Реформаторы

Хронология 2 мая 1998 — Битва за Хогвартс 26 декабря 2003 — свадьба Гарри и Джинни 21 июня 2004 — избрание Рона главой гильдии магических ремесел 17 июля 2005 — рождение Джеймса Сириуса Поттера 4 января 2006 — рождение Розы Грейнджер-Уизли 14 июня 2006 — рождение Альбуса Северуса Поттера 16 мая 2008 — рождение Лили Луны Поттер 28 июня 2008 — рождение Хьюго Грейнджер-Уизли Действия в главе разворачиваются: с 16 по 19 января 2009 Вернувшись в штаб после вынужденного заплыва в реке, Гарри вместе с Оуэном принялись анализировать неудавшуюся погоню. Прошла уже неделя с тех пор, как им поручили расследование пожара Малфоя, а они так ничего и не добились. — Ты преувеличиваешь, — возразил Оуэн, когда Гарри выразил разочарование отсутствием хоть каких-то зацепок. — Мы более или менее исключили гипотезу о завистливом недруге-зельеваре. Убедились, что живущие на задворках нашего общества оборотни, скорее всего, не при чем. Остается разобраться с традиционалистами, выступающими против ассимиляции оборотней, и, даже, наверное, в первую очередь, с жертвами Пожирателей смерти, которые таким образом могут мстить за свои семьи. — И что будем делать? — вздохнул Гарри. — Пойдем и спросим у всех, кто вступил в "Магию, квиддич и традиции", что они делали в ночь пожара? Хиггс начнет орать о преследовании, и у нас на руках окажется политический скандал. Что касается ранее пострадавших семей, думаешь, они не станут ныть, что мы возвращаемся в темные времена правления Волдеморта? Ты хоть понимаешь, о каком количестве идет речь? — Разве это повод сдаваться? — с завидным упрямством возразил Оуэн. — Ну, сам подумай, меньше чем за месяц у Малфоя и Гойла произошли пожары... Как можно не вспомнить об их репутации? Гарри вздохнул, признавая правоту напарника. Он задался вопросом, почему ему так сильно не хотелось проводить расследование в этом направлении, и пришел к выводу, что он просто не хотел узнавать о тех ужасах, что последователи Волдеморта творили со своими жертвами. Он сглотнул и согласился: — Пойдем к Фосетту. Хочу узнать его мнение на этот счет. — Все идет не очень хорошо, — признал Фосетт после того, как они рассказали ему о своих выводах. — Это правда, что мы слишком быстро ушли в сторону его рабочих отношений. Может, и стоило начать с личного, а затем выяснить, что общего было у обоих пожаров. — Их объединяет то, что их отцы были Пожирателями смерти и оставались верными Волдеморту даже после его исчезновения, — заметил Гарри, смирившийся с тем, что придется рассматривать и эту версию. — Все их деяния оставались анонимными из-за масок. Поэтому мы не можем быть уверены, что они творили и с кем. Как можно определить, кто конкретно мог быть этими двумя? Как я уже говорил Оуэну раньше, если мы начнем задавать вопросы пострадавшим от войны семьям, это может многим не понравиться. — Начните с изучения личных дел, — решил Фосетт. — Со своей стороны, я попрошу судебный отдел передать нам файлы Малфоя и Гойла. Во время послевоенных судебных процессов проводились расследования по этим семьям, поэтому нет смысла начинать все с нуля. В любом случае, я не собираюсь закрывать дело, пока у нас не закончатся все версии. — Да, сэр! — воскликнул Гарри, почувствовав, что это был камень в его огород. Выходя из кабинета, он подумал, что у него как-то все не очень хорошо получалось. Еще больше уныния добавляла мысль лезть в личную жизнь Драко Малфоя в попытках выяснить, кто больше всех из длинного списка затаил на него обиду. Это было почти так же неприятно, как разбираться с преступлениями Второй магической войны. Гарри совершенно не горел желанием узнавать больше о бывшем враге. Может, стоило попросить самоотвод? Самоустраниться от дела? Он мог бы заявить о личной заинтересованности и как следствии конфликте интересов из-за прошлых отношений с Малфоем. Тем не менее, Гарри покачал головой, отказываясь от такого жалкого поступка. Это было бы нечестно по отношению к тем, кому передадут его дело. Было в этом что-то мерзкое — понимать, что расследование, скорее всего, окажется безуспешным. Он совершил ошибки, и