Случайные встречные

Антон довёз его до Оли ранним утром. Олежа всю дорогу проверял телефон, листая пять несчастных сообщений от мамы в надежде, что она снова напишет ему первая. Но этого, конечно, не случилось. Олежа пересёкся с Димой у подъезда, кивнул ему. Дима улыбнулся, сел к Антону и они уехали. Сегодня встреча с фотографом, он спешил, поэтому не получилось даже обняться. – Мама будет через час, – с порога сказала Оля, придерживая за бретельки белое платье, которое они с Димой купили в каком-то секонде за двести рублей. Оно было ей велико, постоянно спадало с Олиных плеч, поэтому Олежа вызвался сам подшить его для сестры. Тем более опыт у него был. – Через час? – переспросил Олежа, нахмурившись. – Она тебе не сказала? – Нет, мы со вчерашнего дня не разговаривали, – горько выдохнул он, покачав головой. Он снял с плеч рюкзак, открыв его, – Я рукава сделал. Булавки есть? – Найдём, – усмехнулась Оле, шагнув глубь квартиры, подбирая длинный подол платья. Они нашли только две булавки, но шифоновые рукава они удержали. Оля стояла на стуле, ровно держа спину, не споря с братом. Знала себе дороже. – Мы просто соберём подол, – выдохнул Олежа, аккуратно собрав ткань с юбки, – резать не будем. Лады? – Лады, – тихо рассмеялась девушка, прищурившись. – Булавок точно больше нет? – вздохнул Олежа, поднимая глаза. – Нет, я же сказала, – Оля покачала головой. – Приштопай пока. – На тебе не буду, – отрезал Олежа. Он в приметы не особо верил, но зашивать вещи на живой сестре, тем более перед её свадьбой. Папа сказал бы, что лучше перебдеть. Звонок в дверь. Оля спрыгивает со стула, едва не теряя несчастный рукав. Олежа улыбнулся ей в след, садясь на тот самый стул. Сейчас войдёт мама, которую он в последний раз видел несколько лет назад. Да, конечно, они созванивались, но не так часто. Совсем не часто. Олеже только надеялся, что не будет чувствовать себя лишним, ведь Оля с мамой точно будут на одной волне. – Боже, не ходи по платью! – голос матери громкий, с приятной хрипотцой. Шаги по коридору громкие, размашистые. Мама входит в комнату и Олежа встаёт с места. Она красивая. Смотрела серозелёными глазами на сына. Улыбалась так легко, что Олежа невольно подумал, что она даже рада его видеть. – Привет, – выдохнул он, делая шаг на встречу матери и замечает, что стал на две головы выше. Это с какой-то стороны двое неприятно замечать так резко. Олежа точно помнил, что в последний раз они были почти одного роста. Но ведь ему тогда было восемнадцать. Интересно, Оля чувствовала себя так же, когда увидела постаревшего отца? – Да, здравствуй, – кивнула женщина, коротко обняв его. – Я ваш дом десять минут искала. Спасибо, что дверь в парадную открыта. Мама отстранилась от Олежи, поправляя рукав на платье Оли. Взгляд смягчился, значит ей нравится, что у них получается. Может это и приятно. Олина смекалка помогла всё-таки закрепить подол выше, когда она достала невидимки. Ткань едва держалась на них, но альтернативы у них не было. Мама взялась руководить; говорила как Оле повернуться, а Олеже, что подать. Он в какой-то момент подумал, что сделал всё так же, что ему сейчас говорила мать. Так же бы подшил, так же бы поправил. Следовательно, в следующее пол часа ему с мамой ничего не пришлось объяснять и обговаривать. Кажется, что они понимали друг друга на каком-то метафизическом уровне. Поэтому говорила только Оля, отвечая на вопросы мамы, которая ещё иногда находила время шутить. На самом деле Олежа был бы рад намного больше, если мама была недовольна. Если бы ворчала на сына, а возможно даже повысила голос. Всё что угодно, только бы поговорила с ним. – Олеж, – позвала Оля, пальцам коснувшись макушки