагирует, требуя большего. — Но я не хочу быть вами. Я не уверена, что смогла бы вынести эту ношу и быть такой же сильной. — Крейвен проводит языком по губам, подбирая слова, и чувствуя кожей пристальным взгляд, — Но я хочу помочь. Хочу взять на себя хоть малую часть этого веса. Я хочу быть с тобой. Талли не успевает ничего добавить, Алдер стремительно наклоняется и… замирает. Слишком близко и разочаровывающие далеко. Девушка чувствует её дыхание на своих губах и безумную нужду. Дрожит, выполняет данное ранее обещание, хрипло произнося: — Пожалуйста… Алдер, довольно улыбаясь, стремительно накрывает её губы своими. Сара целует с такой нуждой и напором, что девушка теряется, лишь через несколько долгих секунд, опомнившись, начинает отвечать. Голова кружится, все тело плавится воском под огненными прикосновениями. Может лишь отчаянно возвращать поцелуй, стараясь передать все чувства. Восхищение. Нежность. Надежду. Страсть. Безграничное желание быть ближе. Это кажется воплощением самой безумной фантазии — той, о которой не позволяла себе думать. А реальность оказывается лучше любых снов. Алдер отстраняется первой. Крейвен ошеломленно тянет воздух и притягивает женщину ближе к себе, крепко обнимая, не собираясь отпускать. Она с ней. Она рядом. У них один воздух на двоих, такой сладкий, такой необходимый. Талли, чуть отклоняясь, жадно всматривается в лицо Алдер: на губах лёгкая улыбка и неожиданный румянец на щеках женщины; а после смотрит в тёмные глаза. Зрачки настолько расширились, что глаза кажутся закатным небом. А в глубине невероятное тепло, под которым так и хочется нежиться, как будто последние лучи заходящего солнца нежно согревают лицо. А ведь она до этого и не видела женщину такой. Ярость и злость, проступали гораздо чаще, что-то похожее наблюдала лишь, когда женщина пришла навестить её в лазарете. Но сейчас… Девушка радуется, что уже сидит, иначе бы точно упала на колени. Алдер утыкается ей в плечо, продолжая тяжело дышать. Девушка знает, что та прячет эмоции, прячет лицо, с которого очередной раз за эту ночь слетела маска. Она не требует, лишь крепче обнимает, позволяя той собрать себя. А вот Крейвен так не делает, даже не уверена, что смогла бы, да и не хочет. Готова максимально раскрыться, подставиться под удар, с улыбкой принять от женщины абсолютно все. Может, так та и себе позволит полностью раскрыться, увидев столь искренние и безрассудное доверие. Но девушка не тешит себя иллюзиями, знает, что это будет точно не сегодня. Впрочем, даже так она получила больше, чем смела, мечтать, но ровно столько, сколько имела наглости попросить. — Чья очередь? — с нервным смешком вопрошает девушка, стараясь вспомнить, кто последним задал вопрос. Но мысли в голове путаются, а сердце настойчиво требует вновь поцеловать женщину. — Твоя, — отвечает Алдер, все ещё не поднимая головы. Что-то в голосе женщины кажется надломленным, словно та отвечала на другой вопрос, но девушка не уверена. Может, ей просто показалось. — Ох. Это хорошо, — Глубокомысленно комментирует Талли, начиная рукой поглаживать спину женщины. Ещё никогда в жизни не раздражало так сильно ощущение ткани под рукой. Что спросить? Нечто более сложное, пока женщина открылась, или, может, вновь простое? Чувствует невероятное тепло, как внутри, так и вокруг себя, словно завернули в плед. Чувствует, как вздымается грудная клетка Алдер, кажется, ещё немного — и почувствует её сердцебиение. Но одежда не даёт такой возможности, и от того зудящее чувство только усиливается. Думать и так непросто, а досада от того, что она не может почувствовать женщину, как того хочет, лишь сильнее сбивает. Призывая свою храбрость, хотя в действительности наглость, девушка решительно спрашивает: — Могу я снять твою футболку? Вновь чувствует смущение и румянец на щеках, но и невероятную радость от того, что осмелилась задать такой вопрос. Сара поднимает голову, изучающим взглядом смотрит прямо на неё и аккуратно говорит: — Уверена, что ты это хотела спросить? — Да, — быстро отвечает Талли, но тут же добавляет, думая, что сказала что-то не так и перешла границу: — Я могу спросить другое. Если вам… тебе не… То есть если ты против, то я просто спрошу дру… Чужой