именно ему предстояло столкнуться с их последствиями. Пока Гарри маялся своими печальными размышлениями, в штаб-квартиру зашла Сара Дурсль и сразу же направилась к нему. Он надеялся, что она пришла с приятными новостями и поднимет настроение, но ее лицо не предвещало ничего хорошего. Остановившись перед ним, она тем не менее улыбнулась. — Привет, Гарри, ты в порядке? Что-то случилось? — обеспокоенно спросила она, заметив ему неопрятную одежду и в целом помятый вид. Пусть он и высушил мантию, но она все равно сохранила на себе следы пребывания в воде. — Ничего страшного, — заверил он, не желая комментировать инцидент. — А как у вас дела дома? Все ли в порядке с Маркусом? Лицо Сары засияло при упоминании о семимесячном сыне. — О да, он в отличной форме. Хочешь посмотреть фотографии? Гарри кивнул и вскоре уже смотрел на колдографии улыбающегося пухленького младенца. Он сдержал кривую ухмылку, заметив, что ребенок был очень похож на своего отца в таком же возрасте. Он живо вспомнил снимок, стоявший на каминной полке Дурслей все его детство. Впрочем, маленький Маркус выглядел более приветливым, чем угрюмый Дадли. — Он красивый, — наконец великодушно произнес он. А что еще он мог сказать? — О да, но я пришла не за этим, — продолжила Сара, слегка помрачнев. — Дадли попросил передать тебе записку. Понимая, что внутри его ждут не очень хорошие новости, Гарри с нетерпением развернул лист бумаги. «Миссис Фигг, соседка родителей, умерла вчера», — писал Дадли. «Думаю, ты бы хотел знать, ее похороны состоятся завтра». Гарри задумчиво уставился на бумагу. Ему нравилась старушка. Хотя в детстве он этого не понимал, она всегда была добра к нему. Он был рад повидаться с ней в день свадьбы и когда приезжал забирать вещи с чердака тети и дяди. И понял, что хочет пойти на похороны, чтобы попрощаться. Интересно, а Дурсли там будут? Впрочем, плевать. Они-то уж точно не смогут помешать ему приехать, чтобы воздать последние почести волшебнице, которая в течение многих лет издалека присматривала за ним. — Когда начнется церемония? — В десять часов утра. Ди говорил, ты знаешь место. Оно рядом с торговым центром, куда его родители ходят за покупками. — Я приду. После ухода Сары Гарри пошел к Дженис Давенпорт и предупредил, что его не будет на следующей тренировке. Та заверила его, что присмотрит за всеми и всё будет хорошо. Затем он отпустил Оуэна домой. Вторая половина дня подходила к концу, и уж что точно авроры не собирались делать в пятницу в пять часов вечера, так это начинать по новой изучение всех материалов расследования. * * * Следующим утром Гарри стоял перед зеркалом и переодевался в маггловскую одежду. До начала похорон оставалось тридцать минут. Еще вчера Джинни предложила сходить вместе с ним, поэтому было решено отвести детей на время к Молли, но совсем скоро Джинни вернулась с Джеймсом. — Я имела несчастье сказать маме, куда мы идем, когда он был рядом и всё услышал, и закатил такую истерику, что я решила, будет проще его взять с нами, — объяснила она. — Ну и раз уж так вышло, почему бы не воспользоваться шансом. Когда три недели назад детям сообщили, что тетушка Мюриэль умерла, четырехлетний Джеймс буквально закидал взрослых вопросами о смерти. После длинного разговора с мамой он попросил "увидеть мертвого человека". Тетушка Мюриэль к тому времени уже лежала в земле, и опешившая Джинни пообещала, что возьмет его на похороны, когда представится возможность. Он не забыл об этом обещании и сегодня утром напомнил о нем. — Ты уверена? — с сомнением протянул Гарри. — Если что-то пойдет не так, я спрячусь за надгробием и аппарирую в «Нору», — пожала плечами Джинни. — Я рассказал Джеймсу, что мы увидим только гроб и как его будут опускать в могилу. Гарри решил довериться жене. Она знала о воспитании детей всяко больше, чем он сам, и обычно доверял ее мнению. Они одели ребенка в маггловскую одежду, магией приглушив яркость, уж больно она была вызывающе аляповатая. Ближайший камин находился в трех милях от кладбища. Кажется, когда-то в этот район ходил автобус. Воспоминания не обманули, правда, из-за