Нам нет равных

      Помещение стремительно быстро наполняется напряжением вместе с негодующими взглядами оппонентов, когда охотник вторично приглашает полу-призраков за стол пропустить с ним стаканчик или два, наряду с этим готовясь к предстоящему злословию.       — Звучит заманчиво, но, пожалуй, алкоголя с меня на сегодня достаточно. — радушно отвечает Мастерс с до боли натянутой улыбкой в стиле «нам пора», любезно отклоняя предложение призрака и собираясь как можно скорее покинуть паб. Он секундно кивает Фентону, чтобы тот не стоял как вкопанный и шел за ним, в то время как он сам, успев сделать всего лишь два шага от стола, был остановлен одним из прихвостней Уолкера, перегородившим ему путь, от чего он, поджав губы, безнадёжно пятится назад, где Дэнни стоял все так же неподвижно, осуждающе оценивая жалкую попытку старшего сбежать. Старик, ты совсем умом тронулся, если всерьез думаешь, что тебя так просто отпустят. А сколько разговоров то было, мол, «всё под контролем» и «я рассчитываю на несколько ходов вперёд», когда, по факту, ты бежишь от ответственности. Ну конечно, ведь так всяк легче, избегать проблем, нежели решать их. Оказалось, Влад ещё более отчаянный чем предполагалось, но парень ошибался на его счёт, легкомысленно оценив ситуацию.       — Не спеши, дружище, давай всё обсудим. — все так же невозмутимо вторит призрак, окидывая стоящего позади Фентона неким маниакальным взглядом, от которого трудно было не сморщиться, ведь теперь был повод для беспокойств.       Мужчина ещё раз оглядел партнёра по несчастью, рыская спасения в чужих глазах, но заметив ту же тревожность, соображает, что не у того он помощи ищет. Ему приходится занимать свободный стул прямо напротив охотника, сразу после того как он отчуждённо выуживает из кармана сигарету, на что Уолкер, подметив чужой жест, не остаётся безразличным, учтиво прикуривая тому своей зажигалкой за чем следует едкий дым и гласный вопрос полу-призрака.       — Так… и о чем ты хотел поговорить? — роняет Мастерс, притворяясь дураком и делая затяжку, будто бы он не знает в чём дело и даже не догадывается, строя из себя «искреннее любопытство.» Отчасти, то было правдой. Он ожидал чего угодно, но никак не мести в лице бывших союзников, по крайней мере сейчас, считая, что ещё чуть-чуть и он сумел бы избежать уже так вскоре настигшей его кармы.       — Я думаю, мой ответ уже давно пришел в твою голову. — бросает Скалкер, по горло насытившись актерской игрой полукровки. Он выставляет свободную руку напоказ, которую все это время держал сжатой в кулак, и оттуда начинает редко сыпаться песок, когда Мастерс в ответ чужому действию усмехается, опуская голову вниз в избитом жесте «так вот оно что», все ещё корча из себя дурачка, будто он не видит всей картины целиком. А это было намёком на то, чтобы притворщик перестал ломать комедию, ибо ещё один такой трюк и от без того с трудом державшегося терпения не останется ни капли, после чего уже можно будет без раздумий начинать вести разговоры непосредственно руками. Или другими односложными аргументами.       — Если ты и вправду не нашел сувенира лучше чем это, то я тебе очень сочувствую — ваш отдых прошел зря. — бесстрашно дерзит Влад, ни секунды не теряя самоуверенности, хотя за такую наглую попытку поиздеваться он был невероятно близок к смерти и на сей раз по-настоящему, с концами. Но как бы то ни было, а призраки здесь по иному поводу.       Фентона также любезно просят к столу и тот фыркает, спрятав руки в карманы и лениво пиная стул ногой, чтобы позднее сесть рядом с мужчиной в обмене настороженными взглядами. Только его ещё здесь не хватало. Честно, от всей этой гадости уже буквально тошнило, ибо младшему меньше всего хотелось быть во что-либо втянутым. Особенно в подозрительные переговоры, будто бы здесь мафия собралась.       — Ценю твою манеру подшучивать, но это не спасет тебя от договоренности. — охотник переходит на более серьезный тон, наклоняясь чуть ниже над столом. — Он мой.       — Пф, ещё чего. Я и так уже отдал вам всё, а вы ещё пытаетесь присвоить себе то, что вам не принадлежит. Так не пойдет.       — Погоди, приятель, что значит «мой»? Ты не забыл, что кроме тебя есть ещё сотня призраков, жаждущих своей доли? — в разговор встревает Уолкер, явно источая собой недовольство, что его приспешников и его самого обделили и добычей и правом голоса, когда Скалкер сердито ударяет по столу, начиная терять самообладание. — Не вмешивайся. Я свое мнение по этому поводу уже высказал. А что до тебя, — возвращает он взгляд старшему полу-призраку, — Ты мне что сказал? Вспоминай.       — Да, помню. Но я ничего не обещал. — опровергает Влад, пожимая плечами. А чего они ожидали? И ведь прекрасно же знали, на что идут, когда пригрели змею у себя на груди.       — Верно, ведь ты поклялся. А теперь настала пора вернуть долг. Отдавай мальчишку.       — Не понравились трофеи? — с наигранным любопытством вопрошает Влад и вдобавок приторно склоняет голову набок.       — Этот мусор лишь довесок к тому, что мы действительно считаем за добычу. Мальчик-призрак наш.       — Так, я щас не понял два прикола. — наконец сообразив, подал голос юноша, поднимая руку для паузы и не понимая, почему он участвует в обсуждении в роли предмета «вознаграждения», и даже не интересуясь его мнением, будто бы с ним можно относиться как с бездушной вещью для обмена и с лёгкостью торговаться. Парень умолк на пару секунд, пока к нему постепенно не приходит осознание: —. . . Ты меня продал что-ли?! — рассерженно косится младший, заезжая мужчине локтем меж ребер. Честно заработал за свое крысиное поведение. Хотя, по правде говоря, заслуживает большего да побольнее.       — Да не продал я! — шипит Мастерс, потирая наболевший бок, —. . . А задолжал.       — Какая разница?! Это не меняет ситуации, урод. — Фентон был взбешён, недоумевая от несправедливости. И почему все в этом блядском баре желают его поиметь?..       Влад старается унять взбунтовавшегося подростка, напоминая, что привилегия вести переговоры это по его части, а посему: — Успокойся, я как раз решаю этот-…       — Успокоиться?! — перебивает он в крике и резко вскакивает во весь рост, будучи в ярости, что его так дёшево третируют, а за ним, как по сигналу, напряглись и все присутствующие, что уже стояли в вооружении, нацеливая орудия на всех, кто окружал стол и не только его избранных. Как пираты, непоколебимо готовые прибить любого за лишнее движение из-за того, что им не удалось прийти к общему консенсусу. Да чего уж там, даже зашуганные парни у стены, которые просто любили выпивать в своем родном баре, внезапно похрабрели, наскоро выуживая свое оружие и готовясь к предстоящей драке в защиту драгоценного трактира. Хотя лучше будет сказать не к драке, а к перестрелке, так как амуницией большинства были именно пистолеты. Как-то здесь не возлюбили холодную сталь, хотя руки чесаться от этого меньше не стали. Но если хорошо попросят, можно и мордобой устроить без проблем. Постоянные клиенты не были рады компании ни призраков, ни сомнительной пары полукровок, а посему они готовы были сражаться против обеих сторон, порываясь избавиться от всех, кто предоставляет хоть малейшую угрозу их излюбленному бару.       Обстановка резво накалилась до предела, когда резкий шум экипировки стволов и скрипящих по полу деревянных стульев моментально заменяется ненадолго повисшей в воздухе тишиной, что неприятно давила со всех сторон своей кратковременностью, ведь весь ее смысл был в том, что она временная, заставляя нервно сглатывать и изливаться холодным потом в предвкушении хоть какого-либо действа со стороны. А ведь кто-нибудь да захочет эту тишину нарушить. Не захочет, а вынужден, решив сделать ход первым и тогда уже бог знает сколько понадобится считать, чтобы уложить здесь всех и при этом самим остаться в живых.       