Октябрь Лоулайта

L никому не показывал своего лица. Так думал весь мир, и детектив не собирался его переубеждать. Чем меньше человек знают его в лицо, тем безопаснее. Конечно, он не сидел на месте, расследуя дела, а перемещался по миру, изучал острые вопросы лично. Однако с самого начала он не был полевым работником, не собирал информацию, L – это мозг каждого дела, аналитический отдел, человек, плетущий из нитей расследования верные выводы. Прочие этапы работы необходимо доверять другим людям. В распоряжении L был Ватари, представлявший его на собраниях полиции, Интерпола и в целом отвечающий за коммуникацию. В распоряжении L были ресурсы стражей порядка по всему миру, в том числе агенты секретных служб типа ФРБ и МИ5. В распоряжении L были тысячи исполнителей, но не было никого более верного и полезного, чем Айбер и Уэди. L прибегал к их помощи только в крайнем случае и всё же был рад, что такие карты есть в его колоде. Тьерри Морелло. Мэри Кэнвуд. Много месяцев прошло с тех пор, как он вычислил их в связи с другим делом, привлёк к расследованию и связал с собой негласным контрактом. Годы с презрительного взгляда Уэди и недоверчивого смеха Айбера, когда они попались на крючок. Ему было 20 лет. На самом деле эти двое до этого никогда не работали вместе, но L сумел в один момент сделать из них команду, а в другой – развести по углам. Они неплохо трудились вдвоём, но никогда не забывали, что у каждого своя роль в его спектакле. L достаточно доверял им пять лет спустя, чтобы наконец показать своё лицо. Они ни капли не удивились, увидев вместо серьёзного мужчины средних лет, каким его представляет весь мир, лохматого юношу, сидящего на стуле поджав ноги. L оценил это, как и то, что они взломали его систему безопасности. Он оставил им лазейку, чтобы впечатлить полицейских, и результат был быстрым и эффектным. Уэди, хоть и любила периодически поворчать и повозмущаться, в целом слушалась приказов. Её инструкции, простые и понятные, не оставляли места для импровизации. Другое дело Айбер. Ох уж этот Айбер. Его дело мошенника открывало простор для всевозможного риска, чем он успешно пользовался. Пожалуй, риск был его настоящим делом, его стихией. Вот только вытаскивать его задницу из передряг в итоге приходилось L. В этот раз Айбер самовольно за его спиной сговорился с Ëцубой от лица одного из его псевдонимов, выставив ей один счёт за другим. L это на руку, но он не доволен таким самоуправством – он должен контролировать все этапы расследования, иначе высок риск поражения. L не хотел бы, чтобы первый в его жизни проигрыш случился благодаря действиям его пешек. Однако к исполнению роли у него не было претензий. Айбер хороший актёр и образ подбирает так, чтобы суметь его сыграть. Все его псевдонимы для того и существуют, чтобы подходить любому человеку, которому будет нужно ими назваться. L никому не показывал своего лица – общий психологический портрет по действиям всех его ипостасей также никто не смог бы составить. Осколки характеристики могли подойти и ему, и Айберу, и Ватари, и всем его преемникам. И Лайту Ягами. Айбер и Уэди были отличными исполнителями, но Лайта он воспринимал иначе. Они были равны с самого начала, и даже на цепи это равенство не потерялось. Лайт как будто не умел быть пешкой – либо враг, либо соратник. L потëр щëку, вспоминая последний его удар. Нет, даже в роли соратника Лайт иногда враждебен. L и сам не знал, был ли какой-то процент искренности в предложении Лайту заменить его после смерти. Но, держа в голове историю с Намикавой, L не мог не признать, что его исполнение было лучшим. И что Лайт Ягами – последний человек, которому он показал бы истинное лицо. Только осколки. Беда в том, что они и так видят друг друга насквозь.