пробок пришлось потратить чуть больше времени. Церемония едва только началась. Они шли мимо могил, Гарри нес Джеймса на руках, а Джинни шла рядом. Стараясь не шуметь, они подошли к собравшимся людям. Гарри удивился их количеству: стало интересно, сколько из них были здесь скорее из соображений «так принято», чем из-за искренней привязанности к старушке. К последним вероятно относилось большинство пожилых людей, а во те, кто был помладше, Гарри было трудно узнать в этих взрослых тех детей, с которыми он учился в начальной школе или пересекался во время школьных каникул. Присутствовавшие не выглядело сильно опечаленными из-за смерти миссис Фигг, неудивительно, что спустя всего пару минут они стали проявлять к нему любопытство. Гарри с каким-то весельем наблюдал, как выражение их лиц менялось от вопросительного до узнавания. Впрочем, его было нетрудно узнать по растрепанным волосам, цвету глаз и очкам. Зато его порадовали одобрительные взгляды, которые присутствующие бросали на Джинни. Гарри подошел ближе и встал немного позади семьи. Шепотки и толчки в спины в конце концов привлекли внимание его тети и дяди, как и кузена, который стоял совсем рядом с ними. Дадли сдержанно улыбнулся, Гарри в ответ кивнул. Тетя Петуния нахмурилась и резко отвернулась к могиле. Дядя Вернон, казалось, был ошеломлен и начал медленно покрываться красными пятнами, вжав голову в плечи еще больше, словно хотел сделаться совершенно не заметным. Он бросил на племянника хмурый взгляд и резко отвернулся. Гарри последовал их примеру и принялся слушать речь пастора, ощущая тепло руки Джинни. Джеймс внимательно следил за церемонией от начала до конца, когда гроб с покойной миссис Фигг опустился в землю. Возобновились тихие разговоры, и к ним направился Дадли. — Привет, Дадли. — Рад тебя видеть. Гарри заметил, что Сары не было, ему стало любопытно почему. Неужели Дадли боялся, что она станет свидетелем "воссоединения" и последующих за этим неприятных последствий? Хотя сам Гарри не видел в этом ничего плохого. Возможно, у него будет возможность поговорить с тетей и дядей. Если магия существует, то почему бы не случаться и таким чудесам? Петуния и Вернон, судя по всему, понимали, что вызовут многочисленные сплетни, если проигнорируют племянника и не подойдут к его семье. — Это моя жена — Джинни, и Джеймс — старший сын, — с удивившей его самого церемонностью сказал Гарри. Преимущество в соблюдении традиций и норм вежливости как раз и заключалось в том, что они придавали неловким моментам видимость нормальности. Было очевидно, что дядя Вернон испытывал сильное отвращение к стоящей перед ним ведьме, а вот тетя Петунья явно излучала любопытство. Гарри почти почувствовал, как дернулся ее острый нос. — Я вижу, оба ваших мальчика снова в сборе, — сказала подошедшая соседка. — Хорошо, когда такое происходит, пусть даже и на похоронах. На это заявление все вежливо улыбнулись. Та, тем временем, с воодушевлением предложила Гарри и Джинни: — Пожалуйста, присоединяйтесь к нам на небольшой фуршет у меня дома. На лице дяди Вернона застыло выражение ужаса, но Гарри не обратил внимания и дружелюбно ответил: — С удовольствием, миссис Полкисс. — Прекрасно, нам всем будет интересно узнать, как у вас дела, и поближе познакомиться с вашей маленькой семьей. Ах, Петуния, ты такая счастливая! А вот мой Пирс уже не осчастливит меня внуком... Она ласково улыбнулась Джеймсу, все еще сидевшему на руках у отца, и вздохнула, уходя. — Что стало с Пирсом? — спросил Гарри. — Он плохо кончил, — прищурившись, ответила тетя. — Не смей только упоминать о нем. — Ты не пойдешь с нами! — свирепо прорычал дядя, лишь слегка приглушив голос, чтобы его не услышали остальные. — Меня пригласили, — холодно ответил Гарри. — Будет странно, если я исчезну просто так. Ужас на лицах родственников только подтвердил опасения, что будет, если Гарри сейчас растворится в воздухе. — У меня есть место в машине, — предложил Дадли. — Спасибо, с удовольствием, — поблагодарил Гарри кузена. Они пошли к выходу под заинтересованными взглядами соседей. «Им, наверное, было интересно, что