Полу-призракам пушки были ни к чему, а посему они просто держал руки «наготове», хотя Дэнни был немного озадачен такой резкой сменой обстоятельств, будучи в неком тормозе, по понятным причинам, и когда участники уже было собрались обагривать свои руки в войне — звон в ушах соперников обрывает дрожащий голос «стойте!» одного из завсегдатаев в углу, интенсивно разводящего руками в обращении внимания на себя. Все без исключения оступились, нацеливая руки на смелого глупца и косясь на него как на идиота, перед тем как он трепетно меняет композицию в музыкальном автомате для предстоящей бойни, коей посчастливилось быть «Ritchie Valens — We Belong Together.» Мелодия заиграла и первые секунд десять толпа озиралась на друг друга в недоумении, почему именно этот трек, но затем они согласно пожимают плечами, ибо чего придираться. И первым кровь проливает Фентон, со всей силы ударяя Мастерса в челюсть и одновременно спасая от направленного луча Скалкера, когда тот с пола взирал на младшего взглядом «Почему я?!» и в ответ звучит «Потом поблагодаришь.» Реакция была удивительной, не смотря на обратный эффект наркоты. Хотя, кто будет спорить, скажем спасибо Дэнни-призраку.       Парень облачается в призрачную форму, нападая на охотника, чтобы выиграть немного времени Владу, пока тот не очухается и не почувствует свою челюсть, перевоплощаясь вслед подростку и откидывая своей черной волной набежавших вокруг прихвостней надзирателя. Затем он приходит на смену младшему, когда тот любезно передает ему эстафету набивания морды организатору беспорядка, вместо этого решив заняться Уолкером и его подхалимами. А старички с пушками во всю развлекались сами с собой, шмаляя в кого попало, и вокруг творился полной Садом и Гоморра. В кого-то стреляют, кто-то ползет на четвереньках, а кем-то лицом протирают о барную стойку, сметая все содержимое на ней на пол. Даже двуликий любовался этим зрелищем с вопиющей ухмылкой, облокотившись на барную стойку со стороны спиртного и прослеживая взглядом набитую морду потерпевшего, с громыханьем сползающего вниз со стойки и в сопровождении остроумного изречения фантома: — А вот этому больше не наливаем.       Во все стороны свистят пули, слышится звон бьющегося стекла и грохот деревянной мебели и всё это под проходящий аккомпанемент. Один из завсегдатаев по пьяни решает померяться в силе со старшим полу-призраком, ибо уж больно ему не нравился его вид, хотя пулять уже было нечем, случайно обронив свое оружие ещё где-то в начале, но и это ему не помешало, все равно нападая на Мастерса со спины голыми руками. Влад не ожидал такой подлянки от гостя, «проверенного на надёжность», к тому же ещё и бухого, но соревноваться, кто из них сильней, явно не собирался, в отличии от его оппонента. Он мог бы с лёгкостью откинуть его, ударить в ответ или вообще, будь его желание — убил бы на месте, но моральные принципы и ситуация в целом не позволяли ему поднять руку на простого смертного, в отличии от Дэниела. Всё моментально закончилось, когда юноша вершит последний выстрел в голову, разукрасив лицо Мастерса багровой краской и наблюдая, как чужое тело рушится на пол. Вот уж кому не повезло, так это точно ему. Парень шокировано роняет ствол, созерцая ужасную картину. Прошла ровно минута, а уже абсолютно все были готовы: повсюду валялись израненные тела бывших клиентов, несколько замертво пойманных в сети эктоплазмы призраков, некоторым из которых, таким как Скалкер и Уолкер, таки удалось сбежать, испуганный до смерти бармен ещё в самом начале успел впасть в отключку от шока, а полукровки на последнем издыхании с трудом стояли на ногах, судорожно переводя дух в попытке не свалиться от бессилия.       Фентон восстанавливал дыхание, когда он почувствовал леденящий холод за спиной, а за ним и его шепот:       Мелодия ещё не закончилась — проведите ее с пользой.       