палец оказывается на губах, обрывая ее бормотание. От неловкости, она старается перевести взгляд в сторону, но женщина сидит слишком близко. Лицо Алдер, освещаемое мягким светом ламп, оказывается единственным, на что может смотреть девушка. — Талли, я разрешаю так сделать, — Генерал улыбается, а в голосе проявляются те нотки, с которыми она даёт солдатам дозволение говорить открыто. Пальцем женщина очерчивает её губы, все ещё не давая говорить, впрочем, Талли и не пытается, почти уверена, что голос подведет её. — В таком случае ты знаешь и мой следующий вопрос, — комментирует женщина, чуть сильнее надавливая на нижнюю губу. — Ох, — неосознанно вздыхает девушка, от чего её губы приоткрываются, и кончик пальца женщины упирается в зубы. Крейвен инстинктивно вздрагивает, зажимая палец между губ. В глазах женщины словно мелькает молнии, и Талли уверена, что в этот момент слышит гром. Они замирают, пристально смотря на друг друга: невысказанный вопрос о том, насколько далеко они готовы зайти, повисает в воздухе. Алдер неотрывно следит за каждым её движением, и то, каким огнем наполнены глаза женщины, даёт храбрость. Талли знает, чего хочет, хоть и несколько секунд назад даже не думала об этом. Раскрывает рот и медленно наклоняется, продвигаясь всего на несколько сантиметров, но этого достаточно, чтобы палец проскользнул глубже. Талли языком удерживает подушечку пальца. Часть сознания орёт о том, что она сошла с ума, другая отмечает терпкий привкус алкоголя. Должно быть, виски попал на кожу женщины. Алдер тяжело вздыхает, вновь сжимая челюсть, но даже не пытаясь взять под контроль выражение лица, и девушка видит насколько сильно этот жест влияет на неё. Когда Талли выпускает палец изо рта, то гром в этот раз оказывается такой силы, что слышно дрожание стекла в окнах. Алдер смотрит тяжело, с неверием. То ли удивлена, что девушка решилась на подобное, то ли никто так не делал прежде. Крейвен улыбается и, перехватывая ладонь женщины, легко сжимает её в своей руке. Подносит ближе, оставляя лёгкие поцелуи на костяшках. Во рту все ещё ощущается горьковатый привкус, и она шепчет, хоть и вновь не помнит, чья очередь спрашивать: — Какой твой любимый виски? Это выводит женщину из ступора и та наклоняется ближе. — Макаллан Лалик с выдержкой в 60 лет. Благородный напиток. В его послевкусии: солод, яблоко и корица, а ещё лёгкий привкус цитрусов, — Алдер показательно проводит языком по губам, от чего Крейвен начинает испытывать сильную жажду, но женщина с коварной улыбкой продолжает: — Пила его сегодня, до того, как одна кадетка решила ворваться в мой кабинет. На губах девушки появляется легкая улыбка, в чем-то даже триумфальная, ведь упивается собственной смелостью.  Алдер щурится, точно большая кошка, и многозначительно добавляет: — Потом дам тебе попробовать. «Потом» Крейвен определённо не устраивает. Талли тянется вверх, зарываясь руками в волосы женщины, ловит глубокий выдох, вначале проводя языком по губам Сары, после аккуратно прикусывает нижнюю губу, в награду получая тихий стон. Улыбается, чувствуя, как крепко руки Алдер сжимают её талию. Крейвен неспешно целует, словно дегустирует изысканный напиток, стараясь распробовать всю женщину. После настойчиво углубляет и действительно чувствует грубоватый привкус с нотками цитруса. Никогда бы не назвала себя ценителем или профессиональным дегустатором, но сейчас чувства слишком обострены, и она с особым вниманием замечает все, что касается Сары. Разрывает поцелуй первой. Сердце стучит так громко, что его можно услышать с такого расстояния. Только сейчас замечает, что руки Алдер уверенно поднялись выше, и та ведёт ногтями вдоль линии позвоночника. Отклоняется, смотря прямо на женщину, и, кажется, забывает, как дышать. Волосы у Алдер растрёпанные, а на губах уже вновь красуется коварная улыбка, заставляя дрожать в предвкушении от того, что последует дальше. Талли не оказывается разочарованной. Алдер резко ведёт руками ниже, заставляя выгибаться навстречу прикосновениям, а после уверенно хватает край её футболки, цокая, отмечает: — А я ведь так и не получила ответ на свой вопрос. Крейвен пытается вспомнить вопрос. К счастью, мозг услужливо помогает, напоминая, что