со мной стало после учебы в школе Святого Брутуса», — предположил Гарри. Вернон и Петуния сели в машину, а Дадли направил их к своей. До Тисовой улицы они доехали меньше чем за пятнадцать минут. Во время поездки Гарри позволил Джинни и Дадли поговорить, размышляя, правильно ли он поступил, согласившись зайти в гости. В основном он это сделал, чтобы не показалось, что он подчиняется молчаливому приказу Вернона, хотя сам и не был уверен, что вообще хотел разговаривать со всеми этими людьми. В доме Полкиссов атмосфера была гораздо более праздничной. Миссис Фигг, казалось, была позабыта, и присутствующие просто наслаждались совместной трапезой и сплетнями. Гарри не сомневался, что за ним и его семьей незаметно наблюдают, и о них будут говорить в городе еще несколько недель. Их пригласили к шведскому столу, а Джеймса отправили поиграть к другим детям его возраста. Джинни пошла с сыном, чтобы познакомиться с его товарищами по играм. — Давненько мы вас не видели! — воскликнул мужчина лет шестидесяти. — Как ваши дела, мистер Прентис? Надеюсь, все хорошо? — вежливо осведомился Гарри. — Я не становлюсь моложе, но мне не на что жаловаться. Вы сейчас живете далеко отсюда? — Я живу в Лондоне. — Не сочтите за нескромный вопрос, но чем вы занимаетесь? Ваша тетя, наверное, как-то говорила мне, но, боюсь, я забыл. Гарри не знал, говорила ли Петуния с кем-нибудь о нем, и решил не беспокоиться о том, какую версию событий она могла бы изложить. — Я поступил на службу в полицию. Удивление мистера Прентиса было почти комичным. Уж не рассказывала ли всем тетя, что он сидит в тюрьме? К счастью, присутствие Джинни и Джеймса во многом помогало ему. Иначе было бы намного труднее продемонстрировать, что у него хорошо сложилась жизнь. — Правда? Как интересно, — произнес мистер Прентис. — О, а вы помните мистера Саймонса? — Здравствуйте, сэр. Кажется, мы учились в одном классе с вашей дочерью, Лизой. — Луизой, — поправил мистер Прентис. — Вот это память! Прошло почти двадцать лет. Когда он начал рассказывать Гарри о своей дочери и других бывших детях по соседству, к ним подошла Джинни. Гарри представил жену, и мистер Саймонс поздравил их с рождением такого прекрасного мальчика. Они посмотрели на Джеймса, тот чувствовал себя очень комфортно с новыми друзьями. Должно быть, он где-то нашел сладости: в уголке рта остался след от шоколада. Дети принялись гоняться друг за другом по комнате. — У нас еще двое детей, — сказала Джинни. — Трехлетний мальчик и девочка, ей вчера исполнилось восемь месяцев. Мы оставили их с мамой. — Вы, однако, рано начали, — поздравил ее мистер Саймонс. — Сейчас ваше поколение все дольше и дольше ждет, чтобы создать семью. И это весьма печально, если хотите знать мое мнение. Гарри и Джинни вежливо кивнули, и тут их внимание привлек голос Джеймса, который пытался убежать от преследовавшей его пятилетней девочки: — Суримини! — воскликнула она, наставляя на другой девочку палец как палочку. — Теперь ты — мышь! Уголком глаза Гарри видел, как Петуния закрыла рот руками, чтобы скрыть отразившийся на лице ужас, а Вернон подавился пирогом с почками. Но «заколдованная» девочка не обратила на это внимания. — У тебя ничего не сработало, потому что я — фея, — ответила она. — Абракадабра! Ты — печеночный паштет! — Фините! Я — волшебник, — заявил Джеймс. — Они не такие сильные, как феи, — сказала девочка. Джеймсу показалось, что лучший шанс на спасение — это бегство, и он вылетел как стрела, расталкивая гостей. Затем вмешалась миссис Полкисс, предложив детям пойти поиграть в саду. Гарри словил взгляд кузена. Дадли, которому явно нравилось все происходящее, с интересом наблюдал за развернувшейся сценой, не упуская ни мгновения. Дядя Вернон, напротив, раскраснелся, а тетя Петунья похлопывала его по спине, хотя Гарри так и не понял, зачем она это делала: чтобы протолкнуть застрявший кусок еды или чтобы предупредить не поднимать шума. Гарри вопросительно посмотрел на Джинни, будто спрашивая, нужно ли им вмешиваться. Та ободряюще улыбнулась. Проявления спонтанной магии были редкостью среди молодых волшебников