Мерзким отголоском пролетает в его голове словно текущим по венам ядом, позднее исчезнувшим где-то в глубине пролёта. Холодная рука ложится на плечо, перед тем как он с трепетом оборачивается назад в ожидании увидеть нежеланный лик, но его брови вздымаются в удивлении, когда на самом деле пред ним оказалось запятнанное кровью лицо Мастерса с некой пустотой в глазах, выражающее позднее сожаление. Он не знал как реагировать, ровно как и младший, внутри которого смешались абсолютно все эмоции, что он испытывал к человеку напротив, не зная за какую из них уцепиться. Он определенно злился, что тот снова его предал, солгал и просто поставил перед фактом, хотя чего ещё было ожидать от проклятого социопата, который изрядно соответствовал своей натуре. Он точно был напуган, неожиданно узрев старшего с другой, совершено незнакомой ему стороны, от которой веяло страхом, что внушало некий ужас, стоит только в глаза его заглянуть. Ему хотелось рыдать, ведь он вновь вернулся к тому, с чего начал, страдая от этого каждый раз, когда он смотрит на свои пятнистые руки, ибо на его счету висит уже который труп. Но также он был и рад, что все обернулось именно так, как обернулось, наплевав на последствия. А они будут. И не самые приятные.       В помещении стало тихо, но все ещё играла музыка и Фентон, ни секунды не отрывая глаз с чужих пятен, решается на отчаянный шаг, глупость, которую он обмозгует позже, а сейчас он, наоборот, хочет поддастся желанному искушению собственного внутреннего голоса, выставив ладонь перед мужчиной, и неуместно приглашая того на танец.       «Он должно быть совсем сошел с ума, раз предлагает такой безумный поступок», — подумалось Мастерсу, в момент когда он читал зелёные, плавно переходящие в голубой оттенок глаза, но отказываться от предложения не стал, любезно принимая его. Разместив одну руку на талии, а другой скрестив пальцы с чужими, он прижимает парня ближе к себе, беря на себя роль ведущего. Дэнни неуверенно сокращает расстояние и тянется к губам напротив, но целовать их не решается, будучи так близко, как только можно, робко касаясь кончиком носа выразительной скулы в испытании чужого терпения. Понадобилось около тридцати секунд, чтобы станцевать последний припев, который предательски заедает в автомате как неисправная пластинка, невольно своим раздражительным повтором возвращая парня в реальность, когда он осознает всю суть пиздеца, произошедшего и происходящего до сих пор.       Он отталкивает Влада назад, а сам дрожащими руками хватается за голову, медленно сползая ими к лицу, чтобы накрыть его удручённый вид. От нехватки воздуха в лёгких подросток лихорадочно выдавливает — Мне надо подышать. — и спешно покидает стены трактира.       Мужчина остаётся на месте, решая отпустить младшего, куда бы он ни шёл, и нарочито медленно отвернулся, чтобы накрыть рот рукой и всё обдумать. Он не боялся, что после напрасного кровопролития Фентон вполне может сбежать от него, бросить его и забыть как страшный сон. Он бы понял, ведь, будь на его месте, то поступил бы так же, да и это не так пугало, если честно. Единственное, чего он по-настоящему страшился — это потерять его. И на сей раз навсегда. Ещё бы, попробуй останься после такого — держать будет больнее, да и сколько ведь можно уже, верно? «Пускай идёт» мысленно поговаривает Влад, простояв с несколько минут в ожидании, когда эта чертова машина наконец заглохнет, длительно прожигая ее злобным взглядом и та, будто услышав чужую просьбу, радушно виснет на последней ноте, а затем отключается на совсем, оставляя Мастерса наедине с собой в громкой тишине.       Снаружи издавна шумел дождь и Дэнни, сидя на ветхой лестнице при входе, потупил свой взгляд в никуда, пытаясь хоть как-то уложить всю эту картинку до кучи. Но, увы, в голове никак не укладывается весь этот кошмар, вместо этого он снова вылавливает себя на бесконечном потоке мыслей, вопросов, без единого на них ответа. Где же он оступился? С какого момента все пошло наперекосяк? Чем он заслужил такую участь и почему он переживает все эти пытки заново? Родная паника вновь окутала в свои удушающие объятия, отравляя помутневший разум отчаянной тревогой и волнением. Парень жадно глотает воздух, ощущая, как его катастрофически мало, и он боится, что вот-вот задохнётся. Хотя на самом деле он желал этого безвозмездно. Не зачем себя истязать и не зачем больше мучаться, когда можно прекратить всё здесь и сейчас. Все равно его мнения никто не спросит. Как это было всегда.       