раздражающая её ткань все ещё скрывает от неё тело женщины. — Мой ответ — да, — Талли улыбается, покорно давая женщине стянуть с неё одежду. Изо всех сил старается удержать в голове фразу, которую хочет сказать. Почти забывается, когда Алдер довольно очерчивает её ключицы, но все же находит силы произнести: — И твой ответ, насколько я помню, был таким же. Алдер одобрительно хмыкает и отклоняется, но не даёт ей времени, чтобы среагировать, лёгким движением стягивая свою футболку через голову. Крейвен даже не чувствует разочарования от того, что ей не дали снять вещь самой. То, как это выглядит, компенсирует всё. То, как выглядит Алдер, компенсирует абсолютно всё. У Сары очерченный пресс и крепкие мышцы — явный признак многолетних тренировок. На коже несколько шрамов, которые женщина почему-то решила оставить. Пальцы Талли тут же скользят вдоль самого длинного. Побелевшая кожа легким ровным росчерком идёт по ребрам, уходя ниже. — Откуда этот шрам? — затаив дыхание, интересуется девушка. — Вопрос вне очереди, — со смешком комментирует генерал, а девушка лишь недовольно хмурится, впрочем, почти сразу на губах появляется улыбка. — Я позволила тебе задать второй лишний, — довольно комментирует Крейвен, уже зная, что таки получит желанный ответ. — Умница, — тихо говорит Алдер. И это посылает дрожь по телу, а низ живота отзывается жаром, от чего вырывается тихий стон. Сама удивляется своей реакции, но времени размышлять об этом сейчас нет, ведь с особым вниманием начинает слушать ответ женщины, стараясь запомнить каждое слово. — Первый раз, когда под моим командованием погиб отряд. Попали в засаду, а я была слишком неопытной и не знала, как вывести нас. Один из нападающих зацепил меня ножом и… — Алдер мотает головой, а в голосе столько горечи, что сердце девушки сжимается. — Когда прибыло подкрепление, в живых осталась только я. Рана была настолько серьёзной, что без помощи лекаря умерла бы. И я умоляла об этом… Умоляла дать мне умереть вместе с остальными. Мне не дали эту привилегию. Но старый опытный лекарь, по моей просьбе, не стал долечивать рану. Крейвен не знает, что сказать. Лишь тепло смотрит на женщину, стараясь передать во взгляде поддержку. А ладонью накрывает шрам. Она тут. Рядом. Теперь Сара не одна. Саму же девушку пронзает легкая дрожь и уважение: пройти все это, выжить, найти в силы жить дальше кажется невероятным поступком. Она не знает, было бы у неё достаточно сил на подобное. Смотреть на Алдер больно, не в плохом смысле, скорее в том, когда смотришь на солнце, от яркого света и тепла которого начинают слезиться глаза, и можно лишь восхищаться силой того, что дает возможность жить всем ведьмам. Уголки губ Алдер вздрагивают самую малость, смягчая лицо женщины. Сара подносит руку к её лицу, бережно вытирая выступившие слезы. Этот жест помогает собраться, словно сшивает воедино надорванные части. — Полагаю, теперь мой вопрос, — мягко произносит женщина. Девушка кивает, готовая ответить на самый сложный. Если надо будет вспомнить самое болезненное, раскрыть в ответ душу, то сделает это даже не задумываясь. — Какой твой любимый фильм? — с интересом произносит Алдер. Крейвен удивлённо смотрит, и женщина поясняет: — Собираю информацию на будущее. — Властелин колец. — Не смотрела, — пожимает плечами Алдер, а после уверено добавляет: — Потом вместе посмотрим. И вот уже это «потом» девушка готова ждать, а сердце радостно стучит от того, что Алдер планирует провести с ней ещё как минимум один вечер. «Потом» звучит обещанием, дает надежду, которая цветком расцветает в сердце. Взгляд Талли цепляется за серию шрамов на животе. В них что-то крайне знакомое, напоминающие раны, которые видела в зеркале несколько недель назад. Раэлль все залечила, но девушка уверена, что иначе у неё были бы точно такие же следы. Предыдущим ответом Алдер словно приоткрыла ей душу, и хотелось зайти дальше, проникнуть в самую сердцевину, полностью узнать женщину, изучая каждый доступный миллиметр. — Откуда эти? — в руках появляется дрожь, но пальцы вновь и вновь очерчивают округлые следы. Алдер выдыхает, замирает, в мышцах появляется напряжение. Женщина сейчас словно комок нервов, подобна дикой лошади — одно неверное движение и уйдет. Крейвен готовится к тому, что сейчас Алдер оттолкнет её и закроется. От этих мыслей больно, но и сделать она ничего не может. — Либерия, — сквозь зубы отвечает женщина, — укус многоножки. Во время операции не было времени его полностью залечить, а по возвращению на базу… Я решила оставить его как напоминание. Крейвен не смеет шелохнуться или произнести хоть слово, лишь смотрит. Это ощущается моментом истины, когда ступаешь на лед не зная, то ли он выдержит, то ли треснет под ногами. Скажет женщина правду? Или несмотря на всё предпочтет соврать, пойти по привычному пути, на котором нет места никому другому? Крейвен до дрожи хочет услышать правду, уверенная, что сможет все выдержать. Но когда генерал начинает говорить, приходит понимание, что ничто не способно было её подготовить к правде. — Я использовала работу Никты Батан, чтобы убить девятерых повстанцев Истербрук, — резкий голос Алдер словно режет, надрезает слой, за слоем прорываясь глубже, задевая самое больное. — Если бы они остались живы, то могли бы поднять волну мятежей и начать бессмысленную войну. Я приняла решение, что их жизнь в обмен на тысячи потерпевших допустимая цена. Только оказалось, что остановив одну войну, я помогла начаться другой. Девушка вспоминает, какой именно технологией владела Батан, и пазл складывается окончательно. — Спри, — выдыхает она. — Да, — спокойно подтверждает Алдер, и на лице ее не вина, нет — полное принятие своего поступка и последствий. — Теперь, принимая решение, я вспоминаю про эти шрамы и задаю себе вопрос «уверена ли я, что принятое решение не сделает все хуже?» Но ответ почти всегда «я не знаю». Остаётся лишь молиться Богине, надеясь о лучшем исходе, а потом действовать. Крейвен понимает, что дрожит от того, какая боль во взгляде женщины, и от того, что в действительности не думала, сколько именно ошибок и тяжёлых решений было за её плечами. Сколько людей из-за этого погибло? Сотни? Тысячи? А ведь Крейвен своими глазами видела последствия решений Алдер. Делает ли это женщину монстром? Нет. Крейвен видит перед собой ту, что каждый день несёт на себе тяжёлую ношу и шлейф прошлого, ту, что не сдаётся и защищает их всех каждый день уже очень долго. Может, девушка и не согласна со всеми её решениями, но она готова сражаться изо всех сил за неё. А ещё Талли же хотела правду и… получила её. Возможно, узнай она иначе, то и реакция была бы другой, но она слышит это от Алдер, видит шрамы и боль в глазах, и ненавидеть женщину невозможно. Все, что Талли хочет, это обнять ту, завернув в одеяло и вновь и вновь повторять, что все хорошо. — Правда не только опасна, но и причиняет боль, — хрипло проговаривает Алдер. — Я не отказываюсь от своих слов, — упрямо произносит девушка. И это действительно так, она готова узнать всё. Готова видеть прошлое женщины во снах, готова слушать рассказы, готова принять и будущие тяжёлые поступки. Знает, что легко не будет, но и отступать не намерена. Алдер, видимо, читает это по её лицу и криво улыбается, неверяще качая головой. А Крейвен упрямо смотрит, прямо в глаза, хоть и чувствует ком в горле и тяжесть внутри. — Крейвен, — предупреждающе жёстко говорит женщина. Алдер может разорвать их связь сейчас, перечеркнуть все парой удачных фраз, которые загонят нож в сердце. Талли видит, как Алдер скалится, чувствует, как напрягаются мышцы женщины, а взгляд резко становится холодным, возвращая на лицо привычную маску. Ещё немного — и та подобно молнии нанесет стремительный удар. И хочется умолять не делать этого, пообещать все тепло и всю себя, если только та не оттолкнет. Но она молчит, чувствуя, что слова будут лишними. Лишь ждет. Секунда. Две. Три. «Давай же», — отчаянно думает девушка. Но Алдер медлит, напоминая пантеру, рассчитавшую идеальную траекторию и замеревшую перед прыжком. Ещё секунда. Девушка не успевает даже моргнуть, как Алдер сокращает расстояние и пылко целует. А Талли задыхается от чувств и осознания того, что женщина не оттолкнула. Разрешила быть рядом. Позволила взять малую часть веса на свои плечи. Отчаянно цепляется за плечи женщины, стонет в поцелуе, неуверенная, сколько ещё выдержит. Плевать на вопросы и ответы, сейчас