и как правило случались лишь в моменты опасности или сильного эмоционального потрясения. Джеймс наслаждался игрой, поэтому выброс магической энергии был маловероятен. За час все старые соседи пришли проведать Гарри и посмотреть, как он похорошел за прошедшие годы. Джинни чувствовала себя очень комфортно рядом с мужем — квиддичная слава сделала ее привычной к общению с незнакомыми людьми. Когда ее спрашивали о том, чем она занималась, она ограничивалась лишь упоминанием о воспитании детей. Когда Гарри почувствовал, что достаточно удовлетворил любопытство соседей, он сообщил Джинни, что пора уходить, и она отправилась за Джеймсом сад. Гарри подошел к тете и дяде, которые даже не посмотрели в его сторону, пока он не остановился перед ними. — Сколько кошек было у миссис Фигг? — А тебе-то что? — ответил Вернон. — Просто ответьте на вопрос, — сухо отрезал Гарри. — Три, — вмешалась Петуния. — Мне нужно их забрать, — сказал Гарри. — Что ты собираешься делать с этими бедными животными? — Они немного особенные, — терпеливо объяснил Гарри. — Если их не заберу я, придут другие и все равно сделают это. Вы этого хотите? Он видел, что дядя Вернон прекрасно понял, что за другие люди придут. — Ладно, пойдем, — отрывисто сказала тетя Петуния. Джинни вернулась с Джеймсом, и они вместе нашли мистера и миссис Полкисс, чтобы поблагодарить за гостеприимство. Когда они ушли с дядей Верноном и тетей Петунией, Дадли последовал за ними. В полной тишине они шли по улице к дому старушки. Возле дверей тетя Петуния достала из кармана ключ: — Я попросила миссис Саймонс отдать его мне, — сказала она. — Я потом сама объясню ей, почему кошек больше нет. — Спасибо, — ответил Гарри, который уже был готов к Алохоморе. Они вошли в дом, прошли через прихожую и оказались в гостиной. Запах капусты был все еще силен, и Гарри было трудно поверить, что миссис Фигг сейчас не поднимется из кресла, чтобы поприветствовать гостей. Из разговоров Гарри понял, что однажды утром она просто не проснулась, а один из ее питомцев подал сигнал тревоги, отправившись мяукать к ближайшему соседу. Один кот подошел к ним и начал обнюхивать ноги. Джеймс протянул руки, и животное потерлось мордочкой, требуя ласки. — Эти кошки выглядят совершенно нормальными! — заявил дядя Вернон. Не обращая на него внимания, Гарри присел рядом с мурлыкающим клубком шерсти, который с легкостью извивался под почесываниями его сына. — Я найду тебе другой дом, — объяснил он. Из кухни донесся шорох, и впереди в атакующей стойке замерло животное с встопорщенной на спине шерстью. Джинни взяла Джеймса на руки, решив, что так будет лучше, если первая кошка, до этого момента ласковая, неожиданно взбесится. — Вы не можете жить здесь без нее, — возразил Гарри, глядя в глаза недовольному кошаку. В ответном мяуканье явно слышалось нечто вроде: «Еще как можем!» Дурсли смотрели на эту сцену с широко раскрытыми глазами, а Джинни тем временем пыталась уговорить Джеймса помолчать. — Нет, не можете! — сказал Гарри своим самым строгим тоном. — Сюда приедут жить другие люди, и они не будут знать, кто вы. Они подумают, что вы — обычная кучка кошек. — Фр-р-р! — пренебрежительно ответил Хохолок. — Но там, куда я хочу тебя отвести, с тобой будут обращаться так, как ты того заслуживаешь, — притворно радостным голосом добавил Гарри. Третий обитатель комнаты вышел к ним и встал рядом. Три кота приблизили морды друг к другу и, казалось, начали совещаться. — Они действительно умные? — прошептал Дадли Джинни. — Они многое понимают. — Заберите этих дьявольских тварей с собой! — выпалил Вернон. — Заткнись, — сказал ему Гарри. Животные, казалось, приняли решение. Они одарили людей самыми презрительными взглядами, затем повернулись спиной и пошли обратно на кухню, возмущенно подняв хвосты. Дадли сделал шаг вперед, словно хотел догнать их, но Гарри остановил его взмахом левой рукой, а правой достал из кармана волшебную палочку. Он быстро оглушил трех кошек, и они рухнули на пол. Петуния закричала, а Джеймс вырвался из объятий матери и побежал к своим подопечным. Гарри убрал палочку и заверил