Череду бескрайнего мышления прерывает скрип двери и топот чужих туфлей, но младший ему не внемлет, а о присутствии Мастерса догадался лишь тогда, когда он перестает ощущать на себе бьющие сверху капли. Он поднимает взгляд и видит задранный над ним плащ, заботливо укрывающий его от прохладного дождя. Он не оценивает дружелюбный жест полу-призрака и продолжает глядеть в одну точку, слишком сильно сконцентрировавшись на себе.       — Можешь говорить, если что. — спасительно вторит Влад, украдкой замечая чужой страх и желание высказаться, но, очевидно, парень не мог выдавить и слова, когда старший, решив подтолкнуть к «ненавязчивой» беседе, заводит разговор первым, уже позже выявляя, что это было плохой идеей.       — Как долго это будет продолжаться?.. Сколько мне ещё осталось терзать себя, совершая одну и ту же ошибку снова и снова?       — Недолго. Поверь мне, всё это скоро закончится. Даже не заметишь. — подавленно вещает Мастерс, ненароком вкладывая двоякий смысл в свои слова, перед тем как Фентон с надеждой цепляется за них и одновременно ловит на себе чужой взгляд, в котором нехотя читает «я умираю.»       — …И ты молчал? — бросает парень, поднимаясь во весь рост и в истерике одёргивая чужую руку. Мужчина остепенился от такой реакции, по позже выкупил, что движет младшим, когда тот окончательно сорвался. — Ну конечно, чего я спрашиваю. Ты же всегда умалчиваешь, скрываешь от меня всё, обыграв это красивой ложью, а потом, когда в конечном счёте оно всплывает наружу, ты тут же переобуваешься, строишь из себя невинного и начинаешь оправдывать свое доблестное имя, втираясь ко мне в доверие. И я же тебе верю каждый, блять, раз, надеясь, что это в последний. Ненавижу тебя за это. И себя особенно. — подросток повышенным тоном экспрессивно размахивал руками, выйдя под дождь, чтобы не акцентировать чужое внимание на слезах.       Фентон был вне себя от ярости. Ему надоело из раза в раз отыгрывать роль послушной собачонки и покорно стоять на коленях в тени чужой лжи, когда все что он может делать — это признаваться в своих грехах и с жалостью смотреть, как напротив точат холодную сталь, чтобы позднее воткнуть ее в спину, где и так нет мест для новых ран. Это ненормально, терпеть унижения и при этом не захотеть уйти. Ну что поделать, уж слишком он привязался к хозяину, а Влад теперь в ответе за тех, кого приручил.       — Ты прав и я-… — не успевает он закончить мысль, как его тут же прерывает взвинченный Дэнни.       — Нет. Ничего не говори. Слышишь? Просто заткнись и садись в чёртову тачку, мы сваливаем отсюда. — отрезал юноша, пряча дрожащие руки под себя. Он не желал ничего более обсуждать, порываясь поскорей съебаться и как можно дальше.       Мужчина молча соглашается и направляется к машине, в которой позднее они продолжают вести диалог, чей бывший конец, по итогу, не устраивал обоих. Фентон припадочно трясся как от конвульсий, пытаясь успокоиться и нормализовать дыхание, чем знатно напрягал обеспокоенного рядом сидящего. — Да что с тобой происходит?       — Может быть ты мне скажешь, что происходит?       — Со мной все отлично, спасибо что спросил. А вот что тебя гложет, я не пойму.       — Мне не впервой убивать, Влад, понимаешь? Но на сей раз я сделал это осознанно.       — Брось. Люди гибнут, Дэнни, с этим ничего не поделаешь. А твоя жизнь продолжается, так что, будь добр, заботься о себе в первую очередь. Нечего всяких идиотов оплакивать.       — Ну ладно. Тогда ловлю тебя на слове, идиот. — выпалил парень, подстрекая старшего за то, что он в скором времени собирается лапки к верху поднять. Слабак. Вот посмотрит ещё, как он будет танцевать на его могиле, ни слезинки не проронив. Будет ли приятно умирать в одиночестве? Старший лишь цокает языком, раздражаясь чужим словам.       Недалеко они собрались уехать, так как автомобиль предательски глохнет по среди дороги и мужчина еле успевает прислониться к обочине, с огорчением констатируя: — …Бензин.       Фентон пропускает ироничный смешок, когда следом за неприятностью набегает страшный ливень.