брата. – А? – Тебе Антон второй раз дозвониться пытается, – ответила она, кивнув на телефон на диване. – Какой упрямый ваш этот Антон, – как-то насмешливо фыркнула мама. – Друг твой? – Угу, – кивнул Олежа, потянувшись к телефону. – Мой молодой человек. Он кинул это не думая, в какой-то степени надеясь, что мать опять пропустит это мимо ушей. Не об Олеже они сейчас говорить будут. Антон сказал, что они с Димой уже собираются уезжать и обещал купить булавки. Олежа кивнул и попросил быть аккуратнее. Разговор был скомканым и коротким, как поцелуй утром в машине. – Булавки они купят, – сказал он, собирая ткань с Олиных боков, приталивая платье, чтобы оно не весело на ней мешком. – Да, хорошо, – растерянно кивнула женщина, смотря на сына. Олежа понял, что ничего мимо ушей она ничего не пропустила. Чтож, даже приятно. – Мы в принципе может поясок тебе сделать, – выдохнул Олежа. – Что скажешь, Оль? – Олежа, а ты ничего не хочешь мне сказать? – очень спокойно спросила мама. По голосу было слышно, что этот тон дался ей с трудом. – Что, например? – выдохнул он, многозначительно смотря на неё. – То чего я не знала. – А ты вообще, что-нибудь про меня знаешь? – усмехнулся он, отпуская ткань, и повернулся к матери, – Знаешь что я умею? Чем занимаюсь? С кем живу? Олежа до последнего не хотел злиться на неё, уж тем более срывать многолетнюю обиду именно сейчас, но сдерживать себя было сложно. Оля слезла со стула, неловко переступив с ноги на ногу. Олежа её смутил и почему-то именно об этом он сейчас жалел больше всего. Можно было забыть и продолжить, но вопросы были заданы. От этого уже никуда не деться. – А ты мне рассказывал? – спросила она, поднимая бровь. Олежа с горечью заметил, что сейчас они даже стоят в одинаковых позах. – А смысл? Тебе всё равно не интересно, – ответил Олежа. – Я пытался тебе рассказать хотя бы немного, но не успевал, ты бросала трубки. – Мы могли просто договориться и созвониться или встретиться, если ты этого хотел, Олеж, – сказала мама, делая шаг ближе. Она пыталась говорить спокойно, почти ласково. Получалось неплохо. – А ты хотела бы? – вздохнул он, заглядывая в её глаза, – Послушай, я понимаю, что у тебя были дела, своя жизнь, но из-за развода с отцом, ты моей мамой не перестала быть. Ты была мне очень нужна, ты понимаешь? Мама поджала губы, вбирая воздуха в грудь. Будто она хотела, что-то сказать, но так и не решилась, посмотрев на Олю, ожидая как-то поддержки от дочери. – Да не смотри ты на неё, мам! – вдруг вскрикнул Олежа, выкинув гроздь невидимок из ладони, – Посмотри на меня, поговори со мной, хотя бы сейчас! Давай я тоже расскажу, кем работаю! Ты знаешь, что я служу в театре второй год? Тебе было интересно это услышать? – на выдохе спросил Олежа. Она коротко кивнула, поведя плечами. – Или давай я тоже тебя со своим парнем познакомлю? – Олеж поймал её немного ошалевший взгляд. Видимо тогда она решила, что то была плохая шутка, – Не смотри на меня так, ты сама понимаешь, что это сейчас никакой роли не играет. Ты и так забудешь. – Да хватит из меня тварь делать! – Хватит меня игнорировать! Я не чужой человек тебе! Ты меня из жизни не уберёшь! – он выкрикнул и голос предательски дрогнул. А надо было до конца держать лицо. Его голос осел в комнате густой пеленой. Слышно было только тиканье часов, шорох платья и дыхание Оли. Кажется, что именно сейчас, что-то сломается. Возможно мама скажет, что видеть его не хочет, а может обнимет и попросит прощение, если посчитает нужным, лучше сейчас с ужасным опозданием. Но самое страшное, что Олежа не мог предсказать, что именно может случиться. Поэтому было ужасно стыдно перед Олей. Голос осел в комнате густой пеленой.