шокированную Петунию и заметно испуганного Вернона: — Я просто их усыпил. С ними будет все в полном порядке через несколько минут. Я не мог рисковать, что они удерут через кошачью дверцу. — Никого не видно, — сказала Джинни, которая пошла проверить, не наблюдал ли за ними из окна какой-нибудь маггл. — Джеймс, не трогай их, ты можешь их поранить. Когда они проснутся, сможешь с ними поиграть. — Но я хочу играть сейчас! — возмутился тот. — Уходим, — решил Гарри. — Сразу в «Нору». — Хорошо, — согласилась Джинни. Она шагнула вперед и осторожно взяла на руки двух кошек. Гарри схватил Джеймса. Его сын знал, что делать в случае аппарации: он крепко обхватил отца коленями за талию и обнял за шею. Дадли взял оставшегося кота и осторожно передал того Гарри. — Спасибо, Дадли. Они попрощались с немного грустной улыбкой, затем Гарри повернулся к тете. Та пристально смотрела на него. Он вспомнил, что в последний раз встречался с ней много лет назад в доме Дадли. Она была очень агрессивна настроена к нему. «Она просто боялась за сына», — осенило Гарри. Она думала, что я хотел навредить Дадли, поэтому и вышвырнула меня так жестко. Сейчас в ее глазах не было ни страха, ни гнева. Хотя Гарри все равно не мог считать ее чувства. Он оглянулся. «Может, она хоть сейчас извинится?» — не смог он удержаться от давней надежды. — Ну, и чего вы ждете? Убирайтесь! — заорал Вернон. Петуния вздохнула и виновато посмотрела на мужа, будто едва не предала его. Момент прошел, и Гарри здесь было уже нечего делать. Он кивнул Джинни, и они одновременно аппарировали. Оказавшись в саду Уизли, Гарри усадил сына, положил кота рядом с двумя другими и создал вокруг животных клетку. — Останешься, чтобы успокоить их, когда они очнутся? — попросил он жену. — Я свяжусь с Министерством. Он оставил Джинни с хнычущим Джеймсом, который хотел поиграть с новыми друзьями. Немного подумав, Гарри направился в кабинет Гермионы. Он объяснил ей ситуацию, та пообещала договориться о регистрации со своим старым отделом. — Нам лучше самим найти им жилье, иначе они попадут в клетки зоомагазина и могут плохо воспринять это, они ведь привыкли жить на природе. — Я спрошу Молли, можно ли будет оставить их в «Норе». Думаю, им понравится в большом саду. — Отлично. Гарри кратко описал ситуацию Молли, и она согласилась присмотреть за кошками, пока им ищут дом. Гарри же вернулся в сад, где его уже дожидался Джеймс, обрадованный быстрым возвращением отца. Кошки уже не спали и шебуршали в клетке. — Если будете хорошо себя вести, я вас освобожу, — пообещал Гарри. — Но не советую убегать. Если вы это сделаете, мне придется сообщить в Министерство, и волшебники, которые придут за вами, не будут столь добры. Они могут убить вас. Три кошки провели еще одно совещание и спокойно сели, словно показывая, что они согласны. Гарри снял ограждавшие их решетки и мягко сказал: — Этот сад больше, чем у миссис Фигг, да и дом тоже. Вам будет здесь хорошо. — Хочешь пойти ко мне домой? — спросил Джеймс у кота, которого он первым встретил на Тисовой улице. — Джеймс... — начал Гарри. Кот изучающе уставился на ребенка и, наконец, мяукнул в знак согласия, а Джеймс лишь радостно рассмеялся. Гарри посмотрел на Джинни. — Хорошо, — вздохнула она. — Я только надеюсь, что Лили не будет слишком сильно дергать его за хвост. * * * Гарри редко когда шел на работу с такой неохотой, как в то утро. Даже в день, когда пришлось давать показания по делу о магических амулетах, было не так трудно. Его раздражало, что после стольких лет ему было сложно отступить, когда дело касалось Малфоя. Только в лифте он понял причину беспокойства. Вероятнее всего, дело придется закрыть, так и не раскрыв его, и впервые он будет вынужден признать неудачу перед Малфоем. Может, пришло время прекратить попытки оставлять за собой последнее слово? В конце концов, они уже давно не дети. Несмотря на это, он не смог удержаться от мысли, что участие Малфоя всегда приводит к проблемам. Рон и Оуэн согласились бы с ним. Сначала расследование носило чисто административный характер. Они просмотрели то, что у них было в архивах на