***

      Передняя дверь пассажирского сиденья открывается и подросток убито присаживается за него, акцентируя внимание на пачке сигарет, которую он кладет посередине под лобовым стеклом, и параллельно встряхивая лишнюю влагу с волос. Влад удивлённо повел бровью, не собираясь задаваться вопросом откуда и как, ибо бессмысленно было, а посему он благодарственно черпает предмет рукой, предварительно выуживая зажигалку. Щелчок. Пепел. Дым. Вместо логичного вопроса «где был?», которое заведомо итак подразумевает собой моменты самокопания и глубоких раздумий, когда Мастерс меняет фразировку на обычное: — Разобрался?       — Было время подумать… — протягивает младший с небольшой задержкой, — Мои поступки отражают мою суть и мне не спрятаться от себя. Я понял, что отрицая его, я предаю и себя, ведь он неотъемлемая часть меня. Так было и так будет всегда. — сзади слышатся восторженные хлопки оваций и долгожданное:       Ну наконец-то.       Старший был так же впечатлён чужому умозаключению, добротно втягиваясь табаком. — Он тебе ещё мерещится, не так ли? — наугад, но в точку.       — Ага, прямо там и сидит. — иронично отвечает парень, глядя в зеркало заднего вида и выглядывая в нем чужие задранные ноги, а затем и нарисовавшийся жест среднего пальца, мол, завалитесь и делайте уже своё дело.       Если так подумать, то дуэт из них получается весьма убийственный:       Высоко-активный социопат с нарциссическими наклонностями и юный убийца с паническими атаками. Смертоносная пара.       Подросток тихо рассмеялся и повернул голову к собеседнику, перед тем как окликнуть того усталым «Эй, Влад», на что его тут же одаряют вопросительным взглядом, когда юноша сокращает расстояние, будучи всего в паре сантиметров от сомкнутых губ напротив, крадя у них сигарету и вдыхая ее едкий дым. Мужчина давит лукавую ухмылку, упиваясь наглостью парня, которая так возбуждала, и потянувшись к нему, чтобы заключить в терпкий поцелуй, он касается его щеки пальцами и плавно скользит к шее. Дэнни в ответ поддается навстречу и запускает руку в серебряные пряди, пока свободной тушит сигарету о крышу салона. Они продолжают до тех пор, пока младший не предлагает переместиться назад для удобства и его инициативу подхватывают, становясь неосязаемым и ловким движением меняя позицию на более приятную.       Увы, их печальный расклад известен наперед: время Мастерса переходит на счёт и тот, в конечном итоге, просто умрет, а Дэниел на этой почве окончательно потеряет рассудок и, впоследствии, бесповоротно обернется демоном, которым так отчаянно боялся стать.       Конец предопределён. Никого не останется, кроме одного единственного исполнителя, чьи зрители у сцены уже давно покинули партер и только лишь тень их оваций отголосками донесётся в могильной тишине.