важна только Сара, что целует с такой нуждой, словно девушка единственное, что держит её в этом мире. — Докажи, — отстраняясь, распалено рычит Алдер. — Докажи свои слова поступками и временем. Девушка лишь кивает, понимая, что любые комментарии будут лишними. Она докажет, обязательно докажет, заслужит полное доверие… Мысли обрываются от очередного прикосновения. Рука Алдер скользит ниже, женщина цепляется за ремень ее брюк, быстро расстёгивая пряжку, а после тянет застежку молнии вниз. Крейвен резко вздрагивает. Не вовремя дают о себе знать личные переживания. Девушка широко раскрывает глаза, понимая, насколько далеко они зашли. Да, она бахвалилась и, говоря, что будет умолять, она действительно думала о… многом. Но думать и испытать в реальности все же разные вещи. Что если она не сможет правильно ответить? И что надо делать? Ох, как бы ей хотелось вначале изучить всё или подойти к Раэлль за советом, но поздно. Вот она сидит в полной власти генерала армии… У которой наверняка большой опыт в этом вопросе… А у неё опыта почти что и нет. Мысли панически начинают носиться в голове. Алдер замечает её состояние, резко замирая, а после плавно убирает руку. Тяжело дыша, заглядывает ей в глаза. — Талли, скажи мне, что не так? — Мой первый раз был на Белтейн, — тяжело и неловко констатирует девушка. — Как бы самый первый. Потом было ещё несколько раз. Но… Ох. Я никогда не была… Я не уверена, что готова к этому сейчас. Извини. Очень хочется провалиться под землю, лишь бы не чувствовать такую неловкость и неуверенность в себе. Девушка пытается руками закрыть лицо, но Алдер перехватывает её запястья и разводит её руки. Крейвен смотрит в сторону, отказываясь встречаться взглядом с женщиной, и прикусывает губу. — Всё хорошо, — Алдер осторожно берет её под горло, и поглаживает большими пальцами, от чего девушка чуть успокаивается, вновь расслабляясь. — Талли, посмотри на меня. Лицо женщины сопереживающее, но при этом крайне сосредоточенное, словно та старается подобрать нужные слова. — Извиняться должна я. Я прошу прощения за то, что заставила тебя чувствовать дискомфорт и не спросила. Женщина начинает отодвигаться, но Крейвен реагирует быстрее, крепко обхватывает её за плечи, не давая уйти. Лицом утыкается в шею, тихо бормоча: — Но… Вопросы. И… Остальное? Алдер тепло смеётся, крепче прижимает её к себе. — Я знаю, что у тебя ещё множество вопросов, как и у меня, — тихо произносит Алдер. — А я обещала ответы и собираюсь сдержать слово. Поэтому мы можем договориться так: ты можешь приходить так часто, как сама того захочешь… — Каждый вечер, — с ухмылкой перебивает девушка. —…И когда у меня будет свободное время, — продолжает Алдер, и Талли от смущения ещё сильнее утыкается в её шею, чувствуя, как вибрирует горло женщины от каждого нового слова. — Тогда мы продолжим нашу… деятельность. И зайдем настолько далеко, насколько ты этого захочешь. — И вы. — М? — тянет Алдер, поглаживая её спину, от чего девушка млеет, чувствуя вокруг себя лишь мягкое тепло. — Настолько далеко, насколько и вы захотите, — чётко произносит девушка, почти что вжимаясь в тело Сары. — Талли, ты перешла на «вы», — комментирует Алдер. — Извините, генерал, — с улыбкой отвечает девушка, оставляя нежный поцелуй на шее женщины. — Приказываю тебе вернуться к «ты», — притворно серьёзно произносит Алдер, наклоняя голову и давая тем самым больше доступа к шее. — Слушаюсь, мой генерал, — легко посмеиваясь, отвечает Талли, продолжая оставлять легкие поцелуи на коже. Алдер рокочуще смеётся. Это кажется лучшим, что слышала девушка когда-либо, и через несколько секунд Крейвен радостно вторит ей. Остатки напряжения окончательно сходят на нет. И девушка понимает, что чувствует себя защищенной, словно объятия Сары равносильны тому, чтобы находится в самом безопасном месте на всей Земле. А ещё внутри согревает благодарность за понимание и за то, что женщина открылась в ответ, и что готова была дать ей так много. — У меня есть ещё один вопрос, — мягко говорит девушка. — Спрашивай, — лениво тянет Алдер. — Можем мы так посидеть ещё немного? — с надеждой спрашивает Талли, проводя руками по оголенной спине женщины. — Сколько захочешь, — тепло отвечает Сара.