семью Малфоев. — И как только Люциусу удалось избежать Азкабана, — удивленно заметил Оуэн, перечитывая стенограмму суда. — Он был в числе последних. Наверное, к тому моменту жажда мести начала стихать, — объяснил Гарри, гадая, кто устанавливал порядок слушаний. Был ли это Кингсли, зная, что Нарцисса помогла Гарри в самом конце? Он пожал плечами: ему было совершенно не интересно, что с ними стало после войны. Тем более что уже три месяца они сидели во Франции и вряд ли бы смогли организовать нападение на наследника, находясь так далеко. Драко Малфой после войны работал в лаборатории Святого Мунго, а затем основал свою собственную компанию по продаже зелий по почте. Магическая полиция не располагала никакими инцидентами, в которых он был бы замешан. Пять лет уже был женат на Астории Гринграсс и имел одного ребенка — Скорпиуса. — По крайней мере, он не высовывался, — произнес Оуэн. — Зато теперь это напоминает мне дело Гойлов, — мрачно сказал Гарри. — Новых врагов не наживал. А если это месть за что-то, что произошло десять лет назад, у нас слишком много вариантов. — Да уж, эти пожары к тому же уничтожили любые отпечатки, реальные или магические, что тоже не упрощает задачу, — согласился Оуэн. После обеда они отправились в дом Малфоев. Из вежливости авроры аппарировали перед воротами и позвонили в колокольчик. Металлические двери медленно открылись. Подойдя к главному зданию, они заметили, что рядом с остатками старой лаборатории зелий уже появилась деревянная конструкция нового здания. — А они не теряли времени даром! — изумленно пробормотал Оуэн. — Наверное, гильдия помогла. Драко уже стоял на пороге дома. Подойдя ближе, Гарри увидел, что тот держал в руках салфетку. Видимо, они прервали его как раз во время обеда. — Мы можем поговорить? — Следуйте за мной. Он провел их в гостиную, где они разговаривали во время первого посещения, и пригласил присаживаться. Тут же подошла его жена и сообщила: — Я принесу вам кофе. Гарри собирался отказаться, но та уже ушла. — Я слушаю, — сказал Малфой. Гарри глубоко вздохнул и постарался выдать свою лучшую речь. — Поскольку от нападения пострадала в основном твоя лаборатория, мы предполагали, что это мог быть кто-то, кто завидует твоему успеху в бизнесе и хочет помешать поставкам аконитового зелья. Однако проведенное расследование опровергло эту теорию. — Если смотреть с этой стороны, то я получил огромную помощь, больше, чем ожидал, — кивнул Драко, подтвердив тем самым вмешательство гильдии. Выражение его лица было нейтральным, но Гарри был уверен, что тот прекрасно понял, что их расследование закончилось полным провалом. Он оценил, что Малфой достаточно повзрослел, чтобы не злорадствовать в открытую, как он явно сделал бы раньше. Было бы действительно проще, если бы все они вели себя как взрослые. — Поэтому мы решили обратиться к более личным мотивам. Например, кто-то из близких, кто мог разозлиться на тебя за что-то. Нам нужно больше узнать о людях, с которыми ты обычно общаешься. — Я думал, у тебя есть вся эта информация, — возразил Драко. Гарри потребовалось несколько секунд, чтобы понять, о чем он. — Мы в курсе того, что творили твои родители, — согласился он. — Но раз ты не проходил через суд, значит, ты ни при чем. По дрогнувшим губам Гарри понял, что коснулся информации, которая очень интересовала Малфоя. Оуэн зашевелился у него под боком, несомненно, решив, что Гарри слишком много болтал, но у Гарри не было желания играть с Малфоем в игры. Он не хотел с ним соревноваться. Он просто хотел закрыть это проклятое дело с минимальным ущербом, если это вообще было возможно. Вернулась Астория Малфой, и напряжение немного спало. Она с улыбкой поставила на стол поднос с дымящимися чашками кофе и любезно подала сахар и молоко. Для нее тоже была чашка, и Астория непринужденно села рядом с мужем. Хотя Гарри был немного удивлен: он считал, что в такого рода семьях жены незаметно уходят, но мысленно поставил Малфою плюсик, ведь он не вел себя как домашний тиран. Гарри надеялся, что присутствие Астории смягчит предстоявший им допрос. — Кто, по-вашему, мог так сильно разозлиться, чтобы сжечь лабораторию и устроить поджог дома? Мы не уверены, была ли целью именно комната вашего сына, но не будем исключать этот вариант. Астория побледнела при упоминании о том, что на ее ребенка могли намеренно напасть. — Скорпиус полностью поправился? — поинтересовался Гарри. — Да, но ему снятся кошмары. — С ними, по крайней мере, можно справиться. Следующие полчаса они провели, составляя список различных людей, которые пытались навредить Драко за предыдущее десятилетие. Большинство из них были бывшими коллегами, доставлявшими неприятности. Очевидно, теперь он расплачивался за связанную с его именем репутацию и проявленное в подростковом возрасте отношение к окружающим. К этому добавлялась мстительная бывшая девушка. Хотя прошло уже несколько лет с тех пор, как Малфой в последний раз общался со всеми этими людьми. Как только они закончили со списком, Гарри решил, несмотря на присутствие Астории и своего напарника, затронуть тему, которая уже некоторое время не давала ему покоя: — Месяц назад в доме Гойлов произошел пожар, причину которого мы не установили, — начал он. — Я тут вспомнил один... инцидент, в котором был замешан и ты с Крэббом. Малфой вздрогнул. Значит, прекрасно понял, о чем шла речь. Он обменялся коротким взглядом с женой, которая, похоже, тоже была в курсе того случая. Оуэн нахмурился, когда понял, что он, судя по всему, был единственным, кто не знал, о чем шла речь, и, это ему, конечно, не понравилось. — Если бы кто-то и хотел отомстить, то в первую очередь это был бы ты или кто-то из твоих друзей, — прямо ответил Драко. — Может быть, это Крэббы мстят за сына? — предположил Гарри, даже не потрудившись ответить на колкость. Малфой задумался на мгновение, но затем покачал головой: — Если ты не рассказывал им о том, что тогда произошло, значит, им неоткуда было об этом узнать. Я им не говорил. Отец и мать Винсента были арестованы сразу после Битвы за Хогвартс, и, насколько я знаю, они до сих пор находятся в Азкабане. А близких родственников у них нет. — Кому ты рассказал об этом... инциденте? — спросил Гарри. — Астории, — Драко указал на жену. — А ты? Гарри не говорил никому, кроме Джинни, но решил, что не обязан отвечать на вопрос Малфоя в данной ситуации. — Кто-то мог видеть, как вы втроем уходите, а возвращаетесь уже вдвоем. Кто-то мог решить, что вы с Гойлом избавились от него, — предположил Гарри. — И кто бы стал плакать по Винсенту? — отмахнулся Малфой. — У него не было девушки? — Кто бы стал ждать десять лет? — спросил Малфой, неосознанно повторив сомнения Гарри по поводу запоздалой мести. Почувствовав настойчивый взгляд Оуэна, он решил задать вопрос, который явно вертелся на языке у напарника. — Мы не исключаем и месть за то, что ты или кто-то с твоей семьи сделали во время войны. Повисла напряженная тишина. — Хочешь допросить меня на этот счет? — спустя некоторое время ледяным тоном спросил Драко. — Думаю, я лучше других знаю, что ты мог сделать, — заметил Гарри. — Но если у тебя есть какая-либо информация, которая может нам помочь, пожалуйста, сообщи. * * * Покинув дом Малфоев, Гарри с Оуэном направились вперед по дорожке к воротам. — Полагаю, ты не хочешь мне рассказывать, — заметил Оуэн. — Рассказывать особо нечего. Гарри внезапно понял, что Оуэн расценил его молчание как отсутствие доверия, и решил все-таки объяснить: — В день Битвы за Хогвартс Рон, Гермиона и я застряли с Малфоем, Крэббом и Гойлом в одной комнате. Крэбб не придумал ничего лучше, чем вызвать Адское пламя, чтобы помешать нам сбежать. К счастью, у нас под рукой были метлы, и мы смогли оттуда выбраться, а он нет. Не очень приятный эпизод, поэтому мы стараемся о нем не вспоминать. — Он вызвал Адское пламя в закрытой комнате? — Не очень умно с его стороны, и он заплатил за это жизнью, — кивнул Гарри. — Но зато благодаря тому случаю, я уже знал, как действовать, когда повторно оказался в похожей ситуации. Оуэн, который в тот день потерял своего наставника Патрика Олдертона, лишь горько скривился, когда они, наконец, вышли из парка и смогли аппарировать в Министерство.